ЛУБЯНКА. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

№ 45. ПРОТОКОЛЫ ДОПРОСОВ Н.В. МОЛОЧНИКОВА, П.И. КОРОБОВА, Н.И. КОРОБОВА, В.С. БЫЧКОВА С ПРИЛОЖЕНИЕМ СОПРОВОДИТЕЛЬНОЙ ЦК ВКП(б)

10 января 1948 г.

П 56 — Центральный комитет Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)

ЧЛЕНАМ И КАНДИДАТАМ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б) т.т. СТАЛИНУ, МОЛОТОВУ, БЕРИЯ, МИКОЯНУ, ВОЗНЕСЕНСКОМУ, ЖДАНОВУ, МАЛЕНКОВУ СЕКРЕТАРЯМ ЦК ВКП(б) т.т. КУЗНЕЦОВУ, ПОПОВУ, СУСЛОВУ

тов. ТЕВОСЯНУ

По поручению товарища Сталина посылается Вам для ознакомления показания МОЛОЧНИКОВА Н.В., КОРОБОВА П.И., КОРОБОВА Н.И. и БЫЧКОВА В.С.

Зав. Особым сектором ЦК ВКП(б) ПОСКРЕБЫШЕВ

арестованного МОЛОЧНИКОВА Николая Владимировича от 25 декабря 1947 года

МОЛОЧНИКОВ Н.В., 1899 года рождения, уроженец гор. Новгорода, еврей, *из семьи кустаря*^{6}, с высшим образованием, в 1927 году окончил Ленинградский технологический институт, член ВКП(б).

До ареста — главный конструктор и начальник сектора Государственного института по проектированию металлургических заводов Министерства черной металлургии СССР, кандидат технических наук.

Вопрос: С какого времени вы являетесь членом ВКП(б)?

Ответ: С декабря 1944 года.

Вопрос: Где вы вступили в партию?

Ответ: Кандидатом в члены ВКЛ(б) я был принят Октябрьским РК ВКП(б) города Свердловска в конце 1943 года, а в члены партии вступил в декабре 1944 года в Москве в Щербаковском районе.

Вопрос: Как вам удалось это сделать, ведь вы же чуждый партии человек?

Ответ: Это неправильно. По происхождению я сын ремесленника. За годы существования Советской власти я все время работал на руководящих административно-хозяйственных должностях, причем работал честно, и поэтому считаю свое вступление в партию вполне законным.

Вопрос: Однако следствием установлено, что ваш отец не ремесленник, а предприниматель и в партию вы пролезли обманным путем.

Ответ: Я никого не обманывал и в партию вступил в соответствии с требованиями Устава.

Вопрос: Пролезая в ВКП(б), что вы рассказали о своем прошлом?

Ответ: Рассказал все, что есть на самом деле.

Вопрос: Отвечайте конкретно, что вы рассказали о себе?

Ответ: Говоря о себе, я заявил, что происхожу из семьи ремесленника. Отец мой МОЛОЧНИКОВ Владимир Рафаилович, как я указывал, имел в городе Новгороде свою слесарную мастерскую, которая после 1918 года была национализирована.

Вопрос: Это была мастерская или завод?

Ответ: Фактически это был завод по изготовлению сельскохозяйственных орудий. Должен признать, что при вступлении в партию, я несколько сгладил это обстоятельство и представил завод отца как слесарную мастерскую.

Вопрос: Что вы еще «сгладили»?

Ответ: Больше ничего. После национализации завода мой отец являлся рабочим, и скрывать мне было нечего.

Вопрос: Но вы и сейчас не рассказываете всей правды. Скажите, после 1918 года вы имели частную собственность?

Ответ: Имели, но она была очень незначительной, и я не считал необходимым говорить о ней.

Вопрос: Не изощряйтесь в ответах, а лучше показывайте — какую собственность вы имели?

Ответ: После 1918 года у нас были собственный двухэтажный дом и вновь организованная отцом механическая мастерская.

Вопрос: Мастерская с применением наемной рабочей силы?

Ответ: Да, рабочая сила нами эксплуатировалась. За это, как я сейчас припоминаю, отец даже был лишен избирательных прав.

Вопрос: Эти данные вы сообщили при вступлении в ВКП(б)?

Ответ: Нет, я умолчал об этом.

Вопрос: Не умолчали, а скрыли?

Ответ: Скрыл, однако какой-либо преступной цели я при этом не преследовал.

Вопрос: Не будьте слишком поспешны со своими утверждениями, так как до целей вашего обмана мы еще не дошли. Рассказывайте, что еще вы скрыли о себе?

Ответ: Теперь я рассказал всю правду и ничего не скрыл.

Вопрос: Опять лжете. Вам предъявляется анкета, которую вы заполняли в мае 1936 года. В этой анкете вы все правильно сообщили о себе?

Ответ: Да, правильно.

Вопрос: На вопрос в анкете — «не состояли ли под судом и следствием» вы ответили: «под судом не был и не состою. Арестован не был».

Это соответствует действительности?

Ответ: Нет. Заполняя предъявленную мне анкету, я скрыл, что в 1931 году был осужден к двум годам лишения свободы.

