ЛУБЯНКА. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

№ 42. СПЕЦСООБЩЕНИЕ В.Н. АБАКУМОВА И.В. СТАЛИНУ С ПРИЛОЖЕНИЕМ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА А.Д. ФОРТУШЕНКО

22 декабря 1947 г.

П 48 Центральный комитет Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)

Членам и кандидатам Политбюро ЦК ВКП(б)

Т.т. АНДРЕЕВУ, БЕРИЯ, ВОЗНЕСЕНСКОМУ, ВОРОШИЛОВУ, ЖДАНОВУ, КАГАНОВИЧУ, МАЛЕНКОВУ, МИКОЯНУ, МОЛОТОВУ, СТАЛИНУ, ХРУЩЕВУ, БУЛГАНИНУ, КОСЫГИНУ, ШВЕРНИКУ Секретарям ЦК ВКП(Б) т.т. КУЗНЕЦОВУ, ПОПОВУ, СУСЛОВУ Т.т. МАЛИКУ, КУЗНЕЦОВУ Ф.Ф.

По поручению тов. Сталина посылаются Вам для ознакомления записка т. Абакумова от 13 декабря 1947 г. № 3527а и протокол допроса арестованного Фортушенко Александра Дмитриевича от 13 декабря 1947 г.

Зав. особым сектором ЦК ВКП(б) ПОСКРЕБЫШЕВ

13 декабря 1947 г.

№ 3527/а

Совершенно секретно

Копия

СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР

Товарищу СТАЛИНУ И.В.

При этом представляю протокол допроса арестованного ФОРТУШЕНКО Александра Дмитриевича, бывш. заместителя Министра связи СССР.

*ФОРТУШЕНКО признался в том, что с октября **1945 года**^{4} он установил преступную связь с американскими разведчиками — руководящими работниками Государственного департамента — ГАРРИСОНОМ, ДЕ ВОЛЬФОМ, председателем федерального бюро связи ДЕНИ и, как их агент, выполнял задания по обеспечению за США ведущих позиций в деле международного радиовещания и радиосвязи*.

ФОРТУШЕНКО показал, что американские разведчики привлекли его к подрывной работе против СССР, воспользовавшись его личными слабостями — тщеславием, карьеризмом и беспечностью, а также преклонением перед американской техникой связи.

Прибывшему в мае 1947 года в США ФОРТУШЕНКО американцы оказали подчеркнуто любезный прием. Его чествовали на банкетах, задабривали подарками, приглашали к себе на дом и в результате обработки добились того, что в качестве руководителя советской делегации на международных конференциях по радио и электросвязи он поступился государственными интересами СССР и способствовал установлению органами связи США контроля во всех областях международного радиовещания и электросвязи.

Глава американской делегации ДЕНИ и его сотрудники, как показал далее ФОРТУШЕНКО, систематически имели с ним неофициальные встречи, на которых диктовали линию поведения на конференции в пользу США.

ФОРТУШЕНКО признал, что при его активном содействии американцам удалось все три международные конференции по вопросам радио- и электросвязи созвать в выгодных для себя условиях в США, обеспечить принятие решения, согласно которому представителям США следовало передать схему внутренней радиосвязи в СССР и полностью овладели руководством международного союза электросвязи.

ФОРТУШЕНКО признал, что, не запросив разрешения Советского правительства, он распорядился заполнить, по требованию американцев, по составленной ими форме бланки на все коротковолновые радиовещательные станции СССР.

Как показал ФОРТУШЕНКО, ДЕНИ его предупредил, что в дальнейшем с ним будет поддерживать связь ГРОСС, генеральный секретарь союза электросвязи, и назначил ближайшую встречу на 20-е января 1948 года. Встреча с ГРОССОМ приурачивалась к предстоящему заседанию в Женеве административного совета союза электросвязи, председателем которого, по инициативе ДЕНИ, был избран ФОРТУШЕНКО в компенсацию за оказанные им, американцам, услуги.

ФОРТУШЕНКО показал, что по возвращении в Москву об обстоятельствах своего пребывания в США и неофициальных встречах и переговорах с высшими чиновниками Государственного департамента он доложил Министру связи СССР *Сергейчуку*.

*Сергейчук*, зная об этих встречах, как и о том, что без разрешения правительства в США был вывезен ряд секретных документов, взял ФОРТУШЕНКО под свою защиту.

В разговоре наедине с ФОРТУШЕНКО *Сергейчук* заявил, что попал впросак и оказался в неведении относительно того, с какими материалами выехала в США советская делегация. Однако в своем объяснении правительству *Сергейчук* оспаривал секретный характер большинства взятых в США документов и попытался смазать обвинение ФОРТУШЕНКО в преступной деятельности.

В целях перепроверки показаний ФОРТУШЕНКО МГБ СССР были допрошены в качестве свидетелей выезжавшие в США на международные радиоконференции — члены советской делегации ЩЕТИНИН А.П., КОПЫ-ТИН Л.А., САНКИН Н.М., БРАГИН В.К., ЮРОВСКИЙ В.М., НИКИТИНА А.М., а также переводчики КИРИЛЛОВ В.С., МИХАЛЬЧИН А.Д. и ВАРВАРИНА М.В.

Указанные лица подтвердили, что ФОРТУШЕНКО в США постоянно имел встречи наедине с ДЕНИ, ДЕ ВОЛФОМ, АДАМСОМ и другими руководящими американскими делегатами, посещал их на дому, а также проводил время в их обществе в ресторанах.

БРАГИН, ЮРОВСКИЙ и НИКИТИНА показали, что в особняке в гор. Атлантик-Сити, где проживала советская делегация, в полуподвальном помещении были поселены неизвестные американцы, которые вели за делегатами круглосуточное наблюдение. По показаниям БРАГИНА, им был подслушан разговор двух монтеров, проводивших в особняк советской делегации телефонную связь, из которого следовало, что в телефонный аппарат был помещен микрофон.

Как показали БРАГИН, ЮРОВСКИЙ и НИКИТИНА, они доложили ФОРТУШЕНКО о ведущемся американцами за советской делегацией негласном наблюдении, однако ФОРТУШЕНКО на это не реагировал.

Указанное обстоятельство подтвердили также и другие члены советской делегации.

Делегаты САНКИН, ЩЕТИНИН, КОПЫТИН и переводчица МИЛЬЧИ показывают, что взятые в США советской **делегацией секретные материалы хранились в беспорядке и к ним могли иметь доступ посторонние**^{4}. ФОРТУШЕНКО не прислушивался к замечаниям делегатов и **проявлял непонятную беспечность в деле хранения документов, составляющих государственную тайну**^{4}.

Наряду с этим ФОРТУШЕНКО, по показаниям делегата ЩЕТИНИНА, требовал ускорить заполнение разработанных американцами бланков, с передачей которых представителям США была бы выдана вся схема внутренней радиосвязи Советского Союза.

Следствие по делу ФОРТУШЕНКО продолжается.

