Лёд и разум

Глава 16. Не конец…

Страх никогда не управлял мной. Нет, вру.

Только страх и управлял мной всегда. Только и всегда. И снова — вру.

Я…

Страх являлся моей неотъемлемой частью. Из него были сделаны прутья моей клетки. Он таился как внутри моей души, так и в опасном окружающем мире. Его липкие противные щупальца касались меня, стоило мне выглянуть наружу. Он тащил меня обратно в клетку, не давая возможности понять, насколько огромен окружающий мир.

Но где-то в глубине души таилась небольшая искра. Она питалась яростью и гневом и иногда вспыхивала, сжигая страх и ужас. Требовалось только раздуть эту искру, чтобы очистительное пламя избавило меня от паралича и подарило мне мгновения свободы.

И на самом деле я пришла сюда ради одного. Не для того, чтобы помочь Хранителям, не для того, чтобы спасти посетителей национального парка, не для того, чтобы защитить мир от пришествия Лимба. Нет, я пришла сюда с иной целью: я желала избавиться от страха. Страха перед Марго, перед жуткой убийцей, перед ее безумным видом, перед тем, что она из себя представляла на самом деле.

Я всегда сама изничтожала свои страхи. С коулрофобией я начала бороться регулярными посещениями цирка, а окончательно победила ее, сходив на премьерный показ «Это» от Кивена Стинга. С буфонофобией помогли справиться лабораторные по биологии. Нам как-то пришлось препарировать лягушек, и внутри они оказались не очень-то и страшными. А арахнофобия ушла, когда осознала, что пауки очень полезные создания, очень хрупкие и очень боятся людей.

С Маргофобией я тоже планировала расправиться самостоятельно. Правда не успела понять, как именно. Марго появилась очень неожиданно и слишком быстро разобралась с моими союзниками, потому страх вконец одолел меня, парализовал, обезволил. Но искорка ярости продолжала тлеть. И каждый сделанный шаг раздувал ее. Она становилась всё жарче и ярче. Еще один шаг. Я чуть не споткнулась о тело Шрама.

Удержала равновесие, не отвела взгляд. Еще один шаг. Больше. Уверенней.

— Не подходи ко мне! — голос Марго дрогнул, в нём слышалась обида, в глазах появилось беспокойство, на гладком лбу залегла морщинка. — Уходи! Я же разрешила тебе уйти!

Я не ответила и вновь шагнула вперед. Марго Мейз Миднайт взмахнула рукой, и…

Перед глазами всё завертелось. Чтобы устоять на ногах, я на мгновение закрыла глаза, а когда открыла, оказалась не в коридоре лабораторного корпуса. Перед мной расстилалось изменчивое многоцветье Шипов. Сочные краски, яркое мерцание, цветущее безумие.

Снова широкая поляна, покрытая на этот раз розовым пухом. Снова густые кусты, быстрорастущие цветы и разноцветные листья которых вели свою собственную насыщенную жизнь. Снова деревья, чьи гладкие граненые стволы уносились вверх, а пышные кроны не давали взглянуть на небо. Я быстро огляделась: ни Кларка, ни Марго, ни мертвых Хранителей. Изменчивая безмятежность, позволяющая наслаждаться полным одиночеством. До прихода стража, разумеется. Или стражей. Победа даже над одним мне не грозила. Не помогли бы и ботинки… Ботинки!

Тут я поняла, что мне стоит делать дальше. Пух под ногами уже поблек, посерел, готовился рассыпаться прахом. Уверена, Шипы запомнили меня в прошлый раз, а это означало…

— Прочь! — крикнула я во все легкие. — С дороги! Не мешайте мне!

Марго не было передо мной, не было во мне и страха, зато накопившаяся ярость переполняла и рвалась наружу. Я шагнула вперед, резко, зло. Там, где ступила моя нога, розовый пух сразу превратился в серую пыль. И не только там. По поляне как будто пронеслась волна, поглощающая цвет. Покрывающий поляну пух, ближайшие кусты, стволы деревьев — всё выцветало, окрашивалось серым. Еще не рассыпалось, но уже готовилось исчезнуть.

— Вы меня не поняли? — вновь закричала я и, сделав еще один резкий шаг, едва не зашипела от боли. Стопа вместо мягкого пуха ступила на твердый плиточный пол. А Шипы исчезли, вернув меня в коридор лабораторного корпуса.

