ЛУБЯНКА. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

№ 219.СПЕЦСООБЩЕНИЕ С.Д. ИГНАТЬЕВА И.В. СТАЛИНУ С ПРИЛОЖЕНИЕМ ПРОТОКОЛОВ ДОПРОСА И.А. ФИЛИСТОВИЧА

1 октября 1952 г.

№ 6485/и Сов. секретно

Товарищу СТАЛИНУ

Представляю Вам копии протоколов допроса арестованного шпиона американской разведки ФИЛИСТОВИЧА И.А., о задержании которого сообщалось Вам № 6099/И от 11 сентября 1952 года.

С. ИГНАТЬЕВ

задержанного ФИЛИСТОВИЧА Ивана Андреевича от 10 сентября 1952 года

г. Минск

ФИЛИСТОВИЧ И.А., 1926 года рождения, уроженец деревни Понятичи, Ильянского района, Молодечненской области, белорус, из зажиточных крестьян, грамотный, к моменту задержания находился на нелегальном положении.

Допрос начат: 21 час. 30 мин.

Вопрос: Какими языками владеете и на каком языке желаете давать показания?

Ответ: Владею хорошо белорусским, русским, польским и французским языками. Владею также, но хуже, чем перечисленными, чешским и украинским языками. Показания могу давать на любом из трех языков: белорусском, русском или польском.

Вопрос: Не возражаете давать показания на русском языке?

Ответ: Согласен давать показания на русском языке.

Вопрос: Выше вы назвали свою фамилию правильно?

Ответ: Да, правильно. Моя настоящая фамилия ФИЛИСТОВИЧ, выше о себе я дал сведения правильные.

Вопрос: Почему вы сделали оговорку «настоящая», у вас есть и другая. фамилия?

Ответ: Да, есть у меня и другая фамилия — СТАХЕВИЧ. Под этой фамилией я был заброшен на территорию Советского Союза иностранной разведкой. В документах, выданных мне иностранной разведкой, я значился СТАХЕВИЧЕМ, по имени Иван, а по отчеству Данилович. Остальные данные, в частности год и место рождения, в сфабрикованных документах занесены были в соответствии с действительностью.

Вопрос: Когда и какой разведкой вы были заброшены в СССР?

Ответ: На территорию Советского Союза я заброшен американской разведкой в сентябре 1951 года.

Вопрос: Каким способом, где и при каких обстоятельствах вы были переброшены в СССР?

Ответ: 24 или 25 сентября, точно не помню, 1951 года я был сброшен на парашюте с иностранного самолета на территории Ильянского района, Молодечненской области, Белорусской ССР. Приземлился я в районе деревни Кутляны, Ильянского района.

Вопрос: Кто еще вместе с вами был переброшен на территорию СССР?

Ответ: С самолета я был выброшен один.

Вопрос: Говорите правду?

Ответ: Я понимаю, что это кажется маловероятным, но повторяю, что выброшен был я в указанном выше районе один.

Вопрос: С каким заданием направила вас американская разведка в СССР?

Ответ: На территорию Советского Союза я направлен американской разведкой с разведывательными заданиями.

Вопрос: Чем вы снабжены и как экипированы?

Ответ: Я был снабжен американской разведкой фиктивными документами на имя СТАХЕВИЧ — русским паспортом, военным билетом и справкой о месте работы, т. е. о том, будто я работаю на Челябинском тракторном заводе электриком. На мою настоящую фамилию ФИЛИСТОВИЧ мне были изготовлены и выданы документы — паспорт и военный билет польские. На фамилию ФЛИГЕР мне был выдан немецкий паспорт. Кроме того, я был снабжен немецким автоматом с шестью дисками к нему. Бельгийским четырнадцатизарядным пистолетом калибра 6,35 мм. Американцы мне выдали денег в сумме сорока тысяч советскими знаками, десяти тысяч польских злотых, более одной тысячи немецких марок советской зоны оккупации Германии и тысячу американских долларов. Из ценностей имел четверо ручных часов и небольшой величины будильник. Снабжен был я большим количеством топографических карт западных районов Белоруссии, портативным фотоаппаратом фирмы «Бецлер», биноклем, компасом и карманным фонарем. Все остальное, чем я был снабжен, относится к вещам домашнего обихода, одежда, обувь и т. д.

Вопрос: Рацию вы имели?

Ответ: Радиопередатчиком — рацией я не снабжался, более того, я не обучался радиоделу.

Вопрос: Кем и при каких обстоятельствах вы были завербованы на службу иностранной разведки?