АБАКУМОВ

Совершенно секретно

лиц, проходящих по показаниям арестованного ФОРТУШЕНКО Александра Дмитриевича

ГАРРИСОН Сесиль Гай — руководящий работник отдела связи Государственного департамента США.

КОЛЬТ ВОЛФ Френсис — руководитель отдела связи Государственного департамента США.

ДЕНИ Чарльз — председатель федеральной комиссии связи США.

ГРОСС Джеральд — генеральный секретарь международного союза электросвязи, представитель США.

АДАМС Давид — главный инженер федерального бюро связи США.

САРНОВ Давид — генерал, председатель объединения радиокорпораций США.

ЭНГВИН Артур Стетли — помощник генерал-директора по инженерной части Министерства почты и телеграфа Великобритании.

СТЕМАСОВ С.А. — подполковник Советской Армии, помощник военного атташе СССР в Англии.

ЮРОВСКИЙ Б.М. — беспартийный, секретарь советской делегации на конференции в Атлантик-Сити, старший инженер международного управления Министерства Связи СССР.

БРАГИН В.К. — член ВКП(б), член советской делегации на конференции в Атлантик-Сити, заместитель начальника управления связи Главного Управления Гражданского Воздушного Флота, майор Советской Армии.

НИКИТИНА А.М. — член ВКП(б), член советской делегации на конференции в Атлантик-Сити, начальник волнового отдела управления радиосвязи Министерства Связи СССР.

САНКИН Н.М. — беспартийный, член советской делегации на конференции в Атлантик-Сити, зам. директора по научной части Центрального Научно-Исследовательского Института Связи Министерства Связи СССР,

ЩЕТИНИН А.П. — член ВКП(б), член советской делегации на конференции в Атлантик-Сити, главный инженер Особого отдела управления радиосвязи Министерства Связи СССР.

«_» декабря 1947 года

арестованного ФОРТУШЕНКО Александра Дмитриевича от 13 декабря 1947 года

ФОРТУШЕНКО А.Д., 1903 года рождения, уроженец гор. Севастополь, русский, быв. член ВКП(б) с 1929 года, кандидат технических наук, до ареста — заместитель министра связи СССР.

Вопрос: Арестом положен конец вашей предательской деятельности.

Не ожидая изобличения, приступайте к показаниям о совершенных вами преступлениях против Советского государства.

Ответ: Стечение подозрительных обстоятельств при поездках за границу, как я полагаю, и привело меня в тюрьму, но предателем я не был и преступлений против своего государства не совершал.

Вопрос: Не подозрения, а установленные факты вашей преступной работы послужили основанием к вашему аресту. О них вы и будете допрошены, а пока уточните даты и обстоятельства своих поездок за границу.

Ответ: За пределы СССР я выезжал неоднократно: в 1935 году — в Берлин, Париж и Лондон, в 1937 году — в Нью-Йорк и Каир, в 1945 году — в Лондон, в феврале 1947 года — в Париж и, наконец, в мае того же года — в Атлантик-Сити (США). При поездках в Каир, Лондон, Париж и Атлантик-Сити я входил в состав советских делегаций, а в последние годы возглавлял их работу на международных конференциях по радио- и электросвязи.

Вопрос: При всех ли поездках за границу вы вывозили из Советского Союза секретные документы?

Ответ: Нет, не при всех, но по служебным обстоятельствам я взял с собой ряд документов перед выездом в мае 1947 года в Америку во главе советской делегации, командированной на международную конференцию по радио- и электросвязи.

Вопрос: Вам предъявляются три отпечатанных на машинке документа без наименований, содержащие секретные сведения о коротковолновых радиостанциях морского и речного флотов СССР.

Вам известны эти документы?

Ответ: Известны. Предъявленные мне документы, в числе других, были взяты советской делегацией на конференцию в Америку.

Вопрос: Обыском в вашем служебном кабинете обнаружены оторванные от этих трех документов наименования, гласившие: «Сведения по Министерству Речного флота СССР». Сличение с копиями показало, что у оригиналов упомянутых документов были оторваны их наименования.

Дайте объяснения по этому поводу.

Ответ: Признаю, что наименования указанных документов были оторваны мною.

Вопрос: Почему?

Ответ: Документы по морскому и речному флотам имели пометку «Совершенно секретно». Когда правительство заинтересовалось обстоятельствами, при которых в Америку мною были вывезены секретные документы, от тех из них, на которых был проставлен соответствующий гриф, я отделил их наименования.

Вопрос: Тем самым вы заметали следы преступления?

Ответ: Я сделал это по малодушию.

Вопрос: Разве за границу вы увезли лишь три секретных документа?

Ответ: Остальные материалы не представляли секретного характера.

Вопрос: Вы это утверждаете лишь потому, что в нарушение установленного правительством для советских учреждений порядка на подготовленных вами секретных документах не была проставлена помета «секретно»?

Ответ: Такая пометка действительно отсутствовала.

Вопрос: Несмотря на то, что содержавшиеся в документах сведения являлись охраняемой законом тайной?

Ответ: Секретных сведений документы не содержали.

Вопрос: Предъявляем вам списки коротковолновых радиостанций по Украинской и Белорусской ССР. Вам принадлежали эти документы?

Ответ: Да, списки по Украине и Белоруссии в Америку были взяты мною.

Вопрос: А предъявляемые вам «Список частот внутреннего вещания» и «Рабочая тетрадь» (частотная книга) с перечислением всех радиостанций связи СССР?

Ответ: Предъявленные мне «Список частот внутреннего вещания» и «Рабочая тетрадь» также имелись у советской делегации в США.

Вопрос: В таком случае оглашаем вам заключение экспертов под председательством начальника связи Генерального Штаба Вооруженных Сил СССР генерал-полковника ПСУРЦЕВА, согласно которому перечисленные документы и ряд других, вывезенных вами в Америку, признаны секретными, а списки коротковолновых радиостанций по пяти республикам СССР дающими возможность авиации противника использовать эти радиостанции для ориентировки при налетах на советскую территорию.

Вы и теперь будете отрицать секретный характер перечисленных документов?

Ответ: Должен признать, что списки радиостанций по Украинской и Белорусской ССР, «Список частот внутреннего вещания» и «Рабочая тетрадь», которые я брал с собой в Соединенные Штаты Америки, действительно содержат сведения, составляющие государственную тайну.

Вопрос: Секретные документы в Америке хранились вами с соблюдением установленного законом порядка?

Ответ: Не совсем так.

Вопрос: Отвечайте точнее.

Ответ: Сейфа у нас не было, материалы не опечатывались.

Вопрос: Где вы хранили документы?

Ответ: В чемоданах делегатов, а иногда и в незапирающемся ящике рабочего стола.

Вопрос: При отсутствии в месте проживания делегации советской охраны?

Ответ: Делегаты по очереди дежурили в заарендованном у американцев особняке, но временами отлучались, и тогда материалы оставались без присмотра.

Вопрос: Как сами вы расцениваете установленный вами в США «порядок» хранения документов, составляющих государственную тайну СССР?

