Лобановский

Глава 9 ЛОБАНОВСКИЙ И БЕСКОВ

«Как о специалисте, — говорила в интервью газете «Спорт-экспресс» вдова Константина Ивановича Валерия Николаевна, — Бесков всегда отзывался о Валерии Лобановском с уважением. При этом открыто критиковал Валерия Васильевича за пристрастие к договорным матчам. Очки оттуда, очки отсюда — и на пьедестал. В этом всегда была разница между ними».

То есть, если следовать логике Валерии Николаевны и её знаменитого супруга, в тех случаях, когда киевское «Динамо» опережало в чемпионате «Спартак», происходило это за счёт появления у команды неизвестно откуда очков. Сам же Бесков, пожалуй, лишь однажды заявил, что «все украинские команды преподносили киевлянам очки на блюдечке»: «Я уверенно могу сказать о том, что украинские команды на своём поле регулярно играли с динамовцами вничью, а в ответной встрече в Киеве, как правило, отдавали им два очка».

Валерия Николаевна — из разряда футбольных жён, стремившихся вникать во все профессиональные дела мужа. Если, к примеру, Галина Дмитриевна Морозова даже на футбол не ходила, а Аделаида Панкратьевна Лобановская ни разу не сказала ни одного слова для СМИ, то Валерия Николаевна и по составу команд, которые тренировал её муж, высказывалась, и по качеству игры футболистов могла сказать своё веское слово, и по другим командам «пройтись»...

И не она одна затрагивала эту тему. «Из-за допинга, как и за “договорняки”, — говорит Александр Бубнов, — Бесков Лобановского недолюбливал. Не могу сказать, что недооценивал. Конечно, он признавал, что Лобановский выдающийся тренер. И Бесков не уставал повторять, что основной для нас тест в чемпионате СССР — это игра с киевским “Динамо”. Причём в Киеве. Бесков говорил: “Как вы в Киеве сыграете, такая вам и оценка”. За семь лет, что я выступал за “Спартак”, мы в Киеве только один раз проиграли. Прикладывали киевлян так, как никто и никогда не прикладывал».

С «прикладыванием» сверхэмоциональный Бубнов, надо сказать, погорячился. В те годы, когда Бубнов и Бесков были в «Спартаке» вместе, с командой киевского «Динамо», которую тренировал Лобановский (83-й не в счёт: Лобановский уезжал в Москву в сборную), то есть с 1984-го по 1988-й (пять лет в общей сложности), спартаковцы играли десять раз. В Киеве они выиграли трижды. В 84-м, когда Лобановский, вернувшись из Москвы, приступил к строительству совершенно новой команды (заняли тогда динамовцы 10-е место), в 87-м и 88-м. Проиграли они в Киеве в эти годы дважды (а не один раз, как утверждает Бубнов): в 85-м и 86-м. И в Москве «Спартак» дважды проигрывал киевлянам.

Но это всё — локальные матчи. Что же до глобальных результатов, то за эти пять лет киевские динамовцы дважды выигрывали чемпионат СССР (против одной победы «Спартака») и завоевали европейский Кубок кубков. У «Спартака» в эти годы в еврокубках даже намёка на возможный успех не было.

Всего же за десять лет противостояния двух команд, когда их возглавляли Лобановский и Бесков, «Динамо» в семи случаях занимало место выше «Спартака», четыре раза при этом выигрывая титул.

Значимость противостояния «Спартак» — «Динамо» (Киев) явно преувеличена. Да и само противостояние — надуманное. В 50—60-е годы и в первой половине 70-х на матчи спартаковцев и киевских динамовцев серьёзного внимания не обращали. Они не были командами-антагонистами, им нечего было делить. Раздрай в отношениях, да и то в основном подогреваемый прессой и болельщиками (Олег Романцев называет его «искусственно нагнетавшимся»), начался после того, как Киев 12 ноября 1976 года «помог» «Спартаку» покинуть высшую лигу.

