Лондонский туман

Глава 11

Вечером Мелисса открыла дверь Кокриллу после того, как он, торжествующий и одновременно подавленный, оставил дом на канале на попечение подчиненных Чарлзуэрта и вернулся на Мейда-Вейл. Роузи ушла по своим делам — история казалась нелепой, и Тедвард только посмеялся бы над ней, но, с другой стороны, это выглядело странно... Кокки вел себя просто ужасно — они ведь позвали его, чтобы он им помог, а не делал из бедняги Тедварда убийцу, даже ради Томаса...

— Нам ведь незачем сообщать об этом полиции, Кокки? Пусть сами выясняют, если хотят.

— Я тоже полиция, — напомнил Кокрилл.

— Да, но не для нас, и вы обещали...

— Я ничего не обещал и должен исполнять свой долг.

— Конечно, Тильда будет рада из-за Томаса, но придет в ярость из-за Тедварда, предупреждаю вас.

К счастью, Матильда еще не вернулась домой, несомненно, будучи занята поисками средств помощи мужу. Мелисса проводила Кокрилла в кухню и приготовила ему чашку чаю. Эти дни она выглядела очень бледной и испуганной, под глазами темнели круги, волосы беспорядочно свисали вниз. Кокрилл подумал, что молодые люди, возможно, в самом деле пытаются что-то скрыть за падающими на лицо волосами, и поинтересовался мысленно, что может скрывать Мелисса. Он прислонился к плите, греясь о ее кремовую эмалированную поверхность.

— Здесь приятно, Мелисса. Маленький оазис мира.

— Кухня всегда успокаивает, — откликнулась Мелисса. — В ней тепло и буднично, так что можно ненадолго забыть... все это.

—- Вы имеете в виду убийство?

— Есть какие-нибудь новости о Станисласе, инспектор?

— Нет. Похоже, это весьма таинственный молодой человек. — «Если только он существует в действительности», — мысленно добавил Кокки.

— Очень таинственный. Это не я сделала его таким. Станислас не сообщил мне, ни кто он на самом деле, ни свой адрес или номер телефона. — Вообще-то телефонный номер у Станисласа имелся — если набрать его и спросить «мистера Станисласа», веселый голос ответит, что посмотрит, дома ли он, и вскоре сообщит, что дома и подойдет через минуту или что его нет. Но Мелисса считала нужным в разговорах с полицией преувеличивать таинственность Станисласа, насколько возможно. — Это осложняет мое положение, но не очень, верно? Ведь я не знала мосье Верне и ни разу о нем не слышала до того дня, когда он пришел сюда, поэтому не могла иметь к этому отношение, не так ли, инспектор?

— Пожалуй, — согласился Кокрилл. Ко времени его ухода полиция ничего не обнаружила в доме Тедварда, подтверждающего его версию трюка с телефоном, но и ничего, опровергающего ее. А если этот трюк был проделан...

Маленькая подушка пролетела мимо окна и с мягким стуком приземлилась на подъездную аллею.

— Она снова начинает! — Мелисса поставила недопитую чашку чаю. — Лучше я поднимусь к ней — когда она выбрасывает вещи с задней стороны дома, это еще куда ни шло, но если они летят прямо на дорогу...

Однако миссис Эванс с видом воплощенной невинности сидела на диване, прикалывая кружевную шапочку к парику. При виде инспектора Кокрилла она не спеша и довольно криво водрузила парик на голову. Мелисса машинально поправила его, укрепив с помощью пары булавок.

— Спасибо, Мелисса. Слава богу, ты пришла, дорогая, и можешь избавить меня от этого ужасного ребенка. — При этом миссис Эванс нежно улыбнулась правнучке. — Представляешь, она начала выбрасывать вещи из окна. И чего только дети не придумают! — Старуха с озорной улыбкой посмотрела на Кокки, деликатно остановившегося в дверях из-за эпизода с париком. — Входите, инспектор.