Ответ: Я, как руководитель делегации, допустил преступную беспечность в деле хранения секретных документов, взятых мною в США.

Вопрос: Не только взятых, но и вами же переданных американской разведке.

Ответ: Я не был связан с американской разведкой.

Вопрос: При аресте у вас изъят блокнот с собственноручными пометками по поводу ваших неофициальных визитов к ряду американцев. Разве в обязанности лица, возглавлявшего советскую делегацию, входило посещение квартир и дач высших служащих государственного департамента США и даже американских ресторанов?

Ответ: После неоднократных поездок за границу я потерял политическую остроту в оценке своих действий и не воспротивился попыткам представителей США на международной радиоконференции пойти со мной на личное сближение, бывал у некоторых американцев на дому и не отказывался посещать с ними рестораны.

Вопрос: Вас спрашивают о связях, выходящих далеко за пределы личных, о ваших шпионских связях. Показывайте об этом исчерпывающе и правдиво.

Ответ: Я далее не намерен скрывать от следствия факты своей преступной работы. Признаю, **что в октябре 1945 года, в Лондоне, на конференции по регулированию радиочастот в странах, освобожденных от немецкой оккупации, я вступил в преступную связь с представителями американских разведывательных органов, руководящими работниками государственного департамента США**^{4} и в последующем содействовал установлению американцами контроля за международным вещанием и радиосвязью. **Американские разведчики вовлекли меня в преступления против советского государства**^{4}, воспользовавшись моими личными слабостями: тщеславием, карьеризмом и беспечностью, а также моим преклонением перед американской техникой связи.

Американцы меня обхаживали и задабривали, не скупились на лесть по моему адресу и дарили подарки, приглашали то на дом к себе, то в рестораны и постоянно прикидывались моими личными друзьями, заинтересованными в моем материальном благополучии. Они распознали во мне человека с карьеристическими наклонностями и подкупили тем, что на последней международной радиоконференции, происходившей в США, обеспечили мое избрание на почетное, как я расценивал, место первого председателя вновь созданного административного совета международной организации связистов — союза электросвязи.

Мое падение началось в 1945 году с неофициальных переговоров и встреч с довольно ловко обошедшим меня руководящим работником отдела связи государственного департамента США — ГАРРИСОНОМ.

Вопрос: При каких обстоятельствах ГАРРИСОН вступил с вами в личные переговоры?

Ответ: Встрече с ГАРРИСОНОМ предшествовали следующие обстоятельства. Лондонская конференция, продолжавшаяся неделю, закончилась тем, что руководитель английской делегации ЭНГВИН внес предложение: регулирование радиочастот в странах европейского континента возложить на Британское почтовое ведомство. Англичане потребовали, чтобы все европейские страны регулярно представляли им как сведения о действующей сети радиостанций, так и заявки на вновь открывающиеся линии радиосвязи.

Американцы, официально не принимавшие участия в конференции, при- * слали все же в Лондон своих наблюдателей под тем предлогом, что они-де заинтересованы в развитии радиосвязи в американской зоне оккупации Германии и Австрии. В последние дни конференции вышеупомянутый ГАРРИСОН, возглавлявший делегацию США, попросил свидания со мной у помощника советского военного атташе в Лондоне подполковника СТЕМА-СОВА. Последний рекомендовал мне встретиться с ГАРРИСОНОМ, и я дал согласие.

Вопрос: В чьем присутствии и где состоялась ваша встреча?

Ответ: Встреча с ГАРРИСОНОМ состоялась в служебном помещении Британского почтового ведомства, в присутствии главного инженера федеральной комиссии связи США АДЕРА и подполковника Советской Армии СТЕ-МАСОВА.

ГАРРИСОН и я договорились выступить сообща против английского проекта о передаче контроля за радиосвязью и вещанием в Европе Британскому почтовому ведомству. ГАРРИСОН высказался в пользу создания нового международного органа контроля за радиосвязью и вещанием — бюро из представителей четырех держав: США, СССР, Англии и Франции. Я не возражал, и ГАРРИСОН взял на себя подготовку проекта положения о международном бюро. Проект ГАРРИСОНА, поддержанный мною, собрал на конференции большинство. Вскоре ГАРРИСОН через того же СТЕМАСОВА попросил у меня новой встречи.

Вопрос: Вторично с ГАРРИСОНОМ вы встретились также в Британском почтовом ведомстве?

Ответ: Нет, американец перешел со мной на более короткую ногу и пригласил на обед в один из лондонских ресторанов. Мы встретились с глазу на глаз, тем более что, свободно владея английским языком, я не нуждался в переводчике.

ГАРРИСОН начал разговор с любезностей по моему адресу, заверив, что американцы помнят меня еще с конференции в Каире, происходившей в 1938 году, и уверены, что именно мне, как он сказал, выпадает честь сыграть руководящую роль в учреждении новой международной организации по радио- и электросвязи. Затем ГАРРИСОН заявил, что в военное время регулирование радиочастот осуществлялось с участием СССР тремя союзными комитетами на различных фронтах, но после войны американцы никак не могут договориться с советскими властями, которые уклоняются от дальнейших совместных действий. ГАРРИСОН заметил, что при современном уровне радиовещания и связи нельзя удовлетвориться регулированием радиочастот лишь в масштабе европейского континента. Окончательное решение проблемы зависит от нашей договоренности, обратился ко мне ГАРРИСОН, и я уверен, что мы с вами сумеем найти общий язык.

ГАРРИСОН спросил, не следовало ли мне для предварительного обмена мнениями в ближайшее время посетить Вашингтон лично или с группой работников, чтобы установить непосредственный контакт с руководителями федеральных органов связи США. Я рекомендовал обратиться к Советскому правительству обычным дипломатическим путем, но обещал, если запросят мое мнение, дать благоприятный для американцев совет.

ГАРРИСОН меня также спросил — не созвать ли международную конференцию по регулированию радиочастот в Москве. Я предложил провести конференцию в Америке, но с созывом вначале совещания представителей пяти держав в Москве. ГАРРИСОН выразил удовольствие в связи с тем, что со мной удалось договориться по серьезным вопросам, и на этом мы расстались.

Вопрос: Вы доложили Советскому правительству содержание своих неофициальных переговоров с ГАРРИСОНОМ?

Ответ: Нет, я скрыл факт своей неофициальной встречи с ГАРРИСОНОМ. О происходивших переговорах наедине с ГАРРИСОНОМ я не доложил на-холившемуся в конце 1945 года в Лондоне, на Совете министров иностранных дел, В.М. МОЛОТОВУ, хотя я был специально вызван с отчетом о результатах европейской конференции по регулированию радиочастот.

Вскоре после моего возвращения в Москву, в ноябре или декабре 1945 года, американский посол обратился с нотой, в которой заявил, что его правительство, считая делом неотложной важности регулирование радиочастот в международном масштабе, предлагает провести обмен мнениями между представителями США и СССР. Тем самым нота американского посла явилась первым шагом в деле реализации соглашения, достигнутого между ГАРРИСОНОМ и мною при встрече в Лондоне.

