Высокая беловолосая девушка, переминаясь с ноги на ногу, немного волнуясь и отчасти явно смущаясь, постоянно поправляя свой идеально сидящий пиджак, время от времени тихо стучалась в комнату своего младшего брата.
Сейчас она находилась в собственном доме в небольшом городке, ей было двадцать, звали ее Анна Алмазова и прибыла она сюда впервые за три года. Много мыслей роилось в ее голове, но самой главной было извиниться перед ее младшим братом.
За годы жизни в академии девушка серьезно пересмотрела свой образ жизни и то, какой ее воспитали родители. Подумать только, кем она была раньше, хулиганистой, избалованной матерью, оторвой, заботящейся только о себе. Но даже не это было самым печальным, а то, как она игнорировала своего младшего брата, коего родители просто ненавидели, иначе и не скажешь.
И она играла по их правилам, ей сказали не общаться с братом, и она не общалась, хотя маленький Зигфрид всегда к ней тянулся.
Анна считала его довольно милым, но свое счастье было дороже.
В академии с ней произошло многое, на первом же году обучения во время церемонии вступления в закрытый элитный клуб, очень популярный среди студентов, ее изнасиловали. И насильники были теми, на кого нельзя было донести в полицию или учителям. Почуяв слабость с ее стороны, Анну буквально превратили в игрушку, все отвернулись от нее в то время. Никто не хотел встревать, когда сын князя клана Ветра развлекался. Первый год обучения показался ей адом, и она почему-то часто стала вспоминать своего милого маленького брата, она также кинула его на произвол воли сильных, как сейчас, поступили с ней.
Однажды ночью плача в чужой постели, она поклялась:
— Если меня спасут от этого рабства, я спасу своего брата от родителей чего бы мне это ни стоило.
Небеса услышали ее мольбы, и в один из дней она познакомилась с выпускницей академии, гордой дочерью клана Прозрачной Воды, Фейри Иллюзорной. Старшая дочь влиятельной семьи, выслушав рыдавшую у ее ног девушку, согласилась помочь, и с этого дня никто больше и пальцем не коснулся Анны. Она стала подчиненной госпожи Фейри и пообещала после выпуска заключить контракт с её кланом на десятилетнюю службу.
Так прошли еще почти два года, и Анна пришла исполнить свою клятву.
Вот только ее брат явно был немного шокирован таким поведением, за то время, что Анна была в академии, его жизнь, похоже, стала только хуже. Она хотела приехать раньше, но только сейчас у нее появились связи и знание, с помощью которых можно было забрать Зигфрида на постоянное официальное попечение сестры при учете живых родителей. Анна не питала надежд договориться с матерью или отцом на легких условиях. Они всегда странно себя вели, когда дело касалось Зигфрида, а потому она предполагала возможные сложности.
Неожиданно дверь в комнату брата распахнулась, и он с немного недовольным, но в то же время удивленным видом, посмотрел на нее.
Зигфрид явно вырост, его бледное лицо с идеально правильными чертами, черными бровями и зелеными глазами, несли Анне непередаваемое умиротворение.
Немного худой, ростом пока еще ниже ее, как всегда лохматый и непричесанный, со своими черными, как ночь, волосами и глубоким, как океан, взглядом, он был братом, которого она уже давно хотела крепко обнять.
«Не знаю, что здесь происходит, но сестра вцепилась в меня стоило только открыть дверь. Она так меня обнимает, как будто задушить пытается. И это, по-моему, неуместно, она довольно привлекательная девушка, даже очень привлекательная, и я ее вообще как сестру не воспринимаю. Это просто девочка которую я в течение первых восьми лет, грубо говоря, по утрам видел, на этом все. Мы даже не общались толком. Что на нее нашло?»
— Прости меня, брат, прости, — прошептала Анна на ухо Зигфриду, — прости, пожалуйста, — сжимая его все крепче, и стараясь прижаться поплотнее. Так она почему-то чувствовала себя спокойней.
«Что она несет? — чувствовал себя все беспокойней и беспокойней Зигфрид, — возможно, с ней произошло несчастье? Точно, она все-таки уехала в чужой город на три года. Может, я и считаю ее чужой, но как достойный человек просто обязан помочь в трудную минуту. Елена Дмитриевна всегда говорила нам подобное на уроках и подкрепляла слова делами!».
