ЛУБЯНКА. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

№ 76. ЗАПИСКА М.Ф. ШКИРЯТОВА И В.С. АБАКУМОВА И.В. СТАЛИНУ О П.С. ЖЕМЧУЖИНОЙ [21]

27 декабря 1948 г.

Товарищу СТАЛИНУ И.В.

По Вашему поручению мы проверили имеющиеся материалы о т. ЖЕМЧУЖИНОЙ П.С. В результате опроса ряда вызванных лиц, а также объяснений ЖЕМЧУЖИНОЙ установлены следующие факты политически недостойного ее поведения.

После постановлений Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 августа и 24 октября 1939 года, которыми она была наказана и предупреждена за проявленную неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей с лицами, не внушающими политического доверия, ЖЕМЧУЖИНА не выполнила этого постановления и в дальнейшем продолжала вести знакомство с лицами, не заслуживающими политического доверия.

В течение продолжительного времени вокруг нее группировались еврейские националисты и она, пользуясь своим положением, покровительственно относилась к ним, являлась, по их заявлениям, советником и заступником их. Часть этих лиц, оказавшихся врагами народа, на очной ставке с ЖЕМЧУЖИНОЙ и в отдельных показаниях сообщили о близких взаимоотношениях ее с националистом МИХОЭЛСОМ, который враждебно относился к советской власти.

На очной ставке с ЖЕМЧУЖИНОЙ 26 декабря с.г. бывший ответственный секретарь Еврейского антифашистского комитета ФЕФЕР И.С. заявил: «ЖЕМЧУЖИНА интересовалась работой Еврейского антифашистского комитета и еврейского театра <…> МИХОЭЛС говорил мне, что «у нас есть большой друг» и называл имя ЖЕМЧУЖИНОЙ <…> ЖЕМЧУЖИНА вообще очень интересуется нашими делами: о жизни евреев в Советском Союзе и о делах Еврейского антифашистского комитета, спрашивала, не обижают ли нас. Характеризуя отношения ЖЕМЧУЖИНОЙ к евреям, а также свое мнение о ней, МИХОЭЛС сказал: «Она хорошая еврейская дочь» <…> О ЖЕМЧУЖИНОЙ МИХОЭЛС отзывался восторженно, заявляя, что она обаятельный человек, помогает, и с ней можно посоветоваться по комитету и по театру».

Такое же заявление сделал на очной ставке с ЖЕМЧУЖИНОЙ бывший художественный руководитель Московского еврейского театра ЗУСКИН В.Л.: «МИХОЭЛС говорил, что у Полины Семеновны с ним большие дружественные отношения. Мне известно, что когда у МИХОЭЛСА возникали трудное-ти, то он обращался за помощью к ЖЕМЧУЖИНОЙ… МИХОЭЛС часто встречался с ЖЕМЧУЖИНОЙ, звонил ей по телефону, встречался на приемах».

Такие же показания дал арестованный МГБ СССР ГРИНБЕРГ З.Г., бывший член Еврейского антифашистского комитета: «Обращаясь в Правительство с разного рода вопросами, МИХОЭЛС, как он сам говорил среди близкого своего окружения, предварительно обсуждал эти вопросы с ЖЕМЧУЖИНОЙ и получал от нее необходимые советы и наставления… В результате всего этого связь МИХОЭЛСА с ЖЕМЧУЖИНОЙ для нас, окружающих МИХОЭЛСА, имела важное значение, так как мы видели в ЖЕМЧУЖИНОЙ нашего заступника и покровителя».

Что действительно это так, подтверждается следующими фактами.

Первый факт. На основании опроса ФЕФЕРА на очной ставке с ЖЕМЧУЖИНОЙ установлено, что через нее было передано подписанное МИХОЭЛСОМ на имя товарища МОЛОТОВА письмо о якобы допускаемых местными советскими органами, в особенности Украины, притеснения евреев. В этом письме, как заявил ФЕФЕР, излагался также протест против распределения среди трудящихся других национальностей подарков, присылаемых в СССР еврейскими организациями Америки. За этим письмом ЖЕМЧУЖИНА посылала свою автомашину с нарочным на квартиру МИХОЭЛСА, это письмо было от него получено и доставлено ей, а затем ЖЕМЧУЖИНА передала его по назначению.