— Как? — Марго ошеломленно уставилась на меня и вновь взмахнула рукой.

Я оказалась на краю голого каменного утеса. Ярдов двадцать высотой. Внизу, подо мной бурлило озеро, и темные воды его бились об острые камни, чем-то напоминающие волчьи клыки. Камни были и на утесе, и над ним… В воздухе неторопливо летели и огромные валуны, и камни поменьше, и песчинки, собравшиеся в пыльную тучу. Хорошее место, чтобы постоять помедитировать, дождаться, пока не появится местный страж. Но меня ждала Марго, и я…

Я снова спустила ярость с поводка. Прокричала невнятную угрозу, топнула ногой и… И меня вынесло обратно, в коридор, к Марго, Кларку и мертвецам.

— Да когда ж ты!.. — брюнетка побледнела, на ее лице выступили красные пятна. Она снова махнула рукой.

И я почувствовала воздействие неведомой силы. Меня снова уносило куда-то? Нет, хватит! Я ничего не сказала, не крикнула, не прошептала. Хватило лишь желания. А кипящая ярость претворила его в жизнь.

— Не может!.. — Марго задрожала, замахала рукой. Одной. Второй. Обеими. Без особого, впрочем, результата.

А я снова шагнула к ней.

Марго засуетилась, отскочила от меня. В ее руке откуда-то возник знакомый стилет, принесший смерть Александеру.

— Не подходи ко мне! — истерично завопила Марго, неуклюже подняла оружие над головой, замахнулась. — Не подходи! Иначе я убью тебя!

Я остановилась, внимательно взглянула на нее. И страх перед ней исчез. Передо мной стояла испуганная женщина со стилетом в руках. Она как будто изображала Брута, решившего убить Цезаря. Удар уколом сверху вниз. Сильно, но слишком предсказуемо. Красивые чувственные губы Марго тряслись, а красные пятна на лице ее отнюдь не украшали. Она не пугала, вызывала жалость. И даже то, что она легко убила моих союзников, убила Александера, несколько раз пыталась уничтожить меня, уже не меняло моего отношения к ней.

— Ну же! — брызгая слюной заорала Марго. Рука, держащая стилет, ходила ходуном. — Уходи! Последний раз говорю!

Моя противница не вызывала страха, а вот оружие в ее руках… Оно выглядело опасным, хищным, готовым забрать чью-то жизнь.

— Хорошо, — тяжело вздохнула я. — Я уйду.

— Что? — Марго удивилась и немного расслабилась. — Правда?

— Правда, — подтвердила я с повторным вздохом и быстро бросилась вперед. Марго не успела среагировать. Мои слова успокоили ее, и на рывок она отреагировала с небольшим опозданием. А большого мне и не требовалось. Я оказалась рядом с ней, одной рукой схватила за свободную руку, второй — перехватила руку со стилетом. Марго смогла бы освободиться, если бы не одно «но». Именно на него мне намекал Александер как своими поступками, так и прощальным подарком. После собеседования, когда мы шли по темному парку, я случайно коснулась Александера… и ему это очень не понравилось.

Моё прикосновение не понравилось и Марго. Она истошно завопила. Кожа на ее руках потемнела, как будто к ним прикоснулась раскаленная сковородка, покрылась язвами. Кулак разжался, стилет полетел вниз, звякнул об пол. А я отпустила руки Марго и обняла ее, прижалась, попыталась стать с ней единым целым. И, не отпуская держала до тех пор, пока она не исчезла. От Марго осталась небольшая кучка серого пепла, стилет с красным камнем и… Я разворошила кучку и вытащила на свет черные кружевные трусики. Несколько мгновений я с отупелым видом рассматривала их, а потом пожала плечами и отбросила в сторону. Ну нравилось Марго носить полупрозрачное черное белье? Мне-то до этого какое дело?

Ни удовольствия, ни удовлетворения от победы я не испытывала. Ярость выгорела полностью. Страх затаился где-то внутри. Осталось только опустошение и понимание, что исход схватки был известен заранее. Обреченная на победу, да? Александер не зря стравливал Марго и меня. Этот блондинистый наглец всё рассчитал, и даже смерть не смогла помешать его хитроумным планам.

Я подобрала стилет, чиркнула ногтем по красному камню и направилась к Кларку. Со смертью Марго исчезли и невидимые путы, удерживающие оборотня в воздухе. И теперь он лежал на полу и ошалело мотал головой.

