Лёд Апокалипсиса

Глава 3 Снегопад

Ушли вдвоём, вернулись вчетвером.

Во время сборов постучали, Лиза пошла смотреть, я притаился у входа — с монтировкой. Приоткрыла. Это были соседи-студенты, чрезвычайно напуганные, но ответственно среагировавшие на шум.

Один высокий, с хитрым видом, сероглазый, русый, носатый, на вид русский, представился Денисом. Второй пониже, черноглазый, худой, с узким монгольским разрезом глаз, сказал что его зовут Кабыр Бахтараев, он хакас и его можно называть Хакас или Костя, но не Чукча, не Якут и особенно не Гангнам Стайл.

— У вас есть еда? — спросил Кабыр.

— На базе есть, — многозначительно ответил я и принялся их расспрашивать.

Студенты, приятели, оба не местные, жили втроем в соседней съемной квартире. Вчера их третий товарищ Герман ушёл за едой и не вернулся. Запасов у них само собой не было, воды не было, нихрена не было, кроме твёрдого осознания что происходит пиздец.

Таких одиноких, молодых и красивых я пригласил к нам на Завод. Они вышли, посовещались и сказали, что готовы идти с нами и к нам, только соберутся и записку напишут своему третьему, чтоб знал где их искать, когда вернется.

Если вернётся, подумал я, но промолчал.

Лиза сделалась недовольной. Надула губы, сказала, что тоже напишет записку, если кто из знакомых придёт, чтоб знал где её искать. Пришлось клещами из неё тянуть, что это она так не одобряет моё гостеприимство.

— У мародеров есть своя банда. А у нас в запасе только два сильно пьющих старых пердуна. Даже не спорь. А письмо с картой сокровищ рисуй, одобряю.

У парней вещей почти не было, так что нагрузил их баулами Лизы, что кстати сразу же повысило их рейтинг в глазах девушки. «Переезд» пешком это то ещё приключение. Кроме того, самостоятельно обшарил её квартиру, не нашел ничего примечательного, потом жильё парней и обнаружил там посреди чулана здоровенный инструментальный ящик, а на антресоли среди прочего хлама со следами мышиного помёта — пустой советский примус в потрёпанной упаковке. Потрепанный, значит работал. Жаль, что пустой. Имущество было немедленно реквизировано под протестующие крики — «они же хозяйские»!

В жопу пошёл этот абстрактный хозяин. Тут топор надо делать, и вообще инструменты не меньшая ценность чем оружие. Как и керогаз.

Выстроились в колонну, проверили всё по несколько раз, вышли, аккуратно заперли двери. За некоторыми дверями подъезда было шевеление, судя по «глазкам» жильцы пялились на нас, но никто не открыл, не спросил. Напуганы.

Моя основной груз в рюкзаке. Левая рука тащит безразмерный баул, на сгиб правой накинута спортивная сумка. Но правая кисть свободна чтобы если что доставать ствол. Проинструктировал чтобы в случае опасности приседали и действовали по обстановке.

Идти тяжело, хорошо хоть не сильно далеко. Вышли на улицу Монтажников. Ещё светло. Где бы часы раздобыть? Электронный шагомер-пульсометр, который я ношу в качестве часов, «сядет» за пару недель, зарядить будет негде. Механика может глючить на морозе. Значит, нужна самая простая дешевая надежная электроника. Будем искать.

Шаг за шагом. Иду первым. Слышу, парням тяжело. Нагрузил их по максимуму. С голодухи, но прут. Пыхтят, не ноют. Это тоже своего рода проверка. Дошли.

Гостиница встретила нас запертыми дверями. Два раза ха. Дверь простая, тяжелый советский фанерный вариант. Замок врезной, блок сосновый, тонкий. Достал монтировку, вклинил, надавил, отжимая дверной блок от ригеля замка. Слегка затрещало. Поворот железячки и дверь открыта. Парням за спиной даже не пришлось особо останавливаться.

Метод вполне гуманный, замок закрыть и можно снова пользоваться. Подходит только сравнительно непрочным блокам, хлипким, деревянным. И не будем углубляться, откуда я столько знаю про вскрытие дверей.

За стойкой был администратор. Я погрозил ему монтировкой и впустил всех внутрь. Он побледнел и уставился на мой инструмент.

— Ели-ээээ, Евстигней, хотел спросить, ты где вообще живешь?

Он побледнел ещё сильнее.

— Да я к чему. Не пугайся ты так. Но с дверьми больше так не шути, а то тоже как пошучу. По одиночке теперь стало опасно. Перебирайся жить сюда. Один живешь? Семья, дети? Мы тут типа лагеря климатических беженцев организуем. Под эгидой МЧС и ООН, но без их непосредственной помощи. Лагерь имени…. А как звался МехЗавод, он был имени кого?

— Фрунзе, — выдавил из себя администратор.

— Во! Лагерь беженцев имени Фрунзе. Будешь в нём администратором, а я — комендантом, ввиду отсутствия других кандидатур.

— Но, эээ… а как же согласование с Иваном Нахшоновичем?

— А где он, этот Нефёдович? Он хоть раз заехал, позвонил тебе? Думаешь ему не плевать жив ты или нет? Он из своего дома делает сейчас бункер Сталина и мы на это никак повлиять не сможем. Зато по законам чрезвычайных ситуаций имеем право поступать чрезвычайно. В крайнем случае можешь смело всё валить на меня, типа угрожал смертью и всё такое.

