Ловчие

Глава 37

Неспроста над каждой кнопкой того нерасторопного лифта значились ещё пять цифр. Мы вынырнули, и я не сразу сообразил, что сталось с Сенной площадью, а когда сообразил — уставился на Натали.

— Тебе просто необходим поводырь, Константин, — почти с сожалением заверила она.

Мы оказались в Москве! Прямо напротив здания МИДа на Смоленской площади! Лифт, в который так спешил растолстевший Гарри, боясь опоздать на суд, был не просто лифтом. Он транспортировал ловчих между городами! В таком случае неудивительно, что сущность, чья сила использовалась для его передвижения, часто отдыхала…

Ночь поделила Москву на чёрное — беззвездное небо, и белое — искрящийся под светом фонарей снег. Было прохладно. И пусто как-то. Как после похорон, что ли…

— Здание Вотчины одно в Лимбе, — подошла Натали. В сфере спящих она выглядела ещё хуже. Так, словно бы её только что вытащили из газовой камеры где-нибудь в Освенциме. — Каждый этаж его — это культурный узел. Всего их, кажется, двадцать три, но обитаемых осталось девять, а Юдоль может доставить только к пяти.

— Юдоль?

— О, если и есть у вас, у русских, какая сущность действительно легендарная, так, чтоб на весь народ, то это Юдоль. Она и приводит в движение лифт. В том числе. Поговаривали, что с неё сама Вотчина началась и на ней держится. Чушь, конечно. У меня, как у начальника никому не нужного отдела, доступа к ней нет, так что я понятия не имею, как она выглядит. Самой интересно. Ладно. Время не на нашей стороне, как говорится. Иди за мной.

И она бодренько, уверенной походкой, зашагала прочь. Быстро переварив услышанное, я пошёл следом.

— Куда мы?

— В аэропорт, куда ж ещё. Или ты передумал? — она остановилась. — Мне всё равно. Тебя изучать я могу и прямо тут.

— Нет, не передумал. Я правильно понял, что культурные узлы — это города?

— Правильно.

— А какие ещё есть узлы? Ты сказала, что их…

— Доступных пять: Москва, Санкт-Петербург, Владикавказ, Новосибирск и Владивосток, — перебила Натали, а сама что-то уже разглядывала чуть ниже моего подбородка. — У тебя эта родинка с детства?

Она потянулась к моей шее, словно я был манекеном безмозглым, которому всё равно, или сынком её, и мамаше приспичило наслюнявленным пальцем стереть следы неаккуратного поедания шоколадки. Что-то щёлкнуло в голове, и я с размаху дал ей пятернёй по руке.

— Ай!.. — удивилась Натали, но тут же стянула перчатку и внимательно рассмотрела след от шлепка, попутно вслух констатируя, словно бы для аудиоконспекта. — Хм… Выраженного вреда не наблюдаю. Теорию воздействия на других ловчих по принципу “ловчий-спящий” отбросить.

Ненормальная?

— А почему бы просто не воспользоваться этой самой Юдолью, как транспортом? В Москве же я оказался! Так было бы быстрей, — несмотря ни на что задал я закономерный вопрос.

Натали сощурилась, и не понять было, смотрит ли она с укоризной, или опять что-то разглядела и хочет дотронуться.

— Потому что, Константин, я не верю никому в Вотчине, кроме Ёси. А тебе не советую верить даже Ёсе. Мы полетим самолётом. Сейчас закажу билеты, и всё. Не бойся, я заплачу. Не моё бы финансовое состояние, отдел “П” давным-давно бы закрыли “за ненадобностью”, - она горько усмехнулась.

— Кто ещё такой этот Ёся? — было неприятно, но с тем, что Натали за меня заплатит, согласиться пришлось.

— Иосиф Штиль. Русский, немец, еврей, как он себя представляет. Девятый архивариус рода Ладо и по совместительству мой единственный подчинённый. Ты спрашивай, спрашивай. Я ведь и за этим здесь, помнишь? В том числе.