Нота американского посла была направлена на консультацию в Министерство связи. Министр связи СЕРГЕЙЧУК и я рекомендовали запросить у американцев разработанный ими проект предложений по созданию новых международных органов контроля за радиовещанием и электросвязью, что и было впоследствии сделано. Американский проект, после его рассмотрения с моим и СЕРГЕЙЧУКА участием, был в основе принят, с рядом поправок, внесенных специально созданной правительственной комиссией.

В январе 1946 года я имел встречу с послом США в СССР генералом СМИТОМ в связи с переводом радиотелетайпной связи Москва — Вашингтон на коммерческие начала.

СМИТ посетил меня в Министерстве связи. Хотя СМИТ при встрече со мной и не упоминал ГАРРИСОНА, из происходившего разговора я понял, что американский посол был в курсе моих неофициальных переговоров в Лондоне с представителем государственного департамента США. Я снова согласился с тем, чтобы совещание, предшествующее международной радио конференции, состоялось в Москве. После визита СМИТА была получена нота американского правительства, уведомлявшего, что оно не возражает против созыва совещания в Москве, но уже не двух, а пяти держав: США, СССР, Англии, Франции и Китая. Американцы предлагали провести совещание в Мокве в марте, а международную конференцию — в сентябре 1946 года. За подписью СЕРГЕЙЧУКА мною был подготовлен положительный ответ на предложение американцев, который был направлен нами в Министерство иностранных дел.

Американцы сперва торопили с решением вопроса, но, как только Советское правительство назначило Московское совещание на 28-ое августа, американцы и англичане стали медлить под тем предлогом, что в Париже происходит Мирная Конференция, на которой заняты заинтересованные лица, ввиду чего США и Англия якобы не в состоянии прислать своих представителей к назначенному сроку.

Вопрос: Вам, конечно, было, известно, почему торопившиеся сперва американцы и англичане после решения Советского правительства уклонились от посылки своих представителей в назначенный для Московского совещания срок?

Ответ: Американцы и англичане выгадывали время, чтобы успеть договориться не только между собой, но и установить против СССР единый фронт с французской и китайской делегациями. В этом я убедился, как только началось Московское совещание, приступившее к работе лишь через месяц после назначенного срока, 28-го сентября, и закончившееся 22-го октября 1946 года.

Американскую делегацию возглавил Френсис КОЛЬТ ДЕ ВОЛФ, руководитель отдела связи государственного департамента США, а его главным советником являлся Давид АДАМС, сотрудник федерального бюро связи.

В день приезда ДЕ ВОЛФА в Москву у меня с ним состоялась неофициальная встреча, происходившая в моем служебном кабинете. ДЕ ВОЛЬФ спросил, не возражаю ли я против созыва международной конференции в США. Я согласился, в связи с чем ДЕ ВОЛФ тут же выразил мне свое удовлетворение.

Вопрос: Уточните, почему американцы были заинтересованы в созыве международной конференции в США?

Ответ: Место созыва конференции вызывало постоянные споры в международном союзе электросвязи. Тот факт, что конференция в 1947 году состоялась в США, во многом предопределил успех на ней американцев.

Вопрос: Станете ли вы утверждать, что не знали этого, когда ДЕ ВОЛФ добивался от вас благоприятного для американцев ответа?

Ответ: Конечно, знал, но я уже был вовлечен в преступный сговор с американскими представителями, ввиду чего и заверил ДЕ ВОЛФА, что поддержу американцев при определении места созыва конференции.

ДЕ ВОЛФ под конец разговора передал мне привет от ГАРРИСОНА, добавив, что мои американские друзья ценят наше взаимное сотрудничество. Последовали обычные для американцев при встречах со мной слова лести по моему адресу. Я скромничал, а ДЕ ВОЛФ не унимался, и речь его, признаться, щекотала мое самолюбие.

На Московском совещании вместо обычной, принятой за последние годы практики поочередного председательствования глав делегаций ДЕ ВОЛФ предложил возложить председательствование на меня, с чем я согласился. Впоследствии правительственная комиссия по проведению Московского совещания указала мне на допущенную ошибку, так как был создан прецедент к тому, чтобы конференцией в Америке также руководили не главы делегаций, а единолично американский представитель.

Вопрос: Так и было в действительности?

Ответ: Да. Председателем всех трех международных конференций в Атлантик-Сити, по примеру Московского совещания, был избран глава американской делегации Чарльз ДЕНИ.

Вопрос: В Москве с ДЕ ВОЛФОМ вы еще встречались в неофициальной обстановке?

Ответ: Встречался. В первых числах октября 1946 года посетивший меня ДЕ ВОЛФ перешел к обсуждению более острых вопросов и высказался за подготовку нового списка радиочастот вместо существующего так называемого Бернского. Устарел Бернский список, доказывал мне ДЕ ВОЛФ. Он обратил мое внимание на то, что американцы с особым для себя удовольствием работали на Московском совещании под моим председательством. То же самое он повторил и на банкете с участием Министра связи СЕРГЕЙЧУКА.

Московское совещание приняло решение просить Социально-экономический совет Организации Объединенных Наций поручить правительству США созвать три международных конференции: административную конференцию по радиосвязи, конференцию полномочных представителей по электросвязи и конференцию по распределению радиочастот между коротковолновыми вещательными станциями.

Американцы остались довольны принятым при моем содействии решением и для чествования меня, как председателя совещания, устроили банкет в конце октября 1946 года в ресторане «Метрополь», на котором ДЕ ВОЛФ в пространной речи отметил мои заслуги.

Вопрос: По существу, имея в виду ваши заслуги перед государственным департаментом США и его разведывательными органами?

Ответ: Американцам я действительно оказал услуги.

Вопрос: Не только в Москве, но и по приезде в США.

Ответ: Не отрицаю. 10-го мая 1947 года вместе с советской делегацией я прибыл в Нью-Йорк. Посланные мною выяснить обстановку в Атлантик-Сити, где должна была происходить конференция, секретарь советской делегации ЮРОВСКИЙ — сотрудник международного отдела Министерства связи и майор БРАГИН — работник ГВФ вернулись и доложили, что за один день им не удалось найти по сходной цене номеров в гостинице или особняка, который бы сдавался в аренду. Вместе с тем ЮРОВСКИЙ по возвращении из Атлантик-Сити передал мне привет от Джеральда ГРОССА, заместителя директора международного союза электросвязи.

Вопрос: ЮРОВСКИЙ и БРАГИН причастны к вашей преступной работе?

Ответ: Нет, непричастны. ЮРОВСКИЙ и БРАГИН лишь выполняли мое поручение как руководителя советской делегации. Я распорядился, чтобы по приезде в Атлантик-Сити они обратились за содействием к ГРОССУ, с которым я был знаком.

Вопрос: Как давно вы знаете ГРОССА?

