ЛУБЯНКА. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

№ 14. ИЗ ПИСЬМА И.А. СЕРОВА И.В. СТАЛИНУ О НЕПРАВИЛЬНОМ ОТНОШЕНИИ К НЕМУ В.С. АБАКУМОВА

8 сентября 1946 г.

Секретно

СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР

товарищу СТАЛИНУ И.В.

Считаю необходимым доложить Вам, тов. Сталин, о непартийном отношении ко мне т. Абакумова.

Т. Абакумов на протяжении всей войны пытался меня на всяких мелочах скомпрометировать, но я не обращал внимания, т. к. в тот период у него были ограниченные возможности к этому. В настоящее время, когда эти возможности во много раз увеличились, я счел необходимым обратиться к Вам за помощью.

Имеется много фактов, подтверждающих мои слова, но я остановлюсь лишь на некоторых из них.

В период Отечественной войны по поручению тов. Берия, я неоднократно выезжал в Особые отделы фронтов для оказания помощи в работе и устранения недостатков в условиях войны.

Так, например, в начале 1942 года поступили данные, что на Южном фронте много случаев групповых переходов наших солдат на сторону противника, что начальник Особого отдела майор госбезопасности Зеленин в это тяжелое время на фронте не занимается работой по предотвращению случаев измены, а разлагается, сожительствует с машинистками и награждает их медалями, что Зеленин заманил на квартиру жену начальника Политотдела армии, напоил ее пьяной и изнасиловал.

Выездом на место мною была организована агентурная работа в Особых отделах дивизий по предупреждению командования о готовящихся предательствах и аресту изменников. Зеленин вызывался т. Абакумовым, но о принятом решении мне неизвестно, т. к. я был переброшен на Керченский фронт.

Во всяком случае, Зеленин в настоящее время получил звание генерал-лейтенанта, работает начальником Управления Контрразведки в Германии, содержит в качестве жены одну из бывших машинисток и пользуется большим авторитетом у Абакумова. Настоящая жена Зеленина попала в плен к немцам, путалась с ними и сейчас живет отдельно.

Изложенный факт могут подтвердить ряд товарищей, в том числе генерал-майоры Клепов и Прищепа.

На Керченском фронте начальником Особого отдела был генерал-майор Белянов, который вместе с командованием фронта обманывал Ставку Верховного Главнокомандующего о положении на фронте, в связи с чем по указанию тов. Берия он был мной с должности снят и из Особых отделов уволен.

С первых дней войны мне было поручено руководить истребительными батальонами и войсками НКВД по охране тылов фронтов. В связи с тем, что войска охраны тыла и истребительные батальоны очень много задерживали шпионов противника, работники Особых отделов всячески пытались забрать к себе задержанных нашими органами подозрительных лиц и шпионов и отчитаться за них.

На этой почве у нас с т. Абакумовым неоднократно были крупные разговоры. Это может подтвердить генерал-лейтенант Петров.

Во время тяжелого положения под Сталинградом, в августе 1942 года тов. Берия послал туда т. Абакумова для наведения порядка в городе и организации переправы через Волгу.

Через некоторое время Военный Совет фронта прислал телеграмму, что в городе Сталинград порядка нет, среди населения началась паника из-за отсутствия переправы и т. д.

В связи с этим тов. Берия послал меня в Сталинград, а Абакумова отозвал.

По приезде в Москву т. Абакумов начал распускать слухи, что Серов напросился в Сталинград и т. д.

Особенно резко возмущался т. Абакумов в связи с Вашим решением о введении уполномоченных НКВД по фронтам, которые сыграли положительную роль в последний этап войны.

Во-первых, т. Абакумов категорически восстал против посылки оперативных работников для укомплектования аппаратов уполномоченных.

Во-вторых, всячески старался отделить работников «Смерш» от Уполномоченных фронтов, даже в ряде случаев в ущерб общему делу.

Это могут подтвердить генералы Аполлонов, Мешик, Цанава и др. В этом деле т. Абакумов доходил до мальчишества. Он звонил начальнику Управления «Смерш» Белорусского фронта генералу Вадису, его заместителю генералу Сидневу и требовал, чтобы они не являлись по моему вызову, не выполняли моих указаний по работе. При этом угрожал взысканиями и даже арестом.

По окончании войны т. Абакумов действительно генерала Вадиса сразу же убрал и вместо него прислал «надежного» работника Зеленина.

Очевидно, генерала Сиднева постигнет та же участь, как только он перейдет в подчинение Абакумова.

В последнее время, когда уже «Смерш» мне оперативно не был подчинен, ко мне поступало много заявлений о безобразиях в работе «Смерш», я всегда ставил в известность Зеленина, а о наиболее характерных фактах доносил в Министерство и принимал необходимые меры к устранению. Так, например, в начале этого года пьяные работники «Смерш» вечером поехали в поле близ г. Галле приводить в исполнение приговоры Военного Трибунала. Спьяна трупы были зарыты настолько небрежно, что наутро проходящие по дороге около этого места немцы увидели торчащими из земли две руки и голову от трех трупов. Затем они разрыли трупы, увидели в затылках у трупов пробоины, собрали свидетелей и пошли заявить в местную полицию. Нами были приняты срочные меры.

