Легионы праведных

Глава 20. Николо

Глава 20.

Николо.

Николо решил, что начать устранять врагов, про которых упомянул камерленго, стоит с архиепархии Мадрида. Эстепа Мануэль когда-то горячо приветствовал Климента и поддержал идею по приему в Европе католиков из Латинской Америки. Испания приняла переселенцев одной из первых, так что архиепархия Мадрида получила большое количество новых прихожан и увеличила свой вес в системе Святого Престола. Эстепа Мануэль как-то заявил Николо при личной встрече, что видит в нем настоящего друга и соратника, чьи идеи по реформированию Церкви разделяет полностью.

Большое количество прихожан-переселенцев позволило Мануэлю открыто выступать против абортов и однополых браков. Эти темы в последние несколько лет Ватиканом практически не затрагивались. Еще предыдущие Папы решили игнорировать эти вопросы, спрятавшись за обтекаемые фразы про то, что Господь одинаково любит всех своих чад, независимо от их сексуальных предпочтений, а в вопросе деторождения Господь передал женщинам право выбора и управления.

Мануэль, как выяснилось позже, откровенно завидовал медийной популярности Николо и старался увеличить упоминания о себе тем, что затрагивал щекотливые темы абортов и гомосексуальности. Прихожанам-переселенцам, воспитанным в консервативных семьях, такой подход импонировал, так что число их росло быстро, так же быстро рос и объем пожертвований. Епископ Мануэль оказался на хорошем счету у Папы, который ценил любую поддержку от иерархов из Европы, так как в Риме и остальном ЕС его политика многими кардиналами и епископами откровенно осуждалась.

Зависть привела к тому, что Мануэль и еще два кардинала пришли к выводу, что Николо имеет планы на Папский Престол, причем не лично, а через камерленго. Финансовые управляющие очень долгое время не становились главами Ватикана, но сейчас именно камерленго обладал большинством потенциальных голосов. Если бы с Климентом что-нибудь случилось, то его сменой стал бы камерленго. А все решения, значимые решения, принимал бы Николо Стоффа. По мнению Мануэля.

Поэтому ничего удивительного в том, что эта троица выступила откровенно против Николо и его операции в Урошеваце. Два других оппонента не влияли на папу так сильно, не имели свободного доступа к главе Церкви, да и влияния им недоставало. Поэтому Николо решил, что ему надо нанести удар по лидеру, что автоматически заставит его врагов задуматься о поведении.

В Мадрид он прибыл поздно ночью на маглеве. Он честно признал, что пребывание в кемпере ему надоело и он сильно соскучился по благам цивилизации. Так что поездку в Мадрид Николо оценивал не только как деловую, но и как короткий отпуск с фронта. Он немного тревожился о том, что будет происходить в анклаве, пока он отсутствует, но потом честно признался, что от его личного нахождения в лагере ничего не изменится. К тому же ему все-таки удалось активизировать боевые действия, привлечь к операции авиацию, так что войска медленно, но верно продвигались в город, захватывая все новые и новые районы.

На новом вокзале, построенном шесть лет назад, даже ночью было оживленно: поезда отправлялись по всей Европе и в Британию, а в последние восемь лет популярность маглевов у пассажиров выросла невероятно: почти также быстро, как на самолете, но безопаснее и комфортнее, а временами еще и дешевле.

Николо никто не встречал, так как о его поездке никто не знал, а тот человек, который поможет ему сделать задуманное будет доступен для встречи только утром. Поэтому кардинал снял номер в гостинице при вокзале. Ему сейчас не хотелось ехать еще куда-то: утром, после встречи, он выберет себе нормальный отель, так как несколько дней он точно проведет в этом городе.

Номер вокзальной гостиницы при всей своей скромности на голову превосходил по комфорту кемпер, так что Николо с удовольствием принял душ и лег на кровать с ортопедическим матрасом. Тело с благодарностью отозвалось на это, и он быстро заснул.