Вопрос: За что вы были осуждены?

Ответ: В тот период я работал главным механиком завода «Красный путиловец» и был осужден за бесконтрольное расходование топлива, в котором завод очень нуждался.

О своей судимости я обязан был сообщить при вступлении в партию, но этому факту я не придал должного значения.

Вопрос: При вступлении в ВКП(б) вы скрыли арест своего отца и брата вашей первой жены ФИЛИППОВИЧ. Этим фактам вы тоже не придавали значения?

Ответ: Нет, эти факты я заведомо скрыл.

Вопрос: С какой целью?

Ответ: Скрывая от партии прошлое своего отца, свою судимость и арест брата жены, я преследовал шкурные, карьеристские цели. Особенно мне не хотелось говорить о брате моей жены, поскольку он был арестован за троцкистскую деятельность и этот факт был бы серьезной помехой к моему вступлению в партию.

Вопрос: А за какие преступления был арестован ваш отец?

Ответ: Мне об этом не известно.

Вопрос: Не лгите. Вам хорошо известно, что ваш отец арестован за вражескую деятельность, в которой вы и сами принимали активное участие. Рассказывайте об этом.

Ответ: Буду говорить правду. Мой отец — МОЛОЧНИКОВ — еще задолго до Октябрьской Социалистической революции примкнул к анархистам и не порывал с ними связи до дня своей смерти.

После революции отец в значительной степени расширил и укрепил свои связи с анархистами и стал одним из руководителей подпольной антисоветской организации в городе Новгороде.

Будучи ярым врагом Советской власти, отец свои вражеские взгляды прививал и мне.

В нашем доме, вплоть до ареста отца в 1935 году, систематически происходили антисоветские сборища, в которых принимали участие троцкисты ПОЗДНЯК Николай Дмитриевич — бывш. секретарь Новгородского Горкома ВКП(б), ФИЛИППОВИЧ Николай Владиславович — бывш. директор Совпартшколы в Новгороде, сестра которого являлась моей женой, ЛАНДАУ Густав Иванович — инженер-транспортник, а также анархисты профессор ГУСЕВ Николай Николаевич — бывш. директор Эрмитажа, БРАЗУ Осип Эммануилович и другие, фамилии которых я уже не помню.

Участники этих сборищ с вражеских позиций обсуждали мероприятия, проводимые ВКП(б) и Советским правительством, договаривались между собой о методах борьбы с партией и Советской властью и высказывали озлобление против правительства.

В происходивших у моего отца антисоветских сборищах принимал участие и я.

Вопрос: Вы не только принимали участие, но и проводили активную троцкистскую деятельность.

Ответ: Не отрицаю, что вследствие вражеской обработки, которой я подвергался участниками устраиваемых у нас антисоветских сборищ, — я действительно по своим убеждениям стал троцкистом.

Вопрос: В чем состояли ваши троцкистские убеждения?

Ответ: В основном они заключались в несогласии с политикой ВКП(б) и правительства по вопросу индустриализации страны.

Наслушавшись троцкистов, я так же, как и они, считал, что за счет собственных ресурсов Советское правительство не сможет сделать нашу страну индустриальной и что поэтому нам необходимо как можно больше привлекать иностранный капитал.

Являясь сыном предпринимателя, я также считал необходимым всемерное развитие частной инициативы и, когда началась коллективизация сельского хозяйства и ликвидация кулачества как класса, приходил к выводу, что это мероприятие Советского правительства приведет лишь к обнищанию страны.

Эти взгляды у меня особенно активизировались после того, как в 1929–1930 гг. я побывал в Америке, Англии и Германии, куда выезжал по заданию Наркомтяжпрома для ознакомления с организацией производства в этих странах. Высоко развитая промышленность этих стран еще раз убедила меня в правильности троцкистской программы экономического возрождения России с помощью иностранного капитала, и эти взгляды я вынашивал до последнего времени.

Вопрос: Только вынашивали?

Ответ: Во всяком случае, ни к каким активным формам борьбы за осуществление троцкистской программы я не прибегал.

Единственно, в чем я себя проявлял в течение всего последующего периода времени, так это в проведении вражеских бесед с людьми, которым я доверял.

Вопрос: Кто эти люди?

Ответ: В антисоветской связи я состоял с МАРФИНЫМ Алексеем Гавриловичем, ныне работающим инженером-механиком в Ленинградском институте механической обработки руд. С МАРФИНЫМ я сблизился в 1921–1926 гг., когда учился в Ленинградском технологическом институте, и не порывал с ним связи до последнего времени. МАРФИН по своим убеждениям являлся типичным мещанином, очень религиозным и враждебным к Советской власти человеком.

Еще в период нашей совместной учебы МАРФИН в беседах со мной заявлял, что истинный прогресс человечеству может дать только капитализм. Этих взглядов МАРФИН придерживается и в настоящее время.