Ответ: С октября 1946 года. Мы познакомились на Московском совещании и вместе участвовали в работе комиссии № 1, которую я возглавлял. Следующая встреча с ГРОССОМ произошла в феврале 1947 года в Париже, на совещании трех европейских держав по электросвязи. По приглашению ГРОССА вместе с его женой я обедал в ресторане американского клуба. Неоднократные встречи с ГРОССОМ имели место и в Атлантик-Сити.

ГРОСС, назначенный генеральным секретарем конференции, по словам ЮРОВСКОГО и БРАГИНА, встретил их любезно и заверил, что пойдет во всем навстречу советской делегации. Я решил сориентироваться на месте и 14-го мая выехал в Атлантик-Сити.

Уведомленный телеграммой о моем приезде, на вокзале меня встретил ДЕНИ, председатель федерального бюро связи (фактически — министр связи США), он же — глава американской делегации. ДЕНИ сопровождали: ДЕ ВОЛФ, ГРОСС и АДАМС. ДЕНИ и ДЕ ВОЛФ прошли в вагон и поздоровались со мной. ДЕНИ заявил, что он рад видеть того, о ком слышал столь много лестного. Будем друзьями, обратился ко мне ДЕНИ, схватил мой чемодан и, не обращая внимания на мои просьбы пригласить носильщика, потащил чемодан в автомашину.

Мы направились в гостиницу «Амбасторотель». ДЕНИ и ДЕ ВОЛФ повели меня в номер, состоявший из спальни и гостиной, с видом на океан, сказав, что они специально подобрали этот номер для меня. Так с первого и до последнего дня пребывания в Атлантик-Сити меня обхаживали американцы.

Вопрос: Практика так называемых «неофициальных встреч» с американскими представителями продолжалась вами и в США?

Ответ: Да. Перед началом конференции ДЕНИ условился со мной, что по примеру Московского совещания на конференции в Атлантик-Сити будет председательствовать он, а его заместителем явится ДЕ ВОЛФ. Возражений с моей стороны не последовало. В следующую встречу ДЕНИ мне сказал, что важнее всего сейчас подготовить список радиочастот, которых, как известно, мало, лишь две с половиной тысячи, между тем как радиостанций в мире насчитывается десятки тысяч. «Все зависит теперь от умелого распределения радиочастот», — подчеркнул ДЕНИ. Он попытался выяснить мою точку зрения, но в этот раз я ее не высказал.

Вопрос: А вы сказали позднее?

Ответ: Да. Откровенная беседа произошла в конце мая 1947 года в гостинице «Амбасторотель». На повторную просьбу ко мне ДЕНИ я ответил, что вряд ли мое правительство согласится на представление полного списка радиочастот, имеющего, как известно, стратегическое значение. ДЕНИ, однако, засмеялся, сказав, что его удивляет существующее мнение о том, что список радиочастот представляет секрет. «Американцы, — продолжал

ДЕНИ, — располагают сведениями обо всех радиостанциях мира». На мой вопрос, каким образом удалось добыть эти сведения, ДЕНИ разъяснил, что США создали мощные контрольные пункты в Германии, Японии, Китае и других странах, что они систематически прослушивают все действующие радиостанции не только для того, чтобы регистрировать их технические данные, но и регулярно осуществлять наблюдение за содержанием повседневных радиопередач.

Как сообщил ДЕНИ, каждую радиостанцию, которая слышна в эфире, в США учитывают и заносят на специальную карточку, в которой отмечают: частоты по данным контрольного пункта, стабильность, с какими пунктами данная радиостанция работает, и во многих случаях напряженность поля (силу приема) в месте контрольного пункта, создаваемую наблюдаемой радиостанцией. «Таким образом, — предупредил меня ДЕНИ, — ни одну линию радиосвязи нельзя сохранить в тайне. — В заключение ДЕНИ, чтобы доказать, насколько со мной он откровенен, обещал ознакомить меня с картотекой учета радиостанций, имеющейся, по его словам, в Вашингтоне. — Приезжайте, и вам покажут то, что вас интересует в этой области», — предложил ДЕНИ.

Вопрос: Когда точно происходил этот разговор?

Ответ: 25-го мая 1947 года. Тем временем на конференции, в комитете № 6, началось обсуждение порядка работ по распределению радиочастот. Американцы потребовали, чтобы каждая делегация представила сведения о всех действующих и намеченных к пуску в эксплуатацию в течение ближайшего года радиостанциях своей страны. В разработанной американцами анкете следовало сообщить: месторасположение приемной станции, расстояние в километрах, тип излучения, направление антенны, используемые или предполагаемые частоты.

На конференции я попробовал уклониться от ответа, но ДЕНИ при очередной неофициальной встрече снова нажал, и я сдался, попросив лишь отсрочить представление сведений.

29-го мая 1947 года на пленарном заседании комитетов конференции, после того как большинство делегаций высказалось в пользу американского предложения, я выступил с заявлением о том, что в принципе не возражаю против этого предложения и лишь прошу перенести представление сведений на более поздний срок. ДЕНИ на другой День, как обычно, встретился со мной в его кабинете. Он стал доказывать, что нельзя оттягивать решение вопроса, и предложил мне телеграфно запросить Москву и получить разрешение на подготовку списков радиочастот с тем, чтобы закончить их составление к 15-му сентября.

Я попал в тяжелое и двойственное положение, обещав ДЕНИ добиться представления интересующих его сведений и не рискуя вместе с тем открыто выступить с подобным предложением, чтобы не вызвать подозрений в Москве. Выход, однако, мною был найден.

Вопрос: Какой?

Ответ: Продолжая умалчивать о своих неофициальных переговорах с представителями США, в посланной в Москву телеграмме я доложил о ходе конференции, заявив, что вряд ли американцы согласятся на то, чтобы Советский Союз уклонился от представления упомянутых сведений, что дело грозит конфликтом, а в случае, если советская делегация проявит неуступчивость, отпадет необходимость в ее пребывании на конференции.

Вопрос: В числе документов, которые находились у советской делегации в США, обнаружено 137 бланков, отпечатанных на английском языке с дублированием по-русски, в которых от руки проставлены все сведения о радиостанциях Ленинграда, Киева, Тбилиси, Минска, Свердловска, Хабаровска и многих других городов Советского Союза.

Объясните происхождение этих бланков?

Ответ: Бланки были отпечатаны в США по форме, разработанной американцами, и предназначались для учета коротковолновых радиостанций и частот, на которых они работают. Бланки были заполнены в США сведениями о советских радиостанциях по распоряжению, которое я дал членам делегации НИКИТИНОЙ, ЩЕТИНИНУ и САНКИНУ.

Вопрос: Вами было запрошено разрешение правительства на заполнение в США сведений по форме, разработанной американцами.

Ответ: Нет, разрешения от Советского правительства на заполнение указанных бланков я не запрашивал.

Вопрос: И, несмотря на это, дали распоряжение, выходящее за пределы полученных вами полномочий?

Ответ: Я признаю это.