Ответ: Прежде чем ответить на поставленный мне вопрос, я должен объяснить, когда и при каких обстоятельствах я оказался на территории иностранного государства, где и был завербован американской разведкой. В 1943 году, проживая на оккупированной немцами территории Западной Белоруссии, я был мобилизован на службу в немецкое воинское формирование, в так называемый тринадцатый батальон, в котором и прослужил до отступления немцев, т. е. до июля 1944 года, в качестве рядового солдата. Вместе с батальоном я отступил на территорию Польши, а затем вскоре был переброшен в Италию, где в составе батальона принимал участие в боях против англоамериканских войск в районе Форли. Из Италии, в составе одной роты упомянутого батальона, 6–7 января 1945 года прибыл в Чехословакию, где в боевых действиях участия не принимал. Вскоре я в числе трех сослуживцев был арестован немцами и посажен в тюрьму в г. Пардубице — Чехословакия. Из тюрьмы был освобожден 8 мая 1945 года советскими войсками. Вскоре я перебрался на территорию Польши и устроился там на работу секретарем гмины в г. Старая Каменица. К сентябрю 1945 года я вернулся в Чехословакию и вскоре, примерно в октябре месяце того же года, перебрался в американскую зону оккупации Германии.

Вопрос: С какой целью?

Ответ: Говоря прямо, для авантюр, на которые наталкивала меня молодость. Я хотел постранствовать, посмотреть, как живут люди.

Вопрос: Чем вы занялись на новом месте?

Ответ: На новом месте я сначала попал в лагерь польских беженцев, что близ города Нюрнберга. Здесь мне удалось поступить в школу, дававшую мне возможность получить аттестат зрелости, но вскоре мне не повезло. Лагерь стали расформировывать, поляков стали притеснять, и я вынужден был вскоре уехать в Париж. В Париже я поступил в польскую духовную семинарию, которую вскоре пришлось покинуть из-за различия вероисповедания и национального происхождения. Продолжая оставаться в Париже, к 1947 году я окончил шестимесячные курсы электромонтеров и курсы слесарей-инструментальщиков того же срока.

В 1947 году мне удалось поступить в университет Сорбонна на исторический факультет, одновременно работал в библиотеке, зарабатывал на пропитание. В 1948 году, по инициативе нескольких студентов из числа белорусов, в том числе моей, в Париже была создана белорусская молодежная националистическая организация под названием «Белорусская незалежная организация молодежи» («БНАМ»), председателем которой был избран я. Одновременно я был назначен редактором журнала «Молодежь», являвшегося органом вышеуказанной организации. Проживая с 1945 года в Париже, я имел возможность встречаться с видными белорусскими националистами, как, например: АБРАМЧИКОМ Николаем, РАДЛЕВСКИМ Леоном, ГОРОШКО Леоном и другими, которые оказали значительное влияние на формирование моих националистических взглядов. В 1951 году, в связи с некоторым ухудшением моего материального положения, я выехал в Бельгию для продолжения учебы. В марте 1951 года однажды я был вызван на квартиру президента «БНР» АБРАМЧИКА, который вручил мне удостоверение члена рады «БНР». Как выяснилось, кандидатура моя в члены рады была выставлена АБРАМЧИКОМ и утверждена на съезде членов рады, происходившем в Лондоне. Таким образом, к моменту моего приезда в Бельгию, в город Лювень, я уже был видным белорусским националистом — председателем студенческого союза белорусов в Европе РАГУЛЯ Борисом, который однажды спросил меня, имею ли я желание попасть на «батьковщину», т. е. в Белоруссию. Получив утвердительный ответ, РАГУЛЯ через некоторое время представил меня американцу, который назвал себя мистером СТИФОМ. Последний, как мне было известно от РАГУЛИ, являлся сотрудником американской разведки. СТИФ предложил работать на американскую разведку, на что я дал свое согласие. После этого я под руководством СТИФА прошел соответствующую подготовку в г. Мюнхене в течение более месяца, после чего, как я уже показал, в сентябре 1951 года на самолете был выброшен на территорию Западной Белоруссии.

Допрос окончен 08 час. 50 мин. 11.ІХ.1952 г.

Записано с моих слов правильно, мною прочитано.

ФИЛИСТОВИЧ

ДОПРОСИЛ:

Зам. нан. 2 отдела следнасти МГБ БССР

майор госбезопасности ТРАПШ

Верно: ГРИБАНОВ

задержанного ФИЛИСТОВИЧА Ивана Андреевича от 11 сентября 1952 года

г. Минск

ФИЛИСТОВИЧ И.А., 1926 года рождения, уроженец деревни Понятими, Ильянского района, Молодечненской области, белорус, из зажиточных крестьян, грамотный, ранее не судимый, до задержания находился на нелегальном положении.