Вторым человеком, разделявшим мои враждебные взгляды, является ВОЛОБУЕВ Семен Петрович — инженер-электрик одной из проектных организаций в гор. Москве, с которым я знаком с 1931 года по работе в Главном Управлении автотракторной промышленно,9711,

Встречаясь со мной, эти лица откровенно делились своими антисоветскими взглядами и, не стесняясь, клеветали на Советское правительство.

Вопрос: Когда это было?

Ответ: На протяжении всего моего знакомства с ними.

МАРФИН еще в период 30-х годов высказывал мне резкое недовольство коллективизацией сельского хозяйства, клеветнически утверждая, что политика коллективизации является пагубной для нашей страны.

В последующие годы МАРФИН клеветал на руководителей ВКП(б) и Советского правительства, обвиняя их в том, что они отгородились от народа Китайской стеной и совершенно не заботятся о его благосостоянии.

Характеризуя политическое лицо ВОЛОБУЕВА, я должен сказать, что он не только за капитализм, но и за царя-батюшку.

Не стесняясь в словах, ВОЛОБУЕВ злобно клеветал на советский государственный строй и говорил мне, что никак не дождется, когда он рухнет.

Вопрос: Это все, что вы можете показать о своих антисоветских связях?

Ответ: Нет. Помимо МАРФИНА и ВОЛОБУЕВА, я еще находился в преступной связи с ГОЛЬДШТЕЙНОМ Исааком Иосифовичем — старшим научным сотрудником Института Мирового Хозяйства Академии Наук СССР, который в беседах со мной проявлял резкие националистические настроения.

Вопрос: Где вы познакомились с ГОЛЬДШТЕЙНОМ?

Ответ: С ГОЛЬДШТЕЙНОМ я познакомился в 1939–1940 г.г. через свою жену АЛЛИЛУЕВУ, с которой он был знаком по совместному пребыванию в командировке в Германии.

После знакомства между нами сразу же установились близкие отношения, тем более что ни я, ни ГОЛЬДШТЕЙН не скрывали друг от друга свои взгляды и убеждения.

Часто встречаясь у меня на квартире в доме правительства, мы восхваляли арестованных врагов народа, высказываясь в их защиту, и приходили к выводу о том, что карательная политика Советской власти является неправильной. При этом мы отрицали наличие в нашей стране антисоветского заговора, считая, что произведенные в связи с этим аресты являются не чем иным, как результатом борьбы за власть.

Расправившись со своими политическими противниками, как мы говорили, руководители ВКП(б) и правительства ликвидировали в стране всякую демократию и весь руководящий состав партийного и советского аппарата стали назначать сверху.

Это обстоятельство, говорил я ГОЛЬДШТЕЙНУ, якобы привело к тому, что трудящиеся массы Советского Союза в выборах органов власти стали принимать лишь пассивное участие, так как, будучи лишены возможности выдвигать в эти органы своих представителей, они вынуждены подавать избирательные бюллетени только за тех людей, которые предложены сверху.

Вопрос: Как реагировал ГОЛЬДШТЕЙН на это?

Ответ: ГОЛЬДШТЕЙН полностью разделял мои взгляды. Больше того, в беседах со мной он вообще отрицал социалистический характер советского государства и называл его государством бюрократическим.

Были у меня антисоветские беседы и с другими людьми, но говорю откровенно, что всех их я уже не помню, тем более что эти люди зачастую являлись случайными.

Вопрос: Но ведь не только в этом состоит ваша вражеская работа. Уж если, как вы заявляете, решили быть откровенны, так рассказывайте и о других своих связях.

Ответ: Как я понимаю, вы имеете в виду мои прошлые связи с иностранцами. Не отрицаю, такие связи у меня действительно были.

Вопрос: Связи преступного характера?

Ответ: По существу, да. Находясь в командировке в Америке как в 1929–1930 г.г., так и в 1936–1937 г.г., я выбалтывал кое-кому из иностранцев секретные данные о Советском Союзе.

Вопрос: Не выбалтывали, а сознательно передавали?

Ответ: Я признаю это.

Вопрос: Кому вы передавали такие данные?

Ответ: В первый мой приезд в Америку в 1929–1930 г.г. ко мне по линии Амторга был прикреплен переводчик ЛЕМСОН (эмигрант из Польши), который по всем данным являлся американским разведчиком.

ЛЕМСОН, под разными благовидными предлогами, подробно расспрашивал меня о состоянии промышленности Советского Союза, а также интересовался ходом коллективизации сельского хозяйства и ликвидации кулачества.

В силу своего враждебного отношения к Советскому государству я охотно отвечал на вопросы ЛЕМСОНА и, в частности, сообщил ему, что политика

партии и Советского правительства по вопросу коллективизации является неправильной и в ряде областей встречает сопротивление крестьянства.

Что же касается состояния промышленности, то по этому вопросу я клеветнически заявлял ЛЕМСОНУ, что промышленность Советского Союза находится на очень низком уровне и, хотя Советское правительство принимает меры к индустриализации страны, тем не менее без помощи иностранного капитала, и в частности американского, этого сделать не сможет.

Во вторую поездку в Америку в 1936–1937 г.г. американцами ко мне был подставлен в числе сопровождавших меня лиц эмигрант СЕЛЕЦКИЙ, которого я также снабжал некоторой информацией.

