ЛУБЯНКА. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

№ 40. СПЕЦСООБЩЕНИБ В.Н. АБАКУМОВА И.В. СТАЛИНУ ОБ М.А. АНДРЕЕВЕ С ПРИЛОЖЕНИЕМ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА

21 ноября 1947 г.

№ 3449/а

Совершенно секретно

СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР

товарищу СТАЛИНУ И.В.

При этом представляю Протокол допроса арестованного бывшего начальника отдела правительственной «ВЧ» связи МВД СССР АНДРЕЕВА М А., в последнее время работавшего Уполномоченным Совета Министров Союза ССР.

Проходящие по показаниям АНДРЕЕВА ПОПОВА Н.С. и КРАСАВИН В.М. нами проверяются.

АБАКУМОВ

арестованного АНДРЕЕВА Михаила Александровича

от «19» ноября 1947 года

АНДРЕЕВ М.А., 1906 года рождения, уроженец села Митьковка, Климовского района, Брянской области, из рабочих, русский, образование высшее, в 1938 году окончил Ленинградский военно-механический институт, член ВКП(б) с 1931 года.

До ареста — Уполномоченный Совета Министров Союза ССР, генерал-майор.

Вопрос: С какого времени вы работаете в Совете Министров?

Ответ: На работе в Совете Министров СССР в должности Уполномоченного я нахожусь с марта 1946 года.

Вопрос: А где вы работали до этого?

Ответ: В Министерстве Внутренних Дел СССР.

Вопрос: В качестве кого?

Ответ: В качестве начальника отдела Правительственной «ВЧ» связи. Вопрос: В силу каких причин вы ушли с этой должности?

Ответ: На работу в Совет Министров я был переведен в порядке выдвижения, которое, как я считаю, является вполне заслуженным.

Вопрос: Как вы можете так считать, когда за период своей работы в МВД СССР совершили ряд государственных преступлений?

Ответ: В прошлом, до назначения меня начальником отдела Правительственной «ВЧ» связи, я длительное время находился на следственной работе в органах НКВД и знаю, что зря людей не сажают в тюрьму, тем не менее считаю необходимым заявить, что мой арест является ошибочным, поскольку преступлений я не совершал.

Правда, я не стану скрывать, что в бытность мою начальником отдела Правительственной связи, допускал отдельные проступки, позорящие меня как руководящего работника НКВД, но эти деяния я не считал уголовно наказуемыми.

Вопрос: О каких проступках идет речь?

Ответ: Говоря о проступках, я имею в виду свое морально-бытовое разложение. В период войны я часто устраивал кутежи с женщинами, пьянствовал и, злоупотребляя своим служебным положением, устанавливал телефоны на квартирах у некоторых своих знакомых под видом служебной необходимости.

Кроме того, я виновен еще в том, что в бытность начальником отдела Правительственной «ВЧ» связи занимался расхищением трофейного имущества.

Моя вина в этом отношении усугубляется еще тем, что некоторые из подчиненных мне сотрудников, глядя на меня, также злоупотребляли своим служебным положением и тоже присваивали трофейное имущество, которое фактически являлось собственностью нашего государства.

Сейчас я осознал преступный характер всего содеянного и хотел бы объяснить, как все это получилось.

Вопрос: О вашем морально-бытовом разложении и расхищении государственного имущества вы еще будете допрошены, а сейчас вам надо рассказывать о других, более тяжких преступлениях перед государством.

Ответ: Таких преступлений я не совершал. Оказавшись в тюрьме, я пересмотрел всю свою жизнь и пришел к выводу, что арестовать меня могли только за расхищение государственного имущества и морально-бытовое разложение.

Вопрос: Перестаньте изощряться. Вы арестованы за враждебную Советской власти деятельность. Предлагаем рассказывать об этом.

Ответ: Прошу поверить, что я не хочу выкручиваться и обманывать следствие, но таких преступлений, которые мне предъявляются, я не совершал.

Вопрос: В таком случае перейдем к фактам. Когда вы были назначены на должность начальника отдела Правительственной «ВЧ» связи?

