Ловушка для матери

Глава 17

Наши глаза встретились. Никакие слова не требовались, никакие жесты. Вулф тихо сказал «пошли» и направился вглубь дома. В кухне у раковины стоял Фриц и брызгал на кресс-салат ледяной водой. Он увидел выражение лица Вулфа и засуетился.

— У двери мистер Кремер, — сказал Вулф. — Арчи и я уходим через заднюю дверь. Я не знаю, когда мы вернемся. Не принимай его. Повесь на дверь цепочку. Скажи, что нас нет и ничего больше. Ничего. Если он вернется с ордером на обыск, тебе придется его принять, но все равно не разговаривай с ним. Ты не знаешь, куда мы ушли.

В дверь продолжали настойчиво звонить.

— Ты понял?

— Да, но...

— Иди.

Вулф спросил меня:

— Пижамы и зубные щетки?

— Нет времени. Если с Кремером Стеббинс, то он пошлет его на Тридцать четвертую улицу перекрыть путь.

— У тебя есть деньги?

— Мало. Я сейчас достану.

На цыпочках я прокрался в кабинет к сейфу, достал деньги, закрыл дверцу сейфа, набрал код и вернулся в прихожую. Вулф уже собирался спускаться вниз. Я обогнал его, и мы вместе вышли на улицу, поднялись на четыре ступеньки вверх и направились вдоль кирпичной стены к воротам с Хочкиским замком. Затем через проход — к Тридцать четвертой улице. Не было смысла осматриваться. Кремер, скорее всего, заранее послал сюда человека. И если он это сделал, мы должны были скоро заметить слежку. Мы повернули налево. Никто бы не поверил, что человек, который ходит пешком так мало, как Вулф, способен шагать без всякого напряжения. Но он шел спокойно и даже мог разговаривать.

— За нами идут?

— Сомневаюсь. Мы никогда раньше не сбегали из дома. Во всяком случае за нами бы не шли, а просто остановили.

На улице скопилось неожиданно большое для середины июля число прохожих. Нас разъединила стоящая у перехода группа людей, затем мы снова встретились. Вулф спросил:

— Может быть, в отель?

— Нет. Ваша фотография слишком часто появляется в газетах. Мы сможем идти помедленнее, когда завернем за угол. У меня есть предложение. Сегодня утром мне пришла в голову идея, что нам может понадобиться убежище, и я попросил у миссис Вэлдон ключ от её дома. Он у меня в кармане.

— Дом под наблюдением?

— Почему? Хозяева вчера уехали на побережье. Там никого нет.

На углу мы подождали, пока загорится зеленый свет, перешли Тридцать четвертую улицу и направились к Девятой авеню. Теперь уже выдохлись мы оба.

— Это около двух миль, — сказал я. — Пребывание на свежем воздухе укрепляет тело и оживляет мозг. Шоферы такси слишком много болтают. Например, когда он зайдет закусить в кафе, то, обязательно скажет: «Ниро Вулф вышел из дома. Я только что подвез его к дому на Одиннадцатой улице, где живет эта женщина с подкинутым ребенком». Через час о нас будет известно всему городу. Мы можем остановиться и выпить в баре пива.

— Ты слишком много говоришь. А ведь тебе посчастливилось увидеть меня в образе странствующего бродяги, идущего в течение многих дней через горы и ущелья.

— Никогда этого не забуду.

Мы остановились по пути у магазина деликатесов на Шестой авеню и когда, наконец, вошли в вестибюль, в котором однажды был оставлен ребенок, завернутый в одеяло, то облегченно вздохнули. Ветчина, солонина, осетрина, анчоусы, салат, редиска, огурцы, апельсины, лимоны, персики, сливы, три вида печенья, кофе, масло, молоко, сметана, четыре разных сорта сыра, яйца, пикули, маслины и двенадцать бутылок пива. Без хлеба. Если умрет Фриц, Вулф наверное, никогда больше не будет есть хлеб. В десять минут восьмого, на кухне, у меня освободились руки настолько, что я даже смог взглянуть на часы, и без четверти восемь убрал все лишнее. Вулф накрыл стол для ужина.

Его приправа к салату, приготовленная из того, что он нашел в буфете, не была так хороша, как у Фрица, просто у него не было исходного материала. Я помыл тарелки, а он их вытер.