Последняя мысль ему понравилась. Он пробормотал что-то и принялся «поселять» моих студентов.

— Не-не-не, Девид Блейн. В смысле… Есть у Уюта градусник уличный?

Заперев дверь, бросив баулы, двинулись к градуснику. В свете заходящего солнца видно, что показывает минус два. Не сильно холодно, но уже можно дуба врезать. И это за пару дней?

Устроили ревизию помещений. Простые номера на подходят, в них можно легко простыть, а потом и остыть.

Отперли «конференц-зал», проще говоря — помещение столовой на первом. Ну, такое, большое. Окна зарешёчены, тоже плюс. Пахнет мышами и прогорклым маслом. Примыкает к кухне. Вообще, я бы на кухне расположился, но слишком она тесная.

Ладно, на сегодня это наша «база».

Для начала сходили с Лизой, принесли и открыли всем по банке консервов (открывать пришлось моим ножом электрика), порезали хлеб, найденный в кузове грузовика. Столовые приборы нашлись на кухне. Сели, поели, даже Администратор присоединился. Он был грустным и задумчивым. Ещё бы, ты вроде как на работе, занимаешься рутинными делами, а мир вокруг катиться к дьяволу в зубы. И чем дальше, тем труднее тебе этот факт игнорировать.

Передвинули и составили столы.

Погнал студентов под руководством администратора аккуратно собрать воду из сливных бачков всех туалетов, где она ещё есть, черпаком в большую бадью (раздобыли на кухне). Вода штука ценная, хотя, кажется, мы скоро будем топить снег.

Дяди Ярика нет. Надеюсь, он келдырит с Библиотекарем, а не лежит в сугробе, зарезанный.

Сходил к грузовику. Думал придется сливать топливо, но у Андрея нашлась запасная канистра солярки, парочка пустых. Грузовик на дизеле. Что-то я об этом не подумал.

Будет примус работать на солярке? Сильно сомневаюсь, в потертой инструкции на картоне упаковки написано, что нужен керосин, в крайнем случае бензин. Не знаю, насколько и чем кроме октанового числа они отличаются, но интуиция подсказывала что проблемы будут. Ладно, план «Б». Пустая канистра, шланг, короткое путешествие на улицу Монтажников и вот я уже сливаю бензин из какой-то «десятки». Тихонечко, чтобы не возбудить сигнализацию (предварительно проверил аккуратными тычками). Тьма хоть глаз выколи. Ещё бы, тучи плотные, звезд нет, искусственного освещения тоже. Наши предки так и жили, по ночам из пещер не шастали. Так что хозяин машины, ту уж прости меня, но я нацедил полную канистру бензина и невозбранно ушел.

Моё чувство вины за хищение чужого топлива исчезало по мере того, как продувал, прочищал и раскочегаривал примус. Намучался и весь вспотел. Полкоробка спичек ушло.

В конечном итоге он разгорелся равномерным голубоватым светом.

Все члены моей банды зимних выживателей смотрели на него как на чудо. Лиза так вообще сияла, типа посмотрите, как мой мужчина добыл огонь! Похоже, что меня ждет страстная ночка, надо будет утянуть её в нашу комнату. Они такую штуку раньше не видели. Ха. А ведь это не источник света и тепла, на нём же готовить можно. И нужно. В реализацию этой идеи поставили большую кастрюлю с водой, просто попить чай после всех бед и несчастий. Кастрюлю — чтобы видеть, как закипает вода, так-то чайники тоже есть.

Кухня частично укомплектована. Всё простое, топорное, надежное, made in USSR. Было бы ещё топливо для готовки.

Парни притащили кровати из номеров первого этажа. Поставили в большой квадрат вокруг источника тепла и света. Газовая керосинка, про которую говорил Василий Алибабаевич из фильма, согрела помещение на пару градусов. Любой пожарный назвал бы нас дебилами — за невообразимые нарушения правил безопасности, но его здесь не было, а неуютный морозец был.

У Дениса нашелся не до конца севший ноутбук, на котором он поставил нам фильмы «Матрица». Остатков аккумулятора хватило только на первую часть.

Реально то, что осознаешь. В нашем случае ещё хуже. Кое-что уже реально, хотя никто особо и не осознает. Например, внезапное глобальное похолодание как в фильме «Послезавтра», только без профессора Джека, который мог всё толком объяснить и прийти на помощь.

Пили чай, наступило умиротворение.

Эх, был бы электрогенератор, можно и кино иногда смотреть. Немного поели, побродили, закончили дела. Я осторожно заправил примус, поставил на минимальный огонь, сходил проверить входную дверь и пожарный выход. Вроде заперты.

Примус установлен на большой металлический лист с кухни, чтобы хоть как-то обеспечить пожарную безопасность.

Теоретически нужно открыть форточку чтобы не угореть от продуктов сгорания, но судя по шевелениям занавесок от порывов ветра, щели в старых оконных блоках справлялись и сами, так сказать, встроенной функцией.

Устал.

Машины больше не ездят.

Может, только особо упоротые внедорожники, спецтехника. Какое-то время поездят. Снега выпало за ночь сантиметров тридцать-сорок. Ветер пока притих, зато температура спустилась до минус пяти. Солнца, какого угодно цвета — не видно.

Вполне ожидаемо, дороги никто не чистит. Снег легкий, пушистый, земля не желала принимать его, ещё не замерзла, внизу сугробы подтаивали.