Ответ: В декабре 1942 года.

Вопрос: Какая перед вами была поставлена задача?

Ответ: К моменту моего назначения бывший тогда начальник отдела Правительственной «ВЧ» связи полковник ВОРОБЬЕВ был снят с занимаемой должности за срыв очень важных переговоров главы Советского правительства с одним из фронтов.

В связи с этим мне было поручено навести в отделе Правительственной связи надлежащий порядок, наладить бесперебойную связь Верховного Главнокомандующего и других членов правительства с фронтами и тылом и обеспечить секретность ведущихся по линиям «ВЧ» переговоров.

Вопрос: Вы выполнили эту задачу?

Ответ: Мне казалось, что я справлялся с возложенными на меня обязанностями.

Вопрос: Следствие не интересует, что вам казалось. Известно, что, являясь начальником отдела Правительственной связи, вы развалили работу этого отдела и в преступных целях не обеспечили секретность переговоров по «ВЧ» руководителей ВКП(б) и правительства.

Говорите, так было в действительности?

Ответ: Да, так. Вступив в должность начальника отдела Правительственной связи, я вскоре убедился, что секретность переговоров по «ВЧ» главы правительства и других руководящих деятелей Советского государства ни в какой степени не обеспечивается, однако должных мер к устранению такого положения не принял и этим самым нанес большой вред нашей стране.

Вопрос: Что толкнуло вас на этот преступный путь?

Ответ: Расскажу все по порядку. Назначение на должность начальника отдела Правительственной связи было для меня большим выдвижением, поскольку до этого самостоятельно руководить столь большими участками работы мне не приходилось.

Дело усложнялось еще и тем, что с техникой высокочастотной связи я до прихода в отдел Правительственной связи знаком совершенно не был.

Все это требовало от меня большого напряжения сил и ответственности за порученное дело, однако обстановка в отделе Правительственной связи после моего прихода туда создалась такая, что у меня очень скоро утратилось это чувство ответственности.

Вопрос: Почему?

Ответ: Это произошло потому, что заместитель министра внутренних дел СССР *Серов*, которому я был подчинен, с первого дня моего прихода в отдел Правительственной связи предоставил меня самому себе.

*Серов*, несмотря на то что ему это было поручено, не контролировал мою работу, не был требователен ко мне и не давал, по существу, никаких указаний, направленных на улучшение постановки дела во вверенном мне отделе.

Наоборот, *Серов* меня очень часто расхваливал, всегда брал под свою защиту и буквально тянул меня за уши.

В отдел Правительственной связи я пришел в звании майора, но через три месяца стал полковником, а спустя еще некоторое время *Серов* представил меня к званию комиссара государственной безопасности.

Кроме того, за период работы в отделе я был награжден, причем сам не знаю за что, двумя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны первой степени и орденом Кутузова второй степени.

Все это вскружило мне голову, я чувствовал себя на седьмом небе, перестал анализировать свою работу, потерял бдительность и стал думать, что с работой у меня все обстоит хорошо.

На самом же деле работа отдела Правительственной связи была развалена, линии «ВЧ» не были обеспечены аппаратурой, гарантирующей секретность переговоров членов Советского правительства, и давали полную возможность к подслушиванию и перехвату переговоров.

Понимая всю ответственность за необеспечение секретности переговоров по «ВЧ» руководителей ВКП(б) и правительства, что особенно было нужно во время войны, я предпринял некоторые попытки к тому, чтобы о таком положении доложить правительству, но *Серов* запретил мне это делать.

В результате этого истинное состояние «ВЧ» связи нами было скрыто от правительства. Причем, когда я докладывал *Серову* о необходимости поставить в известность правительство, что связь «ВЧ» не гарантирует секретности переговоров, он ответил мне — сейчас идет война и поэтому не следует пугать правительство отсутствием секретности переговоров.

Вопрос: Когда это было?

Ответ: О том, что связь «ВЧ» не обеспечивает секретности переговоров, я докладывал *Серову* неоднократно.