Вопрос: Какой?

Ответ: После того, как я сблизился с СЕЛЕЦКИМ, он в одну из бесед заявил мне, что имеет намерение покинуть Америку и выехать в Советский Союз. СЕЛЕЦКИЙ поинтересовался, как я расцениваю это его намерение. Я ответил СЕЛЕЦКОМУ, что если он это сделает, то очень горько покается.

Заинтересовавшись этим, СЕЛЕЦКИЙ стал расспрашивать меня о положении в Советском Союзе, на что я дал ему подробные ответы, извращая действительное положение дела.

На вопрос СЕЛЕЦКОГО — как же тогда расценивать сообщения советской печати, в которой очень много пишется о выполнении пятилеток, я клеветнически заявил, что все это делается для вида и верить нашей печати нельзя.

Вопрос: Разве только этой клеветой вы питали американскую разведку?

Ответ: Я также рассказал СЕЛЕЦКОМУ некоторые данные об Уралмаш-заводе и моторостроительном заводе в Уфе, где я работал. Других сведений, которые бы я передавал СЕЛЕЦКОМУ и ЛЕМСОНУ, сейчас не припоминаю. К тому же связь с этими лицами я поддерживал лишь в период пребывания в Америке.

Вопрос: Вы бросьте отделываться связью с СЕЛЕЦКИМ и ЛЕМСОНОМ только во время пребывания в Америке. Говорите, как дальше осуществлялась ваша связь с американской разведкой?

Ответ: В последующее время связи с американской разведкой я не поддерживал.

Вопрос: Во время следствия вы дважды пытались выброситься в окно. Чем же, как не стремлением замести следы своей дальнейшей шпионской работы, можно объяснить ваше поведение?

Ответ: Как ни тяжело, но я должен признать, что к самоубийству у меня была другая причина.

Вопрос: Какая?

Ответ: Пытаясь покончить с собой, я хотел скрыть вражескую деятельность своей жены АЛЛИЛУЕВОЙ Евгении Александровны.

Вопрос: На которой, кстати, женились по заданию американской разведки.

Ответ: На АЛЛИЛУЕВОЙ я женился, конечно, не по любви, но шпионских целей своим браком с ней я не преследовал.

Вопрос: Тогда в каких же целях вы влезли в семью АЛЛИЛУЕВЫХ?

Ответ: Меня вынудили к этому обстоятельства.

Вопрос: Какие обстоятельства?

Ответ: В июле 1938 года, в период моей работы главным инженером спецбюро строительства Дворца Советов, за антисоветскую работу была арестована моя жена ФИЛИППОВИЧ Юлия Владиславовна. В связи с этим мне предложили оставить работу на строительстве Дворца Советов и освободить занимаемую мною квартиру.

Это обстоятельство и то, что я был врагом Советской власти, заставили меня беспокоиться за свою судьбу, и я решил жениться на АЛЛИЛУЕВОЙ. При этом я полагал, что, использовав ее связи, мне удастся восстановить мое пошатнувшееся положение и сделать карьеру.

Вопрос: Не отделывайтесь карьеристскими побуждениями. Сойдясь с АЛЛИЛУЕВОЙ, вы преследовали прежде всего шпионские цели.

Ответ: В начале допроса я вел себя провокационно, но впоследствии пересмотрел свое поведение и чистосердечно рассказал о всех совершенных мною преступлениях.

Я признался, что на протяжении многих лет был врагом советского народа, двурушничал, обманным путем пробрался в партию и передавал американ״ цам шпионскую информацию, однако после своего вторичного возвращения из Америки я шпионажем не занимался.

Вопрос: Несмотря на все попытки, вам не удастся скрыть свою шпионскую работу в последующие годы. Об этом мы еще будем вас допрашивать, а сейчас показывайте, в чем состоит вражеская деятельность АЛЛИЛУЕВОЙ?

Ответ: АЛЛИЛУЕВА так же, как и я, была враждебно настроена и в кругу своих знакомых распространяла злобную клевету в отношении главы Советского правительства.

Спекулируя своей якобы близостью к семье СТАЛИНА, она выдавала свои лживые измышления за факты, соответствующие действительности, и, таким образом, являлась первоисточником гнуснейшей клеветы на руководителей партии и правительства.

Вокруг АЛЛИЛУЕВОЙ постоянно вертелись лица из числа возвратившихся из ссылки или исправительно-трудовых лагерей, жены и дети репрессированных, а также другие политически сомнительные личности, главным образом еврейские националисты.

Вопрос: Назовите этих людей.