Вопрос: Приступив к заполнению бланков по американской форме, вы действовали по прямому заданию разведки США, для которой подготовляли полную схему радиосвязи внутри СССР. Вы это подтверждаете?

Ответ: Не отрицаю, что ДЕНИ неоднократно требовал от меня, чтобы схема радиосвязи в СССР, в получении которой была заинтересована американская разведка, была мною подготовлена. В осуществление своей договоренности с ДЕНИ я торопил члена советской делегации ЩЕТИНИНА, который отвечал за составление списков коротковолновых станций, с окончанием работы по заполнению составленных американцами бланков.

Признаю также, что ДЕНИ удалось договориться со мной, как с американским агентом, и по другим вопросам.

Вопрос: По каким?

Ответ: Международный контроль в области радио в результате конференции в Атлантик-Сити целиком переходил в руки США, но для видимости по американскому проекту из представителей нескольких стран создавался административный совет, который должен был созываться лишь два раза в год. ДЕНИ заверил меня, что американцы поддержат мою кандидатуру на пост первого председателя административного совета, если я соглашусь с тем, что генеральным секретарем международного союза электросвязи будет утвержден ГРОСС.

Не скрою, что меня подкупило предложение ДЕНИ о почетном для меня месте в административном совете, и я без возражений согласился на кандидатуру ГРОССА.

Вопрос: Предоставив, таким образом, американцам возможность вершить всеми делами международного союза электросвязи в ущерб государственным интересам СССР?

Ответ: Да, это так. ДЕНИ и ДЕ ВОЛФ, продолжая свою линию, чтобы окончательно меня заинтересовать, заверили, что они примут меры, чтобы я в ближайшее время был назначен директором одного из учрежденных по решению конференции консультативных комитетов, комитета по радио. ДЕНИ при этом сказал: «Имея влияние в Москве, вы сможете добиться столь полезного для вас назначения». Я ответил, что перспектива, конечно, заманчива, но не от меня будет зависеть предстоящее назначение. «Мы не сомневаемся, — сказал ДЕНИ, — что обстоятельства сложатся в вашу пользу. Американцы всегда считают, что важно наметить цель, а добиться ее можно».

Вопрос: Чем привлекла вас перспектива назначения директором консультативного комитета по радио?

Ответ: В комитете, местом пребывания которого была избрана Швейцария, его председатель должен был получать солидное жалованье, не менее тысячи долларов в месяц. На эту сторону дела обратили мое внимание ДЕНИ и ДЕ ВОЛФ, высказавшие мнение, что такое жалованье вполне меня бы устроило.

Вопрос: Американцы в отношении вас не ограничились посулами на будущее. Показывайте правду до конца.

Ответ: Я не брал у американцев денег, но принимал от них подарки.

Вопрос: Какие подарки?

Ответ: Мне было подарено три радиоприемника, один из них наиболее современной конструкции, радиоприемник частотной модуляции, а также виски и сигары.

Вопрос: Помимо этих подарков вы из Америки привезли до десяти чемоданов с вещами. Откуда у вас появилось столько вещей после поездки в США?

Ответ: В США я жил экономно и на остававшиеся у меня деньги, а суточных ежедневно причиталось по 25 долларов, я приобрел носильные вещи для себя и жены, а также предметы домашнего обихода.

Вопрос: Вы скрываете действительную основу своих отношений с американской разведкой, платным агентом которой вы являлись не с 1947 года, а значительно ранее.

Ответ: С представителями США я вступил в нелегальную связь еще в 1945 году, но денежным вознаграждением от них не пользовался.

Вопрос: О денежном вознаграждении от американской разведки вы еще будете допрошены, а сейчас продолжайте показания о вашей предательской, шпионской работе.

Ответ: Как только была достигнута договоренность по кандидатуре ГРОССА, ДЕНИ вновь вернулся к вопросу о «частотных списках». Он согласился с высказанным мною опасением, что против представления указанных списков последуют, вероятно, возражения из Москвы. «Однако все зависит от того, — продолжал ДЕНИ, — как вы доложите вопрос своему правительству». Я обещал ДЕНИ добиваться благоприятного для американцев решения.

В середине августа 1947 года по предложению ДЕНИ я выехал в Вашингтон осмотреть его достопримечательности, а также американскую картотеку учета радиостанций и радиочастот. В сопровождение мне был выделен АДАМС. Как только ГРОСС узнал, что я собираюсь в Вашингтон, он обратился с просьбой ко мне побывать и у него на дому. «В Вашу честь будет устроен вечер, — обратился ко мне ГРОСС, — мы познакомимся еще ближе и закрепим наши дружеские отношения».

На следующий день на автомашине мы выехали в Вашингтон. За рулем сидел ДЕ ВОЛФ, а я и АДАМС — на задних сиденьях. В автомашине АДАМС, чтобы не отпугнуть меня, заговорил сначала о Москве, о советском искусстве и заявил затем, что он не прочь, если позволит время, изучить русский язык. Продолжая этот разговор, АДАМС, однако, утверждал, что он вполне понимает русских коммунистов и вовсе не понимает и не признает американских, считая их политические позиции неверными, причиняющими ущерб интересам своей страны. Разговор коснулся и ГРОССА, которого ДЕ ВОЛФ и АДАМС хвалили как дельного человека, способного возглавить работу в международном союзе электросвязи.

Вопрос: К чему понадобилось американцам превозносить в вашем присутствии ГРОССА?

Ответ: Американцы оказывали на меня давление, чтобы обезопасить себя от всяких возражений со стороны возглавлявшейся мною советской делегации и обеспечить за ГРОССОМ место генерального секретаря союза электросвязи.

Вопрос: По прибытии в Вашингтон вы остановились в советском посольстве?

Ответ: Нет, в американской гостинице, названия которой не помню. АДАМС и ДЕ ВОЛФ на время меня оставили, условившись о часе, к которому я должен был привести себя в порядок и по их требованию переодеться в черный костюм с галстуком «бабочкой». К 6ти часам вечера за мной заехал АДАМС с женой, и мы отправились в ресторан при военном клубе, что в 10-ти километрах от Вашингтона. На вечере присутствовали: ГРОСС, ДЕНИ, ДЕ ВОЛФ и АДАМС с женами, доктор фон ЭРНСТ, директор бернского бюро связи, еще один мужчина и две дамы.

Вопрос: Какое отношение имели эти женщины к вашей компании?

Ответ: Одна из дам предназначалась для меня. Ее усадили рядом. Она оказалась словоохотливой, настойчиво расспрашивала меня о Советском Союзе и о Москве, а в заключение, после того, как мы уже изрядно выпили, шепнула мне на ухо, что она была бы счастлива, если бы я выбрал время посетить ее дом. Я обещал, если позволят обстоятельства.

Встреча за выпивкой продолжалась часа четыре, несколько раз я выходил со своей дамой понаблюдать за танцами в расположенный рядом с рестораном танцевальный зал. В 11 часов вечера, после шампанского, я пожаловался АДАМСУ на то, что у меня кружится голова, и попросил: «Давайте уедем. АДАМС меня отвез к себе на квартиру, где я остался ночевать».