Но. Машины больше не ездят.

Снегопад продолжался. Валило плотно и много. Давило беззвучием как бывает в январе.

День четвертый. Позавтракали холодными пайками. Выгнал всех, даже помятого Дядю Ярика, который приковылял под утро, на крышу, откуда видно обстановку. Крышу тоже заносит.

Не знаю, почему люди меня слушают. Мне роль лидера давалась трудно.

Начали с того, что Евстигней, направляемый моими вопросами, дал краткий экскурс в краеведение.

Итак. Завод. Окраина города. С севера от него пустырь, где «никогда ничего и не было, не знаю», за ним обанкротившийся химический заводик, справа огромная, по размеру его самого — дыра в земле, по-научному «песчаный карьер». Дальше редкий разноколиберный лес. На западе от Завода дачи, местами модернизированные в крепкий частный сектор. Где-то на одной из бесчисленных улиц жил Евстигней с семьей, там было тихо, мирно и никого чужих. Постепенно дачи кончались и начинались некие сады, который одичали и теперь представляли собой скорее лесную зону. С юга — такие же одичавшие сады, но оживленные, люди гуляли собак, устраивали пикники, а также стояла огороженная подстанция. Часть садов — старое неухоженное кладбище. С востока спокойный Спальный район (на самом деле официально это микрорайоны имени Пятидесятилетия Октябрьской революции и имени Шевченко, но так их никто не называл), почти весь из хрущевок, есть пара здания повыше (вроде того, где студия Лизы). Дальше Спального — улица Кавалерийская, за которой раскинулся Старый район, из послевоенных бараков, перестроенных довоенных зданий и других фешенебельных строений. Там традиционно жили наркоманы, алкоголики и остальные сливки общества. Кто мог себе позволить — мигрировал оттуда в другие части города.

Завод стоял на стыке Воздвиженского проезда и Магистральной, которая вела в сторону центра и на ней высился знакомый мне Одеон. Получается, Спальный район по левой стороне Магистральной, на правой старое кладбище, церковь, заброшенные рельсы, за ними одноэтажные домики — селение «Стрелецкое», которое когда-то было небольшим селом в пригороде. Там я уже был, в первый день катастрофы. Тянулась заброшенная железная дорога к построенному сравнительно неплохому жилому комплексу «Парковый». Четыре корпуса в изящном стекле. Возле него, но за высоким забором — три в ряд муниципальных общежития. Их должен был снести застройщик ЖК Парковый, но его учредитель не вовремя слинял в Тайланд, прихватив с собой деньги фирмы, так что, общаги на месте и довольно-таки обитаемы.

Определившись с прикладной географией, проговорили Великое переселение народов.

Дядя Ярик приглашён переехать в лагерь имени Фрунзе и отправлен к Библиотекарю с аналогичным предложением. И с поручением не уйти в запой, иначе снова не вернётся.

Евстигней рассказал, что живет в частном секторе с женой и дочкой Марусей. Пойдет уговаривать жену двинуть к нам. Вернется с результатами. Судя по тому, что сам администратор периодически ночевал в гостинице, отношения в семье были сложные.

Мы вчетвером аккуратно (тут глаза администратора сделались испуганными) обойдем территорию Завода на предмет людей, особенно чужаков и вообще займемся инвентаризацией.

Снег всё валит, причем снежинки сделались мельче, воздух холоднее. Всем переезжающим нужны зимние вещи, обувь, одеяла и так далее.

Спустились вниз.

У стойки регистрации стояли, переминаясь с ногу на ногу парень с девушкой. Увидев Лизу, глаза парня вспыхнули, он дернулся к ней, но натолкнулся на мой недружелюбный взгляд.

Мы тут уже одной ногой в каменном веке чтобы вот так резко маневрировать. Писюн шмыглявый.

Впрочем, Лиза сама нахмурилась, цапнула его за руку и отвела подальше в коридор. Там они начали активно о чём-то спорить. До меня долетела обрывка фразы «вечно вы на моей шее в рай хотите въехать» вне конкретного контекста. Деваха принялась активно хлопать ресницами и строить глазки сразу нам всем троим.

Отправил парней в конференц-зал снаряжаться, сам остался смотреть за этой пантомимой.

Короче. Это её бывший парень, о чем мне было официально объявлено. Все трое принялись на слове «бывший» кивать. И они хотят присоединиться к нам.

Бля, вот для кого она записку оставляла. Ладно. Допустим. Я человек не ревнивый.

— Умею по электронике, по компьютерным сетям, настроить, починить, — принялся загибать пальцы парень.

— Имя? — прервал я.

— Чьё, моё?

— Моё мне известно, — давно хотел эту фразу сказать, но подходящей ситуации не было.

— Эээ. Алик. А это Карина, моя сестра, она подруга Лизы, — подчеркнул он.

— Картошку копать умеешь?

— Ну, у деда на даче помогаю каждое лето. А зачем?

Это всё больше напоминало дурацкий вариант собеседования. Ладно. Не прогонять же их.

— Прочитали записку, решили, что здесь лагерь беженцев для всех желающих?

— А что не так, молодой человек?

— Тамбовский волк тебе «молодой человек». Условно говоря, я тут комендант. Демократия в дефиците, чужое мнение с трудом просачивается сквозь мой файрвол. Сформулируем прямо, вы просите вас принять в состав нашего ледокол Челюскин?