Ответ: В числе лиц, окружавших АЛЛИЛУЕВУ, я знаю упоминавшегося мною еврейского националиста ГОЛЬДШТЕЙНА Исаака Иосифовича и его жену КРЖЕВСКУЮ Марину Арсеньевну;

ХРУЛЕВУ Эсфирь Самсоновну — жену генерала армии ХРУЛЕВА;

ШАТУНОВСКУЮ Лидию Александровну — жену профессора ТУМЕРМАН;

БАЛАШОВУ Ариадну Львовну, мать которой репрессирована;

ПЕТЕРСОН Марию Степановну — жену бывшего коменданта Кремля, арестованного в 1938 году;

НАЗАРЕТЯН Клавдию Дмитриевну — жену бывшего секретаря и члена бюро Комиссии Советского Контроля при СНК СССР, арестованного в 1937 году;

СЕГАЛЬ-ФРАДКИНУ Татьяну Александровну — жену военного работника, арестованного в 1937–1938 гг., и ряд других лиц, фамилии которых я не знаю.

Особенно хочу остановиться на личности СЕГАЛЬ-ФРАДКИНОЙ и ее семье.

Сама СЕГАЛЬ-ФРАДКИНА недавно возвратилась из исправительно-трудовых лагерей и с помощью моей жены АЛЛИЛУЕВОЙ вновь прописалась на жительство в Москве.

Дочь СЕГАЛЬ-ФРАДКИНОЙ — Марианна замужем за каким-то работай-ком американского посольства в Москве ЗАЙЦЕВЫМ. Марианна, насколько мне известно, является близкой подругой дочери АЛЛИЛУЕВОЙ — Киры. Этот ЗАЙЦЕВ крутился около Киры.

Как-то в 1946 году, застав ЗАЙЦЕВА у нас на квартире в доме правительства, я поинтересовался у Киры, что он из себя представляет.

Характеризуя ЗАЙЦЕВА, Кира мне рассказала, что это враждебный Советской власти человек. ЗАЙЦЕВ, по словам Киры, еще в период войны с немцами предпринимал попытки к тому, чтобы бежать в Америку. Сейчас, говорила Кира, ЗАЙЦЕВ распространяет слухи, что в скором времени между Америкой и Советским Союзом начнется война, американцы забросают нас атомными бомбами и вот тогда он будет иметь возможность уехать в Америку.

Вопрос: Непонятно, что общего могло быть у Киры с этим человеком?

Ответ: Я не могу ответить на этот вопрос, так как мне и самому не были понятны их отношения. Правда, я пытался выяснить этот вопрос и как-то спросил Киру — почему она поддерживает знакомство с ЗАЙЦЕВЫМ. На это Кира ответила, что жена ЗАЙЦЕВА является ее близкой подругой.

Вопрос: А АЛЛИЛУЕВА поддерживала связь с ЗАЙЦЕВЫМ?

Ответ: АЛЛИЛУЕВА была знакома с ЗАЙЦЕВЫМ, но поддерживала ли она с ним какую-либо связь, мне неизвестно.

Что же касается связи АЛЛИЛУЕВОЙ с другими, указанными мною лицами, то все они часто устраивали у нас на квартире сборища и на разные лады пересказывали всю ту клевету и измышления, которыми их питала моя жена в отношении ее близости к семье СТАЛИНА.

На этих сборищах АЛЛИЛУЕВА обливала грязью и злобно клеветала на СТАЛИНА и других членов Политбюро, причем эту клевету даже мне, человеку, ненавидящему Советскую власть, и то было неприятно слушать.

Вопрос: Не притворяйтесь. Вы не только слушали, но даже понуждали АЛЛИЛУЕВУ рассказывать вам эту клевету.

Говорите, с какой целью вы это делали?

Ответ: Не отрицаю, что к клеветническим высказываниям жены о жизни и деятельности руководителей партии и правительства я проявлял интерес, но делал это не во вражеских целях. Я просто хотел узнать, как живут и работают руководители партии и правительства.

Вопрос: Но для чего вам это было нужно, ведь вы же знали, что все рассказы АЛЛИЛУЕВОЙ являются клеветническими?

Ответ: Теперь я вижу, что, расспрашивая АЛЛИЛУЕВУ о жизни и работе руководителей партии и правительства, я поступал преступно, по-вражески. Но искренне заявляю, что я это делал ради простого любопытства и никому из своих знакомых измышления жены не пересказывал.

Должен еще сказать, что нашу квартиру часто посещал МОРОЗОВ Григорий, которого всячески обхаживало окружение АЛЛИЛУЕВОЙ, и особенно ГОЛЬДШТЕЙН.

Зная последнего как ярого еврейского националиста, я приходил к выводу, что ГОЛЬДШТЕЙН обхаживает МОРОЗОВА неспроста, а очевидно в каких-то определенных целях, но каких именно, — мне неизвестно, тем более что с ГОЛЬДШТЕЙНОМ на эту тему мне говорить не приходилось.

У нас на квартире также часто бывала АЛЛИЛУЕВА Анна Сергеевна, которая дружила с моей женой и вряд ли отличалась от нее своей озлобленностью.

Вопрос: Что дает вам основание это утверждать?

Ответ: Как-то летом 1947 года, вскоре после рецензии ФЕДОСЕЕВА на книгу АЛЛИЛУЕВОЙ «Воспоминания», она зашла к нам, и, когда моя жена спросила ее, имея в виду рецензию, — как же так получилось, — Анна Сергеевна со злобой ответила — во всем виноват СТАЛИН. Я убеждена, продолжала АЛЛИЛУЕВА, что отрицательная рецензия на мою книгу написана именно по его указанию, и допустила против СТАЛИНА резкий антисоветский выпад.

