Литературное обозрение

Ебена мать не то значит, что мать ебена,

Ебеной матерью зовут и Агафона,

Да не ебут его; хотя ж и разъебать,

Все он пребудет муж, а не ебена мать!

Ебена мать ту тварь ебену означает,

Из бездн кося людей, хуй извлекает,

Вот тесный смысл сих слов, но смысл пространный знать

Не может о себе сама ебена мать.

Ебена мать в своем лишь смысле некладется,

А в образе чужом повсюду к стати гнется,

Под иероглиф сей все можно приебать,

Синонима есть всем словам: Ебена мать.

Ебена мать — как соль телам, как масло — каши,

Вкус придает речам, беседы важит наши,

Ебена может мать период дополнять,

Французское жанфутр, у нас — ебена мать.

Ебена мать тогда вставляют люди вскоре,

Когда случается забыть что в разговоре,

Иные и Святых, не вспомнив, как назвать,

Пхнув пальцами ко лбу, гласят: — как бишь, ебена мать?

Ебена мать еще там встати говорится,

Когда разгневанный с кем в запуски бранится,

Но есть ли и любви надлежит оказать,

То тоже, но неявней скажи: — а, брат, ебена мать!

Ебена мать кладут и в знак местоименья,

К таким, которые у нас без уваженья,

Как хочешь, например, ты имрека назвать,

Вот так его зови: — ей ты, ебена мать!

Ебена мать уж ты! — значит к тебе презренье,

Уж я, ебена мать! — значит к себе почтенье,

Что за ебена мать — есть недоумевать,

А храбрости есть знак: — Кто нас? Ебена мать!

Ебена мать дурак! — в проступке есть улика,

Дурак, ебена мать! значит вина велика,

Я дам, ебена мать! — то значит угрожать,

А не хотеть — вот так: — О! ох! Ебена мать!

Ебена мать и сердце значит умиленно,

Как кто раскается в грехах своих смиренно,

Из глубины души начнет вон изгонять,

С пороком те слова: Ах! Я, ебена мать!

Ебена мать еще присягой нам бывает,

Коль например тебя напрасно кто клепает,

И образ со стены не надобно снимать,

Скажи лишь, прекрестясь: — Как! Ба, ебена мать!

Ебена мать же ты! — значит не догадался,

Ой ты, ебена мать! — о нем значит дознался.

А! А! Ебена мать! — значит в беде поймать,

А пойманный гласит: — Вот те, ебена мать!

Ебена мать — душа есть слов, но если в оных

Неприлучается замашек сих ебеных,

Без вкуса разговор и скучно речь внимать,

Вот как ЕБЕНА МАТЬ нужна, — ебена мать!

Естьлиб так хуи летали,

Как летают птицы,

Их бы тот час же поймали

Красныя девицы.

Все расставили бы сетки,

Посадили б в нижни клетки.

Естьлиб плавали пиздушки

Так, как плавают лягушки,

Около б болот мудушки

Понастроили б избушки.

А хуи бы остряки

Все пошли бы в рыбаки,

И закинувши сеть,

Зачали пизду бы еть.

Муж спрашивал жены, какое делать дело,

Нам ужинать сперва, иль еться начинать?

Жена ему на то: — Изволь сам разбирать,

Но суп еще кипит, жаркое не приспело.

Лишь только рифмачи в беседе где сойдутся,

То молвив слова два, взлетают на Парнас,

О преимуществе кричат, они соймутся,

Так споря, вот один вознес к другому глас:

— Ну, естьли ты пиит, скажи мне рифму к небу. —

Другой ответствовал: — Я мать твою ебу. —

Горюет девушка, горюет день и ночь,

Не знает, чем помочь,

Такова горя с ней и сроду не бывало —

Два вдруг не лезут, а одного хуя мало!

Желанья завсегда заики устремлялись,

И сердце, и душа, и мысли соглашались,

Жестоку чтоб открыть ево любезной страсть,

Смертельную по ней тоску, любови власть.

Но как ево язык с природна онемленья

Не мог тогда сказать ни слова ей реченья,

То вынувши он хуй, глазами поморгал

И немо речь сию насильно проболтал:

— Сударыня, меня извольте извинити,

Он нужду за меня всю может изъяснити.

Сафрон как чорт лицом, и к дьявольским усам

Имел еще он нос подобно колбасам,

Которы три года в дыму, будто коптились.

А дети у него прекрасные родились.

То видя, госпожа, имевши мимо путь,

Сказала, чтоб над ним немного подсмехнуть:

— Куда как дурен нос, хозяин, ты имеешь,

А деток не в себя работать ты умеешь. —

Надулся тут Сафрон, боярыне сказал:

— Не носом деток я, а хуем добывал.

Увидивши жена, что муж другу ебет,

Вскричала на него: — Что делаешь ты, скот?

Как душу обещал любить меня ты, плут! —

— То правда, — муж сказал, — да душу ж не ебут! —

— Приятель, берегись, пожалуй, ты от рог!

