Легенда о воре

XLV

Добравшись до дворца Феликса де Монтемайора, маркиза де Альхарафе, Франсиско де Варгас едва подавил проклятие, так и рвущееся с языка.

Ему пришлось оставить карету в доброй половине лиги от дверей, ибо для того чтобы добраться до этого внушительного строения, пришлось миновать целую череду улочек, слишком узких для того, чтобы в них могла втиснуться карета. При этом он не обращал внимания на враждебные взгляды пешеходов, которыми они его награждали, когда он выбирался из кареты. Севильцы от всей души ненавидели конные экипажи и их владельцев, поскольку те частенько загромождали узкие улицы, мешая пешеходам, и нередко кого-нибудь сбивали. А впрочем, те, кто мог позволить себе подобное средство передвижения, были слишком богаты и эгоистичны, чтобы их беспокоили неудобства, причиняемые ими разным плебеям. Франсиско де Варгас был как раз одним из богачей, а посему нисколько не смущался этими взглядами, с такой же неприязнью поглядывая направо и налево.

По мнению купца, причина беспорядка на улицах Севильи - особенно в той ее части, которая окружала монастырь кармелиток, где находился дом маркиза, - была в переизбытке простолюдинов. Он бы предпочел, чтобы все дома бедняков снесли, а кривые переулки заменили на широкие проспекты с прочной булыжной мостовой.

"Достаточно было бы выкинуть из города десять-пятнадцать тысяч человек. Чего в Севилье в избытке, так это бедняков. Мы бы с легкостью нашли им замену", - думал он.

Он довольно долго мучительно брел по плохо замощённым и грязным улицам, остро чувствуя презрение со стороны всех, с кем сталкивался. Нагруженный книгами студент с целой жизнью впереди, шатающийся пьяница, который, похоже, шагал тверже самого купца, шлюха, открывшая перед ним грудь, что показалось ему насмешкой и унижением. В каждом из них Варгас видел для себя повод почувствовать себя еще более несчастным. Пройдя пешком путь до дворца маркиза, Варгас начал сыпать проклятиями, потому что прямо перед ним находилось то, что с недавних пор стало злейшим врагом.

Девятнадцать мраморных ступенек. Полированных, скользких, смертельно опасных.

Несмотря на все старания рабыни, подагра с каждым днем мучила его всё сильнее, а в последние месяцы сделалась совершенно невыносимой. Сидя он чувствовал себя прекрасно, однако ходить ему с каждым днем становилось всё больнее. Ему приходилось поднимать ноги, чтобы не споткнуться, поскольку это стало бы для него настоящим кошмаром. Когда же ему приходилось иметь дело с крутыми и скользкими лестницами, Варгасу становилось по-настоящему страшно.

- Обопритесь на мою руку, сеньор, - сказал Гроот, который сопровождал его, чтобы защищать от нищих и грабителей.

Однако Варгас оттолкнул его руку. Меньше всего он желал показать свою слабость в доме маркиза.

- Вы что, считаете меня калекой? - бросил он сердито. - Подождите здесь, капитан.

Фламандец отпрянул с раздраженным ворчанием. Варгас повернулся боком и начал подниматься, стараясь по очереди опираться на трость и здоровую ногу. К несчастью, пораженная подагрой конечность тоже участвовала в его неуклюжей битве с лестницей. С каждым новым шагом ему приходилось на несколько мгновений опираться на больную ногу, отчего ее пронзала боль, захватывая мошонку и впиваясь в затылок, как будто под кожей у него поселилась лютая змея.

Стиснув зубы, Франсиско де Варгас не показывал свои страдания. Он бы скорее умер, чем продемонстрировал эту пытку дворецкому маркиза, который уже ожидал его наверху лестницы с приветственной улыбкой, настолько же фальшивой, как и невозмутимое выражение лица посетителя.