Допрос прерван.

Протокол записан с моих слов правильно, мною прочитан.

МОЛОЧНИКОВ

ДОПРОСИЛИ:

Зам. начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР полковник ЛИХАЧЕВ

Cm. следователь следственной части подполковник ГАЛКИН

КОРОБОВА Павла Ивановича от 2 января 1948 года

КОРОБОВ П.И., 1902 года рождения, Член ВКП(б) с 1934 года, заместитель министра черной металлургии Союза ССР.

Вопрос: Вы знаете МОЛОЧНИКОВА Николая Владимировича?

Ответ: Нет, не знаю.

Вопрос: Вам приходилось рассматривать вопрос о выезде МОЛОЧНИКОВА за границу?

Ответ: В конце сентября 1947 года, когда министр тов. ТЕВОСЯН находился в отпуске, я как первый заместитель подписал на имя секретаря ЦК ВКП(б) тов. КУЗНЕЦОВА А.А. письмо с просьбой разрешить выезд в служебную командировку в Америку трех специалистов-трубников, в том числе был и МОЛОЧНИКОВ.

Вопрос: Вы, видимо, путаете, представления на выезд за границу посылаются не в ЦК, а в Бюро по выездам за границу и въездам в СССР при Совете Министров?

Ответ: Мы посылали представления всегда в адрес ЦК ВКП(б), а куда попадали эти документы, мне не известно.

Вопрос: МОЛОЧНИКОВ тоже является специалистом по трубам?

Ответ: Нет, он механик по станам, но по этой своей специальности он подходил для поездки за границу.

Вопрос: В связи с чем возник вопрос о посылке этих людей за границу?

Ответ: Летом 1947 года состоялось решение Совета Министров, которым нашему министерству было разрешено послать трех специалистов в Америку для изучения производства прокатки шарикоподшипниковых труб большой точности.

Подбор специалистов сильно затянулся, и только к осени они были подобраны.

Вопрос: Кто рекомендовал послать МОЛОЧНИКОВА за границу?

Ответ: Я этого не знаю. Мне лично никто не рекомендовал ни МОЛОЧНИКОВА, ни других.

Вопрос: Тогда на каком основании Вы сделали представление в ЦК?

Ответ: В конце сентября 1947 года зам. министра по кадрам БЫЧКОВ принес мне на подпись письмо в ЦК с просьбой разрешить выезд в Америку МОЛОЧНИКОВУ, БЕРЛИНУ (из «Гипромеза») и третьего фамилию не помню, кажется МАРТЫНОВУ. Из них я знаю только БЕРЛИНА.

Я прочитал текст этого письма и, целиком доверившись БЫЧКОВУ, подписал его.

Вопрос: Разве не входило в ваши обязанности ׳тщательно разобраться с людьми, намеченными для посылки за границу?

Ответ: Я был обязан это сделать, но не сделал.

В министерстве черной металлургии существует порядок, по которому подбором людей по заданию министра занимается зам. министра БЫЧКОВ.

Обычно подбирают подходящих, проверенных людей, собирают на них необходимые документы и характеристики, с которыми министр знакомится, а если нужно, то и принимает этих людей, после чего делается представление в ЦК.

Вопрос: Почему же вы не соблюли этот порядок?

Ответ: Я должен признать, что существующий порядок я нарушил и подписал представление в ЦК, не только не вызывая к себе намеченных кандидатов, но даже не читая характеристик, личных дел и других документов. Я доверился БЫЧКОВУ, совершив тем самым серьезную ошибку.

Вопрос: Вы знали о том, что жена МОЛОЧНИКОВА арестована органами НКВД за шпионаж?

Ответ: Нет, не знал, так как личное дело МОЛОЧНИКОВА я не смотрел.

Вопрос: Как же так, вы, занимая ответственный государственный пост, подписываете бумаги, не вникая в суть дела?

Ответ: Признаю, что в данном случае я допустил грубую ошибку, непозволительную для меня, как заместителя министра.

Вопрос: Выходит, что при таком отношении к делу подготовки выезда за границу МОЛОЧНИКОВА и других вас могли использовать враждебные элементы в преступных целях?

Ответ: Да, это так, но этот случай допущен мною исключительно на основе доверия заместителю министра по кадрам БЫЧКОВУ. В этом я виноват.

КОРОБОВ

ДОПРОСИЛИ:

Зам. министра государственной безопасности Союза ССР ОГОЛЬЦОВ

Зам. нач. 5 управления МГБ СССР ВОЛКОВ

БЫЧКОВА Валерия Степановича от 2 января 1948

БЫЧКОВ В.С., 1907 года рождения, член ВКП(б).

С 1928 года, заместитель Министра по Кадрам Министерства черной металлургии СССР

Вопрос: С какого времени Вы работаете зам. министра по кадрам?

Ответ: В должности зам. министра по кадрам черной металлургии я работаю с 1940 года.

Вопрос: А до этого?