Мы сели в такси и направились прямиком в аэропорт. Ощутив жужжание в кармане, я вытащил купленный Виктором смартфон. Над иконкой “Ватсапа” горела единичка. Сообщение пришло с номера Кати, но писал Гера.

“Ты передал подарок?”

И подпись. Всё. Ни здравствуй, ни прощай. А ещё поэт. Я написал короткое “Да” и убрал телефон в карман. Почему он переспрашивает, я же всё рассказал Кате?..

Голова полнилась мрачных мыслей, среди которых не последними были мысли об увиденном в Лимбе. Хоть и ерепенился я даже перед самим собой, будто весь остальной мир глубоко мне безразличен, но это было далеко не так. Видеть здание Вотчины в Лимбе, его накренённое, просевшее состояние, запустение и разброд, было больно. Как-никак, это моё. Наше.

“Наше радио!” — в ответ моим мыслям отрапартовали динамики такси, и в салоне заиграла старая песня Наутилуса. Я усмехнулся и отвернулся в малоснежную московскую зиму. Случайности не случайны, н-да… Это уж точно…

Сорока ведь этого от меня и хочет. Чтобы я не дал убить тех прирождённых, и мы сообща стали бы… новым центром силы, что ли… Ясно, что делает она это не из патриотических чувств, а банально спасая собственную шкуру, о чём искренне сразу и сказала. Да и есть ли у сущности понятие родины?.. Они ведь сами ту родину и творят…

Жигуль было попытался перекряхтеть негромкий голос Бутусова, но у него почему-то не вышло.

Я представлял себе состояние того несчастного Багыта. Ему наверняка кажется, что весь мир сошёл с ума. Треснул. Раскололся. Но ведь это ещё цветочки. Если мы не успеем, за ним придут. Свои же. У него сейчас даже меча нет, чтобы хоть как-то себя защитить. И сущностей наверняка тоже. Если подумать, то мой случай ещё удачный. Меня “наградили” какой-никакой, а сверхъестественной тварью, у меня почти с самого начала есть пусть и позабывший почти всё, но всё же патриарх, который даже жизнь мне спас на Пхукете. А Багыт совершенно один. И без меня у него шансов нет.

Боковым зрением я ловил взгляд Натали. Она не стеснялась разглядывать меня, и явно делала это с помощью какой-то сущности, потому как взор её мутнел поволокой, делая из неё какую-то ведьму из фильма ужасов. Я старался не обращать на это внимания. Во-первых, она чётко дала понять, что не отстанет. Что будет со мной везде и всюду. В этом я сомневался, потому как в Малинов Ключ, например, приводить её намерен не был. Впрочем, она ведь даже права. Я слишком мало знаю. Потому что мало задаю вопросов. Только вот кому их было задавать-то?..

Доверия и к самой Натали-то по-прежнему не было, особенно после упоминания, что нашу с ней встречу каким-то образом устроил Виктор. Но я всё же пошёл вместе за ней. Ведь если подумать, она сказала обо всём честно, без утайки. Могла бы просто промолчать, но вместо этого выдала всё, даже содержание их разговора, который вышел крайне интересным, если не сказать большего.

Ох неспроста там, в моей квартире, я подумывал вызвать меч. И вызвал бы, скажи Виктор хоть слово про Нонго, упомяни змею хоть в каком-нибудь ключе. Не зря я заподозрил, что мой первый враг и первый же союзник в новом мире оказался под её влиянием. К сожалению, так и было. Тьма, которая удержала его на краю смерти — это тьма, состоящая из шевелящихся змей, и Натали это подтвердила. Та самая, которую видел и я, когда надо мной качалась безразмерная голова с двумя жёлтыми глазищами-фонарями. Это грёбаная Нонго вытащила Виктора, чтобы посадить на крючок!