- Добро пожаловать, маэсе Варгас, - приветствовал его дворецкий, намеренно употребив тот единственный титул, на который Варгас официально имел право. "Маэсе" или "маэстро торговли" - самое большее, на что мог рассчитывать простолюдин, выбившийся в люди собственными силами. И если в здании купеческой гильдии этот титул звучал уважительно, то в роскошных дворцах вроде этого он казался жалким и ничтожным.

- Жарко сегодня, - только и смог ответить Варгас, настолько обессилил его подъем по лестнице.

- В таком случае, вам сейчас подадут освежающие напитки. Надеюсь, вам не слишком трудно было найти этот дом, ведь квартал так разросся за последние десятилетия.

Варгас обладал особым чутьем на оскорбления, даже самые скрытые, а это было одним из самых тонких и жестоких, с которыми ему довелось сталкиваться. Дворецкий бросил ему в лицо тот факт, что дворец был очень древним, как и благородное происхождение семьи Монтемайор. Да, может, в этом районе и отиралась беднота, но лишь потому, что эта часть города была самой старой и гордой. Более современный и упорядоченный квартал вокруг собора и королевского дворца, где жил Варгас, пришелся больше по вкусу новым богатеям, пытавшимися приблизиться к величию короля географически.

Прохромав мимо слуги во дворец, купец утвердился в своих подозрениях. Они прошли по нескольким пустым залам, где маркиз мог принимать визитеров со всем комфортом. В этом же случае он предпочел выбрать самый отдаленной уголок дома, чтобы Варгас имел возможность увидеть семейные портреты и картины на религиозные темы, тисненые кресла, гобелены со сценами охоты и охотничьи трофеи. Роскошная и бесконечная демонстрация, столь же неприятная Варгасу, как и неутихающая боль в ноге.

Наконец, они проследовали в гостиную, где, глядя в окно, дожидался маркиз.

- Я вижу, вы привязали вашего пса возле входа, - заметил маркиз, указывая на Гроота, что переминался с ноги на ногу у дверей. - Ну что ж, отлично! - он хлопнул себя по колену и от души рассмеялся над собственной удачной шуткой.

Варгас заставил себя улыбнуться, воображая, что может сделать огромная широкая шпага де Гроота с брюхом маркиза. Тот был одет без затей, в простую сорочку и роскошные зеленые плундры, без сапог. Его тонкие, словно палки, руки и ноги составляли контраст с торчащим животом и румяным лицом.

Всё в нем раздражало Варгаса, начиная с презрительного поведения и до места обитания, не говоря уж об огромном состоянии. Как и многие дворяне, он унаследовал его, в основном в землях, урожаях и ренте, которую выплачивали крестьяне. Монтемайор родился богатым и знатным и жил, не зная тревог и не сделав ничего, чтобы преумножить состояние, лишь растрачивая его на охоту, искусство и бочонки с дорогим токайским вином. В глазах человека, который всего добился сам, вроде Варгаса, маркиз был презренным паразитом. Но купец не обманывал себя. Он прекрасно знал, что и дворянин думает о нем в похожих терминах: для него он был жалким выскочкой, поднявшимся из грязи. По этой причине он плохо понимал, зачем маркиз пригласил его нынче вечером. Возможно, чтобы над ним посмеяться.

- Садитесь, маэсе Варгас, - сказал маркиз, указывая на место рядом с собой. - Освежитесь немного.

Появился слуга с серебряным подносом в руках, на котором стояло несколько вазочек и большая чаша, накрытая крышкой. Когда крышку открыли, внутри оказалась целая гора свежего снега; слуга разложил его по вазочкам и посыпал сверху сахаром и корицей. Увидев это, даже Варгас, которого трудно было удивить роскошью, был потрясен. Снег в конце лета стоил вдесятеро дороже золота. Варгас посмотрел на свою вазочку, которую ему протянул слуга. Хоть он и не собирался ничего здесь есть, однако пересохшее горло не позволило ему противостоять искушению, и он принял угощение, не глядя на слугу.

- Пятнадцать эскудо за одну такую вазочку - но оно того стоит, не правда ли, маэсе Варгас? Мы ведь всё равно не унесем наше богатство в могилу.