До 1961 года — когда киевская команда покончила с гегемонией московских клубов, выиграв чемпионский титул, — «Спартак» побеждал в чемпионатах СССР семь раз, а после 61-го — только пять. Киевское же «Динамо» с 61-го до 91-го, когда состоялся последний чемпионат Советского Союза, — тринадцать (при Лобановском — восемь): больше, чем московские спартаковцы, динамовцы и армейцы, вместе взятые (у них девять титулов за этот отрезок времени на всех), что позволяет говорить о безоговорочном превосходстве киевского «Динамо» в советском футболе в это время.

И только Бесков сумел длительное время держать в режиме конкуренции свою команду — «Спартак» — с киевским «Динамо». Но эта конкуренция, обставлявшаяся (спартаковской стороной, стоит заметить) как идеологическое противостояние «романтического бесковского (а впоследствии романцевского) футбола с прагматичным, застрахованным от любых неудач футболом Лобановского», становилась в рамках продолжительного по времени турнира исключительно локальным событием. Если «Спартак» ставил перед собой задачу всенепременно, во что бы то ни стало обыграть Киев, то задачей «Динамо» была победа в чемпионате и добротное выступление в Европе. Это вовсе не означает, что Лобановский относился к матчам со «Спартаком» точно так же, как к остальным. Он их тоже выделял, но не до такой степени, чтобы зацикливаться на выдуманном противоборстве «романтики» с «прагматизмом».

Секретарь ЦК компартии Украины Яков Погребняк рассказывает, что после побед «Динамо» над «Спартаком» в ЦК КПУ «звонили московские партаппаратчики и журили: “Обнимаетесь с грузинами и белорусами, а спартаковцы почему-то враги. Имейте в виду, за эту команду болеют Брежнев (в действительности Брежнев болел за ЦСКА. — А. Г.), Устинов, первый секретарь Московского горкома партии Гришин”». Погребняк передавал эти «установки» Лобановскому, на что тот неизменно отвечал: «Будем играть так, как всегда».

Ответил так Лобановский и в конце осеннего чемпионата СССР 1976 года, когда победа «Динамо» над «Спартаком» в Киеве фактически выставила спартаковскую команду из высшей лиги. Именно после вылета в первую лигу «Спартак» и возглавил Бесков.

Величие Бескова как тренера — в его понимании футбола, в отношении к игре, в способности разглядеть в игроке то, чего никто другой разглядеть был не в состоянии, — отрицать невозможно. Но невозможно отрицать и тот факт, что за годы тренерской работы (в высшей лиге советского футбола 11 лет — со «Спартаком», 6 — с московским «Динамо», 2 года — с ЦСКА и по году — с «Торпедо», «Зарей» и «Локомотивом») он лишь дважды (со «Спартаком», с восьмилетним интервалом) побеждал в чемпионатах СССР. А первое чемпионство в роли тренера Константин Иванович выиграл за год до своего шестидесятилетия. И не сказать ведь, что тренировочная работа увлекала его больше, чем собственно матчи и турниры. «Бесков тренер процесса, а не результата», — считает Александр Нилин. Семён Случевский, киевский журналист и кинодокументалист, работавший в творческой группе фильма «Невозможный Бесков», рассказывает, как в начале 90-х годов спросил у Бескова: «Признайтесь честно, вас “греет”, что, несмотря на меньшее количество трофеев, чем у “Динамо” Лобановского, в очных поединках перевес за вами и вашим “Спартаком”?» «Великий в прошлом футболист и тренер посмотрел на меня как на очумелого: “Вы что! Разве можно это сравнивать! Я бы с радостью поменялся такими показателями с Валерием Васильевичем!”». «Бесков разучивал с футболистами гаммы и учил их исполнять, — говорит по этому поводу Случевский. — Лобановский преподавал науку, главная идея которой — побеждать».

Бескова спартаковские футболисты называли «Барином», Лобановского киевские динамовцы — «Папой». Невозможно было представить, чтобы кто-то в «Спартаке» обратился к Бескову по привычно-футбольному: «Иваныч». К Лобановскому все поколения динамовцев, с которыми он работал, обращались: «Васильич».