Они закивали. Короткий допрос включил ощущение что полезного барахла у них по тощей походной сумке. Карина официант, Алик Болдуин сисадмин. Хреновы аскеты и поклонники йоги вместе с сыроединием (это теперь запросто).

— Пошли в конференц. Принимаем вас. Бросайте вещи, собираемся, идём на разведку. Так быстрее разберетесь в какой говно вступило наше с вами человечество.

Снаряжались. Комбез, берцы, монтировка, нож, пистолет в кармашек. Парней тоже вооружил, у Кабыра мой топор (подправил рукоять, подмотал изолентой, но надо переделать топорище), у Дениса кривая монтировка из грузовика, у Лизе, Алику и Карине пугающе большие поварские ножи (местные советские повара орудовали эдакими абордажными мечами), заточил пока все одевались. Фонариков два на всех, оба рабочие.

Хотя территория вроде как «своя», расслабляться нельзя. Велел смотреть вокруг со вниманием. Нашей главной ценностью был грузовик с разнокалиберными товарами. В возможность отмародёрить магазины я верил слабо. Во-первых, флёр цивилизованности с нас до конца не слетел. Мы недостаточно решительны (особенно новенькие). Во-вторых, дураков и так полно. Из Старого района. В-третьих, в отличие от сетевых, их будут защищать хозяева. Тот мачете — верхний слой сюрпризов.

Поэтому приведем в порядок «свою» территорию. В то, что Иван Ноздрёвич приедет на своем крузаке и примется тут командовать — верилось с трудом. Может, если только в кабинете что-то ценное забыл. Кстати, обязательно проверим.

Впрочем, для начала погнал всех осматривать периметр. Высокий забор есть, хотя и не внушает уверенности. Ровный, проржавевший, сверху гладкий, высоте метра три, но сугробы и особенности местности эту оборонительную способность гробят (я «сходу» нашёл два места, где можно незатейливо перелезть). И входы. Я насчитал целых пять открытых входа-въезда на территорию. Только у трех было нечто вроде вросших в землю распахнутых ворот. Было бы неплохо запереться, а на высоте третьего этажа, а это высота большей части корпусов, кроме общежития (пять) и Второго цеха (примерно столько же), устроить смотровые позиции. И лучше бы этим гнездам быть незаметными, ибо на руках у мародёров скоро появится огнестрелы, причём далеко не безобидная «оса».

Так. АБК. Административно-бытовой корпус. Такой есть на большинстве постсоветских промышленных объектов. Заседает бухгалтерия, кадровики, директор, прочие управленцы и стекаются вопросы управления. Видал я, чтобы в таком были и душевые кабины, раздевалки с каптёрками, оправдывая слово «бытовой» в названии. Этот АБК смотрел на улицу Монтажников (отделён только узкой парковкой, где стояли две машины, марки теперь не определить, сильно занесены) и полностью населен сомнительными фирмами, которым Иван Насонович сдавал частично за наличные, творил тут свои серые делишки, что меня мало волновало. Надо исследовать.

Поглядывая на свою толпу разгильдяйских туристов, повёл к одному из боковых задних входов. Первый и второй этажи сплошь защищены решетками, двери сравнительно прочные (надо думать, тут про гопников знали не понаслышке). Но всё же это не феодальная крепость какого-нибудь барона с севера Франции.

На крыльце россыпью бычки, ими же наполнена банка из-под Нескафе. Постучал для приличия монтировкой по обитой жестью двери. Никого. Заперто и на сигнализации, которая, впрочем, не работает ввиду того, что мы теперь временно обесточены. Хотя, если б включилась, был бы даже рад.

Вопросительно посмотрел на Дениса, он не жаловался на зрение и отвечал за вопросы шухера. Ден кивнул, вроде как можно. В щели между блоком и дверью отчетливо виден запорный паз.

Монтировочка. Вовремя ты мне попалась. Вклинил. Заскрежетало. Отжать дверь от блока не получалось. Тут бы, конечно, длинный лом, типа «карандаш», чтобы рычаг посерьезнее. Ладно, хрен от меня убежишь. Ломать не строить. Вклинил ещё раз, в районе замка. Толкнул, навалился всем весом. Крякнуло. Пластину замка в двери повернуло вбок на кусках дерева и жестяной обивке. Ещё раз. Давим. Конструкция в целом крепкая, но удалось изувечить, выворотить сам замок, потом вытолкнуть из запорных пазов.

Подцепил кончиком монтировки, беззвучно распахнул. Опустил орудие, достал фонарик. Погнали.

В здании должно быть два охранника, в гостинице один. По документам вдвое больше, Иван Назгулович и тут колдовал. Дядя Ярик в Уюте жил и спал, а эти мужики приходили, уходил. На месте их нет.

— Поищем сразу кабинет биг босса или вскрываем всё подряд?

Посовещались. Где кабинет хозяина не знали, значит — ломаем двери по настроению. Кабинет рекламной фирмы. Хрясь. Смотрите. Химпромторг. Хрясь. «Праздник плюс». Хрясь. «ЮгТрансЛогистик». Ломаю. Строительная фирма «Монолит». Хрясь, дверь на распашку. Захожу. Компьютеры, оргтехника — хлам. Кружки, кофе, конфеты. Заберу. В шкафах документы, отчетности, папки, папки. Это — ценная растопка. Неторопливо проверяю личные ящики, тумбочки, закутки. На нижней закрытой полке початый ром «Капитан Морган блэк» ноль-семь. Добро пожаловать на борт, товарищ капитан. И матросов рюмок с собой зовите. В карман рюкзака. Туда же остатки кофе, чая, сахара, конфет.

