Ловушка для матери

Глава 9

В полдень следующего дня в нашем кабинете сидели трое мужчин. Но они вовсе не были приятелями Ричарда Вэлдона. Сол Пензер сидел в красном кожаном кресле. В двух желтых креслах, стоящих возле стола Вулфа, расположились Фред Даркин — пять футов десять дюймов, сто девяносто фунтов, лысый и дородный, и Орри Кэтер — шесть футов, сто восемьдесят фунтов, хорошо скроенный с головы до пят. В руке у каждого были карточки размером три на пять, на которых я отпечатал полученную от клиентки информацию.

Глаза Вулфа были устремлены на Фреда и Орри как всегда, когда он кратко излагал ситуацию этому трио. Он знал, что Сол и так все поймет.

— Трудностей и осложнений быть не должно, — сказал он. — Это совсем просто. В начале этого года или, возможно, в конце прошлого, женщина родила ребенка. Я хочу её найти. Ваша миссия сведена к исключению неподходящих кандидатур. Узнавая о каждой из женщин, чьи имена записаны на карточках, вы должны ответить на вопрос: могла ли она родить ребенка в указанное время? Если вы обнаружите, что место нахождения и передвижение какого-либо лица нуждается в более тщательном исследовании, не идите дальше, не проконсультировавшись со мной. Ясно?

— Не очень, — сказал Орри.

— Вы будете советоваться со мной и Арчи. К самой женщине обращайтесь только тогда, это совершенно необходимо. В большинстве случаев, а возможно, и во всех, вы сможете получить достаточную информацию от других: от прислуги, от продавцов, почтальонов, в общем, как обычно. Вы будете действовать под своими собственными именами, но ссылаться при этом на владельца вымышленной корпорации Дорин-Коттеджами, Клиэфотер, Флорида. Одна женщина возбудила против корпорации дело о компенсации убытков на большую сумму — полмиллиона долларов — за причиненный ей в январе этого года ущерб. Она заявила, что державший лодку служащий корпорации позволил ей сдвинуться, и в результате его преступной халатности она получила травму. Этот случай скоро будет разбираться в суде, и корпорация хочет иметь устные показания Джейн Доу (одно из имен на ваших карточках). Джейн Доу арендовала один из коттеджей корпорации с десятого декабря до десятого февраля; она была на пристани во время инцидента и сказала управляющему, что лодка не сдвинулась с места и лодочник не виноват. Я не слишком педантичен?

— Нет, — сказал Фред.

Вряд ли он знал, педантичен Вулф или нет, но он считал, что патрон ни в чем не может быть «слишком».

— Остальное ясно. Джейн Доу не оказалось по адресу, данному ею Дорин-Корпорейшн. Была ли она во Флориде с десятого декабря по десятое февраля или нет? Где она находилась? — Вулф щелкнул пальцами: — Но вам нужны не предположения, а доказательства. После этого то или иное лицо можно исключить. Ясно?

— Мне — нет, — Орри оторвался от записной книжки, в которой писал. — Один вопрос. Если она собиралась родить ребенка, то зачем её занесло во Флориду и при чем тут этот процесс?

Его нахальный тон исходил из уверенности в том, что все люди от рождения одинаково умны, в частности, это относится, к нему и Ниро Вулфу.

Вулф повернул голову.

— Ответь ему, Сол.

Записная книжка Сола лежала в кармане, вместе с карточками. Он посмотрел на Орри, как на равного, хотя они не были таковыми.

— Очевидно, — сказал он, — ребенок был внебрачный, и она могла куда-нибудь уехать, чтобы его родить. Итак, уезжала ли она? Если нет, то единственное, что надо узнать: родила ли она ребенка пять месяцев назад или нет? Флорида только отправная точка.

Это было несправедливо по отношению к Орри. Дело в том, что Солу была известна полная картина пять дней назад, но смысл заключался в том, чтобы научить Орри хорошим манерам. Когда они ушли, я, проводив их, вернулся в кабинет и сказал Вулфу:

— Знаете, если вы переборщили, то у Орри разовьется комплекс неполноценности и вы загубите хорошего детектива.