Первый раз я говорил *Серову* об этом летом 1943 года. Я указывал тогда, что работающий шифратор системы «Синица» низкого качества и ни в какой мере не обеспечивает секретности переговоров членов правительства по «ВЧ».

В связи с этим я просил *Серова* поставить вопрос о запрещении вести секретные переговоры по «ВЧ».

*Серов* отверг мое предложение и заявил, что сейчас ставить вопрос о запрещении секретных переговоров по «ВЧ» нельзя.

В период подготовки Тегеранской конференции, осенью 1943 года, я снова обратил внимание *Серова* на необходимость поставить в известность Правительство об отсутствии у нас надежной шифрующей аппаратуры. В этот раз посылка такого сообщения была особенно необходима, так как линии «ВЧ» проходили на чужой территории и переговоры главы правительства могли подслушиваться без особого труда, но *Серов* со мной опять не согласился и заявил, что о возможности подслушивания переговоров по «ВЧ» правительству якобы известно и посылать на этот счет какие-либо сообщения не еле-дует.

Весной 1944 года я еще раз напомнил *Серову* о необходимости сообщить правительству об истинном положении дел с засекречиванием переговоров по «ВЧ» и одновременно представил ему проект распоряжения о запрещении ведения по «ВЧ» секретных переговоров. Это распоряжение *Серов* не подписал и возвратил мне без всяких объяснений.

Несколько позже, такой же проект был составлен мною вместе с начальником Управления войск Правительственной «ВЧ» связи генерал-лейтенантом УГЛОВСКИМ, но и на этот раз *Серов* отверг наш проект и вообще запретил нам ставить этот вопрос. При этом *Серов* резко одернул нас и заявил, что ответственность за секретность переговоров членов правительства по «ВЧ» несет он, и отказался на эту тему с нами разговаривать.

Вследствие такого отношения *Серова* к делу обеспечения секретности переговоров по «ВЧ» руководителей ВКП(б) и правительства я самоустранился от контроля за разработкой и выпуском новой шифрующей аппаратуры, успокоив себя тем, что лаборатория, занимающаяся этим делом, была передана из отдела Правительственной связи в 4-й спецотдел НКВД СССР**.

Я считал, что поскольку эта лаборатория мне не подчинена, то вопросами разработки и производства шифрующей аппаратуры мне можно не заниматься.

Беда в том, что *Серов* меня в этом не поправлял и никаких требований в части выпуска новой шифрующей аппаратуры ко мне не предъявлял. Больше того, *Серов* мне ни разу не делал замечаний даже в тех случаях, когда происходили срывы или задержки в обеспечении главы правительства связью «ВЧ». ·

Вопрос: Часто были такие случаи?

Ответ: Всех случаев срыва переговоров главы правительства по «ВЧ» я сейчас уже не помню. Для примера могу лишь указать на следующие факты:

Летом 1943 года глава правительства, по вине отдела Правительственной связи, не мог более часа добиться разговора по «ВЧ». Я при этом сослался на то, что разговор не можем обеспечить вследствие обрыва связи на Кремлевской станции «ВЧ», тогда как в действительности оказалось, что провод был оборван на Центральной станции «ВЧ».

В связи с этим из Секретариата СТАЛИНА от меня потребовали объяснение, но *Серов* запретил мне давать его.

В декабре 1943 года, в течение двух часов я не мог организовать разговор главы правительства с командующим Брянским фронтом.

Случай срыва разговора по «ВЧ» Главы правительства имел место также накануне Тегеранской конференции.

Вопрос: И все эти случаи срыва переговоров по «ВЧ» Главы правительства вам прошли безнаказанно?

Ответ: Да.

Вопрос: Чем это объяснить?

Ответ: Это объясняется, как я уже ранее показывал, покровительским отношением ко мне со стороны *Серова*.

Вопрос: Вы не кивайте на *Серова*. За необеспечение секретности и срыв переговоров по «ВЧ» Главы правительства отвечаете прежде всего вы.

Говорите, почему вы все это допускали?