В этом же году у работников «Смерш» дивизии генерала Сталина В. сбежали две немки, арестованные в английской зоне г. Берлина. После побега они рассказали англичанам об их аресте русскими. Работники «Смерш» пытались все это скрыть, но об этом узнал генерал В. Сталин, вмешался в это дело, сообщил мне, в связи с чем были срочно приняты необходимые меры. Можно привести десятки аналогичных фактов.

Т. Абакумов всегда возмущался, что вмешиваются в его дела, хотя и знал, что вмешательство помогло делу.

В одном из разговоров со мной т. Абакумов заявил: «Ты за время войны много мне и моим работникам крови испортил».

Это заявление свидетельствует о том, что т. Абакумов старается защитить честь мундира, а не рассматривает устранение недостатков в работе в интересах нашего общего государственного делд. И, кроме того, он видит во мне основного виновника всех неприятностей, причиненных ему, а не своих подчиненных, допустивших ошибки в работе.

В последнее время ко мне приходили сотрудники т. Абакумова и предупреждали, что т. Абакумов очень мной интересуется, а своим приближенным Зеленину, Малинину и другим «намекнул», что надо подобрать компрометирующие материалы на Серова.

Во исполнение этих указаний Малинин ходит сейчас по Министерству госбезопасности и смело заявляет при встрече со знакомыми, что до Серова мы доберемся.

Это могут подтвердить сотрудники, работающие у т. Абакумова.

И сейчас идет сбор материалов на меня, но проводится это очень грубо.

И, наконец, недавно я узнал, что якобы в заявлении арестованного Новикова про меня сказано, что Серов знает много о Жукове.

Тов. Сталин! Мы с Жуковым были в нормальных деловых отношениях, какие требовались во время войны и после в период работы по линии СВА.

Должен Вам доложить, тов. Сталин, что Жуков не такой человек, чтобы стал откровенничать со мной, с работником НКВД, а особенно по военным и другим вопросам. Наоборот, он всегда перед нами старался показать, что получает указание только от Хозяина (он Вас так, тов. Сталин, называет), что его предложения утвердил Хозяин, что ему звонил Хозяин и дал указания, я буду жаловаться Хозяину и т. д.

Встречался я с Жуковым в присутствии других генералов и офицеров, у которых все это можно проверить.

Я не думаю, чтобы при мне Жуков мог решиться вести какие-либо разговоры, направленные вразрез политике нашего государства, т. к. он знал, что я не пропущу без внимания ни один принципиальный вопрос, от кого бы он ни исходил.

Поэтому мне кажется, что фраза арестованного Новикова обо мне умышленно вставлена и рассчитана на общее дело скомпрометировать меня.

Попутно следует заинтересоваться, доложил ли Правительству т. Абакумов о том, что его подчиненный, обслуживающий и поныне ВВС, генерал-майор Новиков тесно общался с арестованным Новиковым, бывал у него на квартире, выпивал с ним и просмотрел творившиеся безобразия в ВВС.

Заканчивая свою жалобу, я прошу извинить меня, тов. Сталин, что я оторвал Вас от большой работы ради личных переживаний. Я должен доложить, что у меня имеются также недостатки в работе и в характере, но я стараюсь их выправлять и бываю благодарен партии и товарищам, которые мне на них указывают.

Если т. Абакумов считает, что я ему «много крови испортил», так ведь я, выполняя поручения по исправлению недостатков в чекистской работе, не преследовал личные цели, а стремился улучшить работу наших органов, независимо от того, подчинены ли они т. Абакумову или другому, и за это мстить неразумно.

Т. Абакумов, так же как и мы все, еще молодой чекист и тем более молодой министр, партией и государством на него возложены громадные задачи, особенно в нынешних условиях, он должен добиться дружной, целеустремленной работы чекистского коллектива, чтобы выполнить эти задачи, а не заниматься интригами. Мы все ему поможем в работе, но т. Абакумов должен понять, что Министерство Государственной Безопасности не передано ему на откуп для того, чтобы сводить личные счеты с неугодными ему людьми.

Мне очень обидно, тов. Сталин, когда т. Абакумов незаслуженно меня оскорбляет. Я стараюсь работать без оглядки, добиваюсь выполнения возложенной на меня работы, невзирая ни на что. Я знаю, что если в ходе работы я ошибусь, то меня поправят.

Поэтому я прошу Вас, тов. Сталин, оградить меня от оскорбительного преследования со стороны т. Абакумова.

Со своей стороны заверяю вас, тов. Сталин, что любое задание Партии, Правительства и Ваше — для меня являются законом моей жизни. Ваши личные указания — это радостные дни моей работы.

И. СЕРОВ

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 28. Л. 147–153. Подлинник. Машинопись.

Опубликовано: Петров Н.В. Первый председатель КГБ — Иван Серов. М.: Материк, 2005. С. 244–247.

На первом листе имеется рукописная помета Сталина: «Серов».