Мелисса схватила ребенка и унесла его. Эмма визжала, как поросенок, непонятно — от гнева или радости. Миссис Эванс указала на стул худощавой рукой, пальцы которой были унизаны старомодными массивными кольцами.

— Садитесь, дорогой инспектор, и поболтайте со мной. Вы не представляете, как скучаешь по цивилизованной беседе после часа в детском обществе.

Кокрилл опустился на стул с другой стороны камина.

— Налейте себе шерри — не важно, если вы только что пили чай, они хорошо смешиваются. Графин рядом с вами. Нет, спасибо, я слишком старая и чокнутая — бог знает, что я способна натворить под действием алкоголя! — Старуха бросила на него дразнящий взгляд.

— Бог, возможно, сомневается, но думаю, вы отлично это знаете, — шутливо отозвался Кокки.

Она едва заметно подмигнула.

— Вы чересчур проницательны.

— Я вас не выдам, — смеясь, пообещал он.

— Понимаете, здесь слишком скучно. — Миссис Эванс положила руки на колени, задумчиво глядя на золотые кольца с множеством сверкающих камешков. — Когда я была девушкой и молодой замужней женщиной, инспектор, жизнь была такой веселой. Я была, можно сказать, профессиональной кокеткой. Мой муж меня поощрял, он говорил, что нельзя пренебрегать таким даром. — Она погрузилась в мечтательную дремоту, и Кокрилл, начинавший подозревать, куда все это ведет, что-то пробормотал. Миссис Эванс тотчас же пробудилась и заговорила более уверенно: — Требовался настоящий талант, инспектор, чтобы флиртовать так, как флиртовали мы в наше время — изящно и деликатно, чтобы не слишком разбивать чужие сердца и совсем не повредить собственным. Все было абсолютно невинно и безобидно — не то что теперешняя возня по углам. Сейчас на первом месте физиология, а не интеллект. Возможно, мы были подавленными сексуально, хотя, конечно, не знали таких слов, но нас это ничуть не беспокоило. — Она пожала плечами. — Хотя современные люди утверждают, что это исподволь причиняло нам вред и что именно потому я на старости лет выбрасываю вещи из окон.

Когда дело дошло до защиты Томаса, миссис Эванс явно не собиралась заходить слишком далеко. Во всяком случае, признание было отложено до утра. Кокрилл ничего не сказал о новой теории и новом подозреваемом, но мягко подтолкнул ее в желаемом направлении.

— По крайней мере, Роузи в старости не будет бросать вещи из окон.

— Безусловно. — Миссис Эванс сделала паузу, опустив голову на руки. — Разумеется, инспектор, я не всегда так делаю только потому, что мне скучно.

— Вы имеете в виду, что иногда в самом деле бываете, как вы сказали, «чокнутой»?

— А вам не кажется, что нужно быть слегка чокнутой, чтобы считать забавным выбрасывание вещей в окна?

Кокрилл пожал плечами.

— Полагаю, это зависит от того, насколько вам скучно. Она улыбнулось.

— Ну, я действительно очень скучаю, но иногда обнаруживаю, что теряю над собой контроль и не отвечаю за некоторые свои поступки. Это как незаметно задремать, а потом проснуться и узнать, что ты спала.

— И таким образом вы спали во время убийства. Вы это хотели мне сообщить?

Старуха стиснула тонкие пальцы — он видел, как тяжелые кольца оставляют розовые следы, впиваясь в бледную кожу.

— Вы очень умны, инспектор, я всегда это знала. Но я заснула не сразу. Я бодрствовала, как и вы - а это о чем-то говорит! — когда Матильда помогала мне снять парик и расшнуровать корсет. Она быстро ушла, так как оставила гостя одного и еще должна была заняться ребенком, понимаете?

— Да, — кивнул Кокки. — Понимаю.