Ответ: До назначения на должность зам. министра я работал заведующим отделом черной металлургии ЦК ВКП(б).

Вопрос: Нас интересует существовавший в министерстве черной металлургии порядок подбора людей для посылки в заграничные командировки.

Ответ: В командировки за границу Минчермет посылает людей только по решениям Правительства. Когда такое решение имеется, министр дает мне указание по подбору подходящих людей, и я, как ответственный в министерстве за эту работу, от начала до конца осуществляю руководство подбором, оформлением и подготовкой людей для выезда за границу. Подбор, как правило, происходит через соответствующие главки министерства. Когда они назовут людей, я просматриваю личные дела работников, намеченных в командировку, составляю список, обычно с резервом, который докладываю Министру. Если же кандидатуры были предварительно с Министром обусловлены, то после просмотра личных дел и соответствующего оформления документов (характеристик и пр.) в иностранном отделе Министерства (Начальник отдела МОНИЧ) я докладываю Министру все документы, в том числе и личные дела, вместе с письмом в ЦК ВКП(б), в котором возбуждается ходатайство о посылке определенных лиц в командировку за границу.

Вопрос: При подборе людей для поездки за границу Вы лично вызываете их для беседы и знакомства?

Ответ: Чаще всего я вызываю к себе людей перед самой отправкой за границу и очень редко делаю это в процессе подбора.

Вопрос: Следовательно, Вы можете легко допустить ошибку? Выходит, что порядок подбора людей в Министерстве несовершенен?

Ответ: Это верно.

Вопрос: Вам приходилось подготавливать группу специалистов-трубников для выезда в США?

Ответ: Да. В соответствии с Постановлением Совета Министров от июня 1947 года о посылке в Америку двух-трех специалистов для изучения производства шарикоподшипниковых труб, я готовил к посылке туда МОЛОЧНИКОВА, БЕРЛИНА и МАРКОВА, которых выдвинул для этой цели «Гипромез».

Вопрос: Кто рекомендовал этих людей?

Ответ: МОЛОЧНИКОВА, БЕРЛИНА и МАРКОВА для посылки в Америку рекомендовал директор «Гипромеза» КОРОБОВ Николай Иванович.

Вопрос: Вы вызывали их к себе?

Ответ: Нет, никого из них к себе я не вызывал.

Вопрос: МОЛОЧНИКОВА Вы лично знаете?

Ответ: МОЛОЧНИКОВА я знаю только по совместному участию в заседаниях.

Вопрос: Как же Вы готовили к посылке за границу этих людей?

Ответ: После того, как я просмотрел их личные дела, я доложил первому Заместителю министра КОРОБОВУ П.И. письмо в адрес Секретаря ЦК ВКП(б) тов. КУЗНЕЦОВА А.А. с ходатайством о посылке в Америку указанных лиц, и КОРОБОВ, не знакомясь с делами или характеристиками на них, подписал это письмо.

Вопрос: Почему Вы адресовали письмо в ЦК ВКП(б), а не в Бюро по выездам за границу и въездам в СССР при Совете Министров СССР?

Ответ: Министерство черной металлургии всегда посылает свои ходатайства о разрешении выездов за границу только в адрес Секретаря ЦК тов. КУЗНЕЦОВА. О том, что такие ходатайства нужно посылать в Бюро по выездам при Совете Министров, я не знал.

Вопрос: Вы знали о том, что жена МОЛОЧНИКОВА арестована органами НКВД?

Ответ: Да, из личного дела МОЛОЧНИКОВА я знал, что его первая жена арестована НКВД, но не придал этому значения и не доложил об этом зам. министра КОРОБОВУ. Этим я совершил грубую ошибку.

Вопрос: Ваша ошибка заключается не только в этом. Вы признаете, что своим бюрократическим отношением к делу подбора людей для выезда за границу, в данном случае МОЛОЧНИКОВА и других, Вы способствовали возможному использованию допускаемых нарушений и беспорядка враждебными элементами, в том числе иностранными разведчиками в преступных целях?

Ответ: Да, это так. Я признаю, что несоблюдение мною строгого порядка отбора людей для посылки за границу, как в данном случае с МОЛОЧНИКОВЫМ, могло привести к тяжелым последствиям. Представляя МОЛОЧНИКОВА к посылке в заграничную командировку, я сам проморгал, не оценил всех фактов и допустил притупление бдительности, а кроме того, подвел и КОРОБОВА П.И.

БЫЧКОВ

ДОПРОСИЛИ:

Зам. министра госбезопасности СССР С. ОГОЛЬЦОВ

Зам. начальника 5 управления МГБ СССР ВОЛКОВ

КОРОБОВА Николая Ивановича от 2 января 1948 года

КОРОБОВ Н.И., 1905 года рождения, член ВКП(б) с 1926 года, директор Государственного института проектирования металлургических заводов («Гипромез») Министерства черной металлургии СССР.

Вопрос: Вы в курсе дела намечавшейся Министерством черной металлургии посылки в Америку бригады специалистов для изучения производства прокатки шарикоподшипниковых труб большой точности?