Второй факт. В 1947 году, когда в партийных, в советских органах имелись данные о политически вредной линии в работе Еврейского антифашистского комитета, МИХОЭЛС и ФЕФЕР решили путем обращения в правительственные органы поставить вопрос об укреплении комитета. И на этот раз они прибегли к помощи ЖЕМЧУЖИНОЙ: МИХОЭЛС связался по телефону с ней, и она послала своего брата к ФЕФЕРУ в Еврейский антифашистский комитет, и письмо было передано ею в правительственные органы.

Третий факт. В 1944 году, после возвращения МИХОЭЛСА и ФЕФЕРА из командировки в Америку, они занялись составлением письма в Правительство, в котором выдвигали проект создания на территории Крыма Еврейской республики. Эту свою националистическую затею, возникшую под влиянием еврейских реакционеров США, МИХОЭЛС и ФЕФЕР решили продвинуть каким-либо путем через ЖЕМЧУЖИНУ.

ФЕФЕР по этому поводу на очной ставке с ней заявил: «МИХОЭЛС говорил мне, что у нас есть большой друг, и называл имя ЖЕМЧУЖИНОЙ: «Я все-таки об этом посоветуюсь с ней, стоит ли лезть с таким вопросом сейчас или временно отложить». Спустя два дня МИХОЭЛС мне позвонил и сказал, что он должен меня видеть. Я поехал к нему в театр, и он сказал, что советовался с ЖЕМЧУЖИНОЙ и она положительно относится к этому проекту, считает реальным и советует взяться за этот вопрос».

Четвертый факт. При очной ставке ФЕФЕРА и ЗУСКИНА с ЖЕМЧУЖИНОЙ, а также показаниями ГРИНБЕРГА установлено, что ЖЕМЧУЖИНА в 1939 году приняла непосредственное участие в ускорении разрешения вопроса о награждении артистов Еврейского театра и переводе его в театр союзного значения.

Вот что заявил ФЕФЕР:

«В 1939 году, когда театр праздновал двадцатилетие и Комитет по делам искусств подал ходатайство в Правительство о награждении работников театра, то получилась заминка. Тогда МИХОЭЛС поехал к ЖЕМЧУЖИНОЙ просить ее содействия, и она обещала оказать поддержку. В дальнейшем награды были получены. В этом помогла ЖЕМЧУЖИНА».

ЗУСКИН сообщил следующее: «Переводу театра в категорию союзного значения помогла Полина Семеновна… ЖЕМЧУЖИНА бывала в театре и знала его нужды».

В дополнение к приведенным фактам о близкой связи ЖЕМЧУЖИНОЙ с МИХОЭЛСОМ следует отметить, что она вообще старалась всячески популяризировать его лично, а также путем докладов МИХОЭЛСА популяризировать круги американских евреев.

Стремясь показать свою поддержку МИХОЭЛСУ, ЖЕМЧУЖИНА после возвращения его из Америки предоставила ему возможность выступить в клубе по месту ее работы с докладом об Америке. После смерти МИХОЭЛСА, — чем можно объяснить, как не особой ее близостью к МИХОЭЛСУ, — ЖЕМЧУЖИНА посетила театр, где был установлен его гроб. Ее посещение стало достоянием еврейских кругов, и по этому поводу говорили, что ЖЕМЧУЖИНА сожалеет о большой утрате. В этих кругах было широко известно, что она интересуется судьбой семьи МИХОЭЛСА, проявляет особую заботу, чтобы жена и дети не были покинуты.

При очных ставках с ЖЕМЧУЖИНОЙ также установлено, что, находясь у гроба МИХОЭЛСА в еврейском театре, в беседе с ЗУСКИНЫМ она говорила, что МИХОЭЛС убит. ЗУСКИН на очной ставке о своем разговоре с ЖЕМЧУЖИНОЙ заявил следующее: «Вечером 13 января 1948 года я стоял у гроба и принимал венки от всех организаций и в это время увидел Полину Семеновну, поздоровался с ней и выразил ей печаль по поводу смерти МИХОЭЛСА. Во время беседы Полина Семеновна спрашивает: «Как вы думаете, что здесь было — несчастный случай или убийство?» Я говорил: «На основании того, что мы получили сообщение от т. ИОВЧУКА, МИХОЭЛС погиб в результате автомобильной катастрофы, его нашли в 7 часов утра на улице, невдалеке от гостиницы». А Полина Семеновна возразила мне и сказала: «Дело обстоит не так гладко, как это пытаются представить. Это убийство»… Из разговора с ЖЕМЧУЖИНОЙ, и, в частности, ее заявления о том, что МИХОЭЛС убит, я сделал вывод, что смерть МИХОЭЛСА является результатом преднамеренного убийства».