- Это превосходно, маркиз.

- Я человек простой, но время от времени люблю потакать своим капризам, признаю. Не то что вы. Вы всегда так серьезны, так осмотрительны. Вы забрались так высоко из такой ямы и, похоже, этим не наслаждаетесь.

Варгас сделал усилие, чтобы проглотить последнюю ложку снега, потому что из-за оскорбления стиснул зубы. Он спрашивал себя, что если вскочить и размозжить этому маркизу череп тяжелым набалдашником трости. Без сомнения, это было бы приятно. Но оставался риск, что маркиз станет защищаться, и слуги это увидят. Смерть дворянина и члена городского совета - это нечто совершенно немыслимое, не то что по-тихому уничтожить конкурента. Он запоминал каждое оскорбление и тщательно их запишет, вернувшись домой. И найдет способ вернуть их сторицей.

- Господь благословил меня, маркиз, - выдавил он ответ.

- То есть вы заявляете, что вам этого достаточно? Больше вам ничего в жизни не надо?

Для купца это оказалось уже слишком.

- Ваша светлость, если вы хотите мне что-то сказать, так говорите, - прорычал Варгас, поднимаясь на ноги. - В противном случае, с вашего позволения, у меня есть другие дела.

- Я хочу сказать, что могу предложить вам дворянский титул.

Варгас повернулся к нему, не в силах скрыть своего изумления. Между тем маркиз, выдержав эффектную паузу, резко откашлялся, прежде чем продолжить.

- Я получил это предложение лично от его величества. Король Филипп готов пожаловать вам титул барона в награду за вашу многолетнюю службу на благо испанской короны, и так далее, и тому подобное - короче, обычная чушь. Ну, что скажете? Неплохо для лавочника, не правда ли?

Когда Варгас справился с первоначальным замешательством, шестеренки в его мозгу завертелись с максимальной скоростью. Он тут же понял, что все оскорбления и презрение были тщательно подготовлены, всё это было спектаклем, расчетливым и довольно грубым планом.

"Ах, Монтемайор, жирная пиявка, ты не знаешь, с кем имеешь дело. Решил сначала макнуть меня в грязь, чтобы потом протянуть единственную в городе чистую рубашку. Вот ведь дурачок. Я играл в эти игры еще до твоего рождения", - подумал Варгас.

Подчеркнуто медленно он вновь опустился в кресло, вытащил платок и вытер невидимое пятно на хубоне, затем сложил его и опять убрал в карман. И всё это - не глядя на собеседника, который начал уже беспокоиться, что торговец молчит.

- Маэсе Варгас, мне бы хотелось, чтобы вы меня поняли...

- И сколько?

- А сколько по-вашему?

- Я спросил: сколько? Сколько его величество хочет из меня вытянуть за подпись на маленькой бумажке, после которой моя кровь тут же поголубеет, как по мановению волшебной палочки.

- Ах, но едва ли у вас получится купить один лишь титул, к титулу вам придется приобрести еще и поместье.

- Какой-нибудь дрянной клочок земли с десятком овец и полудюжиной крестьян. Ничего заслуживающего внимания. От этих земельных угодий одни убытки. Я повторяю, сколько?

Теперь настала очередь маркиза проглотить свою гордость. Ему не оставалось ничего другого, как ответить на вопрос. Он с легкостью назвал цифру, словно говорил о приобретении пары новых перчаток.

- Миллион эскудо.

Купцу в своей жизни доводилось ворочать поистине баснословными суммами, но со столь огромной цифрой он никогда прежде не сталкивался.

Ему пришлось приложить большое усилие, чтобы взять себя в руки и всё обдумать.

- Разумеется, если такая цена слишком для вас высока... - тут же пошел в наступление маркиз, ехидно улыбаясь.

- Нет-нет, как раз цена не слишком высока. Вот только сам товар меня не устраивает.

- О чем вы говорите, позвольте спросить?

- Я хочу стать герцогом.

Маркиз сухо и коротко рассмеялся, выразив этим лающим хохотом свое изумление.