В коридоре кряхтел Денис, пытаюсь взломать очередной кабинет. Ну, Москва не сразу строилась, научится.

Выглянул из здания. Никого. Снег идёт.

По лестнице на второй. Пробежался вскользь. Потом — третий. Кабинет директора всея Завода был строго посередине, окнами на Монтажников. Приступим. Оп-па. Дверь металлическая, с солидным золотистым отливом, не самая прочная, но ломиком моим не взять. Суки. Так. Стоп. Если не получается ломать, попробую подумать. В офисных зданиях есть запасные ключи. Хранит их почти всегда охрана, уборщицам выдает. Где кабинет?

Назад на первый. Парадный вход закрыт, возле него гнездо охраны. Боялся, что бронедверь и там, но Иван Наваррович зажопил денег. Высадил с пинка. Ищем. Шкафы, несгораемый бокс, столы, диванчик, множество погасших мониторчиков камер наблюдения. Полная пепельница бычков. На поверхности ключей нет. А в столах? Журналы порнографического содержания, какие-то учетные книги, газета, кроссворды (куда ж без них). Ключ с деревянным брелком в форме жёлудя. Всего один. Так. Валю несгораемый ящик боком на пол (вообще-то их положено крепить к стене, даже «ушки» для этого есть). Жестянка. Раскрылся от удара. Разворачиваю. Внутри аккуратно собранные простецкие бронежилеты (не уверен, что они представляют ценность), три дубинки, баллончик слезоточивого газа. Просроченный. Оружия, даже травматического нет. Ключей нет. Херня. А тот ключ с жёлудем? Что это ещё за сраный квест? Вышел. Огляделся по сторонам. Рядом кабинет с табличкой «Заместитель директора по безопасности и режиму». Ага. Попробовал жёлудя (не подойдет, всё равно выбью). Подошёл. Прямо на столике плоская оклеенная розовыми обоями коробка (по размеру, как от туфлей) полная ключей с брелками. Ха. Охранники заносили ключи непосредственному литл боссу. Логично. Остается надеяться, что нужный мне ключ тоже тут. Может директор никому не доверяет? Тогда придется придумывать, как его взломать. Или плюнуть, что там может быть ценного?

К тому моменту как поднялся с «ключной» коробкой, толпа моих подельников топтались возле двери директора.

Ключ, кстати он был с золотого цвета пластинкой с чеканенными цифрами «37» — подошёл. Это был ход в «предбанник», со стойкой секретаря и двумя дверями «Исполнительный директор» и «Генеральный директор». Ключи к ним тоже были, двери красивые, но легонькие деревяшки, хрен бы это нас остановило.

Открыли оба «родными» ключами.

А что? Кабинет большой. Весь устлан коврами. Командирский стол совещаний (подделка под дуб с позолотой), карта города на стене, пузатый глобус, окна «евро» смотрели на Монтажников, подоконники странные, вроде каменных, стены зашиты массивными панелями. Красивая мебель с отливом, огромный угловой диван, бар. Немедленно вскрыл его и это стало первым трофеем. Разной степени наполнения бутылки всевозможных сортов элитного алкоголя, пол-ящика шампанского, ящик водки «хортица» прямо в упаковке, сигары. Зажигалки только нет. Зато небрежно валяется травмат «а-ля пистолет Макарова» в заводской коробке, с документами в файле и пульками. Типа выпить и пострелять? Сейчас, в эпоху, когда все ходят в пуховиках, ценность весьма низкая, но — надо брать.

Учитывая наличие слегка пыльных фужеров разного вида, Лиза немедленно потребовала открыть шампанское в празднование победы.

Пришлось согласиться, только погнал Кабыра прикрыть двери в здание. В кабинете сейф, настоящий, не фуфло как у охраны, не знаю, как вскрыть. На стене огромное фото хозяина в полуобнимку с местным губернатором. Глава области был выше и матёрее. Дождались Хакаса. Денис с Кариной пока проверили соседний кабинет.

— Алик, ты сейфы не умеешь вскрывать?

Бывший моей Лизы с умным видом подошёл, пощупал, поискал на столе или в столе цифровой код, покрутил колесо. Короче — нет. А жаль, это бы дало мне минимальную причину чтобы выдохнуть лёгкую неприязнь к этому типчику.

Открыли «Абрау-Дюрсо» полусухое розовое. Сразу две бутылки. Чего экономить за чужой счёт? Чокнулись за знакомство. Пригубили. Шампанское слегка дало в голову.

Пока все выдыхали, медленно прошёл по кабинету, поглядывая на фото улыбающейся морды хозяина.

— Чего вы ожидали найти, Антон? — степенно спросил Денис.

— Давай на «ты», Ден. Кстати, всех касается. Не настолько я старше. Найти? Посмотри на этого дядьку. Мне Евстигней рассказал, что этот коммерсант всех своих бизнес-партнеров пережил. За лихие девяностые шесть покушений. Четыре уголовных дела. Когда однажды откупился из СИЗО после долгой яростной торговли, приехал на радостях гульнуть в собственный ресторан. Он его потом выгодно продал. Так вот. Вечером туда же нагрянули киллеры. Принялись стрелять. Наш «новый русский» стол перевернул, метнул графин и сквозанул в свой кабинет на втором этаже. Они за ним. Оттуда им ответила автоматная стрельба. Перестрелка — как в вестерне. Один из «ковбоев» своего же ранил. Ещё одного завалил хозяин кабинета. Последнего киллера догнал уже в переулке, тоже пристрелил. Результатом стало ещё одно уголовное дело о превышении пределов необходимой обороны.