Допрос начат в 16.00.

Вопрос: Покажите подробно, как была подготовлена и осуществлена ваша выброска на территорию СССР?

Ответ: Как показал на предыдущем допросе, в течение более одного месяца я подготавливался американской разведкой в лице СТИФА к заброске в СССР. Подготовка эта закончилась примерно 20 сентября 1951 года. Я продолжал жить в Мюнхене, ожидая распоряжения от своего шефа. 24 или 25 сентября, точно не помню, ко мне приехал на автомашине СТИФ и предупредил, что все готово к отлету. Сборы были небольшие, я захватил с собой лишь некоторые мелкие личные вещи, а остальная экипировка была СТИФОМ уже подготовлена — упакована и уложена в машину. Примерно в полдень я со СТИФОМ на автомашине, которой управлял он сам, выехали на аэродром, куда и прибыли примерно за 2–3 часа. Это был мюнхенский аэродром. Там меня ожидал пассажирский двухмоторный самолет, на борту которого я был доставлен примерно через час на другой аэродром, полагаю, в английской зоне оккупации Германии. Здесь, с наступлением темноты, я был пересажен на другой двухмоторный пассажирский самолет, который стартовал по курсу. На борту самолета кроме меня находилось четыре человека, из коих двое были одеты в форму английских летчиков, а двое других в штатскую одежду. Как я понял, все они составляли экипаж самолета. В пути один из штатских расспрашивал меня на польском языке, владею ли я польским языком, на что я ответил утвердительно. Другого разговора не было. В пути меня тошнило, поэтому время полета прошло в неприятности и беспокойствах. Примерно в полночь по сигналу летчика я выпрыгнул, парашют раскрылся, и я очень скоро оказался на земле, из чего сделал вывод, что самолет летел на небольшой высоте. Приземлился я в районе Кутляны, Ильянского района, куда и намечался по плану, поэтому предполагаю, что летчиками были поляки, хорошо ориентировавшиеся в этой местности. Повторяю, что сброшен был я один, в самолете, кроме меня и экипажа, не было никого.

Вопрос: Еще раз уточните, какое конкретное задание имели вы от иностранной разведки?

Ответ: Задание мое сводилось к проведению разведки на территории Западной Белоруссии. Главным образом, мне предлагалось разведать возможные пути проникновения из-за кордона на территорию Белоруссии наземным путем, в частности, разведать состояние укреплений и охраны границы между городами Гродно и Белостоком, каковой участок мои шефы считали самым подходящим и вместе с тем слабым. Имел я также задание выяснить положение населения в западных районах Белоруссии и обстановку. От СТИФА я имел задание по сбору шпионских сведений на территории Белоруссии, какой бы это области ни касалось.

Вопрос: Какое имели задание от белорусского антисоветского националистического центра за границей?

Ответ: Я имел задание выяснить положение населения и обстановку в западных районах Белоруссии. Такое задание я получил от РАГУЛИ Бориса. Должен оговориться, что давать мне какие-либо другие конкретные задания не было необходимости, ибо я являлся одним из руководящих участников белорусского националистического центра за границей, поэтому безусловно никем не был ограничен в своих действиях по развертыванию националистической деятельности как за границей, так и при моей заброске в СССР.

Вопрос: Вы были вместе с тем наделены специальными полномочиями от руководства белорусского националистического центра за границей — почему не говорите об этом?

Ответ: За границей, как я уже говорил, я был избран членом рады «БНР». В связи с этим я был наделен определенными полномочиями касательно того сектора, который я представлял, а именно — город Париж. Я имел право участвовать на съездах и конгрессах рады «БНР». На территории же СССР я каких-либо особых полномочий как член рады не имел, и в этом, я считаю, не было необходимости.

Допрос окончен в 19 час. 20 мин.

Записано с моих слов правильно, мною прочитано.

ФИЛИСТОВИЧ

ДОПРОСИЛ:

Зам. нач. 2 отдела следчасти МГБ БССР

майор госбезопасности ТРАПШ

Верно: ГРИБАНОВ

задержанного ФИЛИСТОВИЧА Ивана Андреевича от 11 сентября 1952 года

ФИЛИСТОВИЧ И.А., 1926 года рождения, уроженец деревни Понятичи, Ильянского района, Молодечненской области, белорус, из зажиточных крестьян, грамотный, ранее не судимый, до задержания находился на нелегальном положении.

Допрос начат в 23 час. 50 мин.