Жену твою ебут и вдоль и поперек. —

А тот на то: — Пускай другие стерегут,

А мне в том нужды нет, вить не меня ебут.

Крестьянка ехала верхом на кобылице,

А парень сей попался молодице,

Сказал: — Знать, ты сей день не ебена была,

Что едешь так невесела. —

А та в ответ: — Коль ты сказал мне небылицу

И истинна коль та притчина грусти всей,

То выеби, прошу, мою ты кобылицу,

Чтоб шла она повеселей.

Венус у Марса смотрела с почтеньем

Шлем бога сего, и меч, и копье,

Что видя, Приап ей молвил с презреньем:

Для ваших вить рук хуй лутчье ружье.

Разспорился мужик с подобным мужиком

И называл ево в задоре дураком.

— Ты еблю чтишь, дурак, тяжелою работой,

А я всегда веселой чту охотой.

Когда б по-твоему, дурак, блядин сын, чли,

То б наши господа боярынь не ебли,

Ано бы чванились и весь свой век гуляли,

И нас бы еть своих тогда жон заставляли. —

Труды дают нам честь и похвалу на свет.

Трудом восходит вверх могущество героя,

Любовь от всех за труд приобрела Анет

За то, что хорошо она ебется стоя.

Согласно говорят — прекрасно в свете что,

Не может никогда уж дурно быти то.

Девицу умную, разумную Настасью

Весь город хвалил сей — вельми пространна снастью.

Такой лежит здесь муж — когда он умирал,

То хуй ево, как кол, в тот самый час стоял.

Все сродницы ево при смерти собралися,

Которых он ебал и кои с ним еблися.

Одной из них к себе велел он подойти,

И умираючи, еще хотел ети.

Нещастной здесь лежит, хуй бедной, горемыка,

От лютого кой жизнь окончил хуерыка.

Лишь в Глухове узнали

Ебливицын приход,

Вздроча хуи, бежали,

Чтоб встретить у ворот.

Магистры и старшия

За нужное почли,

Чтоб все хуи большия

Навстречу к ней пошли.

А малиньким хуечкам,

Им был приказ такой,

Отнюдь бы из парточков

Не лазил никакой.

Лишь только появилась

Ебливица во град,

Пизды все взбунтовались,

Ударили в набат.

Одна пизда всех шире,

Фрейгольцева жена,

Кричит: — Где правда в мире?

Какия времена?

Магистер пиздьи глотки

Велел хуям зажать,

Набив на них колодки,

В тюрьму их посажать.

Умолк тут шум ебливой,

Окончился и бунт,

Магистер, муж учтивой,

Сказал хуям во фрунт.

Он хуй свой взявши в руки,

Спросил, отдавши честь:

— Сколько хуев от скуки

Прикажете отчесть? —

Ебливица сказала:

— Великой пост и грех,

С дороги ж я устала,

Довольно будет трех.

Ебливая вдова с досадой говорила:

— Почто нам тайной уд природа сотворила,

Не для ради ль того, чтоб похоть утолять?

И в дни цветущих лет нам сладости вкушать?

Когда нам естеству сей член дать разсудилась,

Так для чего она, давая, поскупилась

И не умножила на теле их везде —

На всякой бы руке у женщин по пизде,

А у мужчин хуи бы вместо пальцев были,

С какою роскошью тогда б все в свете жили!

Всяк еться б мог, еблись бы завсегда

Без всякова стыда!

Вот в чем, прекрасная, найдешь ты облегченье,

Единым кончишь сим ты все свои мученья,

Лекарство, кое я хочу тебе сказать,

И скорбь твою смяхчит, и будет утешать.

Со многими уже те опыты бывали,—

Единым способом все скорби изцеляли,

Беды забвенны все в ту сладкую минуту,

Я сам все забывал, и всю тоску прелюту.

Узря, лекарство то сколь много помогает,

Есть сладость такова, чево твой дух не знает,

Ты можешь чрез сие лекарство то узнать,

Изволь стихов слова начальны прочитать.

Промчалась весть в Валдае на горах —

В пустыне жил монах.

Преобразуяся в девицу, бес

К нему в пещеру влез.

Монах, увидя то, вскочил

И хуй вздрочил,

Оставя книгу и очки,

Разъеб он чорта тут в клочки!

Едва чорт встал

Монаху так сказал:

— Отец, претолстыми хуями

Воюешь ты прехрабро с нами. —

С тех пор уж черти по миру не бродят

И чернецов в соблазн уж не приводят.

Ужасна им чернецка власть —

Боятся, чернецу чтоб на хуй не попасть.

Случилось старику в гостях приночевать,

А где? Нет нужды в том, на кой чорт толковать, —

На свадьбе, на родинах,

Да пусть хоть на крестинах;

Вот нужда только в чем седому старичище,

Молодка тут была, собой других почище.

Молодка не дика,

Хуй встал у старика,

А хуй уж был такой, как нищева клюка.

Однако ночь ему не спится,

Старик встает, идет искать напиться,

Не в кадке он пошел черпнуть ковшом кваску,

А к той молодке, что и навела тоску,

Она спала тогда уж в саму лутчу пору —

Отворен путь к пизде,

И нет нигде

Запору.