Ответ: Признаю, что я виновен в этом. Необеспечение секретности переговоров по «ВЧ» руководителей ВКП(б) и правительства так же, как и срыв переговоров Главы правительства, является результатом моего преступного отношения к порученному делу.

Я не снимаю с себя вины и за то, что скрыл от Правительства возможность подслушивания переговоров по «ВЧ», но за это должен отвечать и *Серов*, который, как я уже говорил, отказался докладывать об этом правительству.

Вопрос: Но вы могли сделать это сами?

Ответ: Мог, конечно, но мне не хотелось портить установившиеся с *Серовым* хорошие отношения.

Сейчас я вижу, что поступил преступно и в этой связи хочу рассказать о *Серове* еще одно обстоятельство.

Вскоре после того, как я пришел в отдел Правительственной связи и до некоторой степени сблизился с *Серовым*, он при каждой встрече со мной проявлял излишнее любопытство к переговорам по «ВЧ» *Сталина* и других членов Политбюро.

Он, в частности, интересовался, с кем за прошедшие сутки говорил *Сталин*, как долго длился разговор, с кем говорили другие члены Политбюро.

Кроме того, в период 19441945 гг., вплоть до отъезда *Серова* в Германию, я систематически передавал *Серову* справки о переговорах по «ВЧ», которые вел глава правительства. В этих справках я указывал время начала и продолжительность разговора, а также с кем велся разговор.

Вопрос: Для чего вам понадобилось передавать такую информацию?

Ответ: Требуя от меня составления таких справок, *Серов* мне объяснил, что это ему необходимо для того, чтобы контролировать, как отдел Правительственной связи обеспечивает переговоры по «ВЧ» главы правительства.

Вопрос: Непонятно, как можно по таким справкам контролировать работу отдела Правительственной связи.

Ответ: Теперь я и сам вижу, что составление такого рода справок не вызывалось необходимостью, но тогда я выполнял указание *Серова*.

Вопрос: Вы снова прикрываетесь *Серовым*. Установлено, что, работая начальником отдела Правительственной связи, вы занимались подслушиванием переговоров, которые вели по «ВЧ» руководители ВКП(б) и правительства.

По чьему заданию вы это делали?

Ответ: Я не подслушивал переговоров членов Правительства по «ВЧ», хотя должен признать, что имел в своем кабинете специальное кнопочное устройство и телефонные наушники, с помощью которых подслушивал разговоры телефонисток на станции «ВЧ» с абонентами.

Переговоры между абонентами я не мог слышать, так как при соединении их друг с другом я выключался из сети.

Вопрос: С какой же целью вы подслушивали разговоры телефонисток с абонентами?

Ответ: Это я делал для того, чтобы контролировать работу телефонисток и выявлять тех из них, которые допускают грубости с абонентами.

Вопрос: Но одновременно вы контролировали и членов правительства, подслушивая, с кем они заказывают переговоры?

Ответ: В тех случаях, когда мне приходилось пользоваться трубками подслушивания, я, конечно, слышал, кто из членов правительства заказывает разговоры и с кем, однако эти сведения меня не интересовали.

Вопрос: Не лгите. Вы с преступной целью занимались сбором сведений о переговорах по «ВЧ» членов правительства.

Ответ: Выходит, что вы предъявляете мне обвинение в шпионаже. Прошу мне поверить, что хотя я и подслушивал разговоры телефонисток с абонентами, но сбором сведений о переговорах по «ВЧ» членов правительства не занимался.

Сознавая всю тяжесть совершенных мною преступлений, я должен искренне заявить, что своим поведением создал в отделе Правительственной связи такое положение, когда на работу в аппарат «ВЧ» принимались люди не в установленном порядке, а по знакомству, зачастую без надлежащей проверки.

Такое положение привело к тому, что на работе в системе Правительственной связи оказались политически сомнительные и другие лица, которых давно надо было выгнать.

Вопрос: Кто эта лица?

Ответ: Фамилии всех этих лиц я не помню, могу лишь назвать некоторых из них.

