Лишняя невеста, или Отбор в Академии Драконов

Глава 26. Угадайка!

— Готовься, принц, — выдохнула я, понимая, что я бы не обрадовалась такому подъему. Может даже, это будет стоить мне жизни!

Принц спал у меня на коленях. Он закинул ноги в сапогах на кровать, а его алый камзол был расстегнут сразу на две пуговицы, обнажая немного литых мышц груди. На его могучей шее, на тоненькой цепочке висел медальон с алым камнем.

— А-а-а-а! Помогите! Темная магия!!! Убивают! — завизжала я, поглядывая на суровую дверь без всяких излишеств. Деревянная, массивная, она была закрыта, и никто не спешил на помощь. Хотя, я была уверена, что сейчас сюда слетиться вся Академия.

Но принц спал. Крепко и беспробудно. Красиво очерченные полные губы были приоткрыты, а из них вырывался жаркий ветерок дыхания, тонкий прямой нос, поморщился, когда я слегка нажала на него. Веки, украшенные пышными темными ресницами, дернулись. Казалось, вот-вот принц откроет глаза, но этого не произошло.

Ну что ж! Будем действовать по старинке! Если вдруг это не поможет, то придется звать на помощь, кричать караул и …

“А вдруг у меня никогда не будет возможности поцеловать настоящего принца?”, - пронеслось в голове, когда я склонилась к нему. Мне казалось, что я не смогу это сделать! Ладно принц, который целовал спящую красавицу, чтобы снять проклятье! Так, проклятье есть, принц есть, красавица тоже есть. “Ну-да, ну-да!”, - поддакнули хором комплексы.

Это так глупо, что я замерла в полувдохе от его губ, словно не решаясь. Нет, кричать кричала? Кричала! Стыдить стыдила? Стыдила! Трясти трясли? Трясли!

Мои губы коснулись его губ, а я тут же отпрянула. Принц резко открыл глаза, и вскочил, едва ли не ударив меня головой. Его волосы разметались по плечам, а взгляд выглядел так, словно на него напало чудовище.

— Доброе утро, — мрачно произнесла я, понимая, что явно не такой реакции ожидала. Воображение, которое вдруг нарисовало страстный поцелуй, переходящий в шуршание одеждой и стоны, даже не успело все зачеркнуть.

— Это что такое было? — произнес принц голосом инквизиции. Такое чувство, словно он занес факел над горой хвороста под моими босыми поджатыми ногами.

— Вы уснули на моих коленях, — усмехнулась я, понимая, что не могу пошевелить ногами. Они казались ватными и гудящими, словно и не моими вовсе! — Мы перепробовали все! И трясли вас, и ворочали, я даже кричала! Академия мне свидетель! И Конрад приходил, будил вас! Поэтому я решила прибегнуть к крайней мере. Поверьте, мне самой не понравилось, но что поделаешь!

“У-у-у! Скотина!”, - завыла женская обида, а уверенность в своей неотразимости тут же испарилась.

Что у нас? — спросил принц, глядя на меня хмуро и исподлобья.

Я пронзительно зевнула, всем видом намекая, что ночь я не спала. Но внутри горечь обиды нарастала с утроенной силой.

В дверь постучались, и вошел Конрад, радуясь, что принц проснулся.

— Итак, — вздохнул инквизитор, продевая руки в рукава. Мужик был явно крепким, хоть и не молодым. Ему было лет сорок — сорок пять. Лицо его хранило печать угрюмости, взгляд темных глаз был колючий, выжигающий, как паяльник, хотя со спины его можно было принять и за молодого. Темные волосы еще не начали седеть, а лаконичная стрижка завершала образ.

— Чудовище не поймали, вашество, — вздохнул Конрад. — Обыскали все. Как сквозь землю провалилось. Каковы будут дальнейшие распоряжения? Может, еще раз прочесать Академию?

— Не надо! Оставьте чудовище в покое, — произнес принц, перебирая бумаги на каменном столе.

— То есть, как? — опешил Конрад, глядя на принца во все глаза.

— Это называется практика, — произнес принц, усмехнувшись. — Открываешь дверь, а там сразу начинается практика!

— Да ведь загрызет, упаси богиня! — осмотрелся Конрад.

— Зато повторят все чары защиты и будут предельно осторожны, — категорически постановил принц. — Или что они думают? Чудовища только на картинках бывают? Или в клетках? Вышел с урока, а вокруг безопасно? Безопасно вокруг нужно создать самому.