Он фыркнул:

— У Орри — комплекс неполноценности?

Затем Вулф взял с полки «Безымянную весну», расположился поудобнее и только потом спросил:

— Ты отдаешь себе полный отчет в том, что я не собираюсь спрашивать тебя, что было в записке, которую дала тебе та женщина?

Я кивнул.

— Не сомневался, что рано или поздно вы спросите об этом. Если бы там было что-нибудь, связанное с работой, то я, естественно, доложил бы вам. Но я все равно раскрою тайну. Там было написано от руки: «Дорогой Арчи, Лиззи Борден взяла топор и нанесла им сорок ударов своей матери. Любящая тебя Люси». В случае, если вас удивит...

— Заткнись, — он отложил книгу.

Мы долго не знали, сколько человек придет на нашу холостяцкую пирушку этим вечером. Было уже довольно поздно, когда позвонила Люси и сказала, что договорилась с четырьмя избранными.

Когда в шесть часов Вулф спустился из оранжереи; на его столе лежали отпечатанные мною краткие характеристики этих людей. Они гласили:

«Мануэль Уитон, пятьдесят лет, редактор «Дистофа» , журнала для женщин, тираж более восьми миллионов. Он направил Ричарда Вэлдона на путь славы и удачи, опубликовав десять лет назад несколько его рассказов и выпустив два романа. Женат. Трое взрослых детей. Живет в квартире на Парк-авеню».

«Юлиан Хафт. Около пятидесяти. Директор «Парфенон-пресс», издатель романов Вэлдона. Он и Вэлдон были близки в течение последних лет. Вдовец, двое взрослых детей. Живет в квартире на Чечхилл Тауэрс».

«Лео Бингхэм. Около сорока. Режиссер телевидения. Никаких деловых связей с Вэлдоном, но был его старейшим и ближайшим другом. Холостяк. Тип беспутного весельчака. Живет в мансарде на Западной Тридцать восьмой улице».

«Уиллис Браг. Тоже около сорока. Литературный агент. Вэлдон был одним из его клиентов в течение семи лет. По документам — вдовец. Был женат и разведен. Детей нет. Живет в квартире на Перри-стрит».

Всякий раз, когда после ужина ожидаются гости, Вулф выходя, из-за стола, не возвращается в кабинет, а идет на кухню, где стоит стул без подлокотников, который с легким скрипом принимает на себя его тушу в одну седьмую тонны весом. Только один раз Вулфу удалось взять верх по вопросу меблировки дома, купив королевских размеров кресло для кухни, но Фриц наложил на него вето. Оно было доставлено, и Вулф просидел в нем в течение получаса, обсуждая с Фрицем суп из репы, но когда в шесть часов он спустился из оранжереи, кресла уже не было. Если они с Фрицем когда-нибудь и упоминали о нем, то только в тайниках души.

Поскольку ни один из наших клиентов не мог оказаться разыскиваемой матерью, и не было причин предполагать, что один из них — убийца, то я, выходя на звонок и встречая их, оценил их только в силу привычки. Уиллис Краг, литературный деятель, прибывший первым намного раньше назначенного времени, оказался высоким худощавым парнем с продолговатой головой и плоскими ушами. Он направился было к красному кожаному креслу, но я опередил его, поскольку решил, что в нем должен сидеть Бингхэм — самый старый и близкий друг Вэлдона. Он пришел следующим, ровно в девять часов. Лео Бингхэм — режиссер телевидения, высокий, полный, весьма приятной наружности, с широкой улыбкой, которая появлялась и исчезала подобно неоновой рекламе. Следующий гость — Юлиан Хафт, издатель, выше бедер напоминал бочонок, а ниже — пару зубочисток. Макушка у него облысела, глаза прикрывали темные очки. Мануэль Уитон — редактор «Дистофа», прибыл последним. Взглянув на него, я удивился, Что он вообще пришел. У него были печальные глаза и морщинистое лицо. Поднявшись к двери, он дышал часто и тяжело. Я пожалел, что не оставил для него красное кожаное кресло. Когда его усадили в одно из желтых кресел, я по домашнему телефону набрал номер кухни.