— Ну что? — я посмотрела на Кларка и тяжело вздохнула: — Давай освобождать твоего любимого брата.

Дверь Кларк выломал сам. Не без труда, но выломал. А стеклянную перегородку выламывали совместными усилиями. Нет, я в этом деле участия не принимала. С этой стороны ее ломал Кларк, а с той — его плененный брат, Мэтью. Вдвоем дело пошло быстрее.

Освободив Мэтью, отправились наверх. Ни одного вампира по пути. Ни одного боя, ни одной схватки. Как будто они все померли. Нет, не померли. Целая толпа кровососов ждала нас у входа и протягивала нам руку дружбы. А в этой руке были Бобби, Георг и Дэн Тейлор. Уж не знаю, как вампиры захватили их в плен, но схватить — схватили, а убивать не стали. И теперь они предлагали решить все миром. Ну а что? Главный злодей повержен и сразу настало время для любви и дружбы.

Ясное дело, что против худого мира никто не возражал. Выплату репараций и получение иных материальных и нематериальных активов решили обсудить позднее и в менее шумной компании. Поэтому кровососы выдали нам один из черных внедорожных гробов и отправили восвояси. Нас — это меня, Кларка, Георга и Дэна. Мэтью Рент остался на переговоры, а Бобби осталась, потому что узнала про смерть отца Эдуардо. Нет, его смерть ее не очень огорчила. По словам Бобби, такое с ним бывало: то охотник на кровососов, то залетный Джентри, то толпа разъяренных крестьян, то группа вооруженных до зубов мафиози — в жизни после смерти от смерти не убежишь. Поэтому-то он и заключил с бабушкой Бобби какой-то хитроумный контракт. На крови и родовых заклятиях. Отец Эдуардо помогал носительницам тайн семейства Райт, а те в свою очередь с помощью некоего мистического ритуала могли воскресить вампира после его смерти.

Кларк, усевшийся за руль внедорожника, быстро довез нас до университета. Дэн и Георг вылезли из машины, а я, убедившись, что дверь за ними захлопнулась, проговорила:

— Поехали к тебе.

— Что? — Кларк удивленно посмотрел на меня.

Похожий выкрик раздался и с улицы. Дэн Тейлор услышал мои слова, бросился обратно к машине.

— Быстрее! — чуть ли не выкрикнула я, и внедорожник резко сорвался с места.

После того, что случилось, я не могла оставаться одна. Стоило мне представить, как я возвращаюсь в общежитие и оказываюсь в пустой комнате, так меня сразу охватило отчаяние. Образовавшаяся внутри пустота требовала чего-то, какой-то глупости, какого-то безрассудного поступка. А что может быть глупее и безрассуднее, чем посещение логова оборотня, а?

Проехали мы всего ничего. Знакомый переулок. Кафе «Ля Роз де Молинар». Кларк припарковал внедорожник на свободном месте около него. Потом мы вернулись на основную улицу, в молчании прошлись по ней минут пять, вошли в пятиэтажный дом со старым кирпичным фасадом, пешком поднялись на третий этаж.

— Заходи! — нервно произнес Кларк, распахивая дверь.

— Какая большая квартира! — протянула я, не снимая ботинок прошла в комнату, подошла к окну. Увидела знакомый пейзаж. Из окна открывался отличный вид на университетский кампус. — А ты выбрал хорошее место…

— Да, — голос Кларка дрогнул, — хорошее. Ты что-то хотела?

— Да, чего-то хотела, — отозвалась я и, сев на кровать, принялась расшнуровывать ботинки.

— И чего же? — вот ведь! Эта игра стала меня раздражать.

— Хватит глупых вопросов, Кларк, — покончив с ботинками, я стала расстегивать пуговицы на кофте. — Иди сюда и помоги.

В душе у меня не было ничего. Пустота глодала изнутри и требовала чего-то. Нужно было заполнить ее хоть чем-то. Чем-то глупым, безрассудным. О чем, возможно, я буду жалеть всю свою оставшуюся жизнь. А что может быть глупее и безрассуднее, чем посещение логова оборотня, а?

Не ешь из его тарелки, девочка, не ложись на его кровать, не занимайся с ним…

Иногда я поражалась своей расчётливой глупости и холодному безрассудству.

А иногда — нет.

Я почувствовала что-то и проснулась.

Света уличных фонарей хватало, чтобы бесцельно не рыскать по спальне в потемках.

