Леонард и Голодный Пол

Глава 19 Игра в жизнь

В тот же день вечером после ужина Леонард потащился с тяжелым сердцем в Парлевуд, чтобы получить ненавязчивую дружескую поддержку и поиграть в какие-нибудь простенькие настольные игры. Достойные люди из компании «Милтон Брэдли» были первопроходцами в развитии «детсадовского» движения, и многие классические игры с торговой маркой «МБ» на протяжении десятилетий создавались с благородной образовательной целью. Это было особенно справедливо в отношении «Игры в жизнь», веселой и азартной и призванной подготовить игроков к благам и лишениям, трактуемым господами Милтоном и Брэдли как жизненная реальность. Для Леонарда эта игра обрела новый особый смысл. За несколько недель он потерял мать, унаследовал дом, наметил новое направление в своей профессиональной деятельности, встретил и, видимо, потерял самую удивительную девушку на свете. Передвигая по доске свой автомобиль — с пустым пассажирским креслом, без голубых и розовых колышков на заднем сиденье, — он увидел разворачивающуюся перед ним знакомую схему взлетов и падений.

Голодный Пол, уважавший желание любого человека побыть наедине со своими мыслями и обычно с удовольствием разделявший спокойное молчание друга, все же забеспокоился, заметив подавленное настроение Леонарда. В какой-то момент тот пропустил шоколадку и сладкое печенье, но взял имбирный орех — верный признак того, что дела плохи.

— Что-то случилось? — решился спросить Голодный Пол.

— Прости, что ты сказал? — ответил Леонард, как в тумане.

— Я спросил: «Что-то случилось?» Ты сам на себя не похож. Пропустил две возможности купить знак статуса, а следом за этим — шанс подать против меня иск за причинение ущерба. К тому же ты вроде бы собрался раскошелиться на безнадежную экспедицию к Северному полюсу и пожевать имбирные орехи, которые, по-моему, уже начали портиться.

— Да, я сегодня действительно не в себе. Надеялся, что как-нибудь воспряну, но уж извини. Тяжелый был день.

— Понимаю. Неприятности с римлянами? — спросил Голодный Пол.

— Нет, римляне тут ни при чем. Проект движется. Все дело в Шелли. У нас возникла небольшая… небольшая проблема. Кажется, я потерял эту девушку.

— Вот как? А что случилось?

— Не знаю.

— То есть?

— To и есть — не знаю, что случилось.

— Если ты не знаешь, что случилось, как ты можешь говорить, что оно случилось? Я не понимаю, — отозвался Голодный Пол. — А если ты не знаешь, а я не понимаю, то давай не будем торопиться с выводами. Начнем с начала. Что она тебе сказала?

— Она сказала, что я не понимаю, — ответил Леонард.

— Ну, тут она права.

— Сказала, что я не понимаю про нее и Патрика.

— А ты?

— Что я?

— Ты понимаешь?

— Видишь ли, в выходные я предложил ей пойти со мной на твое награждение, но она была с Патриком, и я подумал, что она вполне может взять его с собой. Она не захотела, потому что прежде всего ей нужно было знать, кто я такой и вообще какие у нас с ней отношения. В ходе всех этих путаных объяснений она, наверное, хотела, чтобы я в нужный момент сказал или сделал что-то правильное, но я не понимал, что она от меня ждет, и в конце концов все испортил, и теперь она, вероятно, думает, что я безнадежен и что она, слава богу, это вовремя поняла, хотя первое время ей все-таки будет обидно.

— Первое время всегда наполнено разными чувствами, — глубокомысленно изрек Голодный Пол.

— Дело в том, что она человек чувствительный, хотя и довольно оптимистичный. Просто у нее на кону гораздо больше, чем у меня. Ей надо думать о Патрике и о будущем, а мне только о том, куда ее повести — в хороший ресторан или на болотных людей.

— На болотных людей? — переспросил Голодный Пол.

— Да, мы как раз начали выяснять отношения по дороге на выставку. И она уехала домой, прежде чем мы туда вошли.

— Очень жаль, — знаешь, у некоторых из них даже волосы сохранились. Так что ты думаешь по поводу всей этой истории с Патриком? Превратиться из холостяка со стажем в отца готовенького семейства, на мой взгляд, не так-то просто.