Что мы почерпнём из этой истории? В любом повествовании больше фактов, чем кажется. Во-первых, Иван Нахимович — криминальный тип, уголовник и бандит из девяностых. Натурально. Во-вторых, киллерам про его внезапное освобождение «продажные копы» сообщили, иначе, откуда такая оперативность. Или свои же подчиненные. В-третьих, он здорово умеет стрелять, реально крут и азартен. И, в-четвертых, в ресторане в своем личном кабинете он держал автомат. Поэтому. Я ружьё ожидал найти. Двустволку какую. Если человека привычка держать в запасе артиллерию уже спасала, он должен за неё держаться. В пожилом возрасте привычки не меняют.

— А травмат?

— Ерунда, легальная детская игрушка. Оружие в сейфе заперто. Он ещё и вмурован. Так цивилизованнее. С другой стороны, если придут с обыском, не отбрешешься что не знал, не видел. Возможно, есть лицен…

— Звук другой, — спокойно перебил меня Кабыр, попивая второй бокал.

— Что?

Расхаживая по кабинетам, я варварски постукивал монтировкой по мебели и обстановке. Теперь шел вдоль окон. Их было четыре, отбивал по мощным подоконникам тук-тук-тук.

Кабыр молча показал пальцем на плоскость возле кожаного кресла биг босса.

Я постучал ещё раз. Звук как звук. Через пару секунд мы отодвинули мебель, стопились вокруг подоконника (этот прямо за спиной директорского кресла) и проверяли перестуками. Тайник? Возможно. Нет никаких кнопок, панелей, чего-то такого же. Попросил всех отойти и ударил своим инструментом наотмашь по подоконнику.

Ай да Хакас. Слух как у Паганини. Тайник. Подоконник был полый, хрупкий. Раскололся. Под ним ниша. Когда увидел содержимое — ахнул. Ах ты ж твоя бабушка волшебный кот. Автомат Калашникова собственной персоной. С деревянным прикладом, тускло блестящий, весь в масле, со штатным советским ремешком, рядышком четыре магазина. Родной штык-нож. Тёмный пакет. Открыли. Паспорт гражданина Йемена, пять тысяч евро, две — долларов, пачка йеменских неизвестных мне денег, какой-то ключ, накладные усы (последнее меня повеселило), тугой сверток, развернули — длинная черная куртка, дорогая и безвкусная, слишком большая для любого из нас. Нахрена в этом «тревожном чемоданчике» куртка? Карманы пусты.

Вопреки стереотипам американцев, не каждый русский умеет стрелять из «калаша». Взял в руки. Так. Что мне рассказывали? Приклад к плечу. Переключатель огня вниз — предохранитель. Вверх до упора — одиночный огонь. Среднее положение — очередями. Хорошо, делаем вниз до упора. Прицелился в печать на грамоте «За финансовую помощь в реконструкции городской больницы № 2» в рамочке, соединив мушки. Стрелять не стал. Магазины в рюкзак. Штык попросил Кабыр в качестве вознаграждения. Тут же прицепил на пояс. Наша маленькая армия вооружается.

В углу, за грамотами и небольшим бюстом Ленина, чёрный ход — дверь, зашитая такими же панелями, как и стена (не потайной ход, просто не сильно заметный). Открыли, там узкий грязный коридор к пожарному выходу. Ценного в коридоре нет. Выходит, реально путь отступления когда-то давно (судя по пыли) подготовил.

Мы обыскали ещё раз этот кабинет и второй (исполнительного), но ничего особенного (кроме странного женского нижнего белья большого размера), не нашли. С автоматом настроение резко пошло вверх. Реально, с пятью магазинами не навоюешь, но и голыми руками нас не возьмешь.

Спустились в гнездо охраны. Брониками нагрузил Алика, покрутили дубинки. Такое себе оружие, чересчур гуманное. Баллончик повесила на пояс Лиза.

— Послушайте, — начал я. — Вот в столе коробка амбарных ключей. От некоторых замков по территории. Есть у нас большая проблема. Снег идёт. Надо куда-то загнать грузовик. Здорово что он под окнами, но беспокойно мне, надо бы его припрятать. Будем тянуть, ещё и откапывать придётся. Давайте походим, подберем варианты для гаража.

К сожалению, все мы про Завод и его порядки не знали. За спиной АБК — громадина цеха № 2. В сторону перекрестка трехэтажный квадрат строения. Подошли, подобрали ключи. Так. Половину первого этажа занимает автосервис. Запертые на роль-ставни выезды на улицу. Вторая часть, входами на территорию — какой-то подпольный мебельный цех. Парни смотрели равнодушно, а я обрадовался. Настоящий подарок судьбы. В день катастрофы арендаторы авторемонта многое вывезли (хотя два полуразобранных авто бросили), но там осталось полно инструментов, механизмов и материалов. Мои мысли всё время возвращались к мародёрам, один из которых пока пытался изменить форму моего черепа подарил бесценную монтировку. Гопники доходят до Завода легко и непринужденно. Нужны преимущества и стены с заборами помогут слабо. Оружейных, строительных и туристических магазинов в окрестностях нет. Придется выкручиваться при помощи инструментов.

