Капитан де Гроот заерзал в седле, устраиваясь поудобнее. Он терпеть не мог ночную езду, которая ввергала его в самое скверное расположение духа.
Огромная гнедая кобыла, похоже, ощущала беспокойство седока. Она чуть дернулась в сторону, и фламандец яростно потянул за поводья, чтобы осадить ее и заставить остаться на месте. Железный мундштук впился в лошадь до крови, ей, вероятно, придется пожертвовать по возвращении в Севилью. Гроот сожалел об этом, потому что несколько недель назад заплатил за кобылу из собственного кармана и даже не имел возможности проехаться на ней по городу. Он покорно пожал плечами. Последние дни стали тяжелыми для всех участников операции, и он выместил свое раздражение на кобыле. К счастью, Варгас обещал ему компенсацию за усилия, которой с лихвой хватит на нового коня. Гроот уже точно знал, где и с кем потратит остальное. Некоторые проститутки из "Компаса" разрешали лупить себя за двойную плату. Когда кто-нибудь из них исчезал, никто не задавал лишних вопросов.
Мягкое покачивание в седле вывело его из задумчивости. Он взглянул на небо. Судя по положению луны, сейчас, должно быть, между тремя и четырьмя часами ночи. Самое подходящее время, чтобы привести в исполнение последнюю часть плана.
Почти сразу же после этого последняя повозка свернула за поворот дороги и направилась к складу, сейчас пустующему. Они не успели добраться до цели, когда колесо одной из повозок наткнулось на камень и соскочило с оси. Возница натянул вожжи, чтобы остановить лошадей, и спустился осмотреть повреждения.
- Хорошо еще, что это случилось лишь под конец, - сказал возница, повернувшись к Грооту.
- Гони ее к складу, - коротко приказал фламандец.
- Но, сеньор, у нее может сломаться ось. Эта повозка никуда не годится.
- Я плачу тебе деньги не за то, чтобы ты тут рассуждал, а за то, чтобы делал, что велено.
Возница, едва сдержав проклятие, приказал сидевшим в повозке грузчикам сойти.
- Скажи всем, чтобы шли в амбар, - распорядился Гроот. - Скажи, что им будет заплачено вдвое против условленного.
Услышав эти слова, работники, хоть и были измучены, радостно загомонили.
- Когда нам заплатят?
- Сейчас прибудет хозяин вместе с деньгами.
Воодушевленные грузчики дружно принялись толкать повозку. Вскоре, хоть и с огромным трудом, им удалось закатить ее внутрь помещения.
Гроот между тем спешился и подошел к закрытой карете, ожидавшей на обочине. Карета не имела ни гербов, ни каких-либо других опознавательных знаков. Он постучал в окошко, закрытое шторами, и они колыхнулись в ответ. Мгновение спустя окошко приоткрылось.
- Перевозка закончена, сеньор, - доложил Гроот.
- Наконец-то. Вы подсчитали мешки?
Фламандец просунул в окно бумагу. Она исчезла внутри, а вскоре послышалось одобрительное ворчание.
- Подождите минутку.
Внутри кареты Варгас повернулся к Мальфини, темные круги под глазами которого были хорошо различимы даже в тусклом свете единственной свечи. В этой карете они провели последние три ночи, спали урывками, следя из-за штор за погрузкой. Оба вконец извелись от беспокойства: ведь затеянное ими дело было связано с огромным риском.
- Вы застраховали пшеницу? - спросил Мальфини у Варгаса, когда тот изложил ему свой план.
- Застраховал, причем по минимальной ставке.
- Отмените договор страхования под предлогом того, что вскоре продадите зерно его величеству и потому не нуждаетесь в страховке. Это, безусловно, развеет все подозрения в том, что мы собираемся совершить.
Варгас внимательно слушал банкира, поначалу его план пришелся купцу не слишком-то по душе, но с каждой минутой он всё более воодушевлялся, осознавая, какие выгоды принесет ему эта авантюра.
- Вам нужно купить какой-нибудь склад - или другое столь же просторное помещение поблизости от ваших амбаров. Ночью мы перевезем пшеницу туда. Несколько человек, несколько повозок, провернем всё быстро и по-тихому. Король отчаянно нуждается в поставках зерна, чтобы снабжать провиантом свои корабли. Через три или четыре месяца, когда в королевских амбарах не останется ни единого зернышка, мы якобы организуем доставку зерна, скажем, с Сицилии или из Польши, но в любом случае издалека, так что никто и не спросит, откуда оно взялось, а вы сможете продать его всемеро дороже.
- И тем самым я смогу продать ту пшеницу, что осталась в Андалусии. Просто блестяще!
- Кроме того, зная заранее, как пойдут дела, вы сможете диктовать свои условия и устанавливать цены. Вот только есть одна маленькая проблема.
