Легенда о воре

XXV

Таверна в Триане была темной и полной дыма дырой. Снаружи не имелось даже вывески, здесь не останавливались на стаканчик вина прохожие.

Капитан де Гроот наведывался сюда несколько раз, и всегда из-за темных делишек. Его не пугали головорезы с мрачными взглядами, вынимающие сталь из ножен и не позволяющие войти внутрь, прежде чем он не объяснял, кто такой и по какому делу явился. Сильный как вол и заправский фехтовальщик, де Гроот мало кого боялся в этом мире. Он не был смелым человеком с общепринятом смысле слова, поскольку чтобы быть храбрецом, необходимо знать, что такое страх. Отсутствие у него страха происходило от нехватки воображения. Во многих смыслах Гроот был просто животным, которое не в состоянии видеть дальше, чем на день вперед, или находить радость в чем-либо кроме удовлетворения примитивных инстинктов.

Варгас никогда не спрашивал Гроота, за что его поместили в тюрьму, откуда купец его вытащил. Фламандец с удовольствием бы ему об этом рассказал, если бы не был уверен, что его господин и так прекрасно осведомлен о его истории, потому что никогда ни шагу не ступал, не выяснив, сколько тараканов скрывалось под камнем, на который собирался поставить ногу. По этой причине капитан слепо ему подчинялся, поскольку крайне не любил самостоятельно определять свою судьбу. Хватало доказательств того, что случалось, когда он сам принимал решения.

Он вырос на ферме в предместьях Роттердама в компании одной лишь кукурузы и занимаясь лишь заточкой кос об оселок. Он ловил мелких животных, вроде крыс и енотов, и пробовал на них остроту ножей, наблюдая, как они умирают с пустым, как у вола, взглядом, и спрашивал себя, чтобы он почувствовал, вонзив железо в человека.

Его семья заметила, что в голове у маленького Эрика что-то не в порядке. Хотя они никогда не говорили этого открыто, мальчик их пугал. В двенадцать с половиной лет, уже будучи ростом метр восемьдесят, он мог поднять и поставить на ось мельничное колесо, когда то соскакивало. Не зная, как с ним совладать, родные предпочитали держать его подальше от соседей. Живя в десяти милях от самого большого горда Фландрии, мальчик никогда не бродил по его улицам.

В тринадцать лет одним августовским вечером он сбежал с фермы и отправился в Роттердам, взяв с собой лишь краюху хлеба и два фунта сыра. Выглядел он лет на пять старше, и поэтому ему не составило труда получить работу портовым грузчиком, разгружать тюки с шерстью, в два раза превышающие его размером. Там он столкнулся с преступниками всех мастей и начал пить вино и ходить к проституткам в том возрасте, когда большинство детей ходят в школу. Гроот научился драться своими огромными ручищами и с яростью сломал руку грузчику, который назвал его нищим, но так и не смог заполнить пустоту внутри.

В шестнадцать кто-то рассказал ему о фехтовальных школах, которые как грибы после дождя возникали в центре города. Он накопил денег, чтобы поступить в одну из них, но когда оказался лицо к лицу с учителем фехтования, тот был потрясен физической силой де Гроота и предложил давать ему уроки бесплатно, в обмен на небольшую работу для школы. Через несколько месяцев он превратился в лучшего ученика, а через пару лет стал известным всему Роттердаму фехтовальщиком. Нехватку техники он заменял яростью и жестокостью, так что никто не хотел столкнуться с ним даже в тренировочном бою. Этот этап его судьбы закончился трагически, когда он наконец исполнил свое желание. Несмотря на то, что дуэли были запрещены под страхом смертной казни, де Гроот смог спровоцировать кого-то, чтобы тот бросил ему вызов.

Труп убитого де Гроотом молодого человека еще не остыл, когда тот вступил в армию короля Филиппа, чтобы избежать наказания. Жизнь в армии казалась ему тяжкой, но война была естественной средой для человека вроде него, миром, в котором исчезали установленные богом и людьми нормы. Командиры принимали это за храбрость и повысили до капитана, после чего де Гроот попал в тюрьму, из которой его вытащил Варгас.

Туда его заперли, когда выяснилось, что он насадил на шпагу испанского капитана за то, что тот отказался сопровождать его в ночном набеге. В тюрьме он снова почувствовал себя таким же разбитым и пустым, как и на ферме, где родился. Когда Варгас его выбрал, де Гроот сначала решил, что это временный выход из той ситуации, в которой он оказался, но вскоре обнаружил, что под руководством купца мог бы вести приятную жизнь и время от времени выпускать наружу свои инстинкты хищника. Варгас, в свою очередь, находил весьма полезным человека без моральных принципов и страха.

Однако тот человек, с которым Эрику де Грооту предстояло сегодня встретиться, вызывал страх даже у него. Он никогда не видел его своими глазами, хотя в прошлом не раз заключал сделки. Этот человек редко удалялся от своего логова, и лишь немногие могли дать его точное описание.