Ответ: Да, в первых числах сентября 1947 года, по возвращении из отпуска, мне стало известно, не помню точно, от главного инженера «Гипромеза» ОРЛОВА или от начальника Спецотдела ГРЕЧУШНИКОВОЙ о том, что по предложению Министерства черной металлургии намечается к посылке в Америку бригада специалистов по трубопрокатному производству, в состав которой «Гипромезом» были рекомендованы: МОЛОЧНИКОВ — начальник механического сектора, начальник трубного сектора — БЕРЛИН и главный инженер проекта по трубопрокатным заводам МАРКОВ.

Вопрос: Кто персонально рекомендовал этих лиц?

Ответ: Возможно, что их рекомендовал я лично, точно не помню. Предполагаю, что во время моего отсутствия в отпуску (июль — август 1947 года) их мог рекомендовать и главный инженер ОРЛОВ. Недели две назад на вопрос Зам. Министра по кадрам БЫЧКОВА, кто рекомендовал министерству этих людей, я ответил, что, очевидно, рекомендовал я, так как хорошо знал их с деловой и политической стороны как подходящих для посылки за границу.

Вопрос: Какое конкретно участие приняли Вы в подготовке МОЛОЧНИ-КОВА и др. к посыпке за границу?

Ответ: Точно не помню, давал ли я на каждого из них характеристику в Министерство или участвовал в заседании бюро парторганизации, на котором принималось решение о рекомендации этих лиц, но утверждаю, что я не возражал против оформления командировки. Более того, когда инструктор Щербаковского РК ВКП(б) заявил зам. секретаря Партбюро «Гипромеза» ВИХРЕВУ, что Райком ВКП(б) имеет какие-то сомнения в отношении МОЛОЧНИКОВА, а ВИХРЕВ передал это мне, то я просил его передать Райкому, что мы будем настаивать на рекомендации МОЛОЧНИКОВА.

Вопрос: Почему Вы не придали значения сомнениям Райкома партии?

Ответ: Я полностью доверял МОЛОЧНИКОВУ, так как в политическом отношении в нем не сомневался, он был членом Партбюро, активным общественником и примерным руководителем сектора. Кроме того, я знал, что он ранее дважды ездил в заграничные командировки.

Вопрос: Однако это не должно было помешать Вам выяснить сомнения, имевшиеся в РК ВКП(б). Почему Вы этого не сделали?

Ответ: По словам ВИХРЕВА, сомнения РК ВКП(б) были основаны на фактах репрессии органами НКВД первой жены и отца МОЛОЧНИКОВА. Об этих фактах я знал еще в период вступления МОЛОЧНИКОВА в кандидаты ВКП(б) в 1942 году, что было известно также Щербаковскому Райкому партии, принимавшему его в члены ВКП(б) в 1944 году. Я считал, что коль скоро эти факты не послужили препятствием для приема МОЛОЧНИКОВА в партию, следовательно, они не могут ему помешать при решении вопроса о выезде за границу.

Вопрос: А Вам, как руководителю института и коммунисту, не приходила в голову мысль о том, что МОЛОЧНИКОВ, пользуясь беспечностью окружавших его лиц, в том числе с Вашей стороны, проник в партию в преступных целях?

Ответ: Нет, подозрений в отношении МОЛОЧНИКОВА у меня не возникало.

Вопрос: Вы лично с МОЛОЧНИКОВЫМ когда-либо подробно беседовали о его прошлом и причинах ареста отца и жены?

Ответ: Нет, никогда не беседовал, так как был удовлетворен его рассказом о себе при приеме в партию.

Вопрос: Вы говорили с кем-либо из руководителей Министерства черной металлургии о МОЛОЧНИКОВЕ, БЕРЛИНЕ и МАРКОВЕ в период подготовки выезда их за границу?

Ответ: Нет, подозрений в отношении МОЛОЧНИКОВА у меня не возникало.

Вопрос: Вы говорили с кем-либо из руководителей Министерства черной металлургии о МОЛОЧНИКОВЕ, БЕРЛИНЕ и МАРКОВЕ в период подготовки выезда их за границу?

Ответ: Точно не помню, но кажется, ни с кем не говорил.

Вопрос: Судя по всему, можно констатировать, что Ваша бдительность была не на высоте, и в деле с МОЛОЧНИКОВЫМ Вы проявили ротозейство. Признаете Вы это?

Ответ: Полностью признаю, что в результате притупления своей политической бдительности я настолько доверился МОЛОЧНИКОВУ, что настойчиво рекомендовал его в качестве надежного кандидата для посылки в командировку в Америку и не только сам не принял мер к более глубокой проверке его, но и легкомысленно отнесся к такому сигналу, как сомнения РК ВКП(б) в отношении МОЛОЧНИКОВА.

КОРОБОВ

ДОПРОСИЛИ:

Зам. министра госбезопасности СССР ОГОЛЬЦОВ

Зам. начальника 5 управления МГБ СССР ВОЛКОВ

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 314. Л. 1—47. Подлинник. Машинопись.

На первом листе имеется резолюция Сталина: «Членам семерки, секр. ЦК, Тевосяну».