Варгас отмахнулся. Он не желал больше слушать Людовико, прекрасно зная и так, что он скажет. Больше половины той пшеницы, что хранилась в его амбаре, должна была остаться в Севилье. Варгас вынужден был бы продать ее по установленным короной ценам мельникам, хлебопекарям и мелким лавочникам, а уж те продавали бы ее непосредственно горожанам.
Пшеничный хлеб составлял в те времена основу питания. Большинство людей из народа довольствовались в день небольшим хлебцем, слегка намазанный свиным смальцем или, в лучшем случае, сливочным маслом. И если бы город лишился запасов зерна, которым должен был питаться на протяжении всей зимы, это стало бы для населения тяжелым ударом. Купцам пришлось бы ввозить его извне, что подняло бы цены до недостижимых высот. Бедняки остались бы без хлеба, ибо он стал бы для них просто недоступен. На Севилью обрушился бы страшный голод, как это случилось в 1565 году во время осады Мальты, совпавшей по времени с величайшим за весь век неурожаем. Нынешний же, 1590 год, также оказался крайне неурожайным: засуха и вредители погубили хлеб по всей Европе.
В Севилье народ уже голодал.
Так что Варгасу и Мальфини необходимо было соблюдать крайнюю осторожность, ибо то преступление, которое они собирались совершить, называлось спекуляцией и каралось смертью. Поэтому они наняли людей за пределами города, не объяснив при этом, в чем же будет состоять их работа, а лишь велев сказать родным, что отправляются на заработки на целый год. Амбар, где Варгас хранил зерно, находился в шести лигах от Севильи; туда свозили зерно из Марчены, Осуны, Утреры и других деревень, этот амбар был огромной кладовой, призванной накормить сто пятьдесят тысяч голодных ртов, населяющих столицу мира.
Единственным местом, где Варгас мог спрятать зерно, оказалась старая лесопилка, заброшенная много лет назад. Она таилась в сосновом бору в полулиге от амбара. Мальфини приобрел ее через нескольких посредников, а нанятые им люди в мгновение ока освободили помещение от каких бы то ни было следов предыдущей деятельности.
- Совершенно неподходящее место для хранение зерна, - проворчал Варгас, оглядывая помещение. - Оно здесь может испортиться.
- Не извольте беспокоиться. Это всего лишь на несколько месяцев, а потом хлеб станет такой редкостью, что у вас оторвут с руками даже гнилое зерно.
Они заколотили все окна и укрепили двери еще до начала перевозки, которую провели в соответствии с планом Мальфини - глубокой ночью и в великой тайне. Они заставляли работников надрываться сверх сил и спать прямо на складе, обещая заплатить втрое больше обычного. Перевозка зерна заняла целых три ночи, но теперь наконец была успешно завершена.
И оставалось только одно: самое последнее и самое главное.
Не должно остаться никаких свидетелей.
Варгас выглянул в окошко и подал Грооту знак.
- Приступайте. Вы знаете, что делать.
Капитан кивнул, вынул шпагу и взмахнул ею, давая подчиненным знак, что пора начинать. В ту же секунду от дальней стены амбара послышался свист, и из темноты вышли четверо мужчин. Двое из них держали зажженные факелы.
Двое других, чьи руки были свободны, бросились к воротам амбара и навалились на тяжелые створки, пока они не сомкнулись.
- Кто вы? - встревоженно спросил один из работников, заслышав странный шум. - Что это вы делаете?
Увидев, что к дверям приближается Гроот с обнаженной шпагой в руке, он вконец растерялся.
- Что происходит, дьявол вас побери?
- Закрывай! Скорее! - рявкнул Гроот. В эту минуту он проклинал себя за то, что отдал приказ слишком рано. Работников было слишком много и, даже будучи безоружными, они вполне могли вырваться.
Между тем, работник, заметивший неладное, громко закричал и ринулся на злодеев, пытавшихся закрыть ворота. Одного из них он саданул по голове кулаком, и тот, оглушенный, упал на землю. Работник попытался было вырваться наружу, благо между створками еще оставалась щель шириной около четырех ладоней.
- На помощь! - крикнул он. - Они хотят нас...
Но отчаянный призыв о помощи превратился в предсмертный хрип.. Капитан подошел к воротам и хладнокровно вонзил ему в горло шпагу сверху вниз. Сталь пронзила шею и застряла между ключицами. Используя шпагу как рычаг, Гроот перевернул убитого так, что он упал лицом к дверям. Затем ударом ноги отшвырнул тело внутрь, одновременно выдернув шпагу.
- Бревно, олухи! Тащите сюда бревно! - крикнул он, всем телом наваливаясь на створки ворот.