Вошел Вулф. Трое из гостей поднялись. Мануэль Уитон не встал. Вулф, никому не пожав руки, попросил всех сесть, подошел к столу и, стоя, кивал каждому, когда я называл его имя. Потом сел, окинул аудиторию взглядом и заговорил:

— Я не благодарю вас, джентльмены, за то, что вы пришли, поскольку вы делаете одолжение не мне, а миссис Вэлдон. Но я это ценю. Вы деловые люди и позади напряженный рабочий день. Не желаете ли выпить? Я не выставил бутылки, поскольку это ограничивает выбор, но мы постараемся удовлетворить ваши пожелания. Что вам угодно?

Уиллис Краг покачал головой. Юлиан Хафт, поблагодарив, отказался. Лео Бингхэм сказал: «Бренди». Мануэль Уитон попросил стакан воды безо льда. Я сказал: «Скотч и воду». Вулф нажал на кнопку, появился Фриц и ему был дан заказ, включая и пиво для Вулфа.

Бингхэм лучезарно улыбнулся.

— Я рад возможности вас увидеть, — его баритон прекрасно сочетался с улыбкой. — Я часто думал о ваших огромных возможностях для телевидения, а сейчас, когда увидел вас и услышал ваш голос... Мой Бог, это было бы изумительно; надеюсь мы вернемся к этому разговору.

Мануэль Уитон покачал головой — медленно повел ею сначала налево, потом направо.

— Мистер Вулф может не понять тебя, Лео. «Огромные возможности», «изумительно»! — Его ворчание прекрасно подходило ко всему его облику. — Он может подумать, что тебе его рекомендовали.

— Вы, двое, не начинайте хоть сейчас, — сказал Уиллис Краг. — Мы собрались вовсе не для того, чтобы заниматься здесь трепотней.

— Мы несовместимы, — сказал Бингхэм. — Все журналисты ненавидят телевидение, потому что оно отбирает у них хлеб. Через какие-то десять лет не будет никаких журналов, кроме одного: «Спутник телезрителя». Но вообще-то я люблю тебя, Мэни. Слава Богу, ты не останешься без пособия.

Юлиан Хафт обратился к Вулфу:

— К этому идет, мистер Вулф. Массовая культура. — Его тонкий тенор подходил бы к нему, если бы туловище у него было такое же вытянутое, как ноги: — Насколько я понимаю, вы большой любитель чтения. Книги, слава богу, в рекламе не нуждаются. А вы никогда не пробовали написать книгу? Вы должны попытаться. Она может не стать чем-то выдающимся, но без сомнения будет читабельной, и я с удовольствием её опубликую. Если мистер Бингхэм отважился просить вас о творческом сотрудничестве, то и я не хочу отставать.

Вулф хмыкнул.

— Невозможно, мистер Хафт. Частному детективу очень трудно сохранить свой ореол, тем более в сотнях тысяч слов книги. Это невозможно для меня, как и для многих других. Ничто не портит человека так, как написание книг, возникает бесчисленное множество соблазнов. Я бы не решился...

Вошел Фриц с подносом. Вначале он подал пиво Вулфу, потом бренди — Бингхэму, затем воду — Уитону и, наконец, скотч и воду — мне. Уитон вытащил из кармана коробочку для пилюль, извлек одну, кинул в рот и запил водой. Бингхэм сделал глоток бренди, удивленно поднял глаза, еще раз глотнул, подержал бренди во рту, обвел нас изумленным взглядом, встал и подошел к столу Вулфа взглянуть на наклейку на бутылке.

— Никогда о таком не слышал, — сказал он Вулфу. — А я считал, что разбираюсь в коньяках. Просто невероятно подавать такое чудо постороннему человеку. Во имя Бога, где вы его достали?

— У одного бывшего клиента. В моём доме гость — всегда гость. Не стесняйтесь, у меня около трех ящиков.