Александр Бубнов рассказывает, что он интересовался у киевлян, почему так было. Демьяненко считает, что Лобановский спрашивал очень жёстко, даже жёстче, чем Бесков. Но манера разговора у Лобановского была иной. Если у Бескова всё было серьёзно, то у Лобановского очень часто с юмором. И киевские футболисты так же с юмором могли ему отвечать. И — отвечали. «У Бескова, — говорит Бубнов, — юмор грозил отчислением!» Киевлянин Владимир Бессонов рассказывал Бубнову, что «Лобановский при всей его жёсткости и упрямстве был блестящим психологом: знал, что, когда и кому позволить (или не позволить), и это шло на пользу команде».

Проявления тирании у диктатора Бескова не всегда тормозили у «красной линии», за которой наблюдались приступы самодурства. Тирания диктатора Лобановского была вызвана только необходимостью, имевшей отношение к футболу — тренировкам и матчам. Бескову ничего не стоило беспричинно расстаться с игроками, ещё вчера не предполагавшими, что подобное может произойти. Лобановский за тренерскую жизнь отчислил, быть может, двух-трёх футболистов, но только тогда, как, например, Бережного, когда всем — тренеру и команде — становилось понятно, что без этого шага не обойтись. Можно сказать и так: Бесков всё же больше любил себя в футболе, Лобановский — футбол в себе.

Как анекдот приводят ответ динамовцев на признание спартаковских коллег о том, что «тренировки Бескова — сплошное удовольствие»: «Тренировки Лобановского — удовольствие не меньшее: дожить бы до их завершения».

Отношения Лобановского с Бесковым были очень простыми, потому что их, этих отношений, за рамками футбола не было вовсе. Журналист Леонид Трахтенберг утверждает, что «в конце жизни Бесков помирился с Лобановским. Приезжал с женой к нему в Киев на юбилей. Делить им уже было нечего».

Но для того, чтобы кому-то с кем-то помириться, необходимо для начала поссориться. Нет ни одного свидетельства ссоры, случившейся у Бескова с Лобановским или у Лобановского с Бесковым. Лобановский всегда относился к Константину Ивановичу как к высокопрофессиональному специалисту, с командой которого — так уж «легла футбольная карта» — у киевского «Динамо» с 1978 по 1988 год шёл на поле ожесточённый спор, почти всегда становившийся украшением чемпионата страны.

В ситуации, когда «Спартак» решил вдруг перед сезоном-89 избавиться от Бескова, Лобановский был на стороне Константина Ивановича.

«При всём моём уважении к Николаю Петровичу Морозову, назначенному в 1964 году старшим тренером сборной после увольнения Бескова, — говорил Лобановский, — я убеждён, что советская команда выступила бы на английском чемпионате мира 1966 года лучше и вполне могла если и не стать чемпионом, то уж в финале-то играть точно. Но только в том случае, если бы остался Бесков. Он начал кропотливую работу по формированию сборной, по постановке для неё игры. В работе этой он продвинулся далеко, но завершить её ему не позволили. И Бесков наверняка сделал бы то, чего не сумел (или не захотел) сделать Морозов, — добился возвращения в сборную Стрельцова».

И какой временной отрезок считать «концом жизни Бескова», когда он «помирился с Лобановским»? Допустим, тот, когда он перестал тренировать? Последний тренерский год Бескова — 1995-й (московское «Динамо»). Но Лобановский вообще не любил отмечать дни рождения. Юбилеи — тем более. Когда ему исполнилось 55 лет (1994 год), он находился в Кувейте. На шестидесятилетие (6 января 1999 года) братья Суркисы просили Валерия Васильевича остаться в Киеве, но Лобановский увёз команду на тренировочный сбор в Руйт, и поздравлять тренера люди, имевшие отношение к клубу, летали в Германию. До 65-летия он не дожил.