Изнутри послышались удары и крики: запертые внутри люди пытались открыть ворота. - Мне не удержать эти двери!
Двое нанятых головорезов подняли тяжелую балку, с трудом оторвав ее от земли. Кто-то снова толкнул дверь изнутри, и Гроот всей тяжестью навалился на косяк.
- Сюда! Нас заперли! - заорал кто-то из-за дверей.
- Поберегись! - крикнул один из головорезов, тащивших бревно, и Гроот подался в сторону, покуда они пытались продеть балку в стальные пазы. Это была одна из тех балок, что служили для того, чтобы запирать изнутри двери амбаров. Гроот заранее распорядился перенести крепления наружу, но никто из поденщиков не обратил на это внимания, как не заметили они и других перемен.
Конец балки уже почти удалось продеть в паз, но тут один из бандитов промахнулся, и бревно, соскользнув, упало на землю. К несчастью, как раз в эту минуту запертые внутри работники все вместе навалились на ворота, приоткрыв створки на несколько ладоней. Множество пальцев в отчаянии ухватились за края створок.
- Выпустите нас!
Гроот отбросил шпагу, выхватил из-за пояса кинжал и безжалостно рубанул по чьей-то руке. Несколько отсеченных пальцев упали на землю, изнутри послышались крики боли.
- Держите дверь, болваны! - взревел он. - А вы - пихайте бревно в пазы! Да скорее, черт вас подери!
Тот, который уронил балку, сумел ее поднять, при этом саданув Гроота по руке. Тот огрызнулся, но не отошел от щели и продолжал толкать, в конце концов сумев снова закрыть дверь. Наконец, балка попала на свои крепления, и толчки изнутри превратились в глухие и бесполезные удары.
- Простите, что ударил вас, сеньор, - сказал тот, что стукнул капитана, видя, как тот держится за пострадавшее плечо.
- Брось, не до того сейчас! Кладите бревно!
Мужчины обогнули строение с обеих сторон, открывая охапки сухих поленьев и соломы, спрятанные под тряпками, и поджигая их факелами. Через несколько минут пламя уже вздымалось высоко и яростно. Гроот тем временем остался на месте, присматривая за тем, чтобы дверь держалась крепко. Натиск запертых поденщиков становился всё отчаяннее, поскольку они унюхали дым, проникающий через узкие оконца на самом верху амбара, где хранились инструменты.
- Срочно ищите лестницу! Мы выберемся через окно!
Гроот самодовольно усмехнулся. Приставную лестницу, которая всегда лежала на втором этаже амбара, тоже заранее убрали, пока работники везли на склад последнюю партию мешков, так что теперь у них не было никакой возможности выбраться из запертого снаружи амбара. Теперь надо было позаботиться о том, чтобы никому не удалось прорваться наружу во время пожара, и чтобы никто со стороны не заметил огонь и не поспешил на помощь.
Однако радовался он недолго: запиравшее двери бревно вдруг надломилось посередине, не выдержав напора изнутри. Гроот не на шутку забеспокоился: что если им удастся вырваться наружу прежде, чем рухнет горящая крыша? Если она успеет рухнуть, все неминуемо погибнут. Дело в том, что бандиты Мониподио, сопровождавшие его в эту ночь, как и в две предыдущие, заранее подпилили деревянные столбы, на которых держалась вся конструкция. Как только огонь охватит крышу - она тут же рухнет вниз, похоронив под собой и людей, и лошадей, которые уже принялись тревожно ржать, почуяв запах дыма.
Обеспокоенный Гроот выглянул из-за угла амбара и увидел, как пламя пожирает его стены, но как ему показалось, слишком медленно. Ему придется их убить до того, как они выломают дверь, но как? Их было слишком много, да и пристрелить всех через верхние окна тоже не удалось бы, потому что у них имелось только короткоствольное оружие, а внутри было слишком темно.
Внезапно его осенила новая идея.
- Тащите лестницу! - крикнул он.
Один из бандитов тут же подчинился, притащив унесенную из амбара лестницу. Капитан немедленно приставил ее к передней стене строения, над дверью. Там же наверху находилось высокое круглое окошко. Оно было настолько мало, что едва ли удалось бы протолкнуть сквозь него крупный арбуз, однако для фламандца и его плана это было как раз то, что нужно.
- Эй, вы там, построиться в цепочку и передавайте мне горящие поленья, - приказал он. - Да смотрите, чтобы они горели только с одного конца. Ну поджигайте их сами с одного конца, если они еще не занялись, только чтобы поленья были!