В 1944 году из Свердловска начальник отдела Правительственной связи мне сообщил, что телефонистка станции «ВЧ» на железнодорожной станции Чусовая ПОПОВА занималась подслушиванием переговоров по «ВЧ».

В 1945 году такой же случай имел место на одной из армейских станций «ВЧ». Дело было, если не ошибаюсь, на 2-м Белорусском фронте. Мне сообщили, что техник станции «ВЧ» КРАСАВИН был замечен в подслушивании происходивших переговоров.

Вопрос: Какие меры были приняты в отношении названных лиц?

Ответ: Телефонистка ПОПОВА***, занимавшаяся подслушиванием, насколько мне известно, была снята с работы и уволена из органов НКВД. Техник КРАСАВИН***, также занимавшийся подслушиванием, был вызван мною в Москву, и дело на него я передал в Особую Инспекцию НКВД СССР.

Вопрос: Что выяснилось в результате расследования по этим делам?

Ответ: Этого я не знаю.

Вопрос: Как же так, разве вы не были заинтересованы в этом?

Ответ: Здесь мое упущение. Признаю, что в данном случае я проявил преступную беспечность.

Вопрос: Но вы хотя бы выяснили — с какой целью и каким путем эта лица подслушивают переговоры по «ВЧ»?

Ответ: Должен признать, что этого вопроса я также не выяснил. Правда, при вызове техника КРАСАВИНА в Москву, занимавшегося подслушиванием на армейской станции «ВЧ», я установил, что на этой станции был установлен трофейный коммутатор, позволявший свободно подслушивать любой разговор по «ВЧ»****.

Вопрос: А на других станциях «ВЧ» были коммутаторы, позволявшие заниматься подслушиванием?

Ответ: Очевидно, имелись, но ответить сейчас на этот вопрос затрудняюсь.

Вопрос: Какие меры вами были приняты для пресечения возможности подслушивания переговоров по «ВЧ»?

Ответ: Мною было дано указание начальникам отделов Правительственной связи о необходимости устранить всякую возможность подслушивания переговоров по «ВЧ».

Вопрос: Как было выполнено это указание?

Ответ: Начальники отделов Правительственной связи сообщали, что они принимают меры к устранению возможности подслушивания переговоров по «ВЧ», но как это было в действительности, я не знаю, так как специальной проверки не организовал. В этом мое упущение.

Кроме того, я виноват в том, что не заострил внимание работников Правительственной связи на вскрытых случаях подслушивания переговоров по «ВЧ».

Вопрос: И не заострили потому, что не были в этом заинтересованы?

Ответ: Нет, злого умысла у меня не было.

Вопрос: Тогда почему же вы не мобилизовали внимание работников аппарата «ВЧ» на недопустимость подобных явлений?

Ответ: Я могу лишь повторить, что все объясняется результатом моего преступно-халатного отношения к делу.

Вопрос: Не преступной халатностью, а вашей вражеской деятельностью объясняется это.

Ответ: Я искренно признался в совершении тяжких государственных преступлений и рассказал о том большом вреде, который нанес нашему государству, но прошу поверить, что врагом советского народа я не был.

Допрос прерван.

Протокол с моих слов записан правильно, мною прочитан.

АНДРЕЕВ

ДОПРОСИЛИ:

Зам. нач. следчасти по особо важным делам МГБ СССР — полковник ЛИХАЧЕВ

Cm. следователь следчасти по особо важным делам МГБ СССР — подполковник ПУТИНЦЕВ

Совершенно секретно

Справка

Проходящие по показаниям арестованного АНДРЕЕВА М.А. телефонистка станции «ВЧ» на железнодорожной станции Чусовая ПОПОВА Н.С. и техник станции «ВЧ» 2-го Белорусского фронта КРАСАВИН В.М., которые занимались подслушиванием переговоров по «ВЧ», — уволены из органов МВД СССР: ПОПОВА в 1944 году и КРАСАВИН в 1946 году.

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 256. Л. 167–185. Подлинник. Машинопись.