Конрад задумался и нахмурился. Морщина залегла между его темными кустистыми бровями.

— А если и правда загрызет? — спросил Конрад.

— Тогда на торжественных похоронах, я положу ему аттестат с двойками на грудь, — произнес Яридор, усмехнувшись.

— Я вас понял. Но объявить о нем надо? — спросил Конрад, вздыхая.

— Можете объявить, что оно не поймано и ловить его никто не собирается. Так что либо ходите группами до отбоя, либо я уже сказал. С этим вопрос решили.

Конрад постоял, помялся и ушел.

— Кольцо как-то себя проявляло? — спросил принц, обращаясь ко мне. Я в этот момент протяжно зевнула, как вдруг поперхнулась зевком.

Я кивнула. И решила сказать, как есть. О том, что некая старушенция обещает мне вендетту за ее праправнука, которого я в глаза не видела.

Только я открыла рот: “Там ба…, чтобы сказать, как кольцо больно впилось мне в руку. Мне казалось, словно мне палец выкручивают.

— Ко мне я… — начала я, а боль стала настолько сильной, что я не могла думать ни о чем, кроме нее. Даже слезы потекли из глаз. Но только я закрыла рот, боль прекратилась. Кольцо почернело.

— Еще раз, — зевнул принц, тряся головой.

— Там ба… — начала я, а меня снова скрутило от боли. Даже перед глазами потемнело. Я схватила листочек, пробуя написать, но только я вывела букву “б”, как едва ли не застонала от того, как сильно кольцо выворачивало болью мой палец.

А это, оказалось, не шутка! Бабка, когда говорила про то, что я не смогу написать или сказать, оказывается, не шутила! Я попробовала нарисовать, но кольцо догадалось, и я снова застонала, словно кто-то вывернул мой палец с надеждой его сломать. Теперь боль была сильнее. Она распространялась на всю руку и отдавалась в голову. Понятно! Рисковать не будем! Нужно придумать что-то еще!

Я выставила вперед ладонь и подняла палец вверх. Потом поднесла его к губам и указала на кольцо. Боже, как тяжко то!

— Ты не можешь сказать? — сощурил глаза принц. А я отчаянно закивала да так, что у меня чуть голова не отвалилась. — Понятно!

Я промычала и замотала рукой, привлекая его внимание. Так, если я не могу написать, нарисовать и сказать, то придется показывать! Надежда огоньком зажглась в моем сердце. Неужели получится?

— М! — выставила я палец вперед и сделала вид, что сплю, положив голову на сложенные руки. При этом, я крепко зажмурилась.

— Это как-то связано со сном? — спросил Яридор, присаживаясь в кресло. Он внимательно смотрел на меня. Я стала показывать пальцами, словно дым идет из кольца. Правда, как показать дым, я не знала.

— Горит? Болит? Что?! — спросил Яридор, а я сделала рукой неоднозначный жест, мол, почти. Тепло-тепло! Близко — близко!

Я вскочила на ноги и скрючилась, трясясь.

— Болезнь? — предположил Яридор, а его бровь взметнулась вверх.

Я не знала, как показать старуху, чтобы он понял. И портретов в комнате, как назло не было. Серые каменные стены и все. Даже занавесок не наблюдалось.

Сгорбившись, я шла, имитируя походку старого человека, при этом мои колени тряслись при каждом шаге, а я опиралась на невидимую палочку.

— Немощь? Утка? Больная утка? — предположил принц, а я снова показала жест, что истина где-то рядом. — Иссушение? Что?!

Я отрицательно замотала руками, словно пытаясь перечеркнуть то, что сказала до. Остановившись в центре комнаты, я задумалась. Как вдруг в дверь вошел Конрад.

Я бросилась к нему, рисуя взмахом руки на нем грудь, а потом, словно старушка ковыляя к принцу.

— Что она делает? — спросил озадаченный Конрад, стряхивая что-то с груди с суеверным ужасом в глазах.

— Тихо! — бросил Яридор. — Это связано с проклятием кольца. Какая-то магия, которая не разрешает ей говорить об этом. Писать и рисовать она тоже, видимо не может.

Я закивала, подтверждая догадку принца.

— А! — протянул Конрад, почесав нос. Он собирался уйти, а я схватила его за полу и вернула на место, заставив закрыть дверь. Рисковать не хотелось. Бабка не должна догадаться, что я делаю, поэтому я хранила молчание, словно набрала в рот воды.

— Присаживайся, — усмехнулся Яридор, кивая на каменное кресло с подушкой. — Будем угадывать вместе.