Лёха — сокрушитель Вселенной

Глава 52 Цыплята Учатся Летать

Лёха ожидал, что штаб станет кипеть и бурлить, празднуя первую победу и разрабатывая планы контрудара по силам зла, но вместо этого его встретила тишина и упадок. Пораженческие настроения охватили даже Архимага. Генерал сидел над картой, обхватив поникшую голову руками, консул Брут тихо молился в углу. Офицеры рангом пониже тихо переговаривались, но всё равно было видно, что каждый из присутствующих пал духом.

Герой почесал затылок. Это не дело, когда командиры наматывают на кулак сопли и слёзы, а простые солдаты ждут приказов.

— Вы чё, бля, вояки, — поприветствовал их Избранный.

Усталые взгляды поднялись на него. Лёха даже после драки выглядел как всегда: краснорожий, местами чумазый, но бодрый и дерзкий. Но всё равно воодушевить их бодрым видом не удалось.

— Какие дела? — спросил Лёха.

— Но ведь это ты был на передовой, — удивился Брут.

— Ха! Я чертей гонял, а не по сторонам зырил! — Лёха побоксировал с тенью, живо иллюстрируя, как именно он сражался.

Петровичу даже пришлось отскочить, чтоб ненароком не попасть под удар.

— Дела не очень, — ответил Гонорий.

— Враг почти прорвался на нескольких участках. Пришлось бросить в бой резервы, — процедил фон Брюк. — Не знаю, каким чудом они выстояли.

— Следующий штурм мы уже не сдержим, — склонил голову Архимаг. — Слишком велики потери. И мы не знаем, сколько ещё солдат сможет выставить враг.

Лёха фыркнул и сложил руки на груди. Если дела дошли до подобных разговоров, то война уже проиграна.

— И чё? — хмуро спросил Паладин. — Бля, только не говорите, что вы собрались им ворота открыть.

Консул потупил взор, лорд-протектор, наоборот, гневно вскинулся.

— Никогда! — выпалил фон Брюк. — Ни разу ещё Белый Город не сдавался без боя!

— Во, бля, так-то лучше, — ухмыльнулся Лёха.

— Громкие речи их не остановят, — вздохнул Архимаг.

— Всех под ружьё! — вскудахтнул Петрович.

Лёха посмотрел на капрала, будто пытаясь вспомнить что-то важное, что вертится на кончике языка, но постоянно ускользает. Так и не вспомнил.

— Да ладно вам, — сказал Герой. — Таран у них разбит, лестницы мы порубили.

— Это так, — ответил Архимаг. — Но и новые изготовить недолго.

— Да и пох. Время есть, — сказал Лёха. — Я, бля, думал, вы тут план разрабатываете, как их всех на фарш пустить, а вы, бля, как бабы разнылись.

— Следи за языком! — вспыхнул генерал.

Некоторые офицеры тоже возмущённо загудели.

— А то чё? — спросил Лёха. — Вот, то-то же. А ну, встали все, за мной пошли.

Пререкаться никто не осмелился, и Лёха повёл их через весь город, к стене. Процессия шла мимо заколоченных окон и разрушенных домов, мимо палаток беженцев и лазаретов с ранеными. То ли так вышло случайно, то ли Герой специально решил показать кабинетным воякам то, что творится на улицах города.

Шли медленно, порой приходилось пробираться через толпу, собравшуюся на раздачу хлеба, или через вереницы носилок с ранеными. Вдруг какая-то баба протянула в сторону Лёхи младенца.

— Благослови, Герой! — взмолилась она, и Лёха удивлённо поднял брови.

— Будь дерзким, бей первым, — ляпнул он первое, что пришло на ум, и голову малыша окутало бело-золотистое сияние.

Женщина поклонилась, рассыпалась в благодарностях и скрылась в толпе. А толпа тут же окружила их всех, бросив свои занятия.

— Благослови! Благослови! Спаси нас! — кричали люди со всех сторон.

Кто-то пытался подобраться ещё ближе к Избраннику Богини, самые смелые тянули к нему руки, касались одежды. Лёха заметил, как дрожит от страха консул, явно отвыкший находиться среди толпы простолюдинов, и как хватаются за мечи штабные офицеры.

— Тихо, бля! — громогласно объявил Герой.

Толпа замерла.

— Норм всё будет! Слово пацана даю! — произнёс Лёха, чувствуя, что назад пути уже нет.

Белое сияние охватило всех до единого, включая самого Лёху. Кто-то зарыдал от счастья, кто-то упал на колени. Вдруг над ними прокатился истошный вопль и запах палёного мяса. Все увидели, как один из горожан, окутанный белым пламенем, валится на землю, и из-под его кожи проступает зелёная орочья плоть.

— Лазутчик! — выпалил кто-то, и лорд-протектор лично добил мечом порождение тьмы.

Консул Брут упал на колени и вцепился в Лёхину штанину, заливая её слезами.

— Прости! Я не верил! Прости меня! — всхлипывал толстяк, и Лёха тронул его за плечо.