Бесковы на юбилей к Лобановскому в Киев не приезжали. Жена Лобановского Аделаида Панкратьевна подтверждает это. В другом материале Трахтенберг сообщил, что «в 90-е годы Константин Иванович несколько раз с супругой ездил в Киев по приглашению Валерия Васильевича». «И этого, — говорит Аделаида Панкратьевна, — не было».

Бесков считал Лобановского своим «главным оппонентом», утверждая, что их «соперничество шло в интересах футбола». Он категорично называл «заблуждением» теорию Лобановского о «команде-звезде» и столь же уверенно заявлял, что время доказало правоту его, Бескова, идей, а не идей Лобановского.

Это, конечно же, — к вопросу о «правоте идей», — истинному положению дел, мягко говоря, не соответствует. Вся система развития современного футбола — и крупнейшие клубные турниры, и соревнования для сборных тому подтверждение — строится на атлетизме, высочайших скоростях командных передвижений, отменной технической оснащённости, разумной универсализации и умении быстро переходить из одной игровой стадии в другую.

Другое любопытно. «Не скажу даже, — поведал Леонид Буряк в интервью журналисту украинского еженедельника «Футбол» Валерию Пригорницкому, — что Бесков так уж плохо относился к Лобановскому. У Бескова была своя философия, своё понимание футбола, но как бы там ни было, он уважал Лобановского! Когда ему было уже 80, в Москве в манеже провели матч между ветеранами СССР и Англии. На игре присутствовали Колосков, Блаттер, Платини. Бесков, приглашавший меня в “Спартак” раза четыре, подозвал к себе: “Леонид, я хочу выпить с тобой рюмку коньяку. Ты уже не футболист, а мне по возрасту положено. Я хочу сознаться тебе, что метод Лобановского более прагматичный и современный, поэтому ‘Динамо’ и побеждало в Европе”».

Буряк, который был единственным игроком в бесковской сборной, кому дозволялось исполнять длинные передачи, говорит, что, по мнению Константина Ивановича, «Лобановский был дальновиднее», и приводит слова Бескова о том, что «сейчас играют в тот футбол, который он (Лобановский) проповедовал».

Не стоит, впрочем, забывать, что под то или иное настроение Бесков мог сказать всё что угодно. Журналист Борис Духон, один из армии спартаковских летописцев, написал в «Московской правде»: «Вспомнился рассказ, услышанный от патриарха спортивной журналистики Льва Ивановича Филатова. Позвонил как-то ему Бесков и посетовал: не смог прочитать статью Филатова о Лобановском, потому что само имя Лобановского вызывает у него резко отрицательные эмоции».

Спартаковский футболист Виктор Пасулько рассказывал, по какой причине он не поехал в 1988 году в Сеул на Олимпиаду. О причине этой, по словам Пасулько, ему поведал Николай Петрович Старостин. Оказывается, после возвращения из ФРГ, где Пасулько в составе национальной сборной СССР стал серебряным призёром, футболист в одном из телеинтервью заявил, что «такого замечательного тренера, как Лобановский, не встречал». «И это, — говорит Пасулько, — не понравилось Бескову, который позвонил Бышовцу и попросил вычеркнуть меня из списка сборной».

После кончины Лобановского, Бескова потрясшей, он вспоминал, как они познакомились ещё в бытность Валерия игроком. «Он был незаурядным футболистом, — сказал Константин Иванович, — и дабы обезопасить тылы, я предпочитал прикреплять к нему персонального опекуна. Но остановить Лобановского удавалось далеко не всегда... Яркий игрок, он стал поистине великим тренером. С его уходом осиротел не только украинский и отечественный спорт. Это большая потеря и для мирового футбола. Таких, как Лобановский, — единицы. Он обожал свою профессию, полностью подчиняясь её требованиям и законам. Несмотря на то, что “Спартак” и киевское “Динамо” были непримиримыми соперниками, с Валерием Васильевичем мы были в очень тёплых отношениях, работая вместе в сборной, легко находили общий язык».