Затресся старый хрыч, хуй стал ево как кол,

Он шасть ей за подол

И непригоже цап молодушку за щорстку!

Над сонною пиздой хрыч старой ликовал,

Хуй чуть не заблевал,

Старик пришел в задор такой, что до зарезу.

«Что, — мнит, — ни будет мне, а сух я прочь не слезу!»

Рубаху только лишь молодке засучил —

С молодки сон сскочил,

Та слышет не мечту, не сонну грезу,

Подумала сперва, что кошка ищет крыс,

Кричала кошке: Брысь!

Но как опомнилась, зрит вместо кошки буку,

Схватила у себя меж ног той буки руку:

— Кто тут, — она кричит, — ах, государи, тать!

Хотела встать,

Покликать мать.

Тут струсил мой старик, не знал куда деваться,

Не знал чем оправдаться.

— Не бось, — сказал, — я ничево не утащу,

Хотелось мне попить, я ковшичка ищу.

Восплачьте днесь со мной, парточные пределы,

Гузена область вся, муде осиротелы,

Дремучий темный лес, что на мудах растет,

Долина мрачная, откуда силной ветр идет.

Возчувствовавши я бабонами мученья

Пахи несчастныя с задору и терпенья,

Ты, гашник на портках, ты, гульфик на штанах,

И вы, сидящие площицы на мудах,

Восплачьте днесь со мной, восплачьте, возрыдайте,

Коль боли у вас нет, так хую сострадайте!

Румянейшая плешь, злосердою судьбиной

Лишился я тебя, мой друг, мой вождь любимой!

Отпала от меня. Тебя — ах! — смерть взяла.

Прелютым танкером, плешь, прочь ты отгнила…

Прости мою вину, почтенная пизда,

Осмелилась писать к тебе, что есть елда.

Хуй чести знать еще хоть не имеет.

Однако почитать достоинство умеет.

Он, слыша о тебе похвальну всюду речь,

И для того к себе лишь в дружбу мнит привлечь,

С таким же чтоб об нем ты мненьи пребывала,

Какие ты ему собой, пизда, влияла.

Желание ево ни в чем не состоит,

Как только изъяснить, что он всегда стоит,

Тобою ободрен как крепость получает,

Как новыя тобой он силы принимает,

Как в мысль когда, пизда, ему лишь ни придешь,

Из мысли ты ево никак уж не уйдешь…

Могущая пизда, сияюща лучами,

Имеюща приязнь с почтенными мудами,

Писание твое принять имела честь

С восторгом радостным, и оное прочесть.

Прочетши, оное творю благодаренье

За то, что ты явил свое мне похваленье,

Которого однак совсем не стою я…

Встань, Ванька, пробудися,

День радости настал,

Скачи, пой, веселися,

На землю плод твой пал.

Днесь кровь твоя лилася,

Танюшка родилася!

Умножилось число блядей.

Три выпей вдруг стакана

И водки и вина,

Да здравствует Татьяна —

Утех твоих вина.

Беги скорей умыться,

С похмелья ободриться,

На лиговский спеши кабак.

А ты рости скорея,

Возлюбленная дщерь,

Етись учись скорея,

Хуям отверзи дверь.

Хуев неужасайся,

К ним бодро подвигайся,

Ты матушке последуй в том.

Она едва достигла,

Танюша, возраст твой,

Как все хуи воздвигла,

Дроча их над собой,

Ног плотно не сжимала,

Послюнивши пускала

Претолстый хуй дьячка Фомы…

Отец Галактион

Пред утренней зарею

Престрашною биткою

Заводит силной звон.

Над жопою соседки

Наевшися он редки

Елдою так трезвонит,

Что бедна баба стонет.

Келейников собор,

Монаху подражая

И благочинно зная

Монашеский задор

С дрочеными хуями

И постными мудами

Легко по кельям пляшут,

Елдами машут.

Отец Галактион

Как человек ученый,

Имея хуй дроченый,

Всем предписал закон —

Так бодро не скачите,

В смиреньи хуй дрочите,

Еть не мешайте нам,

Честным отцам.

Каким виденьем я смущен!

С боязни дух и сердце ноет.

Я зрю — ах! хуй в пизду впущен,

Жена, стояща раком, стонет,

Без слез слаба она терпеть

Дыры трещанья, раздиранья

От толстой плеши пропиранья.

Возносит глас: «Престань о еть!»

Не внемлет плач, не чует страх,

…Незрит, что дух жены трепещет,

Ярясь ебет ее монах,

Храпит, меж бедр мудами плещет.

Прекрепко движет лядвеи,

Изо рту пену изпущает,

Достать до печень ее чает,

Чтоб в сласть кончать труды свои.

Мертва почти жена лежит,

Но плешь седова старца тамо,

И слезть, пришедши в жар, не мнит,

Ебет ее еще упрямо,

Брадой махая с клобуком,

Ревет как вол он разъяренный,

Что еть телице устремленный

Ничуть неслабшим елдаком…