Теперь уже не было смысла бить кулаком по столу или даже шутить. Вулф был изгнан из своего дома, оторван от оранжереи, от своего кресла, от своего обеденного стола, и мог вернуться домой только ведя за собой хвост. Конечно, я тоже был в изгнании, и он не мог отправить меня с поручениями, но были Сол, Фриц и Орри. По-видимому, когда мы уходили из кухни, он думал, куда их послать. Вулф спросил меня, где находится детская. Я сказал ему, но заметил, что вряд ли он там что-нибудь обнаружит.

— Ковер, — сказал он. — Ты сказал, что там прекрасный турецкий ковер.

Он осмотрел не только турецкий, а все ковры в доме. Совершенно естественно. Он любит хорошие ковры и много о них знает. Но у него редко бывает возможность видеть какие-нибудь, кроме своих собственных. Затем Вулф провел полчаса, изучая лифт, поднимаясь и спускаясь на нем, а я в это время решал постельную проблему. Тормошить патрона не было смысла. Наконец, мы улеглись спать в двух комнатах для гостей на четвертом этаже. У него в комнате был красивый ковер, который он определил как ферганский XVIII века.

В воскресенье утром меня разбудил знакомый запах. Он был очень слаб, но дошел до меня. Я встал, вышел на лестничную площадку и понюхал. Нет сомнения, это Вулф. Я спустился тремя этажами ниже на кухню. Он был там в рубашке с короткими рукавами и завтракал. Яйца всмятку. Вулф вел домашнее хозяйство!

— Доброе утро, — сказал он. — Предупреди меня за двадцать минут до того, как ты будешь готов.

— Хорошо. Я могу предложить винный уксус.

Он кивнул.

— Сойдет.

Я вернулся наверх.

Через полтора часа, позавтракав и приведя все в порядок, я нашел Вулфа в большой комнате на втором этаже погрузившемся в книгу. Он сидел в большом кресле, придвинутом к окну. Я решил его не трогать и только вежливо спросил:

— Мне выйти за газетами?

— Как тебе угодно. Если считаешь, что это безопасно.

— Возможно. Я позвоню миссис Вэлдон и скажу ей, что мы здесь.

— Это, пожалуй, целесообразно.

Меня прорвало.

— Послушайте, сэр. Бывает время, когда вы можете позволить себе быть эксцентричным, но далеко не всегда. Может быть, вы можете позволить это себе даже сейчас, но я не могу.

Он медленно опустил книгу.

— Сегодня воскресный день, Арчи. Где люди? Например, где мистер Уитон? Мы здесь заперты. Можешь ты воспользоваться телефоном, найти мистера Уитона и убедить его прийти сюда побеседовать со мной? Предположим, ты сможешь, но будет ли это благоразумно?

— Нет. Но это не единственное, что мы можем предпринять. Кто настучал полиции? Я могу это узнать по телефону — одно дело с себя скинем.

— У нас нет времени для таких пустяков. Мы не можем побриться, не можем поменять рубашки, носки и белье. Когда ты пойдешь за газетами, купи зубные щетки. Я должен встретиться с мистером Уитоном. Я принимаю в расчет и миссис Вэлдон. Когда ты будешь ей звонить, попроси приехать сегодня вечером после наступления темноты. Она приедет?

— Да.

— Я обдумал еще одну деталь. Спешки нет, но, поскольку ты волнуешься, не можешь ли ты раздобыть Сола?

— Могу.

— Пусть придет сюда завтра утром. А как насчет племянницы Элен Тензер, Энн?

— Да, я о ней не подумал.

— Если я правильно понял, она замещает секретарей, которые временно отсутствуют.

— Правильно, — мои брови поднялись. Черт возьми! Конечно. Я должен был сам до этого додуматься.

— Ты слишком волнуешься. Кстати, о волнениях. Когда пойдешь за газетами, купи немного укропа, лаврового листа, лука, петрушки, шарлота и томатной пасты.

— В магазине деликатесов в воскресное утро этого не найдешь.

— Жаль. Купи то, что у них есть.

Частный детектив с лицензией... Он даже не знал, на что можно рассчитывать в магазине деликатесов!

Итак, воскресенье прошло очень приятно. Газеты, книги, телевизор — все что угодно. Осетрина была прекрасна, даже с теми заменами приправ, которые пришлось положить вместо отсутствующих. Когда я позвонил Люси и рассказал ей, что у неё в доме гости и её приглашают приехать и провести с нами ночь, то её первой мыслью были простыни. Лежали ли они на кроватях? Когда она узнала, что все в порядке, Люси стало так легко, что наше бегство от закона уже не волновало её. Около девяти я позвонил Солу и сказал, куда прийти утром. Узнав, что случилось с Кэрол Мардус, он звонил к нам в особняк в субботу вечером и в воскресенье. Когда Фриц сказал ему, что нас нет и он больше ничего не знает, Сол, конечно, несколько разволновался. Ведь он знал: ничто не могло остановить Вулфа, когда он взбешен.

