Литература родного края

Анатолий Дементьев

В конце октября я охотился на зайцев. В нескольких километрах от Челябинска было поле, засаженное капустой. Принадлежало оно Митрофановскому совхозу. Капусту, конечно, давно убрали, но местами на поле ещё лежали ворохи зелёного капустного листа, кочерыжки. Сюда часто забегали зайцы. Однако я вдоль и поперёк прошёл поле, а ни одного косого не встретил. Немного передохнув, пошёл в лес. Может, там встречу зайчишек.

Берёзы стояли совсем голые, только кое-где на ветках ещё виднелись редкие свернувшиеся листочки. В лесу стояла мёртвая тишина, изредка нарушаемая звонким криком синицы. Со мной была молодая гончая костромской породы — Флейта. Собака ещё не опытная, но зато работала, как говорят, с огоньком.

К моему удивлению, Флейта быстро напала в лесу на заячий след и погнала. Голос она подавала часто, так что я не терял направления гона. Возле кривой берёзки на просеке недалеко от дороги я остановился и приготовился. Косой выскочил там, где я и предполагал. После выстрела он кубарем скатился в ложбинку. Это был крупный беляк, уже наполовину перелинявший. Подбежала Флейта, получила традиционную награду за труды — заячьи лапки, называемые у охотников пазанками, — в один миг с ними расправилась, облизнулась и, помахивая хвостом, посмотрела на меня: дескать, нечего стоять, давай искать других зайцев.

А я не спешил. Есть один заяц, и довольно. Но и уходить из леса так рано не хотелось. Я с наслаждением закурил и неспеша отправился дальше. Скоро собака отыскала новый след и, заливаясь звонким лаем, убежала поднимать косого. Заметив направление, в котором скрылась Флейта, я пошёл напрямик через болотце. Воды в болотце почти не было, а идти по мягкой траве, конечно, удобнее, чем пробираться сквозь кусты и деревья.

День выдался тихий. Всё небо затянули серые облака, и ни один солнечный луч не мог пробить их толщу. Иногда в воздухе мелькали редкие снежинки — первая повестка приближающейся зимы. Снежинки таяли, не успев опуститься на землю.

Не прошёл я и сотни метров, как трава впереди зашевелилась, из-за кочки выскочил заяц и неуклюже запрыгал от меня. Ружьё словно само подскочило к плечу, мушка уже ощупывала фигурку зверька. Но... что такое? Заяц, делая странные прыжки, с разгону ударился о пенёк и остановился. Я бросился к нему.

С зайцем творилось что-то неладное. При моём приближении он заметался в кустах и сам угодил мне в руки. Прижав к себе косого обеими руками, я сел на первую попавшуюся кочку и осмотрел своего пленника. Теперь понятно, почему он так необычно вёл себя. Заяц оказался слепым! Веки обоих глаз были словно склеены. Какие-то мелкие насекомые копошились на них. Беляк был очень худой, видимо, ослеп он давно, и жизнь ему давалась трудно.

Зверёк мелко дрожал и временами делал попытки вырваться. Я поглаживал его, успокаивал:

— Ну-ну, дурашка! Не бойся, я тебя не обижу.

Что же, в самом деле, делать? Отпустить косого — пропадёт. Просто чудо, как он до сих пор не попал на зуб лисе или бродячей собаке. Унесу его домой, а там будет видно.

Я вернулся к месту, где оставил ружьё и вещевой мешок, и принялся свистком звать Флейту. Собака долго не появлялась. Видно, так увлеклась погоней, что не слышала свистка. Но вот Флейта выбежала на прогалину и, увидев в руках у меня живого зайца, в недоумении остановилась. «Что же это такое, хозяин, — говорил её взгляд. — Я ног не жалею, рыскаю по лесу, а ты тут живыми зайцев добываешь». Постояв так с минуту, Флейта звонко залаяла и бросилась ко мне. Сердитый окрик заставил гончую умерить неуместный пыл.

— Назад, Флейта, назад! Разве ты не видишь, что бедный зайчишка и так напуган до смерти! Мы должны помочь ему.

Собака перестала лаять, отошла в сторонку и села, обиженно поджав хвост.

Так с живой добычей в руках я и направился в город.

Дома удивились моему раннему возвращению и ещё больше — живому зайцу. Сняв охотничье снаряжение, я занялся слепцом. В это время пришёл из школы Володя.

— Заяц! Живой!

Сумка с книгами была моментально брошена, пальто и шапка сняты с небывалой быстротой, и сын немедленно предложил свою помощь.

— Что ты, папка, будешь делать с этим несчастным зайцем?

— Об этом я пока не думал. Отнесу, например, в лес и отпущу...

Морщинки на лице мальчика разгладились, он улыбнулся.

— Ты хорошо поступишь, папа. Но я бы посоветовал тебе не это.

— Посоветовал? Гм... Любопытно. Оторви-ка клочок ваты. Так. Макни в раствор марганцовки. Вот. Теперь передай мне, а сам придержи зайчишке задние лапы. Осторожно, он может ударить.

Я стал протирать зверьку глаза.

— Так что бы ты посоветовал?

Володя пристально посмотрел на меня.

— Подари зайца мне!

— Подарить? Живой заяц — не игрушка.

— А я и не играть. Я в школу его отнёс бы. В наш живой уголок. Заяц бы там жил вместе с ёжиком и морскими свинками.

— Предложение хорошее, надо подумать. Налей-ка в таз тёплой воды. Будем умывать зайчишку.

С помощью сына я очистил с век беляка засохший гной и грязь, промыл глаза и наш слепец — вот радость — прозрел! Зверёк удивлённо таращил глаза, перестал верещать и царапаться, и только всё ещё мелко дрожал. На ночь мы поместили зайца в сарае, дали ему капустных листьев, морковки, налили молока.

— Ешь, поправляйся, — радостно сказал Володя, запирая дверь. Утром сынишка отнёс его в школу.

Вопрос:

Правильно ли поступил охотник, забрав зайца домой? Почему?