— Невинность — странная вещь, — мечтательным тоном продолжала миссис Эванс. — Я смотрю на Роузи, в общем, как на невинную девушку. Думаю, она унаследовала от меня прирожденное кокетство. Будь я молодой сейчас, то, возможно, не была бы «сексуально подавленной». Я этого не знаю, так как не имела шанса быть другой, чем я была. Но Роузи имела неограниченные возможности заходить куда дальше меня. Не могу порицать ее за то, что с ней произошло, так как тоже могла бы воспользоваться шансом, если бы он мне представился. Но я виню того, кто воспользовался ее невинным кокетством и направил ее по пути, где невинности становится с каждым шагом все меньше и меньше.

— Понятно, — повторил Кокрилл.

— И, конечно, будучи чокнутой, я едва ли могу считаться ответственной, если эта мысль преследовала меня, покуда я... Ведь сумасшедших старух вроде меня не вешают, верно? Их отправляют в психушку для преступников, где, во всяком случае, скучать не приходится.

Кокки склонился вперед, опираясь локтями на колени и ловко скручивая сигарету покрытыми пятнами пальцами.

— Полагаю, вы говорите мне все это из-за Томаса?

— Вы же видите, что Томас защищает меня.

— Все думают, что он кого-то защищает.

— Кого же еще он может защищать, кроме меня и Матильды? А Матильда этого не делала.

— Как вы можете быть в этом уверены?

— Дорогой мой, неужели вы думаете, что она бы хранила молчание, а не кричала со всех крыш, что Томас невиновен?

— Она должна думать о ребенке.

— Даже ради Эммы Матильда не позволила бы Томасу страдать ни минуты за то, что сделала она. К тому же это не пошло бы на пользу ребенку — так или иначе один из родителей оказывается убийцей. Нет-нет, конечно это не Тильда, и вы, Кокки, отлично это знаете. Томас тоже должен это знать. Таким образом, остаюсь только я. Мелисса Уикс тут вообще ни при чем, да Томас и не стал бы рисковать ради нее своей шеей, а Роузи была с Тедвардом, значит, это не могла быть она.

— Разумеется, Томас пошел бы на все, чтобы защитить Роузи.

— Но она отпадает целиком и полностью.

— А как вы думаете, Томас взял бы на себя вину Тедварда, если бы считал, что убийство оправданно?

— Тедвард был с Роузи, — пожала плечами миссис Эванс.

— Но если бы Тедвард мог убить этого человека и вы считали это справедливым, могли бы вы сделать это не для Томаса, а для него?

Некоторое время миссис Эванс молчала.

— У вас есть что-то против Теда Эдвардса? — спросила она наконец.

— Возможно. И в таком случае?..

Миссис Эванс встала, держась за высокую каминную полку и глядя на тлеющие угли.

— В таком случае... Ну, это семейное дело, инспектор. В том, что касается смерти Рауля Верне, Тедвард, безусловно, один из нас. Ведь в центре всех событий Роузи, а бедняга в нее влюблен. Если он убил Рауля Верне из-за Роузи, я бы, как вы выражаетесь, «сделала это» и ради него. — Она посмотрела ему в глаза. — Что вы подразумеваете под «этим»?

— Я подразумеваю признание в убийстве —- в том, что вы, считая Рауля Верне соблазнителем Роузи, воспользовались присутствием Матильды в детской, прокрались вниз, застигли Верне врасплох в холле и ударили его по голове.

— Стоя на ступеньках выше его, можно было вложить в удар дополнительную силу, — сказала миссис Эванс — Ужасно, что он умер не сразу.

— Поэтому вы позвонили по телефону?

— Не могла же я оставить его лежать там, исходя кровью. Конечно, кажется глупым пытаться вызвать врача, когда я только что сделала все, чтобы убить его. Это похоже на то, чтобы не дать убийце покончить с собой перед казнью, только наоборот, если вы понимаете, что я имею в виду. Другое дело, если бы он умер на месте.

— И вы позвонили, притворившись Раулем Верне?

— Ну, не могла же я назваться своим именем. По-моему, я блестяще сымпровизировала.

Инспектору Кокриллу казалось, что миссис Эванс блестяще импровизирует в данный момент.

— А если бы его жизнь была спасена?

Миссис Эванс пожала плечами.

— В любом случае, это послужило бы ему уроком.