Вопрос: На прошлом допросе вы показали, что перед заброской в СССР вы проходили у американцев подготовку, — покажите подробно об этой подготовке.

Ответ: После того, как я дал согласие СТИФУ сотрудничать с американской разведкой и выполнить его задание на территории СССР, а это было в конце июля 1951 года, он предупредил меня, что скоро приедет за мной в гор. Лювень — Бельгия.

В средних числах августа 1951 года СТИФ приехал за мной и увез меня в гор. Мюнхен. Здесь я был устроен на частной квартире одного немца, жившего по улице Академической, номер дома не помню. Через два-три дня я был переведен СТИФОМ в полуразрушенную гостиницу на окраине города Мюнхен, в переулке, название которого не помню. Уже здесь, под руководством самого СТИФА, я начал проходить теоретическую подготовку по соответствующей литературе, которую привозил мне СТИФ. Первое, с чего я начал, это было изучение топографии по специальному учебнику советского издания, умению пользоваться компасом, определять координаты, азимуты для ориентировки на местности. Изучал я по специальной литературе и способы разжигания костров в лесу, так называемый охотничий, сибирский и другие способы. Лично СТИФ меня обучал тайнописи. Способ, которому он меня обучил, заключался в том, что я прокалывал себе палец, извлекал несколько капель крови, добавлял туда такое количество воды, которое слегка должно было окраситься и затем этим составом при помощи заостренной палочки писать нужный текст на обыкновенной писчей бумаге. Этим средством тайнописи должен был пользоваться я в своих письмах к СТИФУ по обусловленному адресу в Париже и Лондоне. Одновременно СТИФ обучил меня способу проявления текста писем, которые он должен был направлять мне. Мне был дан СТИФОМ перстень большого размера. С внутренней стороны перстня имелось углубление, куда он налил йод, которым также снабдил меня. Смочив кусочек ватки в йоде, смазывал поверхность бумаги, и вскоре проявлялся текст, который хотя и с трудом, но читался.

Остальная подготовка моя заключалась в том, что СТИФ неоднократно приезжал за мной на автомашине и увозил в специальное тренировочное место по прыжкам с парашюта. Это было закрытое помещение с вышкой, там находился инструктор, очевидно американец, который и обучал меня технике приземления на парашюте. В свободное от занятий время я по рекомендации СТИФА читал советские книги, газеты, журналы, которые он мне привозил.

Вопрос: Кто еще вместе с вами проходил обучение и подготовку для заброски в СССР?

Ответ: Подготовку и обучение проходил я один.

Вопрос: С кем вы должны были встретиться на территории СССР, какие для этого давались связи, адреса и явки?

Ответ: Направляя меня в СССР, американская разведка никаких адресов, связей и явочных квартир не давала.

Вопрос: Как обуславливалась ваша связь с американской разведкой уже с территории Советского Союза?

Ответ: Для связи с американской разведкой мне были даны два почтовых ящика — один в Париже, другой в Лондоне. Я должен был тайнописью написать письма и направлять в Париж и Лондон.

Вопрос: По каким адресам и кому?

Ответ: В Париж я должен был направлять по адресу: Сант-Уэн — это предместье Парижа, улица Гамбета, 8, ВЫСОЦКОМУ Иосифу. Лондонского адреса при моей отправке в СССР я не получил, должен был таковой установить уже здесь, в деревне Чехи, Ильянского района, Молодечненской области, у родителей ЧАЕВСКОГО Михаила, которому я и должен был адресовать свои письма в Лондон.

Вопрос: Добыли вы этот адрес?

Ответ: Нет, не добыл, так как он мне не понадобился. Я направлял свои зашифрованные письма в Париж ВЫСОЦКОМУ.

Вопрос: Кто такие ВЫСОЦКИЙ и ЧАЕВСКИЙ и почему вам были даны их адреса?

Ответ: ВЫСОЦКИЙ Иосиф белорус, родом из деревни Малые Струновичи, Свентянского района, Вильнюсской области. С его слов, в период советско-германской войны был вывезен немцами в Германию, откуда он перебрался в Париж и работает на одном из заводов чернорабочим. Лично я с ним знаком, так как проживал я в 1945 или 1946 годах, точно не помню, совместно с ним по указанному выше адресу.

Этот адрес мне был рекомендован РАГУЛЕЙ Борисом. ЧАЕВСКИЙ Михаил происходит из деревни Чехи, мой школьный товарищ периода 1936–1939 годов. Служил он в армии Андерса, вследствие чего и оказался в Англии. Проживая еще в Париже, я переписывался с ним, имел его адрес, который забыл захватить с собой. Обратная связь должна была осуществляться через адреса родителей ВЫСОЦКОГО и ЧАЕВСКОГО.