Разбудил его вибрирующий комм. Он посмотрел на экран: шесть тридцать утра. Николо спал пять часов, но чувствовал себя гораздо бодрее, чем в лагере: все же удобная постель творит чудеса. Он поднялся и подошел к кофе-машине капсульного типа. Не самый лучший вариант, но не нужно никуда идти, да и напиток будет готов за минуту.

Охранники расположились в соседних номерах. Николо подумал, что для них он не самый удобный объект: слишком частая смена локаций, причем последняя — в анклаве. Но явно им платят хорошо. Он не интересовался, сколько именно стоят услуги, так как оплачивал их не сам. Он вообще не видел особого смысла в телохранителях, но так распорядился Климент, а спорить с Папой из-за таких мелочей он не собирался.

За час он умылся, выпил кофе, просмотрел сообщения в комме, прочитал краткий обзор о ходе операции, оделся и сообщил своим спутникам, что им нужно ехать на встречу с комиссаром Алонсо из Национальной полиции.

Комиссара он знал уже давно, они познакомились на одном из первых кораблей с переселенцами из Америки. Алонсо родился в Мексике, и в возрасте восемнадцати лет вместе с сестрой решил попробовать счастья в Старом Свете.

Алонсо пережил вместе с Николо атаку пиратов, причем кардинал спас жизнь его сестре, за что тогда еще юный мексиканец пообещал ему помощь в любых вопросах. Пришло время воспользоваться предложением.

В Испании Алонсо стал полицейским и довольно быстро продвинулся по службе. Николо периодически общался с ним через Сеть, иногда интересуясь делами сестры, которая вышла замуж за местного инженера, родила троих детей и вела жизнь образцовой домохозяйки. Этими вопросами Николо поддерживал память комиссара о данном обещании.

То, о чем он станет просить комиссара, Николо совершенно не нравилось. Но и иного пути он не видел. Не убивать же Мануэля. Придется совершить подлость, за что Господь обязательно накажет его, однако архиепископ в своем стремлении очернить Николо мог нанести, да уже и нанес, вред операции в анклаве.

Николо не мог никому позволить срывать уже начавшуюся кампанию, в которой гибли люди. Их жизни , потерянные жизни, не должны стать напрасными. Николо, конечно, осознавал, что вторым мотивом для задуманного является желание отомстить, и это осознание приводило его в негодование. Он злился на самого себя, так как хотел стать выше примитивной мести, но ничего не мог с собой поделать. Он — человек, а человек слаб, так что он сделает необходимое, а потом будет долго просить Господа о прощении.

Николо не покидала уверенность в том, что Господь простит ему и этот грех, так как он совершался для того, чтобы закончить миссию по защите детей Божьих от демонических существ, которыми раньше пугали в сказках и которые приобрели реальное воплощение.

Беспилотное такси доставило его и охранников к участку, где служил Алонсо, которого такой внезапный визит привел в замешательство. Комиссар лично вышел в зал для посетителей, чтобы провести Николо в свой кабинет. Кардинал заметил, что Алонсо значительно набрал вес, но дополнительная масса состояла из мышц, а не жира. Но лицо осталось прежним: длинное с переломанным носом и черными глазами. Последние несколько лет они общались по аудиоканалу, без видео, так что Николо не видел, как меняется его старый знакомый.

В кабинет он отправился один, предложив своим охранникам посидеть в кафе напротив участка.

- Здесь со мной точно ничего не случится, а разговор у нас может и затянуться.

В кабинете у комиссара было просторно, Николо он показался даже пустоватым. Алонсо по интеркому связался с кем-то из заместителей, приказав тому постараться сделать так, чтобы его не беспокоили. После этого он подошел к Николо и обнял:

- Монсеньор, такая приятная неожиданность лично видеть вас. Вы давно в Мадриде?

- Ночью приехал.

- Определились с гостиницей? Если нет, то можете расположиться у меня.

- Спасибо за предложение, но не стану стеснять тебя, друг мой.

- Жена и дети будут рады пообщаться с вами напрямую, так как я им порядком надоел со своими рассказами о вас.

- Я обязательно приду в гости к твоей семье, но предпочту отель. Не сочти это за оскорбление, просто не хочу обременять твою семью своим присутствием.