— Сестра не волнуйся! — уверенно произнес он, — я помогу тебе, и мы обязательно решим твою проблему, нет причин для беспокойства!
Отпустив брата, Анна удивленно потупилась, непонимающе хлопая своими очаровательными глазками. А потом:
— Зигфрид нельзя быть таким милым! — она с улыбкой уткнула его лицо себе в грудь, — ты все не так понял, у меня все хорошо!
— Отлично, отпусти меня…
— Извини, я просто соскучилась, тебе неприятно?
— Дело не в этом, — оказавшись на свободе, нейтрально изрек он.
«Какая у нее все-таки фигура, она быстро найдет мужа».
— Ты, наверное, удивлен неожиданной ласки с моей стороны? Понимаю, просто, видишь ли, я много думала и, я сожалею о своем поведении, мне правда жаль, прости.
Наклонив голову, девушка поклонилась, ее руки немного дрожали, она не знала, что будет делать, если брат скажет ей: — нет, не прощаю.
— Я не в обиде, что было, то было, — махнул рукой Зигфрид.
— Правда? — с измученным выражением лица, глядя исподлобья снизу вверх, спросила она.
— Прошлое забыто, будущее сокрыто, настоящее даровано, — процитировал древнюю мудрость Зигфрид, — ты прекрасно выглядишь сестра, с возвращением домой, — улыбнулся он и застыл, видя, как на глаза Анны наворачиваются слезы, — что-то не так?
Девушка ничего не ответила, просто снова кинувшись обниматься.
— Прекращай с этим мы уже не маленькие, особенно ты! Все хватит!
— Ты заберешь меня в столицу? — поперхнувшись чаем, который сестра приготовила для него, Зигфрид чуть не выронил чашку.
— Да, все так, ты рад? — с улыбкой наблюдая за братом, ответила она.
Повисло неловкое молчание.
В гостиной их двухэтажного дома, они сидели в тишине, смотря друг на друга, не мигая.
— Родители могут… — начал было он.
— Они отпустят тебя, поверь, — перебила она, — я уже все продумала. Если они заартачатся я прибегну к своим связям и их лишат родительских прав. Учитывая, как они с тобой обращаются, стоит их допросить с применением детектора и у них не будет и шанса. Но пока не стоит доводить до этого, думаю, хватит и простых угроз с моей стороны.
— Вот как, тогда, — в голове Зигфрида начался настоящий мыслительный ураган, он отчаянно хотел задать сестре с пару дюжин вопросов сразу. Но выбрав самый важный из них, спросил, — я смогу поступить в школу с магическим уклоном?
— Если пройдешь вступительный экзамен я не против. Полагаю, моей подработки хватит, чтобы заплатить за твое обучение. А когда окончу академию, попытаемся купить квартиру. Небольшую, но зато нашу.
— А родители? Они тебя любят, как ты продолжишь с ними общаться? — нервничая, спросил Зигфрид, немного опасаясь ответа.
— Если они начнут нормально к тебе относиться, то никаких проблем, если же нет, то и без них проживем. В конце концов не могу же я просто бросить любимого брата в беде, я теперь не такая, как раньше. Правда на нашей стороне.
— Спасибо сестра я это ценю, — сжал он кулак, думая, что когда-нибудь отплатит Анне за доброту.
— Прежде чем радоваться, тебе нужно помнить, что талант к магии есть далеко не у всех. Магию стихий отметаем сразу, у нас нет родовых контрактов с духами как у Великих домов. Магия силы недоступна простым смертным, для этого нужен специальный мастер и просто недюжинный талант. Так что остается только плетение, а для него сначала дождемся твоего двенадцатилетия, и научим тебя десяти способом взаимодействия, хорошо, — ласково посмотрела на брата девушка, — ой, погоди, я тут тебе наговорила всякого, ты про магию то, что вообще знаешь? Родители, наверное, и словом с тобой не обмолвились, а в школе и библиотеке поди говорили: — придешь как повзрослеешь? Мне тоже такое постоянно заявляли до моих двенадцати. Строго у них с этим.
«Опять двенадцать, да что их клинит на этой цифре».
— Сестра, я примерно понял, о чем ты, у меня в прежней школе был друг, он немного рассказывал мне о магии.
— Правда? Здорово.
— Вот только почему нужно ждать двенадцати?