— Но я имею в виду вашу безопасность.

— Вряд ли он видел, кто его ударил. А если видел и, умирая, сказал бы что-нибудь Тедварду, то Тедвард бы меня не выдал.

— Но если бы он выжил?

Она снова пожала плечами.

— Едва ли я тогда об этом думала, но мне все равно осталось не так долго жить, а повесить меня не могли.

— Зато могли отправить вас в тюрьму, —- напомнил Кокки.

Миссис Эванс опять посмотрела на угли в очаге.

— Чокнутую старуху вроде меня?

— С точки зрения закона, «чокнутым» является человек, не знающий, что он делает. Но вы, по вашим словам, это знали.

Миссис Эванс подняла голову, и Кокрилл увидел, что она смертельно устала. Тем не менее она заставила себя сделать последнее усилие.

— Я знала? Что?

— Знали, что делали, когда убивали этого человека.

Миссис Эванс посмотрела на окно, потом на диван и подобрала подушку.

— Разве я кого-то убила? — рассеянно спросила она.

— А разве вы только что не признались в этом?

— Призналась? Не знаю, о чем вы говорите. — Миссис Эванс положила подушку на диван. — Используйте ваш замечательный интеллект, мой дорогой инспектор. Если бы я собиралась признаться, неужели бы я не послала за молодым Чарлзуэртом и не избавила моего бедного мальчика от страданий? Конечно я не могу признаться. Если бы я знала, что я делаю, меня бы отправили в тюрьму до конца дней, а там так тоскливо, что мне бы каждую минуту хотелось выбрасывать подушки, но окна в камере расположены слишком высоко. Нет-нет, конечно я ничего не знала и просто подала вам идею, чтобы вы начали поиски в этом направлении. С этого момента я буду отрицать каждое слово — если докажут, что я его убила, значит, бедная полоумная старуха понятия не имела, что делает. — Она улыбалась, но ее руки дрожали, а глаза были полны слез. —- Я ничего не помню о том вечере до того, как Матильда не поднялась ко мне и не сообщила, что произошло, и не помню ни слова из нашего разговора. — Миссис Эванс села на* диван. — Теперь дело за вами. Только постарайтесь разоблачить меня побыстрее.

Кокрилл сел рядом с ней и взял ее за дрожащую руку.

— Не волнуйтесь, — сказал он. — Томас будет в безопасности без вашего самопожертвования. А что касается доказательств против вас, то я бы не знал, с чего начать.

— Вы могли бы начать с моего парика. Матильда сняла его, прежде чем идти в детскую. Спросите ее, почему она, поднявшись сообщить мне, что этот человек умер, не заметила, что парик надет на меня снова.

Тем временем Матильда вернулась и сидела внизу в кабинете. Мелисса снова приготовила чай.

— Я как раз собиралась подняться, Кокки, чтобы спасти вас от бабушки.

— Сегодня она ведет себя разумно, — сказала Мелисса, которая считала миссис Эванс кандидатом на признание в невменяемости с редкими периодами просветления. — Не так ли, инспектор?

— Да, вполне. — Когда Мелисса вышла из столовой за графином шерри, он спросил: — Как насчет ее волос?

— Волос?

— Парика. Она утверждает, что он был на ней, когда вы поднялись в ее комнату после того, как обнаружили тело.

Матильда задумалась.

— Да, действительно. Я обратила на это внимание. Ведь я сняла с нее парик, когда поднималась в первый раз.

Кокрилл сидел в характерной для него позе, опустив узкий зад на край стула, раздвинув колени, опершись на них локтями и теребя сигарету испачканными табаком пальцами.

- Я не думаю, что это что-либо означает. Она услышала суету в холле и надела парик, чтобы в случае надобности выглядеть респектабельно.

— Чтобы дотянуться до парика, лежащего на ее туалетном столике, требовались руки длиной в десять футов. Должно быть, она встала за ним с кровати и легла снова.

