Лёха — сокрушитель Вселенной

Глава 34 Удивительная Фауна Из Иных Миров

На горизонте виднелась огромная горная цепь, делившая континент пополам и отделяющая Вотчину Ледовласого от независимых баронств Вольной Марки. Лёха этого, конечно, не знал и знать не мог. Героям такие мелочи знать не обязательно, политику и географию лучше оставить князькам и феодалам, а дело Паладина — искоренять зло независимо от того, на чьей земле это зло родилось и выросло.

Герой и его верный спутник неторопливым прогулочным шагом двигались вдоль широкого ручья, который спускался с далёких гор и давал название и смысл жизни деревне, которую они только что покинули. Вернее, вдоль ручья шла дорога, а сам ручей, заросший ивами и камышом, плескался в низине.

Петрович шёл следом, тихо напевая какой-то из местных шлягеров. Заговорить с хозяином он пока не осмеливался, а если быть точным, то он попросту обижался на Лёху.

Шаг за шагом они удалялись от деревни. Их, конечно, долго уговаривали остаться и погостить ещё, Лёху попытались заставить выпить на посошок, хотели всучить им в дорогу продуктов, подарков и сувениров на память, но Герой твёрдо и чётко на все предложения и уговоры отвечал отказом. Крестьяне, с одной стороны, обиделись, а с другой — были рады, что Лёха даже не взял никакой оплаты за столь опасную работу. Кто-то даже высказал мнение, что, возможно, не так уж и страшны были эти мертвецы, раз Лёха так быстро справился и оплату брать не хочет, но этого умника быстро заткнули сами крестьяне.

Дорога к Вольным Баронствам, как заметил Лёха, особой популярностью не пользовалась. За несколько часов пути он так никого и не повстречал, и вскоре ему наскучило просто идти. В голову закралась шальная мыслишка, что он бы не прочь зарамсить с местными разбойниками или ещё какой-нибудь мелкой шушерой, чисто так, из интереса.

После победы над колдуном Лёха ещё больше уверился в своём авторитете и теперь считал себя непобедимым. Пребывание в облике Петровича он постарался стереть из памяти, несмотря на то, что вывел для себя достаточно чёткое обоснование того, что ничего предосудительного и зашкварного не произошло. Лёха спал, колдун свой трюк провернул по беспределу, ни словами, ни действием Лёху за пидора не подписывал. Чёткого положняка до сих пор не было, зашкварно ли превращаться в птицу, а так как Лёха в этом мире был единственным авторитетным пацаном, то он для себя решил, что не зашкварно. Но ни кому-то рассказывать, ни даже вспоминать пережитое он решительно не хотел.

— Слышь, петушара, — Лёхина скука дошла до той точки, когда можно заговорить с петухом. — Ты чё, в курсах, не в курсах, чё там в горах?

Петрович, заслышав голос хозяина, встрепенулся, но отвечать не стал. Петух — птица гордая.

— Э, бля, — протянул Герой.

Но вместо ответа Лёха вдруг услышал из придорожных кустов тихое хрюканье. Он резко остановился, Петрович неуклюже врезался в его ногу, отпрыгнул.

— Тихо, бля, — шикнул Паладин.

Перед Лёхиными глазами уже проносились картинки с аппетитными стейками, шашлыком из вырезки и хрустящим жареным беконом.

— Свинки-свинки… — ухмыльнулся Избранный.

Лёха аккуратно, раздвигая руками высокую траву, сошёл с дороги и двинулся к ручью. Свиньи, несомненно, пришли на водопой, а значит, никуда от Лёхи не денутся. Почему-то он считал, что увидит там маленьких розовых поросяток, как в диснеевских мультфильмах. Лёха всю жизнь был городским жителем, и опасность диких животных не осознавал. Хотя у него в целом оценка угрозы проходила по каким-то неведомым для обычного человека алгоритмам.

Хрюканье послышалось снова, ещё громче, и Лёха довольно осклабился, предвкушая сытный ужин. Включился древний инстинкт охотника, дремавший в глубине подсознания.

Он раздвинул свисающие ветки ивы, спустился поближе к воде, пригнулся. Ручей, действительно широкий, почти как двухполосная дорога, размеренно нёс свои воды к землям Ледовласого. Вода перекатывалась по камням с тихим умиротворяющим журчанием, изредка плескалась рыба. Лёха осмотрелся, но ни одного поросёнка не увидел. Пологий берег, заросший камышом, оказался совершенно пуст.