- Какое бремя! О чем вы, монсеньор, для меня это большая честь — принять вас в своем доме.

- Ты ходишь на службы, Алонсо?

- Да. Каждый выходной я с семьей отправляюсь в свой храм.

- Это хорошо, это правильно, Алонсо. И вера твоя крепка?

- Монсеньор, - улыбнулся полицейский, - мы давно знаем друг друга,, поэтому этот вопрос , хм, немного....

- Я понял.

- Лучше вы расскажите, как идут дела в анклаве. Я давно в Системе, поэтому понимаю, что не все, что можно увидеть или прочитать в сети , соответствует реальности.

- Реальность - многогранна, Алонсо, так что все относительно, относительно взглядов очевидцев и участников.

Алонсо внимательно посмотрел на него и усмехнулся:

- Есть какие-то причины жонглировать словами?

Этот вопрос привел Николо в чувство: ему стало стыдно. Он слишком увлекся пустой болтовней, увлекся тем, что старался не называть вещи своими именами, а плавно подводить собеседников к нужным ему выводам. Но не всем собеседникам требовалось такое отношение, не все являлись оппонентами, некоторых он называл друзьями, а с друзьями можно говорить прямо.

- Нет. Прости меня. Издержки. Дела обстоят не очень. Именно поэтому я здесь лично, и именно поэтому я спросил у тебя, посещаешь ли ты церковь.

- Вера со мной, а ваша цель — архиепископ? - Алонсо уже давно по его просьбе следил за деятельностью местного иерарха по его просьбе, параллельно продвигался по служебной лестнице, каждая ступень которой предоставляла все больше возможностей для получения информации, так что о состоянии дел в епископате имел подробное представление.

- Верно. Мануэль решил навредить делу, которому я посвятил половину своей жизни, поэтому мне нужно остановить его.

- Наш епископ не только любитель девочек, но и кровососов?

- Кровососов вряд ли, а про девочек тебе известно больше, Алонсо. Поэтому и здесь.

- Что я могу сказать, монсеньор, - полицейский посмотрел в окно, - рад, что пришло время, когда я смогу арестовать двуличного ублюдка. Рад, что эта просьба от вас, ведь я наблюдаю за ним давно, как вы и просили. И то, что я вижу, мне совсем не нравится. Я — не ханжа, не наивный юнец, но даже мне претит слушать наставления от мудилы, который вещает про запрет абортов, а сам в этот момент кончает в очередную малолетку. Он же не использует контрацептивы. Никакие. И девки идут на аборт, иногда хирургический.

Николо посмотрел на своего старого знакомого. Время изменило юношу с транспортного судна, сделало из наивного крестьянского паренька опытного бюрократа — он давно уже заметил это в их разговорах, но Алонсо оставался ему верен. Такие вещи Николо определял безошибочно, и именно это умение позволяло ему получать то, чего он хотел.

- Тебя так сильно заботит судьба девок, которых трахает Мануэль?

- Монсеньор, вы решили поиграть в циника?

- Вопросом на вопрос — полицейское умение?

- Иезуитское, - ответил Алонсо, и они оба улыбнулись, - да, заботит. Без сомнения. Четырнадцать лет — не самый лучший возраст для визита к гинекологу с подобной проблемой, да и для детской психики не совсем хорошо , когда взрослый дядя тыкает в твою промежность или голову членом.

- Хотя бы не мальчики из хора, - Николо постарался сдержать усмешку, но Алонсо вздрогнул.

- Вы, монсеньор, относитесь к этим историям с пренебрежением, так как сами в таком не участвовали. И я с вами - в том числе и поэтому, потому что вы выше этого дерьма, но... Но Мануль — сраный любитель детского тела. Точка. Педофил и преступник. А кого он тыкает членом — мальчика или девочку не так уж и важно, в конце концов.

- Надо это прекратить.

- Я ждал этого несколько лет, монсеньор.

- И я благодарен тебе за терпение. Я понимаю, какие чувства ты испытывал, наблюдая за непотребством, и какие вопросы рождались у тебя, но все. Время настало.