Вопрос: На квартиру к АДАМСУ, как и на встречу с ГРОССОМ и другими американскими разведчиками вы были доставлены вовсе не для того, чтобы праздно провести время в их обществе.

Показывайте, как в шпионских целях вы были использованы в эту поездку ГРОССОМ и АДАМСОМ?

Ответ: Вечер в американском ресторане и поездка на дом к АДАМСУ преследовали, конечно, все ту же цель дальнейшего моего сближения и сращивания с верхушкой американских связистов.

Вопрос: Не столько связистов, сколько разведчиков.

Ответ: Из постоянного общения и бесед с руководящими лицами из американской делегации на конференции я понял, что ГРОСС являлся крупным американским разведчиком по международным делам, ввиду чего и предназначался на руководящую работу в международный союз электросвязи.

Вопрос: Не уклоняйтесь от прямого ответа, а показывайте — какие шпионские задания вы получили от ГРОССА?

Ответ: С ГРОССОМ я не уединялся и весь вечер провел в компании за общим столом. Утром АДАМС, у которого я остановился на ночлег, отвез меня, согласно договоренности с ДЕНИ, в федеральную комиссию связи, расположенную в помещении американского почтового ведомства. Он проводил меня в комнату, уставленную сейфами, в которой находилась картотека учета радиостанций, ведущегося, по его словам, федеральной комиссией связи.

Вопрос: Вы уверены, что АДАМС показал вам эту картотеку, а не нечто похожее на нее, чтобы ввести вас в заблуждение?

Ответ: Возможно, что такой картотеки в США и не существует, но видимость существования ее была полная. АДАМС извлек из одного из сейфов, которыми была уставлена вся комната, ящик с карточками, в которых были обозначены: наименование города, позывные радиостанций, частоты, на которых они работают, сила слышимости и пункты, в которых отмечена работа наблюдаемого радиопередатчика.

Вопрос: Какой вид имели осмотренные вами карточки?

Ответ: Довольно большого формата, белого цвета карточки были заполнены отпечатанными на машинке подробными сведениями о радиостанциях Москвы, Хабаровска, Владивостока и Иркутска.

В комнате никого не было, но АДАМС меня торопил и под конец осмотра, сделав таинственную физиономию, предупредил: «Наши секреты мы показываем только вам».

Вопрос: Вы доложили в Москве об осмотре вами картотеки федеральной комиссии связи США?

Ответ: Нет, не доложил.

Вопрос: А советскую делегацию поставили об этом в известность?

Ответ: Нет, об осмотре я умолчал, так как избегал афишировать факты, на основании которых в Москве или среди советских делегатов на конференции в Атлантик-Сити могли возникнуть подозрения по поводу доверительного отношения ко мне американцев.

Посетив с АДАМСОМ два музея и другие достопримечательности Вашингтона, ночью я вернулся в Атлантик-Сити. На следующий день конференция перешла к обсуждению вопроса о приеме Литвы, Латвии и Монголии в международный союз электросвязи. Американцы и англичане высказались против предложения советской делегации. При очередном свидании с ДЕНИ я попросил поддержать мое ходатайство, мотивируя тем, что иначе в Москве меня обвиняет в том, что я не боролся за выполнение директивы своего правительства. ДЕНИ, однако, на уговоры не поддавался, объяснив, что он отказывается поддержать мою просьбу. В таком случае, возразил я ДЕНИ, в Москве будут поставлены под удар наши позиции при решении вопроса о представлении списка коротковолновых радиостанций по требуемой вами форме. ДЕНИ тем не менее повторил, что он связан по рукам директивами своего правительства, но зато, чтобы облегчить мне свободу действий в Москве, выставит мою кандидатуру в председатели административного совета. «Мне кажется, — заметил при этом ДЕНИ, — что избрание вас упрочит ваше положение в Москве». Вскоре американцы реализовали свое обещание.

Вопрос: Каким образом?

Ответ: 29 сентября по предложению ДЕ ВОЛФА, поддержанному ДЕНИ, я был избран на конференции первым председателем административного совета. 30 сентября ДЕНИ поздравил меня и снова потребовал представления характеризующих состояние радиосвязи в СССР «частотных списков». «Ведь они у вас имеются», — неожиданно обратился ко мне ДЕНИ.

Вопрос: Откуда ДЕНИ стало известно, что с вами в Атлантик-Сити находились указанные списки?

Ответ: Я сам об этом спросил ДЕНИ. Он ответил, улыбаясь: «Вы наивны, господин ФОРТУШЕНКО, и забыли, что ваша делегация жила и хранила свои документы в нашем доме». ДЕНИ затем дал мне понять, что его люди имели доступ к материалам советской делегации и подслушивали происхо-давшие в месте нашего проживания разговоры. «Я наверняка утверждаю, господин ФОРТУШЕНКО, — продолжал ДЕНИ, — что у вас имеются списки радиостанций со сведениями об их частотах по Украине и Белоруссии».

Сомнений в правдивости слов ДЕНИ о том, что американцы наблюдали и знали, что делалось в советской делегации, у меня не оставалось. Факты это подтверждали.

Вопрос: Какие факты?

Ответ: Делегат БРАГИН однажды поставил меня в известность о том, что его личные вещи подверглись негласному осмотру и при этом был приведен в негодность замок его чемодана. Тот же БРАГИН высказывал подозрение, что при проводке в наш особняк телефонной связи в телефонный аппарат был помещен микрофон, о чем можно было догадаться из происходившего между монтерами во время установки аппарата разговора. В полуподвальном помещении особняка до нашего въезда проживал его хозяин — ВИТЦКИЙ. Как только в особняке разместились советские делегаты, хозяин и его семья выехали, а их помещение заняли какие-то американцы — мужчины и женщины, очевидно, люди разведки. В распоряжении новых жильцов постоянно имелась автомашина. Эти факты я сопоставил с тем, что мне сказал ДЕНИ о ставших ему известными списках радиостанций по Украинской и Белорусской ССР. Я понял, что окончательно запутался в расставленных американских сетях.

Вопрос: Не прикидывайтесь запутавшимся человеком, а показывайте всю правду о своем дальнейшем сотрудничестве с американской разведкой?

Ответ: Информация ДЕНИ меня взволновала, но он успокоительно сказал, что не следует поддаваться панике, так как о нашем разговоре никто не узнает. Далее ДЕНИ указал на то, что при приезде в Москву мне следует настойчиво добиваться участия СССР в составлении «частотных списков», на что я дал свое согласие. ДЕНИ напомнил, что 20 января 1948 года в Женеве будет созвано заседание административного совета, на котором со мной встретится и передаст дальнейшие инструкции американцев ДЕ ВОЛФ.

Вопрос: Вас, таким образом, передали на связь ДЕ ВОЛФУ?

Ответ: ДЕНИ назвал ДЕ ВОЛФА, с которым мне, как американскому агенту, следовало поддерживать постоянный контакт.

