Литература родного края

Лидия Преображенская

ОСЕНИ ПРИМЕТЫ

Вопросы:

1. Что такое примета?

2. Какие приметы зимы, весны и лета ты знаешь?

Говорят, я была такая маленькая, что могла стоять обеими ногами в одной маминой галоше. Да, да, говорят, было такое: стояла не раз и усердно разрисовывала табуретку обгорелыми спичками да угольками из печки. Что уж там могла я рисовать в таком возрасте — не знаю, только будто бабушка моя ходила вокруг, ахала и восхищалась. А однажды усадила на стул и положила передо мной лист бумаги и настоящий карандаш, которым — вот чудо! — можно было рисовать. И я рисовала упоённо, самозабвенно.

А ещё позднее бабушка подарила мне коробку цветных карандашей. Шесть цветов. Что хочешь — рисуй: домик с красной крышей, рядом зелёную ёлочку и огромные синие и жёлтые цветы. Или девчонку в красном платье, с красным бантом на голове и в красных башмачках. Ах, каким это было праздником для меня! И бабушка казалась мне не просто бабушкой, а доброй волшебницей.

Помню, увидела я где-то на картинке ангела, играющего на арфе, и захотелось мне иметь такой чудесный инструмент. Арфу, конечно, бабушка не могла мне купить, но подобие её всё же сделала: на стене укрепила гвоздиками гитарные струны — играй, внучка, пожалуйста!

А то вот ещё: понравились мне рассказы и картинки про индейцев. Вигвамы, стрелы, лук, головные уборы из перьев. Захотелось играть в индейцев. И бабушка тут как тут. «Вон, — говорит, — сколько пера куры нароняли во дворе. А в огороде трава высокая. Прятаться можно. Шалаш из сучьев сделаем. Чем не вигвам? Живи в нём хоть целое лето».

И шалаш помогла сделать, и головной убор. И лук натянула. И «жила» я там, охотилась за воробьишками да кузнечиками. Пряталась в траве, переползала из одного конца огорода в другой, как заправский какой-нибудь Ястребиный Коготь или Змеиный Глаз, стреляла из лука в воображаемого врага. До пояса голая ходила, загорала под летним уральским солнышком.

На зависть подружкам была у меня кукла с закрывающимися глазами. Льняные локоны. Пленительная нежно-розовая фарфоровая головка. Это тоже подарок бабушки. Я и сейчас помню эту куклу. Сидела она на комоде и смотрела на меня голубыми сияющими глазами в мохнатых ресницах.

Как мне хотелось подержать её в руках, побаюкать, спеть песенку!

Вот и полезла я на стул, дотянулась до неё, хотела спуститься и уронила. Фарфоровые брызги рассыпались по полу. Голубые глаза закатились куда-то, и не найдёшь...

Какое это горе было для меня. Говорят, не на шутку заболела с такого потрясения, в постель слегла. А бабушки дома не было, в соседний город уезжала. Мама письмо ей написала, обо всём рассказала. Открываю глаза однажды и вижу рядом бабушку, а в руках у неё куклу. Тоже красивая и тоже голубыми глазами помаргивает, будто играть приглашает, не болеть уговаривает.

С того часу здоровье моё пошло на поправку. Соседки частенько бабушке выговаривали:

— И что ты, Ивановна, внучку так балуешь? Обновки часто шьёшь, книжки то и дело покупаешь...

Бабушка смотрела на них и строго возражала:

— А кому какое до этого дело? Шью сама. И насчёт книжек вы мне не указ. Что, ей такой же тёмной, как я, на всю жизнь оставаться? От книг вреда не будет...

Я прижимала к груди «Сказки» Пушкина, испуганно смотрела на соседок, боялась, что они отнимут у меня эту чудесную красочную книгу. Потом успокаивалась: разве даст меня в обиду бабушка?