Вулф выпил пиво, облизал губы и вернулся к прежней теме.

— Как я уже сказал, джентльмены, я ценю ваш приход и не хотел бы зря вас задерживать. Моя клиентка миссис Вэлдон сказала, что она оставляет за мной право объяснить вам, зачем она меня наняла, Так что я буду по возможности краток. Прежде всего, вам должно быть ясно, что все, сказанное здесь вами или мной не должно разглашаться. Вы согласны с этим?

Все сказали «да».

— Очень хорошо. Моя сдержанность — профессиональна и является обязательством по отношению к клиентке, ваша же будет носить личный характер, в порядке ваших с ней дружеских отношений. Ситуация такова. В прошлом месяце миссис Вэлдон получила три анонимных письма. Все они в моём сейфе. Я не собираюсь вам их показывать или раскрывать содержание, но в них содержатся определенные высказывания относительно последнего периода жизни мистера Вэлдона и выдвигается ряд определенных требований. Письма написаны от руки чернилами, почерк, очевидно, изменен, но пол писавшего не вызывает сомнения. Из содержания ясно, их автор — женщина. моё обязательство перед миссис Вэлдон —выяснить её личность, поговорить с ней и найти компромисс, — он потянулся к стакану, глотнул пива и откинулся назад. — Здесь явная попытка шантажа, но если эти утверждения верны, миссис Вэлдон склонна принять требования с ограничениями. Когда я найду автора писем, она не будет разоблачена, ей не станут предъявлять обвинения, её не заставят отказаться от требований — если только заявление не фальшиво. Первое, что необходимо, — найти её. И в этом трудность. Женщина оказалась очень изобретательной по части способа выплаты запрашиваемой ею компенсации. Ничего похожего на такой примитив, как оставление где-нибудь банкнот. Вы — деловые люди. Мистер Хафт, если бы вам велели анонимно, под угрозой раскрытия тайны, которую вы желали бы сохранить, положить сумму денег на указанный номер счета в швейцарском банке? Что бы вы сделали?

— Боже упаси, не знаю, — сказал Хафт.

Краг заметил:

— В швейцарском банке странные правила.

Вулф кивнул.

— Меры, принятые автором письма, даже более искусны. Нет не только риска контакта, но даже сближения. Однако она должна быть найдена, и я рассмотрел два варианта действий. Один — слишком дорог, и может занять много месяцев. Другой потребует объединения людей, которые были близкими друзьями или знакомыми мистера Вэлдона. Из предложенных миссис Вэлдон имен были выбраны четыре — ваши. От её имени я прошу каждого из вас составить список женщин, с которыми, по вашему мнению, Ричард Вэлдон мог находиться в контакте в течение марта, апреля и мая 1961 года, последнего в его жизни. Всех женщин, каким бы коротким не был контакт и какой бы характер он ни носил. Могу я рассчитывать получить ответ завтра к вечеру? Скажем, на завтрашний вечер?

Трое заговорили одновременно, но баритон Лео Бингхэма перекрыл все голоса:

— Это большая работа, — сказал он. — Дик Вэлдон имел обширные знакомства.

— Дело не только в этом, — сказал Юлиан Хафт. — Какова сама процедура? В моей комнате восемь-девять девушек и женщин, с которыми Дик имел какой-то контакт. Что вы собираетесь делать с именами, которые мы перечислим?

— В моём агентстве их четверо, — сказал Уиллис Краг.

— И все же, — продребезжал Мануэль Уитон. — Вам придется рассказать нам о письмах.

Вулф выпил пиво. Он поставил на стол пустой стакан.

— Для того, чтобы я мог решить задачу, списки, которые вы мне предоставите, должны быть всеобъемлющими, но пользоваться ими я буду очень осторожно. Никто никому не будет докучать, никто не будет оскорблен, не будут пущены никакие слухи и не будет возбуждено ничье любопытство. Только к нескольким владельцам фамилий мы обратимся непосредственно. Выводы, которые я сделал из писем, ограничивают возможный радиус действий. Примите мои твердые заверения в том, что вам не придется сожалеть об оказанной помощи миссис Вэлдон. Есть, правда, одна оговорка: в случае, если автор писем окажется одной из отмеченных вами, то, конечно, её придется побеспокоить и, возможно, расстроить её планы. Это единственное, чем вы рискуете. Еще бренди, мистер Бингхэм?