Я осторожно выбралась из-под тяжёлой руки. Кларк возмущённо засопел, нахмурился, но не проснулся. Так же осторожно выбралась из-под одеяла и села на кровати, спустив ноги на пол. Чуть повернулась, глянула на Кларка. Внезапно мне захотелось сделать еще большую глупость и остаться с ним навсегда. Ладонь сама собой потянулась вперед, осторожно коснулась чужих волос, нежно провела по ним. Хмурое выражение ушло с лица Кларка. Он разулыбался, довольно всхрапнул, перевернулся на бок, но так и не проснулся.

Лара была права. Мне везло на богатеньких парней. На крутых богатеньких парней. Оборотень из древней семьи. Звучит! Кларк конечно немного простоват. И не факт, что наше будущее останется безоблачным, не факт, что мы всегда будем вместе, не факт, что я смогу долго терпеть его, а он сможет терпеть меня. Факты, факты, факты… Но самый главный факт заключался в том, что здесь и сейчас Кларк был рядом со мной. И некоторое время назад — тоже.

Почти не касаясь, провела ладонью по мягкой бороде, по щеке, неощутимо щелкнула оборотня по носу, слезла с кровати. Подошла к окну, отодвинула штору, выглянула. Фонари университета горели тёплым, неслепящим светом. До общежития рукой подать. И до учебного корпуса. Кларк Рент нашел себе неплохое логово.

Я могла одеться и вернуться к себе. Но зачем? Мне и здесь было неплохо. От окна веяло бодрящим холодком. Я поежилась, нашла на стуле клетчатую рубашку Кларка, накинула на себя.

Зябкий холод не ушел. Даже наоборот, в комнате стало еще прохладнее. Холод уже не бодрил, а… Из груди вырвался тяжелый вздох. Облачко пара, вылетевшее изо рта, стало отличным подтверждением моих мыслей.

Я развернулась и, бросив взгляд на Кларка, вышла в соседнюю комнату. В гостиную. Диван, пара кресел, тускло отсвечивающая телевизионная панель в половину стены. Развешенные по углам колонки. Большое ростовое зеркало без обрамления.

Я прошлась по комнате, настороженно поглядывая по сторонам. Пол под ногами как будто превратился в лёд. Вспомнила, что из одежды на мне лишь чужая рубашка, и поморщилась. Но возвращаться за своими вещами не стала, а, забравшись с ногами на кресло, попыталась сжаться в комочек и полностью закутаться в рубашку Кларка.

Я ждала и молчала. От холода по коже бегали мурашки. Прошло минут пять, и ожидание мне вконец наскучило:

— Эй ты! Я же знаю, что ты здесь. Давай, вылезай! Хватит прятаться!

Подул легкий ветерок. Оконное стекло затянуло морозным узором. Следом изморозью покрылось зеркало и телевизионная панель. Воздух задрожал. В нём заискрились кружащие снежинки. Дверь в спальню тихонько закрылась. Мой взгляд непроизвольно скользнул в сторону, а когда я повернулась… В соседнем кресле сидел Александер и улыбался. Скорей всего Александер. Скорей всего улыбался. Его лицо полностью скрывалось в темноте.

— Доброй ночи, — легкая насмешка звучала в таком знакомом голосе, — мисс Хьюз.

— Доброй, — отозвалась я мрачно. — Знала, что от вас так просто не избавиться, мистер Александер.

— Знали или догадывались?

— Догадывалась, — решила не лукавить я. — Слишком глупой выглядела ваша смерть. Но мне не хватало информации. Даже самый умный план может спасовать перед глупостью, поэтому я могла только догадываться и предполагать.

— Отличная догадка, — Александер неторопливо похлопал в ладоши. — Вот за догадливость я вас и выбрал.

— Только за это? — хмуро буркнула я. — Мне казалось, у меня есть много других незаявленных талантов и особенностей. Например, моё происхождение.

— И что не так с вашим происхождением?

— Всё не так. Я же не полукровка. Не дочь Ширвани, не дочь Джентри, — раздраженно бросила я. Мне не хватало света. Очень уж хотелось увидеть Александера, хотелось стереть усмешку с его наглого холеного лица. Ведь этот интриган предусмотрел всё и теперь, выиграв партию, пришел поиздеваться надо мной. — Так кто я такая?