Что действительно такой разговор с ЖЕМЧУЖИНОЙ имел место, подтверждается и заявлением на очной ставке ФЕФЕРА, которому ЗУСКИН в этот же день сообщил о своем разговоре с ЖЕМЧУЖИНОЙ:

«Первое, что она мне сказала, — сообщил ЗУСКИН, — «какой же этот мерзавец ХРАПЧЕНКО, не мог послать другого человека в Минск вместо МИХОЭЛСА». Потом, после паузы, ЖЕМЧУЖИНА покачала головой и говорит: «Это не случайная смерть, это не случайность. Его убили». Я спросил у ЗУСКИНА: «Кто убил?» «Она не говорила кто», — ответил ЗУСКИН. Ну, видимо, убили его специально. При этом он сказал такую фразу: «Не то обезглавили, не то голову сняли». Такого же мнения и ЖЕМЧУЖИНА, — заключил ЗУСКИН. Я вновь спросил, кто же обвиняется в этом деле. ЗУСКИН ответил, что из разговора с ЖЕМЧУЖИНОЙ у него сложилось мнение, что речь шла о советских органах».

Подобное поведение ЖЕМЧУЖИНОЙ дало повод враждебным людям подтверждать распространяемые ими провокационные слухи о том, что МИХОЭЛС был преднамеренно убит.

На очной ставке ФЕФЕР заявил также, что ЖЕМЧУЖИНА обещала оказать всяческую помощь в увековечении памяти МИХОЭЛСА:

«Зная, что МИХОЭЛС поддерживал все время связь с ЖЕМЧУЖИНОЙ, советовался и что она доброжелательно к нему относилась, я решил позвонить ЖЕМЧУЖИНОЙ и просить ее помощи в продвижении вопроса об увековечении памяти МИХОЭЛСА. Дело в том, что среди артистов театра шли разговоры, почему до сих пор нет правительственного сообщения о смерти МИХОЭЛСА и увековечении его памяти, и это расценивалось как определенная линия в национальной политике к евреям <…> ЖЕМЧУЖИНА мне сказала: «Да, я вас помню». Затем она сообщила: «Я только что из театра, только успела раздеться, я простояла в глубокой печали у стены в течение 40 минут, меня просили представители театра пойти в почетный караул, но я была так разбита и просто не могла идти. Такой замечательный, такой крупный человек, великий артист, друг». Я извинился за беспокойство и попросил помощи в увековечении памяти МИХОЭЛСА. Она мне ответила: «Я все сделаю, все, что в моих силах».

Недостойное поведение ЖЕМЧУЖИНОЙ, как члена партии, зашло настолько далеко, что она не только участвовала в похоронах МИХОЭЛСА, афишируя перед еврейскими кругами свое соболезнование этому человеку, политически враждебное лицо которого теперь достаточно изобличено, но и присутствовала на траурном богослужении в синагоге 14 марта 1945 года. Этот факт установлен заявлениями на очной ставке с ЖЕМЧУЖИНОЙ ФЕФЕРА, ЗУСКИНА и СЛУЦКОГО, которые ее лично видели в синагоге.

Приводим заявление ФЕФЕРА: «14 марта 1945 года в синагоге было богослужение по погибшим евреям во Второй мировой войне. Там было много народу, в том числе артист РЕЙЗЕН, ХРОМЧЕНКО, УТЕСОВ, были академики, профессора и даже генералы. Там же я видел ЖЕМЧУЖИНУ с братом. И я был, сидел в 5 или 6 ряду, смотрел на амвон, женщинам по религиозному обычаю полагается сидеть наверху, но в исключительных случаях, когда речь идет о больших, весьма почетных людях, допускается отступление, и оно было допущено в отношении ЖЕМЧУЖИНОЙ. Я видел слева брата ее, полного человека, а с ним сидела ЖЕМЧУЖИНА».

ЗУСКИН по этому вопросу сообщил следующее: «Во всем мире в этот день отмечался траур по шести миллионам погибших евреев. Мы получили в антифашистском комитете несколько приглашений, и в синагоге я был и ФЕФЕР, стояли мы у барьерчика. Там я увидел Полину Семеновну, она сидела сбоку… Я увидел Полину Семеновну и поздоровался с ней».

На вопрос «Она ответила на ваше приветствие?» ЗУСКИН сказал: «Да, ответила».