- Хорошо, а то я уже начал думать, что епископа минует воздаяние.

- Они никого не минует, - заметил Николо, - даже нас.

- Мы -не самые плохие люди, монсеньор. Не без греха, но список того, что мы сделали хорошего больше, чем список дурных поступков.

- Ты оцениваешь это сам, но Господь может видеть это иначе.

- Стараюсь жить по заповедям, монсеньор.

Николо еще раз внимательно посмотрел на своего собеседника: не так уж часто можно встретить человека, который обладает властью и придерживается заповедей. Ему самому не удавалось следовать им, а Алонсо говорит о том, что старается жить именно таким образом. Интересно, как у него это получается? Ведь служба в полиции сталкивает его с вещами, которые эти заповеди нарушают, а зачастую, чтобы разобраться с проблемами, приходится идти на сделку с совестью и нарушать правила, установленные Господом.

Когда-то просьба следить за Мануэлем казалась просто пустячной. Алонсо взялся за это, потому что понимал, что Ватикан не только вера, но и политика, но для него, да и для Николо, стало неприятным открытием, что Эстепа Мануэль любит развлекаться с несовершеннолетними девочками, зачастую, не проститутками, а наивными дурехами, которым задурили голову Богом, послушанием и служением.

Николо совершенно спокойно относился к вопросам плотской любви. Святой Престол уже три десятка лет назад пришел к выводу, что проще одобрить сексуальную жизнь служителей, чем постоянно сталкиваться с сенсационными разоблачениями тайной жизни святых отцов. У человека есть потребности, потребности можно или удовлетворить или ограничить. Секс в классическом понимании тоже потребность, так что из списка ограничений он исчез. В совокупности с зачисткой педофилов это дало положительный эффект: за два десятка лет ни одного крупного сексуального скандала с участием католических священников. Но в ближайшие несколько дней подобный скандал произойдет. И он его инициирует.

Николо совсем не хотел выносить на всеобщее обозрение прегрешения Мануэля, но тот не оставил ему выбора. Судьба операции зависела от расположения Папы, а, учитывая, что успехи в анклаве пока минимальны, то любая критика проекта могла побудить Климента прекратить финансирование вторжения. А нет денег, нет и добровольцев, нет оружия, нет нейтрализации угрозы роду человеческому.

Поэтому Николо, уже давно знавший о наклонностях архиепископа, решил использовать это знание. Да и Алонсо обрадовался по-настоящему. Когда он только узнал о том, что Мануэль любит маленьких девочек, то Николо еле удалось уговорить его не давать этому дела ход. Насколько кардинал понимал, то Алонсо такое далось очень непросто. Личные моральные установки, да и служебный долг блюстителя порядка.

Сейчас Николо подумал, что за это время епископ успел воспользоваться не одним десятком девочек, и все эти юные души, эти оскверненные тела — и на его совести, хотя лично он не принимал участия в растлении, но и не предпринял никаких мер, чтобы предотвратить. Но Господь словно желал, чтобы подобное знание использовалось с максимальной эффективностью, поэтому час настал.

Николо вспомнил лицо своего недруга: волевое, решительное, черты немного грубоватые, но привлекательные, подбородок с ямочкой, что многие считают признаком твердого характера. В глазах епископа светился разум. Николо не сомневался, что если бы они продолжили свою дружбу, то смогли бы достичь многого, но епископ почему-то решил, что кардинал ему враг.

Учитывая, что Эстепа Мануэль, кроме твердости характера, мог похвастаться выдающимся умом, то становилось даже обидно, что он начал действовать подло. На подлость он получит подлость.

- Скажите, монсеньор, - отвлек его от мыслей Алонсо, - а что будет в анклаве, когда мы победим?

- В каком именно смысле?

- Что будет, когда мы стерилизуем всех вампиров и всех остальных? Ведь они явно не останутся нам благодарны за сделанное.

- Временная администрация, ООН или ЕС, гарнизоны, меры по ассимиляции, передача района Сербии.