Натали сказала, что он и к ней пришёл с бредом про смерть, тьму и тому подобным. Только вот загвоздка была в том, что пришёл он… по адресу. Для Натали всё это не было бредом. Она выслушала его внимательно и даже изменила собственные планы, отказавшись от крайне важной поездки. Её ничего не смутило в рассказе Виктора. Наоборот даже. Ведь ей преподнесли доказательства, что я Проводник. Как оказалось, она не сама обнаружила, что я “прогулялся” по воронке мироздания. Ей об этом сказал Виктор. И чем-то доказал…

И он не погибал. Натали пояснила, что если бы Виктор погиб, умер без приставки “почти”, то сущности его покинули бы. Только самые верные уходят за ловчим в Ничто. Те, кто служил ему многие-многие годы. Он же сказал, что потерял всего две сущности из пяти, которые из него вышибла Сабэль…

Если подумать, неудивительно, что так всё случилось. Даже предсказуемо в какой-то мере. Виктор жил только одной мыслью, и мысль эта — месть Сабэль. Я тоже было пошёл за львицей, но не столько с желанием отправить к праотцам, сколько выяснить как можно больше про Нонго, про их конфликт, и уже ту отправить к праотцам. А ещё, забрать у Сабэль что-то дедовское, некий артефакт, для чего необходимо было её одолеть, потому как по-доброму она ничего не отдаст.

Интересно, но ведь мести же желала и Нонго! Если я правильно понял всё её шипение, что иногда до меня доносилось. Змеюка, кем бы она ни была, а была она явно не простой ловчей, отчего-то очень хотела поквитаться с медной львицей. Хотя, казалось бы, что для неё одна конкретная смерть? Но, видимо, что-то всё же значила. Или значила именно эта смерть. Точнее жизнь, которую она оборвала…

Дед?.. Он был важен для змеи? Возможно.

Нонго выстроила многоходовочку, где роль разящей пешки выпадала мне. Ведь ясно же было, что это так. Виктор почти упрашивал меня пойти с ним. Я был нужен ему. Необходим даже. Но при этом он ограничился только словами и параллельно прибёг, так сказать, к плану Б. Интересно, предвидел ли Виктор, что Натали всё мне расскажет?

По какой-то причине я представлял для Сабэль большую опасность. Ну не верю я в то, что Виктор, наслушавшись шипения, решил просто взять меня в боевые товарищи. Уж кому-кому, а ему-то известно, что я пуст в плане сущностей, что ранг у меня второй, и что драться я способен разве что кулаками да мечом. Да и то… Такой себе союзник выходил против хитрющей и могущественной ловчей, которой почти двести лет.

Я им нужен для другой цели. Не драться мне полагалось, а делать что-то ещё. Отвлекать? Возможно. И мой отказ в открытую пойти с ним едва ли порушил планы Виктора. Их с Нонго планы. Он заранее побеспокоился о том, чтобы я направился на Алтай, и устроил мне встречу с Натали, которой быть не должно. Предвидел. Рассчитывал. И я шёл. Не мог не идти. Вернее, мог, но… не хотел. Мысль Сороки, что кроме собственного рода я больше никому не нужен, и что нет другого удачного пути для меня, кроме как путь усиления того же рода, укоренилась в голове основательно. О том же твердил и дед, предлагая начать с восстановления влияния на спящих Малинова Ключа. А значило это, что я не мог допустить, чтобы кто-то из прирождённых с тех монет погиб… Хотя, когда я ловил монеты, Лэйла стрекотала что-то там про смерть…

Выходило, что пусть и с поправками, но я всё-таки следовал плану Виктора. Что я мог противопоставить ловчему с провидцем?

Лихо. Как только истечёт штрафное время, я верну его на пьедестал и наконец сделаю Сабэль отмеченной. Я долго тянул с этим, словно бы меня кто отговаривал. Отшёптывал. Не удивлюсь, если и вправду на меня каким-то образом влияла Нонго. Я уже ничему не удивлюсь.