- Вы, очевидно, шутите.

Варгас помолчал, не сводя с маркиза пристального взгляда, как можно дольше не моргая, пока противник не сдался. Маркиз явно нервничал, вскочил на ноги и начал кругами расхаживать по комнате.

- Нет, я вижу, что вы вполне серьезны. Но вы хотя бы представляете себе, что такое титул герцога, маэсе Варгас? И что было бы довольно странно вот так сразу пожаловать простолюдину столь высокий титул?

Купец прекрасно знал, что это означает. Уже четыре десятилетия он жаждал получить этот титул и прекрасно понимал связанные с ним привилегии. Герцогский титул поставил бы его выше маркиза Альхарафе и сделал бы одним из высших дворян Испании. Он получил бы право не преклонять колени и оставаться с покрытой головой в присутствии короля и презрительно смотреть сверху вниз на всех, кто стоит на коленях. Его совершенно не удивило, что маркиз не воспринял эту просьбу с радостью.

- Я прекрасно обо всём осведомлен, сеньор. Королю нужен миллион эскудо. А я хочу стать герцогом. С моей точки зрения всё довольно просто.

- Титул барона для такой выскочки, как вы - это более чем достаточно!

- Короне не придется тратиться на чернила, ваша честь. В конце концов, в слове "герцог" лишь на одну букву больше, чем в слове "барон".

Маркиз сердито оперся руками о консоль камина, на которой висел щит с богато украшенным оружием, которое никогда не использовалось в битвах. Как и хозяин, это оружие не привыкло с кем-либо состязаться лицом к лицу. Ему приказали позвать купца, и он хотел произвести на того впечатление богатством своего дворца, чистотой крови и древностью титула. Несомненно, маркиз полагал, что как только озвучит предложение, купец бросит деньги к его ногам, благодарный, что вошел в привилегированный мир. Увы, он столкнулся с превосходящим противником.

Он откашлялся и предпринял последнюю отчаянную попытку.

- Вы не единственный богатый плебей в этом городе.

Варгас пожал плечами. Он предусмотрел подобный ответ.

- Но я, похоже, единственный, кто может заплатить такую сумму. В последние два года страну преследовали неудачи - и в войне, и в торговле. Если король хочет найти деньги, чтобы заплатить драконовские проценты генуэзским банкирам, ему придется принять мои условия.

- Вы смеете торговаться с его величеством? - воскликнул маркиз, с угрозой глядя на купца.

"Нет, я осмеливаюсь торговаться с напыщенным ослом, который получил задание, оказавшееся ему не по зубам".

- Пожалуйста, простите меня, ваша светлость. В конце концов, я - всего лишь лавочник, и манеры у меня соответствующие. Не всем посчастливилось с рождения обладать столь изысканными манерами, как у вас.

Маркиз долго не сводил с Варгаса глаз, не зная, чем ответить на сарказм, но так и не придумал подходящей реплики. В конце концов он удрученно упал в кресло.

- Я должен посоветоваться с его величеством. А сейчас прошу вас удалиться.

Он протянул купцу руку для прощания, намереваясь по крайней мере сохранить остатки достоинства.

- Уж будьте добры, сделайте это, маркиз. И когда вы утрясете этот вопрос, уведомите меня письмом, где будут обговорены все условия, - заявил Варгас и, прихрамывая, медленно направился к двери...

- Да вы просто белены объелись! - завизжал Мальфини, размахивая зажатыми в толстых пальцах бумагами.

- Я вас не об этом спрашивал, - упрямо твердил Варгас.

Они препирались уже более часа. Письмо от маркиза де Альхарафе пришло в конце недели, и купец немедленно послал за банкиром. Было слишком жарко, чтобы принимать гостя в собственном кабинете, поэтому они сидели на скамье во внутреннем дворике. Вечер выдался душным; свинцовые облака ползли низко - похоже, надвигалась гроза.