Мелисса вернулась с шерри, а вскоре появились Тедвард и Роузи. Оба выглядели бледными и усталыми, а у Роузи глаза были заплаканы. Сбросив шляпку, она взбила светлые волосы, достала из сумочки помаду и наложила свежий слой на алые губы, но проделывала все это абсолютно машинально. Тедвард подошел к камину и обратился к Кокки:

— Я слышал, сегодня утром вы сделали какие-то открытия у меня дома?

Как Кокрилл отметил ранее, Роузи явно была весьма неподходящей персоной для сговора. Инспектор перестал скручивать сигарету и посмотрел в глаза Тедварду.

— Да. И вы знаете, что мы открыли?

— Вы выяснили, каким образом можно было проделать некий трюк с телефоном. Но ведь это не значит, что его действительно проделали, верно? Доказательств нет?

— Полагаю,- люди Чарлзуэрта ищут их в данный момент, — сказал Кокки. — Царапины на подоконнике и так далее.

— Понятно. Разумеется, дорогой друг семьи все рассказал?

— Я прежде всего полицейский, а уже потом друг семьи. Вы все это знаете. — Кокрилл посмотрел на часы. — Думаю, Чарлзуэрт скоро придет.

— Не сомневаюсь, — мрачно отозвался Тедвард. Он отошел и сел на диван рядом с Роузи, держа ее за руку. Она доверчиво прислонилась к нему, и наблюдавшему за ними Кокки пришло в голову, что, несмотря на разницу в возрасте и темпераменте, здесь, возможно, кроется ответ на все неприятности Роузи, хотя он сомневался, что с женитьбой на ней душевные боли Тедварда подойдут к концу. Тедвард виновато улыбнулся.

— Прошу прощения, инспектор. Конечно, вы должны выполнять свой долг. Фактически, вы меня опередили. Я уже собирался пойти к Чарлзуэрту.

— Чтобы присоединиться к Обществу защиты Томаса?

— Чтобы признаться в убийстве Рауля Верне, если вы это имеете в виду.

— Прямо какая-то эпидемия, — усмехнулся Кокрилл.

— Остальные пытаются быть героями. Это достаточно легко, когда вы невиновны, но не так забавно в другом случае.

— Вы не были в первых рядах, — согласился Кокки.

Матильда откинулась на спинку стула, уставясь на огонь в камине. Томас в полицейском участке, на этой ужасной скамье подсудимых, в «черном вороне», в тюрьме вместе с другими подследственными — настоящими преступниками и убийцами... В газете недавно сообщалось о человеке, изнасиловавшем и убившем девушку, которую он никогда не видел раньше, и еще об одном, который изрезал женщину битым стеклом во время драки в пабе. И такие люди сейчас рядом с Томасом — занимают соседние койки, едят вместе с ним, под тщательным наблюдением надзирателей, следящих, чтобы они должным образом предстали перед судом. Что в сравнении с этим значат мелкие грешки Роузи? Бедняжка родилась шлюхой, а в результате Томас с его добротой и честностью пребывает в обществе воров и убийц... «Я ненавижу ее за это, — думала Тильда, — и всегда буду ненавидеть!..»

Но Тедвард сидел рядом с Роузи, держа ее за руку.

— Я не собирался позволить Томасу страдать за мое преступление. Мне достаточно было сказать одно слово, чтобы спасти его. Я не сомневался, что он охотно примирится с несколькими неделями в тюрьме, зная, что я всегда могу его выручить. Вероятно, он подозревает кого-то другого, но это не меняет дела. Томас считал, что Рауля Верне убили заслуженно, и был готов пострадать ради того, чтобы убийца мог спастись. А к тому времени, когда закончится процесс и они начнут искать кого-то другого, мои бы шансы только увеличились. Я не понимал, почему должен напрашиваться на виселицу за то, что свел счеты с этой скотиной, если этого можно избежать. — Он пожал плечами и горько усмехнулся — А теперь мой красивый жест приходит с опозданием.

Чашка и блюдце со звоном упали на паркет. Мелисса машинально наклонилась, чтобы подхватить их, но тут же выпрямилась, не сводя глаз с Тедварда.