— Вы ошибаетесь, мисс Хьюз, — голос блондина прозвучал с необычайной серьезностью. — Вы полукровка. Но вы и не ошибаетесь: ни к Джентри, ни к Ширвани вы не имеете никакого отношения. И я не ваш отец, если это вас так волнует.

Александер издал неприятный смешок.

— Что? — если подумать, последняя мысль меня не очень-то и волновала, но озвучивала ее я только однажды. В разговоре с…

— Наше говорливое Око, которое ныне носит имя Лиза Коффин, слишком любит трепать языком, — Александер щелкнул пальцами, и комната озарилась холодным синим светом. Он исходил как будто отовсюду: от стен, от потолка, от пола, от телевизионной панели. — Да, вы полукровка. Но к тем, кого называют Фантазерами, вы не имеете никакого отношения. Вы потомок Каменщика, мисс Хьюз. Дочь…

— …Создателя? — ошарашенно прервала я блондина. — Вы шутите?

— Не шучу, — на лице Александера возникла улыбка и тут же исчезла. — Предлагаю вам внимательно выслушать всё, что я скажу, а потом… потом посмотрим. Согласны?

Я кивнула. В голове носились самые разные мысли, бились о череп изнутри, пытались выбраться наружу. Мне бы всё обдумать, но к сожалению времени на обдумывание не хватало.

— Хорошо. Мои, назовем их «собратья»… — Александер задумчиво помолчал, тонкие пальцы отбили нехитрую дробь по подлокотнику. — Да, собратья. Так вот, некоторые мои собратья считают, что миров подобных вашему быть не должно. Они считают, что заледеневшие мысли Создателей уродуют Лимб, лишают его первозданной изменчивости.

— А как считаете вы? — чуть подалась я вперед.

— А это, мисс Хьюз, не имеет никакого значения, — улыбнулся блондин. — Видите ли, я послан сюда, чтобы уничтожить этот мир.

— Что-то непохоже, — не удалось сдержаться мне. — Тогда бы вы не стали мешать Марго делать то, что она делала.

— Верно, — Александер выглядел очень довольным. — Рад, что вы это понимаете. Есть одна маленькая проблемка, мисс Хьюз: очень сложно уничтожить собственное творение.

— Творение? Творением же занимаются Создатели?

— Разумеется, Создатели! — блондин поморщился. — Но что они могут создать? Застывший кусок огромного льда, в которой мерцает хрупкая искорка разума? Разве в этом есть что-то необычное? Когда я пришёл сюда, здесь не было ничего. А посмотрите, чем мир стал сейчас? Я направлял его, подкармливал, позволял меняться. Отделял воду от тверди. Выгонял первых из Рая. Заготавливал дрова и разводил огонь. Возносил небесный свод и зажигал солнце. Шлифовал каменный диск, расставлял слонов и черепах, поддерживающих его. Собирал падающую воду и возвращал ее обратно дождями и снегами. Придавал земле форму шара и создавал небесную сферу. Солнце сделал центром солнечной системы, а потом расширил вселенную до бесконечности. Бытие определяет сознание, мисс Хьюз. Но и сознание определяет бытие.

— Слишком сложные мысли для такого простого разговора.

— Наоборот, всё очень просто. Лимб огромен и безграничен, но и ваш мир, благодаря работе вашего же разума, уже не имеет границ. Причем не только в пространстве, но и во времени. Помню, как лично зажигал звезды, прибитые к небу, а человеческие теории утверждают, что звезды — это огненные шары, появившиеся давным-давно, задолго до планеты Земля. Помню, как создавал каждое животное, а вы говорите про естественный отбор. Помню, как сильно меня достал один наглый тип, и я швырнул в него яблоко, а он, подлец, взял и придумал гравитацию. И все в неё поверили. И так во всём. Иногда мне кажется, что и меня не существует, а чей-то буйный разум придумал меня, чтобы я создал этот мир, чтобы чей-то буйный… Впрочем, лучше не надо об этом. Теперь человеческий разум пытается познать космос, желает проникнуть в нано-мир, научился создавать новые элементы и эффективно использовать старые.

— Ага, — тихонько пробурчала я, — плутоний двести тридцать девять, дай мне силу.

— Человеческий разум постоянно порождает что-то новое, что-то интересное, — Александер будто и не заметил моих слов. — Раньше, когда я был божеством…

— А теперь вы заместитель директора по персоналу, — фыркнула я. — Неплохое повышение.