— Слышь, не реви, бля, хули ты как баба, — попытался он успокоить консула, но безуспешно.

— Я хотел им ворота открыть, прости! Они мне обещали, что никого не тронут, только тебя! — искренне рыдал Брут.

— Ну, это без базару косяк, но ты же не открыл, давай вставай, бля, — ответил Лёха.

От консула отшатнулись все, в том числе Архимаг и лорд-протектор, хотя подобные мысли наверняка посещали каждого их них.

— Вставай, бля, хорош уже.

— Прости меня, прости! — всхлипывал тот.

— Да уже простил, пошли, бля, — ответил Герой, и консул наконец встал, размазывая слёзы по круглым щекам.

Толпа раздвинулась в стороны, освобождая проход, и они отправились дальше. Стена была уже близко. Её здорово побили требушеты и катапульты, но крепкая каменная кладка держалась, лишь иногда можно было увидеть выбоины и трещины.

Они поднялись наверх, обходя запёкшиеся лужи крови на камне и минуя рабочих, которые спешно закидывали раствором повреждённые места. Над стеной стоял плотный сладковатый запах мертвечины, от которого сразу начинало тошнить. Снаружи под стеной лежали трупы, которые так никто и не убирал. Некоторые штабные даже достали надушенные платки и прижали к носу.

Армия тьмы по-прежнему стояла под стенами, на расстоянии выстрела из лука. Избранный видел, как они бегают и мельтешат, словно муравьи, сколачивая новые лестницы. Всю долину перед городом окутал удушливый дым сожжённых посевов, тут и там виднелись столбы дыма, поднимающиеся из-за гор. Порождения зла уничтожали всё, до чего могли дотянуться.

— Что ты хотел нам показать? — спросил Архимаг, когда Лёха сел на корточки на самом краю стены.

— А? Чё? — встрепенулся Лёха.

— Ты позвал нас на стену, — пояснил генерал.

— А-а-а… Да хули вы там в кабинете душитесь. Сидите тут, отсюда видно лучше.

Консул схватил копьё со стойки, крепко сжал в пухлых руках.

— Во, бля, берите пример, — заметил Герой. — Если все так же будут, хер они сюда вообще залезут.

Архимаг потеребил себя за бороду, вгляделся в горизонт. Солнце пряталось где-то за горными склонами, небо заволокло серым дымом. Лёха тоже флегматично уставился в никуда.

— Петрович… — произнёс Лёха.

Капрал, чуя неладное, попробовал сделать вид, что не услышал, прячась за ногами солдат.

— Петушара, бля, сюда иди, — начал злиться Герой.

Тот вышел.

— Слышь, ты летать умеешь? — спросил Лёха, даже не отрывая взгляда от горизонта.

— Лёха, Лёха, ты чё?! — Петрович даже попятился назад.

— Сюда подошёл, бля! — прикрикнул Избранный.

Возражать Петрович не осмелился, и подошёл до опасного близко. Лёха схватил его за шею, крепко, но нежно.

— Летать, говорю, умеешь?

— Лёха, ты чё, я ж не умею! — Петрович затрепетал от ужаса, хлопая крыльями в тщетных попытках вырваться.

Герой почесал затылок свободной рукой. Мысль его никак не покидала.

— Ледовласому бы маляву отправить. Курсануть, чё да как, — объяснил он.

Триумвират единогласно фыркнул, ясно показывая своё мнение.

— Русары — наши давние враги, — процедил фон Брюк.

— Белый Город и Вольная Марка не станут с ними сотрудничать, — выдавил консул. — Мы с ними даже не торгуем.

— Даже если они захотят нам помочь, путь слишком долог и труден, — произнёс Гонорий. — А они не захотят.

Лёха снова почесал голову. Ему не верилось в то, что русары бросят их в беде. Он встал.

— А мне похер, — сказал он. — Петрович, полетишь к нему.

— Лёха, я не умею! Я не могу! — взмолился тот.

Лёха вздохнул. Он и сам понимал, что затея так себе, но других у него не было. Да и Петрович мог пригодиться тут. Но с другой стороны, так он хотя бы выживет, в случае чего.

— Не можешь — научим, не хочешь — заставим, — произнёс он. — Ну-ка. Крылами маши, короче.

Петрович снова забился у него в руках, пытаясь вырваться из железной хватки, но Лёха размахнулся, подбросил его перед собой и от всей души пнул под зад. Петух по широкой дуге полетел со стены, кувыркаясь в воздухе.

— Крылами маши, бля! — крикнул ему Лёха.

Это было единственным, что Петрович мог делать, и он последовал совету. Петух расправил крылья.

— Я лечу! Лечу! — завопил он, когда восходящие потоки воздуха подхватили его.

— Низко летит, — заметил Архимаг. — К дождю.

— Маши, бля! — заорал Герой.

Храбрый капрал Петрович сделал ещё несколько взмахов, поднимаясь в полёте, а потом устремился за горизонт, надеясь успеть к Ледовласому, пока не стало слишком поздно.