— Значит, это вы? — воскликнула она.

Все изумленно обернулись, глядя на ее озадаченное лицо. Мелисса вертела головой из стороны в сторону, открыв рот, но утратив дар речи.

— Почему это вас так удивляет? — резко осведомился Кокрилл.

Не обратив на него внимания, она снова попыталась заговорить, но у нее стучали зубы. Наконец ей удалось вымолвить:

— Вы сказали, что это вы убили его?

«О боже! — подумала Матильда. — Что теперь?»

— Конечно он этого не делал Мелисса, — с раздражением сказала она. — Они все друг друга защищают, но в этом нет ни слова правды. — Тильда повернулась к Тедварду. ~ Ради бога, прекрати это! Какой смысл обвинять себя? Томас не убивал Рауля — они ничего не смогут ему сделать. Пусть сами во всем разбираются — не усложняй положение, раздражая полицию и настраивая ее против нас. Каждый строит из себя мученика, наслаждаясь собственным благородством, а тем временем бедный Томас по-настоящему мучается в этом ужасном месте...

Мелисса игнорировала этот монолог. Она по-прежнему смотрела на Тедварда.

— Как вы могли его убить?

Кокрилл бросил сигарету в огонь, встал и подошел к ней.

“ Почему это вас так удивляет, Мелисса? — повторил он. — Что за этим кроется? — Кокки посмотрел туда, где в тени медленно открывалась дверь, и отвел взгляд. Дверь осталась полуоткрытой — никто не вошел в комнату.

Внимание всех сосредоточилось на Мелиссе. Она стояла на прежнем месте, осколки фарфора валялись у ее ног, струйка чая вытекала со дна разбитой чашки. Тедвард сидел на диване, все еще держа Роузи за руку, но ошеломленно глядя на Мелиссу. Роузи прижималась к нему, приоткрыв рот с тревожным видом. Миссис Эванс сидела в глубоком кресле, вцепившись в подлокотники худыми нервными руками. Матильда откинулась на подушки, утомленная и расстроенная собственной вспышкой. Мелисса пыталась унять дробь, которую выбивали ее зубы.

— Зачем вам понадобилось убивать его? — снова спросила она.

Тедвард посмотрел на руку Роузи и пожал плечами.

— Я сделал это по очень веской причине, Мелисса, которая не имеет к вам никакого отношения. Я убил его, потому что он заслужил смерть, потому что это помешало ему причинить новые беды нам и другим людям, наконец потому, что мне это доставило глубокое личное удовлетворение. Когда меня повесят, не плачьте и не надевайте траур — дело того стоило. Он с улыбкой откинулся назад и добавил, не оборачиваясь: — Теперь вы все слышали, инспектор Чарлзуэрт, так что можете войти и закрыть за собой дверь. Вы создаете жуткий сквозняк.

Чарлзуэрт шагнул в комнату в сопровождении сержанта Бедда. Кокрилл бросил на него вопросительный взгляд, и Чарлзуэрт слегка покачал головой. Тедвард заметил этот немой диалог.

— Что, никаких доказательств? Ни царапин на подоконнике, ни отпечатков пальцев на звонке в заднюю дверь? Лучше займитесь соседями, инспектор. Возможно, они слышали, как моя машина урчала за утлом дома.

— Благодарю за хорошую идею, — отозвался Чарлзуэрт. — Непременно ею воспользуюсь.

— Что за идиотские шутки? — сказала Матильда. — Все знают, что Тедвард во время убийства находился в своей приемной с Роузи.