— Вы не понимаете, — Александер ухмыльнулся. — И директор по персоналу Алекс Айс Александер, и полицейский в далекой-далекой стране, что переводит старушку через дорогу, и ваш дед, распугавший вчера всех посетителей супермаркета — всё это я. Я и облако, которое пролилось дождём над великой пустыней, и капля керосина сгоревшая в двигателе самолета и многое-многое другое. В каждой частице мира есть крупица моего тела, есть отголосок моей мысли. Я есть всё сущее, а всё сущее есть я. И разве я могу всё это уничтожить? Это будет самоубийство.

— А ваши собратья этого не понимают?

— Не в полной мере, — Александер чуть поморщился. — Многие из них уже прошли этот путь в других мирах. Они лишили себя этого и думают, что другие способны повторить их судьбу. И они хотят мне помочь…

— А вы не боитесь, — поинтересовалась я, — что они снова пришлют кого-нибудь?

— А они посылали, — на лицо Александера вновь вернулась улыбка. — Марго не первая и не последняя. Да и вы не первая и не последняя. Мои собратья снова и снова будут слать сюда тех, кто готов проявить твердость и принципиальность. Ну а я…

— Постойте, — смысл его слов добрался до меня с небольшим опозданием. — Вы хотите сказать, что такие как Марго?..

— Да, — Александер сложил руки на груди. — Они приходили и раньше. Некоторые действовали грубо, другие мягче, кто-то собирал армии сторонников, кто-то пытался действовать в полном одиночестве. И я справлялся с ними. Не сам, с помощью других, таких как Хранители, таких как… вы. Всегда можно найти способ, чтобы избежать открытого столкновения, чтобы мир самостоятельно расправился с неожиданной помехой.

— Хорошо-хорошо, — я поняла, что пора заканчивать: не то поток информации утащит меня куда-то далеко-далеко. — А зачем вы мне это все рассказываете? Чего вы хотите от меня?

— От вас? — блондин внимательно посмотрел на меня. — Понимаете, мисс Хьюз, завтра Алекс Айс Александер исчезнет, я вычеркну его из этого мира. По большому счету, он уже исчез, убит, похоронен. Пройдет всего ничего, и про него никто не вспомнит. И сейчас я пришел к вам с одной целью. Я хочу дать вам шанс. Пока что вы никто. Обычный человек, ищущий свой путь. Но вы дочь Создателя, и я могу открыть для вас дверь. Выпустить в бескрайние просторы Лимба, где смертность больше не будет властна над вами. Вы будете творить, мисс Хьюз. Создавать нечто новое, использовать воображение, воплощать любые фантазии. И никого не будет над вами. Только вы, краски и холст. Соглашайтесь, это уникальный шанс.

— И вы давали этот шанс всем своим невольным помощникам?

— Верно, — Александер кивнул. — Кто-то соглашался. Кто-то отказывался. Я никого не неволил.

Я задумалась. Уникальный шанс? Даже не могла представить себе, что значит быть Создателем. Точнее, могла… В голову лезли цитаты из «Ветхого завета», из «Веселой науки», из «Преступления и наказания».

Александер молчал, ждал, рассматривал потолок. В воздухе кружились снежинки, мерцали в синем мертвенном свете. Как ни странно, а холода я совсем не чувствовала: то ли привыкла к нему, то ли рубашка Кларка оказалась достаточно теплой.

Наконец Александеру надоело ждать, он протянул мне руку:

— Ну что, мисс Хьюз, вы всё обдумали? — и почему мне казалось, будто мой ответ ему прекрасно известен? — Вы готовы сделать правильный выбор?

Я смотрела на Александера, на его ухоженную кожу, на тонкое запястье, на гладкие длинные пальцы. А в моей голове одна мысль сменяла другую. Это был шанс. Тот самый шанс, дающийся лишь раз. Александер не зря указывал на это. Стать чем-то большим. Творить в своё удовольствие. Без контроля, без ограничений.

Я смотрела на блондина, в его задумчивые глаза, горящие голубым пламенем. Неужели Александер и впрямь думал, что я решусь стать нечеловеком? Что я захочу бросить семью, человеческие дела и проблемы? Неужто он не понимал, как сложно сделать первый шаг, ведущий в никуда, в пустоту, в ничто?

Блондин печально улыбнулся. Он словно читал мои мысли. И я… я внезапно для себя дала ответ. Тот самый ответ. К которому Александер всё время подталкивал меня. Который он с таким нетерпением ждал.

Или, наоборот, не ждал.