Сделав её отмеченной, я буду знать местоположение Сабэль, вздумай она использовать талант какой-то из своих сущностей или реши прогуляться на охоту в Лимб. То есть, буду знать почти постоянно. И присутствие Виктора я тоже замечу. Он ведь клятвопреступник. И таким образом, меня уже не застать врасплох. Можно со спокойной душой лететь на Алтай, к этому самому несчастному Багыту, помогать ему с основанием рода Улген.

Главный экран малость осадил мой пыл, сообщив, что так как лихо теперь второй ступени, то и времени на его “отдых” нужно больше. Не сутки, а целых двое. Оставалось надеяться, что за это время ничего случится. Ну не летит же сейчас Сабэль в Горно-Алтайск прямым рейсом?! Таких совпадений не бывает!

— Ну раз ты молчишь, буду говорить я, — вдруг заявила Натали. — И начну с самых азов. Ты знаешь, кто такие Извечные?

— Экзамен? — криво усмехнулся я, а сам тут же вспомнил шипение сморщенного тайского дедка. Нонго ведь тогда что-то говорила про каких-то там Извечных… Про козырь в моём лице, который они якобы разыграли против неё. То же мне, козырь…

— Чем меньше ты знаешь, тем хуже. Сам ты спрашивать ничего не намерен, поэтому я буду тебя учить. И только попробуй не запомнить!

— Они боги? — выкинул догадку я.

— В какой-то степени. Они первые ловчие, которые, по преданиям, объединившись, уничтожили могущественных голодных выродков, которые пожирали и людей, и сущностей. Выродки это…

— Я в курсе.

— Ого. Даже не спрашиваю откуда. Суть Извечной Игры заключается в поддержании баланса. Движение Колеса… ты знаешь, что такое Колесо? — я кивнул, — его движение обеспечивает этот баланс за счёт постоянных войн. Никто никому надолго не друг. Никто никому не верит и верить не может. Все альянсы временные, как и враги. Идеальные условия.

— Для чего?

— Для вращения мировой воронки. Для самой жизни, Константин. Если прекратить войны между культурами, всё очень быстро закончится. Людей станет слишком много, и неизвестно, к чему это приведёт. Как на это отреагирует Родник. Как будет выглядеть Лимб при таком количестве сущностей. Что станет с нами. И выродки, Константин. Их станет больше. Их будет сложнее отследить и уничтожить. А это уже само по себе… Ты видел хоть одного из них? Нет, конечно же. Они ужасны. Их существование противно самой природе. И когда-то, если верить преданиям, они чуть не сожрали всё.

В кармане завибрировал смартфон. Звонила Катя, и я поднял трубку.

— Костя! — выкрикнула она. Голос её дрожал, она была на грани. — Костя! Возвращайся скорее! Тут такое! Пожалуйста!

— Что случилось? — холодно спросил я, покосившись на Натали.

— Гера! Он набросился на Иришку!

— В смысле?..

— Он почти ударил её! Он наорал на неё! А она… она сбежала! Дедушка вне себя! Даже он не знает, где Ира!..

Я проглотил всё, что хотел сказать в ответ. И про то, что хранительница из нас двоих она. И про то, что мне и без того хватает забот и прочего, а тут ещё какие-то непонятные подростковые дрязги. Могли бы разобраться по-тихому. Но вдруг трубку у Кати забрал Гера:

— Алло, — зло произнёс он. — Костя, эта мелкая… она… я не знаю как, короче, но… Блин, я позвонил Насте, а она мне — “ты кто?”. Прикинь?

— Она тебя забыла? — слова слетели с губ раньше, чем я успел их осмыслить.

— Забыла! А мы с ней с детства дружим! Это всё она, Иго! Она дала мне жемчужинку и платок! Это она устроила, змея мелкая…

Змея… Змея, вокруг которой все теряют память. Змея, которая прожила сотню жизней, возрождаясь каждый раз в маленькой девочке где-нибудь в безопасном месте.

“Иго и есть Нонго” — гулко прозвенело в голове.