— Нет, дорогая, — покачал головой Тедвард. — Это был блестящий трюк, но недостаточно блестящий для Ярда. — Он выглядел спокойным и насмешливым, но провел рукой по лицу жестом, свидетельствующим о глубокой душевной усталости. — Я все объясню. В тот момент, когда я услышал, что этот человек придет, я твердо решил убить его, хотя не знал как. Моей первой мыслью было подождать снаружи и ударить его по голове, когда он выйдет из дома, но ты могла вызвать такси и проводить его, а порог отеля «Ритц» не казался подходящим местом для убийства. Затем я подумал, что ты оставишь его одного, когда поднимешься к ребенку, и стал соображать, как этим воспользоваться. Бабушка к тому времени уже должна была находиться в постели, а Мелисса говорила мне, что у нее выходной. Я знал, что смогу вызвать Роузи к себе, если скажу, что помогу ей избавиться от ребенка, так что оставался один Томас. Первым моим шагом было записать сообщение, якобы переданное по телефону, и оставить его у аппарата — если бы из этого ничего не вышло, вреда бы это не принесло. И если я собирался убить этого человека в доме, то лучше было воспользоваться домашним орудием, которое мог подобрать грабитель и кто угодно, поэтому, уходя, я забрал с собой молоток и старинный пугач. Я решил, что мастоидный молоток подойдет отлично, а своего у меня не было. Собирался туман, и я подумал, что мне это поможет. Так и вышло. Единственным препятствием было присутствие Роузи у меня дома. — Он улыбнулся ей.

Чарлзуэрт слушал в оба уха. Он думал о том, должен ли официально предупредить Тедварда, но еще не принял решение, будет ли предъявлять ему обвинение. В доме на канале не нашлось никаких улик, а в тюрьме уже был один заключенный, обвиненный в том же преступлении! «Подожду, — решил Чарлзуэрт. — Я не требовал от него никаких заявлений, а если они нам понадобятся снова, он, похоже, готов их повторить...»

— Итак, вы сделали из нужды добродетель? — спросил Чарлзуэрт.

— Да, — кивнул Тедвард. — Я подумал, что Роузи будет моим алиби — и ты была превосходным алиби, малышка, — он снова улыбнулся ей, — пока меня не подвел телефон! Ну, не важно... Я сфальсифицировал телефонный звонок, Тильда. Правда, я планировал сделать это раньше, но Роузи опоздала. Но не все было потеряно. Я посадил ее в машину и поехал сюда — если бы к нашему приезду свет в детской уже не горел, все можно было представить странной шуткой, как и фальшивое телефонное сообщение Томасу. Но свет горел. Я оставил Роузи в машине, вошел в дом и убил его. Верно, Роузи?

Но Роузи молча смотрела на свои руки, по крайней мере, не возражая.

Матильда уставилась на Тедварда. Все это походило на правду. А если так...

— Ты говорил мне, что он не мог быть убит во время звонка. Полагаю, ты знал, что другой врач, который его осмотрит, поймет, что он умер совсем недавно. Поэтому ты сказал мне, что он умер только что.

— Да, — кивнул Тедвард. — И это была правда. Я только что убил его.

Мелисса все еще стояла с разбитыми чашкой и блюдцем у ног.

— Не понимаю. Как вы могли его убить? И почему?

Тедвард молчал, не желая обсуждать Роузи с Мелиссой Уикс.

— Почему это вас так удивляет? — с любопытством спросил Чарлзуэрт. — Он ведь все объяснил. Роузи не создала ему алиби от начала до конца. Он оставил ее сидеть в машине и вошел в дом первым под каким-то предлогом — очевидно, «посмотреть, что произошло», дабы избавить ее от потрясения. — Роузи быстро вскинула голову, но Чарлзуэрт продолжал: — Он выманил Верне в холл, ударил его по голове, выбежал наружу и привел Роузи, притворившись, будто нашел его мертвым. Что касается причины... ну, Роузи ведь ждет ребенка, и он убил ее соблазнителя — отца этого ребенка.

Мелисса сделала шаг вперед. Фарфор хрустнул под ее ногой, открытый рот чернел на белом лице, взгляд был бессмысленным, руки сжались в кулаки.

— Отца ребенка! — воскликнула она. — Господи, ведь Роузи даже не знала, кто отец! — Внезапно ее глаза закатились, и она разразилась истерическим смехом. Рука Роузи выскользнула из пальцев Тедварда, и она свалилась на пол грудой бело-розового желе.