- Король дал всего восемь месяцев рассрочки. У вас на счету немногим более шестидесяти тысяч эскудо. Даже если вы продадите все ваши корабли и владения в Индиях, вы не выручите и трехсот тысяч.

- Но это предприятие принесет куда большие выгоды!

- В долгосрочной перспективе - возможно, но сейчас король осваивает новые земли в Юкатане, а они не приносят таких доходов, как ваши. Так что для Филиппа это единственный способ добраться до ваших капиталов. И если вы купились на его посулы...

- Не буду спорить, - проворчал Варгас.

- Продав другое ваше имущество здесь и там, вы сможете выручить еще тысяч сорок. Это не считая вашего дома и торговли пшеницей, которая останется вашим единственным средством к существованию после того, как вы купите этот злосчастный титул. Так что амбары вы ни в коем случае не должны трогать.

- Добавьте к этому сто тысяч эскудо с моего личного счета.

Банкир неодобрительно нахмурил брови.

- Даже если вы решитесь на подобное безумие, вы сможете выручить не более полумиллиона. Где вы возьмете вторую половину этой суммы?

- Я могу взять кредит.

- Никто не даст вам такую сумму без соответствующего обеспечения, - ответил Мальфини, обмахиваясь письмом маркиза, словно веером. - И я тоже не дам. Я не намерен давать деньги на ваши авантюры. Вы разорите и мой банк тоже.

- Но подумайте о том, какие выгоды принесет торговле этот титул!

- В любом случае, этого окажется недостаточно, чтобы окупить вложение в миллион скуди. А если даже и окупит, то очень и очень нескоро.

Варгасу просто необходимо было вытрясти деньги у жирного банкира. Сейчас Мальфини был ему нужен, как никогда прежде. Если бы предложение короля поступило три года назад, собрать деньги было бы намного легче. В то время его предприятия были весьма разнообразны и многочисленны, и он мог бы взять кредиты одновременно в нескольких банках, и ни одному из банкиров не пришло бы в голову, что он по уши залез в долги. Однако после 1587 года, когда от него отвернулась фортуна, его авторитет среди банкиров резко упал. Дело в том, что он имел неосторожность поставить всё на одну карту, сосредоточив все силы и средства на торговле золотом и серебром - и всё, как оказалось, лишь для того, чтобы в один прекрасный день обнаружить, что король захватил весь его груз. После этого, то шантажируя, то умасливая, купцу всё-таки удалось этого избежать в обмен на обещание наладить торговлю пшеницей. Тем не менее, доходы от этой торговли были всё же не столь высоки, чтобы Варгас мог себе позволить заплатить ту сумму, которую теперь запрашивал король.

Потому Варгас нуждался в Мальфини, ведь он был настолько же бессовестным и в десять раз более хитроумным.

"Будь он не таким трусливым, уже бы владел половиной Севильи, как я несколько лет назад. Мое состояние втрое превышало имущество маркиза де Альхарафе, будь он проклят. Но я еще смогу всех их унизить. Нужно лишь найти способ склонить на свою сторону эту жирную свинью".

Он решил изменить стратегию. Варгасу всегда удавалось убедить Мальфини с помощью смеси уговоров и нажима, но на сей раз он в этом не преуспел, просто потому, что всё дело было настоящим безумием. Единственный способ заставить Мальфини ему помочь, это сказать правду.

Конечно, это была далеко не вся правда. Варгас никогда не признался бы даже себе самому, что спит и видит, как станет герцогом. Спит и видит с тех давних пор, как пережил тот далекий кошмар, когда его брат попал под копыта лошади, и она раздавила ему голову. Никогда бы не признался он себе и в том, что, несмотря на все свои достижения, он никогда не был счастлив и никогда не чувствовал себя в безопасности.

Нет, Варгас не мог сказать ему правду. Но при этом мог сказать что-то на нее похожее.

- Я давно плачу подати короне. В последний раз, когда этот святоша Филипп забрал у меня груз золота, я чуть не потерял всё.

- Значит, вы услышали мои доводы, синьоре Варгас!

- Совсем напротив, Людовико. Настало время, чтобы получить хоть что-то за свои деньги.