У Дениса есть монтировка, у Кабыра мой топор. Вручил Алику инструмент, напоминающий ледоруб на длинной ручке. Если что будет изображать картину «Иван Грозный убивает Льва Троцкого».

На втором этаже этого здания пара офисов, в том числе мебельщиков. Третий — пуст. Вернулись ко второму цеху. Самое большое здание на Заводе. Туда было несколько входов. Мы опробовали дверь, врезанную в огромные боковые ворота. Можно и через окно, высоковато, зато без решётки, но — ключ подобрался. Со скрипом распахнули.

Цех встретил нас полумраком, приятной тишиной, слегка тёплым воздухом, пропитанным машинным маслом, уютной пылью и индустриализацией. Откуда тут тепло?

Зашли как в каком-то фильме про Индиану Джонса. Цех — громадина. Основной зал, высокий, широкий, длинный. Ближе к стенам два ряда опорных колонн, высится без перегородок на высоту метров двенадцать-пятнадцать. Стены грызные, пыльные, местами висят куски непонятных труб. Изнутри поместился бы небольшой корабль.

Полы бетонные, местами сохранился дощатый настил. Сравнительно ровное пространство, только захламлено какими-то ящиками, кучами бетонных обломков, пустой кабельной изоляцией. Раньше здесь стояли какие-то станки, агрегаты, конструкции. Всё безжалостно снято и вывезено, распродано, сдано на металлолом. Исчез даже кран-манипулятор, которым можно было перемещать грузы внутри цеха (от него остались только следы креплений и будка крановщика на большой высоте).

Внутри было не то, чтобы тепло, но не так холодно, как на улице. Здоровенные окна на фасадах давали мутный свет. Никакого снега, никакого движения воздуха, сравнительная герметичность, если её можно обеспечить при таком количестве окон. Наш грузовик разместится тут как лягушонок в бассейне.

Решено, дальше не ищем. Поручил парням отстегнуть фиксаторы ворот и открыть их, прочистив или продавив снежные заносы.

Пешком прошел всё трассу движения грузовика. Несмотря на большие колеса и высокую посадку, даже ему придется тяжко. Так, тут стопка каких-то плит. Очистил верхушку чтобы увидеть и не наехать. Нельзя развернуться, мусор валяется. Ладно, значит задним ходом, потом прямо, направо и по сугробам до самого цеха. Снега намело много. Если сяду, будем выкапывать. Само собой, резина — летняя.

Достал ключи, открыл, завёл. Отыскал в кабине Андрея щётку, отряхнул все стёкла и зеркала, пока греется. Жаль водилу. Сейчас бы мы вместе лазили по Заводу, искали оружие. Если он (в отличие от меня, не служившего) умел пользоваться АК, стал бы нашим автоматчиком. Вместе спасали бы Лизу, может она запала бы на него, а я тихонько завидовал. Он грел бы сейчас технику. Жаль. Надо бы похоронить. Смерть, это нечто неисправимое. Зато его убийство и тот ушлёпок очень доходчиво объяснили, насколько изменился мир.

— Получилось? — крикнул Денису.

Он молча кивнул, опираясь на найденную лопату.

Пробуем. Так, заднюю. Плавнее. Машина чуть двинулась, послышался визг одного из колёс по снегу. Чуть вперед. Снова назад. Идёт, ползёт. Не пристегивался, окно опущено, высунулся и следил за габаритами, всё же грузовик незнакомый. Пока двигается, ёрзать, ускорять, тормозить — нельзя. Первую. Заскользил. Качнул, снова вперёд и поворот. Земля после августовской жары ещё не остыла, не промёрзла, внизу снег подтаивает в кашу. На этой мешанине летняя резина и буксовала. Оп. Двинулись, направо, плавнее, плавнее. Под снегом старый истертый асфальт с кусками камней, мусором и щебнем. На них и вывожу. Ничего, если сядет, откопаем, главное яму или коллектор не поймать. Метр за метром приближалась пещера открытых ворот. Под конец небольшой сугроб, в нём копошиться Кабыр. Чуть разогнал свою колесницу и вскочил во тьму цеха. Эврика! Так кричал бы Архимед, после спасения грузовика из снежного плена.

Врубил фары, неторопливо обогнул мусор и припарковал грузовик ближе к правой стороне (к АБК). Чуть назад, тормоза ощутимо свистят.

Следует найти длинный шланг, отвести выхлопные газы из помещения и его даже можно держать заведенным. Пока топливо есть. Слушать радио, заряжать телефон или ноутбук от прикуривателя. Дикость использовать целый грузовик как «зарядку» двенадцати вольт, но генератора-то нет.

Сегодня явно удачный день. Собрались вместе порадовались, открыли ещё шампанского. Потом я озвучил идею, что надо хоронить Андрея. Это ожидаемо испортило настроение. Ладно. Оставим на завтра, пусть это и не по-христиански. Пока ворота открыты, отапливал печкой кабину. Мы набились всей толпой, согрелись, раскупорили «мартини розато».

Поглядывал в зеркало заднего вида, настроенных в сторону полуприкрытых ворот. В какой-то момент в проёме показались две фигуры. Напрягся. Фух. Дяди Ярик. Трезвый. Напугал. Второго после некоторого раздумья опознал как Иваныча, соседа Библиотекаря из какой-то там квартиры.