Лёха почесал затылок. В зарослях камыша снова послышалось хрюканье и копошение, и Герой тут же выследил добычу, хотя ни одного кабаньего следа на земле не было видно.

Жирная грязь чавкала под подошвами, забираясь в тапки, и Лёха пошёл ещё медленнее, чтобы не спугнуть добычу. Он хищно скалился и замирал всякий раз, когда шевелились стебли камыша. Петрович наблюдал за всем происходящим, стоя на обочине дороги. Спускаться к воде он не стал, чтобы не мешать.

Наконец, Паладин добрался до зарослей, из которых беспрестанно доносились неистовые нахрюки, аккуратно заглянул внутрь. Однако, вместо милых розовых поросят в грязи копошились удивительные существа, будто собранные безумным архитектором плоти в порыве богомерзкого вдохновения. Будто сам султан демонов Азатот, пляшущий в бесконечности под монотонные всхлипы проклятых флейт, создал этих причудливых тварей с телом карася и головой свиньи.

Лёха замер, в недоумении глядя на эти дивные создания. Он увидел всего троих, они валялись в грязи, довольно хрюкая. Различались они несильно, лишь оттенками чешуи. Она блестела и переливалась на солнце, пока чудные существа нежились в его лучах. Герой засомневался насчёт их съедобности, всё-таки эксперимент с ягодой-кровяникой прочно засел в его памяти, но всё равно решил во что бы то ни стало изловить хотя бы одного.

Свинокараси хоть и лежали на берегу, но всё равно находились достаточно близко к воде, и Лёха понимал, что если спугнёт, то они юркнут в ручей и уплывут. Нужно было не спугнуть. Как назло, ему вдруг захотелось чихнуть. Он попытался тихонько втянуть сопли обратно в нос, но из-за малой скорости получилось так, что он хрюкнул сам.

Амфибии внезапно замолкли на мгновение, заметив появление Лёхи. Герой попытался сесть и спрятаться в зарослях, но было уже поздно. Свинокараси начали перехрюкиваться ещё громче, даже и не думая убегать. Будто они оживлённо дискутировали между собой, пытаясь понять, кто вдруг появился на их территории.

Лёха осторожно выступил вперёд, чувствуя на себе заинтересованные взгляды существ. До ближайшего свинокарася оставалась буквально пара шагов. Ещё чуть-чуть, и ужин будет в руках.

— Хрю-хрю, бля… — тихо произнёс Лёха.

Он и сам вымазался в грязи, пока пробирался через заросли камыша, а цепкая грязь хватала его за тапочки, не желая отпускать. Возможно, свинокараси увидели в нём что-то родное и близкое, но Лёху они совсем не боялись. А зря.

Лёха подошёл на расстояние вытянутой руки. Существа продолжали перехрюкиваться по очереди, Лёха нацелился на одного из них. Его чешуя в солнечном свете отливала жёлтым.

— Попался, бля! — взрыкнул Паладин, прыгая за добычей, словно заправский вратарь.

Свинокарась громко завизжал, чешуя его оказалась скользкой от грязи, и Лёха едва не упустил добычу, но всё-таки смог крепко схватить его и прижать к груди. Существо не переставало визжать, пыталось вырваться, но Лёхина хватка оказалась сильнее.

Он поднялся на ноги, довольно ухмыляясь. Остальные свинокараси, разумеется, тут же юркнули в ручей, оставляя товарища на произвол судьбы.

— Смотри кого поймал! — крикнул Избранный, показывая добычу.

Свинокарась по весу вытягивал на пару килограмм точно.

— Ага, — ответил Петрович.

— Интересно, рыба или мясо? — хмыкнул Герой, поднимаясь к обочине.

Вытащенный из грязи, свинокарась вяло трепыхался и повизгивал. Избранник Богини ещё раз посмотрел на добычу, искренне удивляясь такому необычному сочетанию.

— Петрович, костёр разводи, — приказал Герой.

— У меня нечем, — буркнул петух.

Они отошли на другую сторону дороги, на обочину, чтобы свинокарась, даже если вырвется, не смог убежать к воде.

— Тогда посторожи его, — произнёс Лёха, положил добычу на землю и пошёл за валежником.

Вскоре на обочине дороги разгорелся небольшой костерок. И только Лёха собрался начать готовить, как его окликнули сзади.

— Ты кто такой, бродяга? И как ты смеешь охотиться на землях барона Индржиха?!

На дороге стояли три всадника в сияющих доспехах.