Вопрос: Какие задания вами были получены от ДЕНИ?

Ответ: С ДЕНИ было только условлено, что при встрече в январе 1948 года со мной обо всем договорится ДЕ ВОЛФ.

2-го октября 1947 года американская делегация устроила мне прощальный банкет с теми же хвалебными речами по моему адресу, а через несколько дней я посетил генерала САРНОВ.

Вопрос: Кто он такой?

Ответ: Председатель объединения радиокорпораций США. Встреча состоялась по инициативе самого САРНОВА. При посещении мною студии «Эм-биси» в «Радио-сити» САРНОВ принял меня, встретив словами: «Я давно уже хотел лично познакомиться с тем, о ком получал наилучшие отзывы». Я преподнес генералу САРНОВУ альбом советских почтовых марок, и на этом мы распрощались.

Вопрос: С генералом САРНОВ вы встречались наедине?

Ответ: При нашем свидании никто не присутствовал.

Вопрос: Тем не менее ничего, кроме альбома почтовых марок, вы ему не передали?

Ответ: Не передал.

Вопрос: А САРНОВ вас ни о чем не расспрашивал?

Ответ: Я показал все о своей встрече с генералом САРНОВЫМ.

Вопрос: А другие деятели государственного департамента и его разведки разве не требовали от вас представления военного, политического и экономического характера сведений об СССР?

Ответ: Техника связи в СССР, известная, конечно, мне во всех деталях, не интересовала американцев, так как она в основном пополнялась за счет поставок по ленд-лизу, производившихся США.

Кроме того, я прошу учесть, что не был у американцев простым их агентом, поставлявшим обычные сведения, а должен был выполнять более серьезные поручения, добиваясь передачи представителям США полной схемы радиосвязи в СССР, а также наиболее выгодного для США распределения радиочастот. По этому поводу ДЕНИ не раз мне говорил, что борьба за радиочастоты имеет стратегическое значение и для американцев в области радио так же важна, как и борьба за нефть. В этом деле я представлял ценность, чем и можно объяснить постоянные признаки внимания ко мне представителей США.

Вопрос: Вы показали о всех посещениях вами американцев во время конференции в Атлантик-Сити?

Ответ: О всех.

Вопрос: Между тем в блокноте, изъятом у вас при обыске, вами собственноручно сделана пометка: «В воскресенье позвонил ДЕНИ — проехаться… Дача принадлежит приятелю. День рождения дочери…»

Почему на допросе вы скрыли посещение ДЕНИ на его даче?

Ответ: Я упустил этот факт. Действительно, в августе 1947 года в одно из воскресений я был приглашен ДЕНИ на дачу, расположенную в пяти километрах от Атлантик-Сити. Дача принадлежала его приятелю. ДЕНИ на своей автомашине отвез меня на дачу, где познакомил с матерью, а с женой я уже был знаком. Оказалось, что ДЕНИ в этот день устраивал именины своей восьмилетней дочери. Никто из посторонних, кроме меня, не присутствовал.

Вопрос: Чем объяснить, что на именины дочери ДЕНИ пригласил только вас, и никого более даже из американцев?

Ответ: Затрудняюсь ответить, но, по-видимому, ДЕНИ был заинтересован в том, чтобы закрепить завязавшиеся между нами отношения.

Теперь я утверждаю, не осталось ни одной встречи с представителями США, о которой я не показал бы следствию.

Вопрос: По приезде в Москву вы доложили о своих неофициальных переговорах в США, как и о том, что секретные документы, вывезенные вами в США, стали достоянием американской разведки?

Ответ: Подробно о результатах конференции в Атлантик-Сити я доложил *Министру связи Сергейчуку*. Ему я рассказал также о своих переговорах с ДЕНИ, но умолчал о навязанной мне представителями США линии в деле распределения радиочастот, как и о том, что американская разведка получила доступ к имевшимся в США у советской делегации секретным материалам. *Сергейчук* одобрительно отозвался о моей деятельности на международной радиоконференции.

В средних числах ноября этого года началось расследование обстоятельств моей поездки в США и заполнения там по моему указанию, без разрешения правительства, составленных американцами анкет. *Сергейчук* стал проявлять беспокойство. Он затребовал у меня опись взятых в США документов.

Просмотрев документы, *Сергейчук* согласился с высказанным мною мнением, что часть их якобы не представляет государственной тайны и что серьезных нарушений с моей стороны не имело места. *Сергейчук* взял меня под свою защиту в представленном правительству объяснении.

*Сергейчук* в своем объяснении правительству, к которому было приобщено и мое объяснение, признал секретными лишь взятые мною списки коротковолновых радиостанций Украинской и Белорусской ССР. Однако наедине со мной он высказал тревогу, говоря, что нам с ним влетит за взятые в США документы. *Сергейчук* при этом заявил, что излишне мне передоверил и, к своему сожалению, попал впросак и оказался в полном неведении относительно того, с какими материалами я выехал в США.

19-го ноября во второй половине дня *Сергейчук* снова вызвал меня к себе. Он сообщил, что дело приобретает серьезный оборот и от него из ЦК ВКП(б) потребовали дополнительных объяснений, что ему известно о моем поведении в США. Не зная пока, что ответить ЦК ВКП(б), *Сергейчук* стал просить меня, чтобы я рассказал ему во всех деталях, что происходило со мной в Америке.

В этот раз я подробно сообщил *Сергейчуку* об именинах у ДЕНИ и о посещении мною квартиры АДАМСА, у которого я заночевал. Я не скрыл от *Сергейчука* и того, что систематически наедине вел неофициальные переговоры с ДЕНИ и его ближайшими сотрудниками. *Сергейчук* слушал меня и бледнел, а, выслушав до конца, сказал: «Как много глупостей ты наделал в Америке». Больше разговоров с *Сергейчуком* я не имел до своего ареста, произошедшего в ночь на 22-е ноября 1947 года.

Вопрос: В вашем служебном сейфе обнаружен пистолет системы Коровина, оказавшийся заряженным.

В каких преступных целях вы хранили наготове этот пистолет?

Ответ: Развернувшиеся после моего возвращения в Москву события и, особенно, разговор с *Сергейчуком*, убедили меня в том, что я нахожусь на грани разоблачения. Оставалась лишь надежда на поддержку *Сергейчука*.

Я принял решение, во избежание ареста и привлечения к ответственности за совершенные мною преступления в критическую минуту, если за мной придут, покончить жизнь самоубийством. Вот почему на этот случай я держал у себя в сейфе заряженный револьвер.

Записано с моих слов верно и мною прочитано.

А. ФОРТУШЕНКО

ДОПРОСИЛ:

Зам. начальника следчасти по особо важным делам

МГБ СССР — полковник ШВАРЦМАН

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 257. Л. 5—47. Подлинник. Машинопись.

На первом листе имеется резолюция Сталина: «Всем членам и кандидатам ПБ вкруговую. Малику, Кузнецову (разв.)».

* фамилии вписаны от руки.