- Это может вызвать новый конфликт. В анклаве половина жителей — мусульмане, и , насколько я понимаю, именно мусульмане не кровососы.

- Их тоже стерилизуют, так что Сербия через лет сорок получит практически вычищенный от населения район, а за сорок лет многое может случиться.

- Это плата сербам за базы?

- Да. Больше никто из соседей не согласился.

- Странно, хотя, нет. Ничего странного. Никто не хочет втягиваться в эту историю.

- Верно. Никто, кроме Святого Престола....

- Никто, кроме вас, монсеньор. Если бы не вы, то Ватикан ограничился бы проклятиями и проповедями.

- В Церкви много тех, кто разделяет мою точку зрения. Я не одинок, и я не свихнувшийся маньяк с жаждой самовыражения. Много святых отцов понимают, какую угрозу несут эти существа.

- Но среди высших иерархов вы один так рьяно занимаетесь этой проблемой. Я все же слежу за вами в медиа. Из чистого интереса. Вы почти не изменились с тех времен, когда мы пересекали Атлантику вместе. Всегда — в самом пекле. Лично.

- Хм, - Николо грустно улыбнулся, - я не умею работать в команде. Нет, с людьми я контактирую хорошо, договоров свято придерживаюсь, но вот с помощниками я пробовал несколько раз. Бесполезно. Мне начинает казаться, что они все делают не так, поэтому мне проще сделать самому. Да и множество дел требуют очень щепетильного подхода, так что в них лишние глаза и уши — больше помеха.

- А как же «Дрейк» и Белов? - именно в первой совместной миссии Николо с Антоном Беловым и произошло знакомство с Алонсо, так что полицейский знал об их давнем сотрудничестве.

- Белов , хоть и работает на меня, но не в прямом подчинении. Он — сторонний исполнитель, проверенный и ответственный, но со стороны. Я сейчас именно про рабочую сторону. Немного сумбурно, но с ним вот так.

- Ясно, - Алонсо подошел к окну, повернулся к кардиналу и спросил:

- Монсеньор, не будет против, если я закурю?

- Нет, - полицейский включил вытяжку и встал поближе к воздухозаборнику, достал сигарету, на пачке китайские иероглифы — в ЕС давно действовал запрет на производство классических сигарет, так что любителям приходилось искать американские или китайские. Китайские стоили меньше.

- Монсеньор, у вас не возникает такого ощущения, что все, что мы делаем, мы делаем зря. Вернее, не зря, но люди, для которых мы стараемся, этого не только не ценят, но даже и не замечают наших усилий?

- Я понял, о чем ты хочешь сказать, - Николо подошел поближе к своему старому знакомому и почувствовал запах табака: даже мощная вытяжка не могла сразу победить его. - Мы ведь выполняем свой долг не ради благодарности, не ради славы, просто мы понимаем, что так нужно, так правильно. И лично мне чувство, что я делаю правильные вещи, что поступки мои угодны Богу и людям, позволяет осознавать свою полезность.

- Интересный подход, надо будет попробовать, - Алонсо сделал глубокую затяжку, - медиа надо будет задействовать при аресте?

- Да, - кивнул головой Николо, - надо. Епископ постарается замять это дело, а общественное внимание не позволит ему это сделать. Плохо для имиджа Церкви, но хорошо для справедливости.

- Я хочу вам честно признаться, монсеньор, что если бы вы не появились сегодня с этой просьбой, то я бы в следующем месяце все равно арестовал мерзавца. Пока он пользовался только проститутками, хоть и несовершеннолетними, но все же шлюхами — я еще как-то внутренне мирился с тем, о чем знал, но он перешел на обычных девочек, которым пудрил мозги.

- Видишь, Алонсо, Господь внял твоему порыву и ускорил все.

- Конечно же, Господь, - не очень громко ответил Алонсо, и кардинал не услышал в его словах ни капли уверенности. Не всем людям дана благодать веры, поддерживающей пребывание на земле. Он мог только посочувствовать полицейскому.

- Конечно, Господь. Все во власти его. А мы его слуги.