— А это минимальный возраст для обучения, на всех книгах по магии для начинающих на обложке стоит большая цифра 12+.
«А вед на тех двух книгах тоже стояла, я помню, кто же знал то, что это значит».
— Более того на первой странице пишется примечание о том, что до двенадцати лет внутренние энергетические каналы человека еще не сформированы и потому можно нанести непоправимый вред работая с ними в таком возрасте. Вот, как-то так. Заниматься плетением раньше двенадцати дорога в могилу.
«Вот оно что, я тогда был маленьким и торопился прочитать книги, пока их не отправили сестре. Я знал со школы, что книги нужно читать со вступления, вот я их оттуда и читал. Первую страницу с непонятным словом в заглавии я пропускал. Да как так! И вед мог у Клода тогда спросить, а вместо этого надумал всякого».
— Ясно, — немного поникши, сказал Зигфрид, — сестра, а сколько обычно уходит времени на то, чтобы овладеть десятью методами взаимодействия?
— В среднем три-четыре года, обычно начиная с двенадцати, к пятнадцати годам люди как раз достигают стадии, когда могут начать учиться плести, и поступают в академию.
«Три-четыре года? Серьезно? У меня ушел примерно год, может, если начать раньше двенадцати плетением легче овладеть, но зато это опасно? Позже нужно разобраться с этим вопросом».
— А если кто-то научится этому раньше? Что тогда?
— Ну, есть гении, делающие это всего за год-полтора, их обычно берут в академию по специальной программе на стипендиальной основе и они учатся в нулевом классе.
«Ага!!!»
— Но несильно на это рассчитывай, освоить десять способов взаимодействия за один год очень сложно, хотя, если у тебя получится, я заплачу за особый тест и мы отпразднуем твою гениальность как следует.
— Ловлю тебя на слове сестра! — обрадовался Зигфрид, он уже решил пропустить год, претворившись, что учится способам взаимодействия.
«Привлекать к себе внимание и волновать сестру тем, что я начал плести, когда мне еще не было полных десяти лет, глупо, — подумал он, — она точно поведет меня к докторам и потратит последние деньги на это, а ведь нам с ней еще жить в столице. Что если потратив деньги она оставит меня здесь. Да ни в жизнь».
«Брат так в себе уверен, если у него не получится, надеюсь, он не расстроится. Хотя у меня чувство будто я уже сижу рядом с магом, может он и правда гений?»
— Сестра, а можно ты поговоришь с родителями без меня, я не хочу с ними общаться, — опустив голову, изрек Зигфрид.
— Хорошо, — улыбнулась Анна, — если ты назовешь меня сестренкой.
— Чего?
— Зачем так кривляться, давай, я жду.
— Но я не хочу!
— У тебя нет выбора, я буду тебя шантажировать.
— Сестренка, ты переходишь границы.
— Потрясающе, мне очень нравится, называй меня так всегда.
— Отказываюсь.
Дневник Зигфрида.
01.08.1611 года.
«По словам сестры, разговор с родителями прошел относительно хорошо, хотя лично я думаю, что она многое недоговаривает. Из своей комнаты я слышал крики и ругань напрямую связанную с моим именем, но мне все равно, Анна договорилась о моем переезде с ней в столицу и это главное. Теперь соберу вещи, и буду ждать. Сестра проведет здесь еще неделю, мама с папой очень соскучились по ней и отказались отпускать сразу, закатив настоящую истерику. Все же они любят Анну, а я был почти уверен, что они неспособны к таким чувствам. Иногда мне кажется, что люди в принципе неспособны любить, но я отгоняю эти мысли, это все мои проблемы с восприятием мира. Человечество не может быть настолько отвратительным, насколько я его себе представляю. Сестра изменилась, она возможно даже любит меня, хотя глубоко в душе я в это не верю. Я даже не верю, что мы с Клодом были друзьями, возможно, мне просто показалось. Кто я такой, чтобы быть ему другом? Я начинаю ловить себя на мысли, что не верю никому и ни во что. Магия — это единственное во что я верю, магия — это сила, что позволит мне быть свободным. Я должен стать сильнее, сильнее всех, только тогда я перестану бояться боли, одиночества и издевательств.
Буду тренироваться в плетении всю неделю напролет, до изнеможения, я стану сильнее настолько насколько это возможно. Главное, не упасть снова в обморок, сестра, в отличие от родителей, может ко мне и наведаться.