Я не имел представления, есть ли у Люси другой ключ. Поэтому после ужина остался сидеть в кухне с парой журналов, чтобы как только раздастся звонок, открыть ей дверь. После десяти я услышал, как открылась дверь, и пошел в холл встретить Люси. Детектив обнял клиентку и поднял её сумку.

— Я знаю, почему вы здесь, — сказала она.

Люси выглядела прекрасно в бледно-зеленом платье и темно-зеленой кофточке. Загорелая кожа, румянец на лице. В городе все это впечатляет больше, чем на побережье.

— Ты, наверное, подумал, что я неосторожна. Ты — самодовольный тип, но я все равно тебя люблю. Знаешь, что ты сказал по телефону? Что вы с Ниро Вулфом прячетесь.

Я разъяснил ей ситуацию, включая откровения Крага и Бингхэма о Дике Вэлдоне и ребенке.

— Итак, — сказал я, — работа, на которую ты наняла Ниро Вулфа, выполнена. Все, что осталось, это парочка каких-то убийств и, если ты хочешь выставить нас из своего дома, тебе надо просто поднять телефонную трубку. Окружной прокурор будет счастлив прислать за нами машину. Тебе должно быть приятно это знать. Если я и самодовольный, то только благодаря тебе. Но сначала мистер Вулф хотел бы кое о чем тебя попросить.

— Скажи мне правду, Арчи. Ты действительно думаешь, я способна на подлость?

— Конечно, ты ничего ему не должна. Что касается меня, я не настолько самонадеян. Я просто считаю, что любовь ко мне — признак здравого смысла.

Она улыбнулась.

— Где он?

— Этажом выше.

Когда Люси вошла в комнату, Вулф поднялся с кресла. Как незванный гость, он мог, по крайней мере, быть вежливым. После обмена приветствиями она огляделась вокруг и, наверно, удивилась, что в доме, в котором провели ночь и день двое мужчин, нет беспорядка. Затем она сказала Вулфу:

— Надеюсь, вам было здесь удобно?

Он хмыкнул.

— Мне никогда в жизни не было так плохо. Я не собираюсь бросать тень на ваше гостеприимство и сердечно благодарю вас за убежище, но я — собака, а не заяц. Мистер Гудвин описал вам ситуацию? Арчи, стулья!

Я уже придвинул два стула, зная, что он не сдвинется со своего просторного кресла и от лампы, удобной для чтения.

Вулф взглянул на Люси.

— Мы — в ловушке. Я вас спрашиваю прямо, мадам, вы не отступите?

Она нахмурилась.

— Если вы имеете в виду умение держать язык за зубами, то не сомневайтесь. Я уже сказала об этом вчера Арчи.

— Полиция станет на вас нажимать. Сейчас они связали Кэрол Мардус со мной и, следовательно, с вами. А я удрал. Вы — мой клиент, и я должен прикрывать вас, но вместо этого вы заслоняете меня. И мистера Гудвина. Он может поблагодарить вас от своего имени и несомненно это сделает. Что касается меня, я вам глубоко признателен и должен попросить вас еще об одном одолжении. Мне необходимо как можно скорее встретиться с Мануэлем Уитоном. Не пригласите ли вы его сюда завтра утром?

— Постараюсь.

— Не говорите ему, что я здесь. Он однажды сказал мне, что, если вам что-нибудь будет надо, вы можете обратиться к нему. Так вот попросите его о встрече.

— И если он придет, что я должна сказать?

— Ничего. Только приведите его в дом. Если я не смогу удержать его словами, мистер Гудвин сможет это сделать силой. Вы любите яйца?

Она рассмеялась. Посмотрела на меня, я тоже улыбнулся.

Вулф сердито фыркнул:

— К черту. Что смешного вы нашли в яйцах? Миссис Вэлдон, вы знаете, как делать яичницу-болтунью?

— Да, конечно.

— Используя любимое выражение мистера Гудвина, можно дать десять против одного, что не знаете. Я сам приготовлю яичницу на завтрак. Предупредите меня за сорок минут до того, как будете готовы.

Её глаза расширились.

— За сорок минут?

— Да. Я так и знал, что вы не умеете её готовить.