— Не знаю. Я так далеко не загадывал. Всего лишь хотел лучше узнать Шелли, найти свое место в ее жизни и ее место в моей, а потом, если до этого дойдет, разбираться со всем остальным.

— И что тут не так? — спросил Голодный Пол, который попал на клетку «Исполнение обязанностей присяжного заседателя» и был вынужден пропустить ход.

— Не знаю, — ответил Леонард. — Но получается, что это неправильно. Получается, что на самом деле все очень болезненно.

— Понимаю. Правду говорят, что очень трудно не делать людям больно. Даже когда ничего не делаешь, иногда оказывается, что тем самым ты все-таки сделал человеку больно. Похоже, в вопросе, не ждет ли тебя полное фиаско, крестиком помечены обе клеточки — как с надписью «можно», так и с надписью «нельзя». Твой ход.

— Я даже не знаю, как мне поступить сейчас, — сказал Леонард, крутя колесо. — То есть, может, она ждет, что я позвоню, напишу или еще что-то? Я не представляю, что ей сказать. Но чувствую, что с каждой минутой промедления она все дальше ускользает из моей жизни. Что бы ты сделал в такой ситуации?

— Боюсь, в этих делах я не специалист. Хотя, если надумаешь послать ей эсэмэску, могу подсказать удачную фразу для окончания письма.

— Прости, что я все о себе. Как идет подготовка к свадьбе? Почистил свой костюм после награждения? — спросил Леонард.

— Думаю, все идет своим чередом. Есть проблема с упертым органистом, который не желает подвинуться в цене, но, в общем, все нормально. Грейс сейчас немного напряженная и придирчивая, но мама всячески старается оказать моральную поддержку. И ей, и нам. Костюм отдать в чистку пока не могу: он понадобится мне в среду для собеседования.

— Какого собеседования?

— Прости, я же тебе еще не сказал. Да, у меня будет собеседование. Помнишь, я разговаривал с мимом после награждения? Он голландец, его зовут Арно, и он член Национальной ассоциации пантомимы. По его словам, их ассоциация ищет спикера, и он подумал, что я, возможно, подойду, поэтому спросил, не хочу ли я пройти собеседование. Он уезжает к себе в Нидерланды, и им нужно кого-нибудь найти до его отъезда. С его точки зрения, я добавлю веса этой должности благодаря победе в конкурсе и смогу найти с мимами общий язык.

— Если для них главное — молчание, то к поискам подходящего человека должны привлекаться их собственные «охотники за талантами». А зачем Национальной ассоциации пантомимы спикер? Мне казалось, они вообще не разговаривают.

— В этом-то все и дело. Они чувствуют, что пантомима выходит из моды и люди помнят только Марселя Марсо, как он шел, обдуваемый ветром, — надо признать, это было здорово. В наше время ребята, которые просто изображают статуи на главной улице, гораздо популярнее.

— А это разве не пантомима? — наивно спросил Леонард.

— Бог ты мой, конечно, нет! — рассмеялся Голодный Пол. — Люди-статуи, можно сказать, воюют с мимами. Уже было несколько тревожных случаев, и сейчас обстановка накалена до предела. Проблема для мимов состоит в том, что жизнь стала очень шумной и они оказались на обочине. Мы живем в мире какофонии. Каждый говорит и думает на полную громкость, не оставляя места и кислорода тихим фразам и молчанию. В каком-то смысле спикер требуется не только Национальной ассоциации пантомимы, но и самому молчанию.

— А что ты собираешься говорить на собеседовании?

— Хотел попросить оставить мне свободными понедельники, чтобы я мог выполнять свои обязанности на почте.

— А сокращенная неделя не снизит твои шансы занять эту должность?

— Может, и не снизит. Что они обычно спрашивают? Я никогда не ходил на собеседования — работу на почте мне устроил папа.

— Обычно они хотят знать, являешься ли ты прирожденным лидером, дальновидным человеком и хорошим исполнителем.

— Полагаю, я мог бы делать многое, если бы попытался, но, по правде говоря, я ничего никогда не пытался делать, так что я больше похож на хорошего неисполнителя.

— Думаю, с этого можно начать. Особенно не мудрствуй. Эти мимы, скорее всего, предпочтут человека, как бы это сказать… более тихого.

— Вот именно, — задумчиво произнес Голодный Пол. — Вот именно.