- За большие деньги, вы хотите сказать? За очень большие деньги. Настолько большие, что у вас их просто нет, - напомнил банкир.

- Филипп возмечтал стать святее папы римского. Лично я считаю, что тратить каждый золотой, добытый в Индиях, на порох и наемников - просто идиотизм. Да за половину тех денег, что он извел на эту бессмысленную войну, можно было бы построить дороги и возвести мосты, и тогда Испания стала бы не только самой могущественной державой в мире, но и втрое увеличила бы свои доходы.

- И чего вы хотите добиться, таская каштаны из огня? - недоверчиво поинтересовался Мальфини.

- Вы что, считаете меня патриотом, Людовико? Я бы продал эту страну по кусочкам маврам и англичанам, если бы получил за это хоть на мараведи больше, чем заплатил.

Банкир издал отвратительное кудахтанье, которое считал смехом, и Варгас воспрянул духом. Он идет в верном направлении.

- Это уже больше на вас похоже.

- Филипп погубит Испанию, Людовико.

- Что вы такое говорите? - удивился тот, покачав головой. - Могущество терций... [10]

- Могущество терций оплачивается, а король не может платить вечно. Когда деньги закончатся, мы проиграем, как в свое время проиграл Рим. Возможно, не при этом короле и не в этом столетии, но это произойдет.

- Куда вы клоните, синьоре?

- Вы по-прежнему ничего не поняли. Когда Испания однажды проиграет, на следующий день то же самое произойдет и со мной. Я пережил все бури и дал обет Господу, что больше не буду грешить, Людовико. Я еще стою на ногах, но этого недостаточно. Я еще не бросил якорь в порту. Если я сейчас всё потеряю, то что у меня останется? Чего я добился, не считая денег?

Варгас замолчал, лишь монотонное журчание фонтана и отдаленный гам готовящих ужин слуг прерывали тишину. Прошло несколько долгих минут, во время которых Варгас почти слышал, как Мальфини напряженно раздумывает, ощущая, как его внутреннее беспокойство всё растет.

- Может быть, и существует способ. Но грязный и сложный.

- Так чего вы ждете? Говорите же! - нетерпеливо воскликнул купец.

Людовико поднял перед ним руку.

- Нет, синьоре Варгас. Прежде всего я хочу кое-что прояснить. На сей раз вы не используете меня, как поступили в случае шантажа чиновника Палаты по делам колоний. Тогда у меня не оставалось другого выхода, кроме как принять ваше предложение, потому что на кону стояло будущее моего банка. Но теперь вы ставите на кон мою шею. Это единственный способ. Если кто-то узнает о том, что я вам предлагаю, то мы с вами будем болтаться на виселице, как только пропоет петух. Это если нас раньше не растерзает толпа.

Варгас не ответил. Он терпеть не мог лично заниматься самыми темными делишками своего предприятия, предпочитая переложить ответственность на своих помощников - Гроота или Мальфини. На короткий миг он подумал, что мог бы просто оставить всё как есть. Отклонить предложение короля и остаток жизни посвятить развитию торговли. Монарх примет это как оскорбление и больше никогда не предложит такую честь или любую другую награду, но Варгас тем самым не поставит на кон всё. И пока он рассматривал такую возможность, с его уст сорвались следующие слова:

- Сделаем по-вашему, Людовико. Я лишь надеюсь, что вы меня не подведете и что нас не настигнет правосудие, потому что иначе я лично вырву у вас сердце.

Банкир побледнел, но отступать было уже поздно, а потому он решил идти вперед до победного конца.

- Ради получения этого титула вы готовы на всё?

- Я готов отправить в ад весь этот город, всех детей, женщин, всё на свете - лишь бы только получить этот титул, - ответил Варгас, уставясь на него неподвижным взглядом..

Губы Мальфини слегка скривились, словно он собирался улыбнуться.

- Любопытно, что вы это говорите, синьоре... Потому что весьма вероятно, что именно это вам и придется сделать.