Бандиты тут же подчинились, а Гроот взобрался вверх по лестнице, которая так и застонала под его огромным весом. Первое полено оказалось выше всех похвал: с одной стороны оно пылало ярким пламенем и даже успело обуглиться, зато с другой не успело еще даже заняться. Человек, передавший его, обжег руки и разразился проклятиями, но де Гроот оказался достаточно предусмотрительным, чтобы надеть толстые кожаные перчатки, несмотря на стоящую в тот вечер жару. Уж ему-то, побывавшему в стольких битвах, было хорошо известно, что руки должны быть надежно защищены, если ожидаются неприятности.
Гроот просунул в окошко охваченный огнем конец полена, а затем изо всех сил толкнул его ладонью внутрь. План его состоял в том, чтобы огонь охватил деревянный пол чердака, и тот рухнул бы вниз, на головы обреченным. Он затаил дыхание, выжидая. Вскоре он услышал полные ужаса крики поденщиков и понял, что план удался. Гроот рассмеялся коротким сухим смешком. Уж теперь-то запертым в амбаре будет чем заняться.
- Давайте еще поленьев! - крикнул он. - Скорее!
Для большей уверенности он бросил внутрь еще три или четыре полена. Одно из них упало на повозку, которую тут же охватило пламя. Это значительно упростило ему задачу. Отчаянное лошадиное ржание смешалось с воплями гибнущих людей, и Гроот догадался, что, видимо, кто-то уже попал в огонь. Он бросил еще несколько горящих деревяшек, однако все они остались на чердаке. В скором времени вся крыша уже была охвачена огнем, и всё затянуло дымом. Они задохнутся еще до того, как рухнет крыша.
Сотрясавшие двери толчки прекратились. Людские крики и лошадиное ржание разом оборвались. Гроот, вполне удовлетворенный содеянным, спустился по лестнице вниз. Ему до смерти хотелось выпить стаканчик вина.
Он уже собирался дать приказ уходить, когда к нему приблизился один из бандитов. Лицо его было черно от сажи, и капитан подозревал, что и сам выглядит немногим лучше. Бандит тащил за собой мальчика не старше двенадцати или тринадцати лет.
- Мы поймали его сегодня ночью, во время одной из перевозок.
Гроот почесал в затылке, не зная, что и сказать. Двое головорезов Мониподио каждую ночь сопровождали грузчиков, пробираясь вдоль обочины дороги и хоронясь в тени, на расстоянии броска камня впереди обоза. Единственной их задачей было отслеживать тех, кто имел несчастье оказаться на пути, слишком рано проснуться и заметить вереницу повозок. Никаких свидетелей не должно было остаться - ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах.
Двоих они обнаружили в первую же ночь. Один из них был мужчиной средних лет - очевидно, торговцем. Бандиты его убили, раздели догола и бросили в канаву, как если бы он оказался жертвой грабителей. Другой оказался солдатом в отпуске, скорее пьяным, нежели сытым. Его постигла та же участь. На другую ночь бандиты не встретили никого, а на третью попался только вот этот мальчик.
Гроот пристально оглядел мальчишку. Он был крепко связан, а изо рта у него торчал кляп, в его больших блестящих глазах застыл ужас. По травяным пятнам на его штанах и клочкам шерсти, застрявших в нечесаных вьющихся волосах, нетрудно было догадаться, что это, скорее всего, пастушок. Очевидно, он разыскивал пропавшую овцу, когда, на свою беду, наткнулся на зловещий караван. Ну что ж, тем хуже для него.
"И тем лучше для нас", - добавил про себя Гроот, выдергивая из-за пояса кинжал, который заранее приобрел специально для этой операции. Это был кинжал не слишком хорошего качества, однако имел некий опознавательный знак, который как раз должен был послужить цели: запутать следы и навести подозрения на людей, к этому делу совершенно непричастных. Благодаря этому кинжалу, ни у кого не возникнет ни тени сомнения, что это совершили злобные враги. Для чего ему и понадобится этот ни в чем не повинный пастушок.
Одним ловким движением Гроот извлек кляп изо рта мальчика. Глаза парнишки изумленно расширились, лицо озарилось доверчивой улыбкой.
- Спасибо, ваша светлость, - сказал он. - Спасибо!
Гроот улыбнулся в ответ - и тут же вонзил кинжал в грудь мальчика. Тот упал на спину, открыв рот в немом изумлении.
- Внимание всем! - рявкнул капитан. - Уходим!
Он еще не закончил что-то бормотать по-фламандски, как первая повозка тронулась в путь. Гроот и остальные головорезы побежали туда, где оставили своих лошадей, которые нервно гарцевали из-за пожара. Животные галопом помчались на каретой, чтобы как можно быстрее удалиться от бушующего пламени.
Крыша рухнула через несколько минут. Единственными свидетелями этого события стали три льва, выбитые на лезвии кинжала, который Гроот вонзил в грудь пастушка.
Три льва, грозно поднявшиеся на задние лапы. Символ Англии.