— Ого, вы машину сюда загнали. А тут уютно. Здесь будет лагерь беженцев Фрунзе? — сосед неторопливо развел руками.

Вылез из кабины.

— Пока что в корпусе гостиницы.

— Как энергетик могу быть вам полезен, — Иваныч скорее утверждал. — Да и не только по электричеству.

Молча кивнул. Люди с руками (а они у него на вид вполне себе рабочие) нужны. Да и компанию из «бывших парней» своей девушки надо разбавить кем-то не вызывающим раздражение.

— Иваныч. Можем сразу на «ты»? Тогда нужен совет.

Пошли осматривать наше «гнездо», потом кабинет биг босса в АБК, вернулись в цех. Туда деятельные парни под командованием Лизы принесли кое-какую еду. Машину заглушили. Уложили труп Андрея в прямоугольный картонный короб подходящего размера, укрыли брезентом. Труп закоченел и оставался в скрюченном положении, короб нашелся соответствующий, «лежал» покойник на боку.

Парни пытались раскочегарить примус.

Откупорили бутылку хортицы, запивали её газированным «колокольчиком» из кузова.

Иваныч говорил редко и веско. Он переезжает к нам, с женой и ребёнком (это скорее его решение, но возражать хоть каким-то звуком никто не посмел). История про глобальное похолодание от Августа плюс то, что он видит своими глазами его вполне убедила. Многоэтажки без отопления, без воды, без электричества (газ тоже кончился) — не казались ему подходящим местом для зимовки. Стены уже начинали промерзать. Вслух пожалел, что дача аж за тридцать пять километров, поехал бы туда. Поможет нам. Кухня со столовой промёрзнут, примус не поможет. Кабинет директора шикарный, но, замерзнет ещё раньше. Лагерь беженцев предложил основать здесь.

— В цеху? — первым выразил изумление я.

— Цех теплый, греется от земли, площадь большая, а толща грунта не промерзла. Это не сильно спасает, но первое время поможет. Тут можно даже костры разводить, сгореть нечему, один камень, бетон и кирпич. Если залезть и приоткрыть одно окошечко наверху, будет небольшая тяга, не угорим. Вон там есть туалеты для работяг. Внутри поставить палатки, вигвамы соорудим.

— У нас нет палаток.

— Ничего, есть один мужичок в тридцатом доме, в девяностые прапорщиком был, таким как из анекдотов. До сих пор держит на продаже три огромные армейские палатки. Такие, советские.

— А где хранит?

— Гараж у него тут. А что?

— Ладно, возьмём.

— Купим.

— Может и купим. Давайте обсудим, мы же вроде команда. Или племя.

Я попросил Иваныча подробнее рассказать про его виденье лагеря в Цехе. И что делать если будут новые сейсмические толчки? Впрочем, общежитие тоже развалится как нечего делать.

В общем, он нас убедил. Будет «деревня» внутри цеха. Такой вроде купол, только примитивный, из кирпича и железобетона. Внутри «пузыря» цеха температура — выше уличной. А в жилищах ещё выше. Снаружи минус сорок, внутри ноль, в палатках плюс десять. Звучит убедительно. Притом Цех — своего рода пещера, наши древние предки в таких и выживали. Будем ориентироваться на опыт старшего поколения.

Пока светло, стали таскать ценности из АБК. Сразу в цех. Начали с алкоголя. Иваныч ушел к себе, завтра вернется. Библиотекарь пока в сомненьях (думаю, он высказал Дяде Ярику много больше про наш коллективный интеллект и способность прожить дольше пары дней). Евстигней тоже пока не вернулся. Будем организовывать переезд. Когда стемнело, разожгли костёр. Уже впотьмах по протоптанной тропе внесли кровати, светили фонариками, тащили одеяла, постельное бельё. Так и поставили их вокруг костра. Ворота закрыли на фиксаторы, двери прикрыли. Топили каким-то мусором, обломками поддонов. Ломали, рубили топором (ему совсем кердык приходит).

Отчего-то в моих ощущениях гопники-мародёры сбились в большую стаю. И у них есть алкоголь, есть целые горы продуктов из сетевых магазинов, а это целое богатство. Икра, белый хлеб, масло, кипят кастрюли, варятся пельмени (я бы сейчас убил за пельмени), жарятся на вертелах бройлерные цыплята, куски свинины. У них есть оружие, россыпи денег, золото. Вокруг подобающие им девушки такой же породы, блестят наготой. Они вкусили человеческой крови, а государевы бойцы просто с ними не справились.

А у нас есть разрозненные инструменты по Заводу. Есть громадина цеха. И дрова пока есть. Грузовик на ходу и не под снегом. И Иваныч. Он мне нож подарил. Спросил, какой у меня любимый вариант ножа, я ответил, что «ка-бар», оружие американской морской пехоты (честно говоря, видел только в кино, зато неоднократно). Он помолчал, вынул из кармана отличный прямой ножик, односторонней заточки, с широченной лопатой лезвия, длиной полотна сантиметров двадцать, гардой из пятимиллиметровой стали, наборной деревянной ручкой, медным навершием и простым чехлом. Ни разу не ка-бар, зачем только спрашивал, но нож огонь. Сказал, что называется нож-хвостовик. Имеется ввиду хвост крокодила? Нацепил. Спал так что со стороны огня Лиза, с другой — АК, под кроватью «хвостовик».