СЛУЦКИЙ, член «двадцатки» (руководства) синагоги, на очной ставке заявил: «14 марта 1945 года был общееврейский траурный день по убитым и сожженным фашистами евреям. На этом богослужении присутствовало очень много народа. Синагога не могла вместить всех желающих, и поэтому толпы людей стояли на улице. Я, как один из распорядителей, следил за порядком. В вестибюле я увидел ЖЕМЧУЖИНУ с двумя родственниками — женщиной и мужчиной, говорили, что женщина — это ее сестра. Я направился к ЖЕМЧУЖИНОЙ и помог ей пройти в зал (их хотели направить наверх, где обычно находятся женщины). Она прошла в зал, ее усадили на амвоне».

На поставленный СЛУЦКОМУ вопрос «Раньше вы знали ЖЕМЧУЖИНУ, ошибиться не могли?» он ответил: «Да, я видел ее и раньше, до ее посещения синагоги. Я даже, помню, сказал: «Полина Семеновна, проходите». И она пошла садиться со своими родственниками».

На очных ставках по всем вопросам мы неоднократно спрашивали ФЕФЕРА, ЗУСКИНА и СЛУЦКОГО, сообщают ли они правду, не оговаривают ли ЖЕМЧУЖИНУ. Но каждый из них утверждал, что сообщает только то, что им известно.

Так, ЗУСКИН заявил: «Я утверждаю, и зачем мне это выдумывать, я к вам всегда хорошо относился». На вопрос о посещении ЖЕМЧУЖИНОЙ синагоги он сказал: «Многие присутствовавшие знали, что в синагоге на траурном богослужении находится ЖЕМЧУЖИНА».

ФЕФЕР на неоднократно поставленный ему вопрос говорил: «Мне никакого интереса нет говорить то, что я не знаю. Я отвечаю за свои слова». На другой вопрос: «Вот вы теперь видите ЖЕМЧУЖИНУ, — это то же лицо, что вы видели в синагоге?» — ФЕФЕР ответил: «Да, я не мог обознаться, действительно, ЖЕМЧУЖИНА была в синагоге. И присутствующие в синагоге говорили, что вот сидит ЖЕМЧУЖИНА».

Как видно из вышеприведенных материалов, установлено, что ЖЕМЧУЖИНА П.С. вела себя политически недостойно.

В течение длительного времени она поддерживала знакомство с лицами, которые оказались врагами народа, имела с ними близкие отношения, поддерживала их националистические действия и была их советчиком. ЖЕМЧУЖИНА вела с ними переговоры, неоднократно встречалась с МИХОЭЛСОМ, используя свое положение, способствовала передаче их политически вредных, клеветнических заявлений в правительственные органы. Организовала доклад МИХОЭЛСА в одном из клубов об Америке, что способствовало популяризации американских еврейских кругов, которые выступают против Советского Союза. Афишируя близкую связь с МИХОЭЛСОМ, участвовала в его похоронах, проявляла заботу об его семье и своим разговором с ЗУСКИНЫМ об обстоятельствах смерти МИХОЭЛСА дала повод националистам распространять провокационные слухи о насильственной его смерти. Игнорируя элементарные нормы поведения члена партии, участвовала в религиозном еврейском обряде в синагоге 14 марта 1945 года, и этот порочащий ее факт стал широким достоянием в еврейских религиозных кругах.

При выяснении всех этих фактов и на очных ставках ЖЕМЧУЖИНА вела себя не по-партийному, крайне неискренно, и, несмотря на уличающие ее заявления ФЕФЕРА и ЗУСКИНА, всячески старалась отказываться от правдивых объяснений. В то же время ЖЕМЧУЖИНА признала свою связь с МИХОЭЛСОМ, получение от него письма для передачи в правительственные органы, устройство в одном из клубов доклада МИХОЭЛ СА об Америке и свое участие в его похоронах.

В результате тщательной проверки в подтверждение всех фактов рядом лиц мы приходим к выводу, что имеется полное основание утверждать, что предъявленные ей обвинения соответствуют действительности.

Исходя из всех приведенных материалов, вносим предложение — ЖЕМЧУЖИНУ П.С. исключить из партии. При этом прилагаем протоколы очных ставок с ФЕФЕРОМ, ЗУСКИНЫМ и СЛУЦКИМ.

М. ШКИРЯТОВ В. АБАКУМОВ

РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 3. Д. 6188. Л. 25–31. Копия. Машинопись. Опубликовано: Лехаим. 2002. Август.