Бингхэм поднялся и пошел за бутылкой.

— «Найола», — он налил, — это самая настоящая взятка. — Он сделал глоток. — Но какая!

— Я хочу знать содержание писем, — пробормотал Уитон.

Вулф покачал головой.

— Этим я нарушил бы обещание, которое дал моей клиентке. Так что данный вопрос обсуждению не подлежит.

— Она и моя клиентка, — сказал Краг. — Я был агентом Дика, а сейчас я её агент, поскольку она владеет авторскими правами. Я также и её друг, поэтому я — против того, кто посылает ей анонимные письма, кем бы он ни был. Я составлю для вас список к завтрашнему дню.

— Черт, я, кажется, попался, — сказал Лео Бингхэм.

Он стоял и нюхал коньяк.

— Я покорен, — он повернулся к Вулфу. — Как насчет сделки?, Вы получаете от меня список, а я — бутылку этого божественного напитка.

— Нет, сэр. Не в качестве долга. Возможно, в знак признательности.

Юлиан Хафт снял свои темные очки.

— Письма, — сказал он. — Они были отправлены из Нью-Йорка? Я имею в виду, из города?

Да, сэр.

— У вас сохранились конверты?

— Да, сэр.

— Можно нам увидеть хотя бы конверты? Вы сказали, что почерк изменен, но, вероятно, кто-нибудь из нас сможет догадаться о личности автора.

Вулф кинул.

— Именно поэтому не стоит вам их показывать. Один из вас действительно может догадаться об авторе анонимок, но не скажет об этом, что усложнит для меня проблему.

— У меня вопрос, — пробрюзжал Мануэль Уитон. — Я слышал, что в доме миссис Вэлдон живут ребенок и его няня. Я ничего об этом не знаю, но человек, рассказавший мне это, не болтун. Есть какая-нибудь связь между ребенком и письмами?

Вулф нахмурился.

— Ребенок миссис Вэлдон?

— Я не сказал её ребенок. Я сказал, что в её доме находится младенец.

— Действительно? Я спрошу у неё, мистер Уитон. Если это как-то связано с письмами, то она должна это понять. Кстати, я посоветовал ей никому не говорить о письмах. Как вы, джентльмены, знаете, она не упомянула о них и вам. Так что дело в моих руках.

— Очень хорошо. Вот и держите его, — Уитон встал. Его вес составлял около половины веса Вулфа, но от усилия, которое ему пришлось приложить, он чуть не перевернул кресло. — То, как вы с нами поступаете или пытаетесь поступить, только испортило вам все дело. Я ничего не должен Люси Вэлдон. Если она хочет что-то попросить у меня, то может сделать это без посредника.

Он направился к двери и, проходя мимо Лео Бингхэма, задел его за локоть, а Бингхэм толкнул его другой рукой. Поскольку гость есть гость, а также еще и потому, что я сомневался, хватит ли у него сил и энергии закрыть дверь. Я встал, провел его в холл и проводил на улицу. Когда вернулся, говорил Юлиан Хафт:

— ... но прежде чем я это сделаю, я хочу поговорить с миссис Вэлдон. Я не согласен с мистером Уитоном, и не скажу, что вы поступаете с нами плохо, но то, что вы просите, довольно странно, — он надел очки и повернулся к Крагу. — Конечно, я согласен с тобой, Уиллис, насчет людей, посылающих анонимные письма. Наверно, ты считаешь меня излишне осторожным.

— Это твое личное дело, — ответил Краг.

— К черту личное! — заорал Бингхэм. Он послал Хафту улыбку. — Я быне сказал «осторожным». Я сказал бы прямо: ты рожден трусом, Юлиан. Для литературного агента издатель — это покупатель, но для режиссера телевидения он просто еще один мелочный торговец.