Гроот подошел к стойке и тихо перемолвился несколькими словами с трактирщиком. Тот покачал головой. Капитан бросил на стойку пару серебряных монет, но мужчина всё равно покачал головой, на сей раз медленнее. Де Гроот добавил еще две, и трактирщик отвел его к свободному столу, подал кувшин вина и отправился переговорить с головорезами у двери. Один из них покинул заведение.

Еще через час и два кувшина вина рядом с капитаном появилась фигура в закрывающем лицо плаще, видны были лишь два темных глаза, похожие на бездонные колодцы.

- Добрый вечер, капитан де Гроот, - хрипло произнес он.

Фламандец, не спускавший глаз с двери, подпрыгнул от удивления. Этот человек появился из ниоткуда. Должно быть, в трактире имелся еще один секретный выход - весьма удобно, чтобы Мониподио мог сбежать от врагов. Или чтобы отделаться от трупа, если до этого дойдет.

- С кем имею честь? - спросил Гроот, подозревая ловушку.

- Вы уже знаете мое имя, - ответил Мониподио и сел напротив Гроота, откинув капюшон и показав лицо.

Трактирщик подал еще вина, которое бандит медленно отхлебнул, посматривая на собеседника. Фламандец барабанил пальцами по столу, с трудом выдерживая взгляд Мониподио. Как два волка, столкнувшиеся на лесной поляне, бросая друг другу вызов, даже не оскалившись, оба ждали, пока другой сделает первое движение. Наконец, Гроот разорвал тишину.

- Рад наконец-то познакомиться.

- Я не привык лично заниматься делами, о которых обычно просит ваш сеньор Варгас, капитан.

- На сей раз речь идет кое о чем другом, - ответил Гроот. - Не нужно ни от кого избавляться, только найти одну пропажу.

- Дело дрянь. Севилья - очень большой город.

- Сделайте ее поменьше.

Гроот суну руку под хубон и бросил на стол кожаный кошель, такой тугой, что трещали швы. Мониподио осторожно взвесил его в огромной ручище с поломанными черными ногтями и вернул на то же место.

- Я весь внимание, капитан.

- Сегодня днем на ступенях собора произошла кража. Исчезла кожаная папка с очень важными документами.

Мониподио подтолкнул кошель обратно к де Грооту.

- Это были не мои люди. Они прекрасно знают, с кем нельзя связываться. Мне жаль, но я не смогу вам помочь.

Бандит начал подниматься, но де Гроот его остановил.

- Ученик из банка Мальфини рассказал одним воришкам, что на ступенях должен произойти важный обмен. Это были две уличные крысы, просто мелочевка. Похоже, им нужны были лишь деньги. Они раздели ученика, и тот в испуге побежал в приют, где его вырастили.

"Завтра он вернется на службу к Мальфини, а потом произойдет несчастный случай", - подумал Гроот, хотя не было необходимости произносить это вслух. Мониподио прекрасно знал, какая судьба ждала тех, кто подводит Варгаса, поскольку во многих случаях купец нанимал его головорезов, чтобы разделались с неугодным.

- Он хорошо разглядел нападавших?

- Говорит, что одним был мальчишка, а другим - карлик.

Мониподио расхохотался над чем-то, что понимал лишь сам. Он протянул руку к кошелю и пододвинул его к себе.

- Вероятно, я смогу вернуть вашу папку, капитан. Завтра здесь в это же время.

- И кое-что еще. Хозяин хочет, чтобы этих воров убили. Самым жесточайшим образом.

Бандит покачал головой, снова отодвинув кошель в сторону Гроота. Он почуял запах крови и готов был сожрать капитана и обглодать кости.

- К сожалению, эти мерзавцы мне должны. Так что сначала им придется расплатиться со мной.

- В таком случае, назовите сумму, - ответил капитан, сразу же пожалев о своих словах.

- Триста эскудо, - очень серьезно заявил Мониподио.

- Это слишком много! - проворчал де Гроот, поразившись такой необычной сумме. Она равнялась жалованию альгвасила за пять лет. - Это в десять раз больше обычного!

- Соглашайтесь или нет. Триста.

Капитан сглотнул, несколько мгновений поколебавшись. Мониподио просил в десять раз больше того, что лежало на столе, хотя эта сумма и так была достаточно щедрым предложением, чтобы лично заинтересовать Мониподио. Варгас разъярится, когда де Гроот расскажет ему об этом. Но в то же время хозяин ясно дал понять, чтобы фламандец не возвращался без папки и без голов всех, кто видел ее содержимое. Без помощи громилы невозможно было найти воров, исчезнувших с теми доказательствами, которыми собирались шантажировать чиновника, что для Варгаса было равнозначно полной катастрофе. Грооту не оставалось ничего другого, кроме как проглотить гордость и согласиться.

Он что-то пробормотал по-фламандски. Когда он нервничал, то всегда забывал кастильский.

- Простите, капитан, но это наречие поймет только ваша святая мамаша, а я нет, - весело произнес Мониподио.

- Я сказал, что согласен. Принимаю предложение.

Мониподио поднялся и взял кошель, учтиво прикоснувшись к полям шляпы.

- Завтра к вечеру эти двое будут мертвы, капитан.