Через минуту я забывала ворчливых соседок. Билибинские иллюстрации чаровали, радовали, уводили в мир сказки. Вот князь Гвидон на берегу моря-окияна... Из пены волн выходит царевна Лебедь... Баба Бабариха чем-то напоминает мне одну из соседок... А все эти узоры, виньетки, обрамляющие каждую страницу, позолоченные буквицы. Как они радовали меня, манили взять в руки карандаш, попробовать нарисовать такое же, будили детскую фантазию.

А ещё помню... Чуть брезжит рассвет. Надо мной склоняется бабушка:

— Ну как, пойдём по ягоды? Или спать будешь?

Сон мгновенно отлетает. Поспешно натягиваю платьишко. У крыльца качается чугунный умывальник. Несколько всплесков воды — и я готова.

Серая, в предрассветных сумерках дорога уводит к лесу.

Зябко на рассвете. Поёживаюсь от утренней свежести. И добрые бабушкины руки накидывают мне на плечи «гуньку» — старенькую одежонку.

Шорохи в листве. Первый птичий свист. Первый солнечный луч. Как всё это ярко до сих пор живёт в моей памяти.

— Смотри, Лидушка, солнышко всходит. Видишь, как всё оживает, просыпается, каждая травинка к солнцу тянется, радуется...

— Ой, змея! — вскрикиваю я, пугливо делая шаг назад.

Но бабушка смеётся:

— Глупенькая, не змея это, уж. Видишь, на головке у него два жёлтых пятнышка, как два лепесточка. У змеи таких нет. Ужа бояться не надо — он безобидный. И даже, наоборот, полезный, мышей ловит. Пусть ползёт к своим деткам. Здесь близко болото есть, там у него и дом, наверное. А вот смотри-ка, смотри, и ягодка первая показалась. Ну-ка приглядывайся, да пониже, пониже наклоняйся. И траву раздвигай. Земляничка любит, чтобы ей низко кланялись.

И я раздвигаю, «кланяюсь». Как сказочные фонарики, горят в траве ягоды. Наполняется кружка, потом маленькая плетёная корзиночка. Руки пахнут земляникой, солнечной, жаркой...

А потом — привал под берёзой, опустившей зелёные косы до самой земли. Как вкусны яйца, сваренные вкрутую, молодая картошка или горстка земляники с кружкой родниковой студёной воды. Или даже просто краюшка чёрного хлеба с солью.

Иной раз всё это кажется забытым сном, сказкой... Душистая лесная прохлада. Любопытная синичка-трясогузка. Ощущение счастья. Всё это живёт где-то в далёких уголках памяти, сердца.

Вот почему я и сейчас, спустя почти семьдесят лет, могу остановиться на главной улице нашего города возле красавицы-берёзы, залюбоваться ею или заслушаться весёлого голоса синицы. Мне кажется, этого не было бы, если бы не она, моя бабушка, моя добрая волшебница...

Давно уже нет бабушки. Но я помню её, строгую и ласковую. Помню её советы. Сама всегда деятельная, не любящая сидеть сложа руки, она не терпела лени, небрежности, расхлябанности. Не раз попадало мне от неё, если что-либо сделала плохо, в спешке. «Поспешишь — людей насмешишь, — ворчала она. — Куда торопилась? Тяп-Ляп помогал, что ли? Эко наробила!».

Поэтому, должно быть, вспоминая бабушку, я задумала написать сказку «Тяп-Ляп».

Вопросы и задания:

1. Любит ли девочка свою бабушку? Докажи.

2. Расскажи о своём самом любимом человеке.

Эта сказка о вредном человечке по имени Тяп-Ляп.

Всюду он появляется неожиданно и подговаривает людей делать всё как попало. Пока распознают его — глядишь, дело уже испорчено.

О проделках Тяп-Ляпа и о том, что с ним случилось, вы узнаете, когда прочтёте эту сказку.

Вопросы и задания:

1. Почему вредного человечка автор назвала Тяп-Ляп?

2. Какие человеческие качества высмеиваются в этом стихотворении?

3. Прочитайте стихотворение по ролям.

ЗАГАДКИ

Две сестрицы

Сердитый дворник

Задание:

Прочитай и отгадай загадки.