Вопрос: Еще какой способ связи дан был вам американской разведкой?

Ответ: Другого способа связи я не имел.

Допрос окончен в 05 ч. 30 м.

Записано с моих слов правильно, мною прочитано.

ФИЛИСТОВИЧ

ДОПРОСИЛ:

Зам. нач. 2 отдела следчасти МГБ БССР

майор госбезопасности ТРАПШ

Верно: ГРИБАНОВ

арестованного ФИЛИСТОВИЧА Ивана Андреевича от 12 сентября 1952 года

гор. Минск

ФИЛИСТОВИЧ И.А., 1926 года рождения, уроженец деревни Понятичи, Ильянского района, Молодечненской области, белорус, из зажиточных крестьян, до задержания находился на нелегальном положении.

Допрос начат в 12.00.

Вопрос: Как вы приступили к выполнению задания американской разведки?

Ответ: Как только я приземлился на парашюте, в первую очередь закопал парашют и другие громоздкие вещи, а сам углубился в лес и переночевал. На второй день я также скрывался в лесу и лишь к вечеру направился к деревне Понятичи, но в эту ночь деревни не достиг, во-первых, потому что я сильно ослаб, поэтому двигался медленно, во-вторых, мне к деревне надо было пробираться только лесами, что создавало большой круг. На третий день, вернее вечер, я вышел к деревне Понятичи, Ильянского района и, узнав дом бывшего своего соседа КИСЕЛЬ Якова, зашел к нему, где оказалась кроме него жена. Супруги не сразу опознали меня, но после того, как я напомнил о себе, узнали и, естественно, спросили, откуда я. Я хотя и коротко, но рассказал им, что выброшен в их район на парашюте из-за границы, далее стал расспрашивать о новостях, о родственниках и знакомых, проживавших в этом районе. Получив некоторую информацию, я конкретно заинтересовался своим дядей КУЛЕШОМ Петром Осиповичем, проживавшим недалеко от них. Жена КИСЕЛЯ, Софья, сообщила, что КУЛЕШ проживает на старом месте, и тут же по моей просьбе пошла его позвать. Вскоре Софья вернулась и сообщила, что дяди дома нет, где-то на собрании, но она предупредила его жену, чтобы он зашел к КИСЕЛЮ, как только вернется домой. Ввиду позднего времени и усталости я КУЛЕШУ Петру в ту ночь рассказал о себе очень коротко и, покушав, лег спать в хлеву на чердаке. На второй день и в последующем в разговоре с дядей я подробно информировал его о целях моей выброски американцами на территории Белоруссии. Спустя примерно одну неделю мы вместе с дядей направились к месту моего приземления, раскопали парашют и вещи и принесли их домой.

Все мои вещи, за исключением оружия, денег и документов, были запрятаны моим дядей в различных местах. В течение трех недель я не покидал сарая и хаты моего дяди, тщательно укрываясь. За это время я через КУЛЕША Петра узнал, что в Ильянском районе существует банда из числа лиц, служивших у немецких оккупантов и теперь скрывающихся от органов советской власти, боясь своего ареста, с которой пожелал завязать связь. Дядя мне обещал это устроить.

Вопрос: С какой целью намечали установить связь с бандой?

Ответ: Во-первых, с целью обеспечить свою безопасность и скрываться вместе с бандой. Во-вторых, чтобы через участников этой банды развернуть на территории Белоруссии антисоветскую и националистическую деятельность.

Вопрос: Кто входил в банду? Перечислите всех.

Ответ: В банду входили: ПЕТРУСЕВИЧ Михаил, отчество его не знаю, ПЕТРУСЕВИЧ Антон — оба они происходят из деревни Буйли, Ильянского района, Молодечненской области. Скрывались они около трех лет, боясь своего ареста за службу в период немецкой оккупации, в так называемой «Белорусской краевой обороне» — «БКО». МИКУЛИЧ Сергей и БЕЛЬКЕВИЧ Андрей из той же деревни Буйли — бывшие полицейские. БУТКЕВИЧ Иван Данилович из деревни Петрашево, Ильянского района, Молодечненской области, бывший староста деревни. ШИТИК Владимир из деревни Селище, Ильянского района, служивший в период оккупации в «БКО».

Вопрос: Когда установили связь с называемой бандой?

Ответ: Непосредственную связь с бандой я установил только в мае 1952 года, когда и присоединился к ней. До этого я поддерживал связь с бандой через специальных связных, которые информировали меня о банде. Я в свою очередь через связных передавал участникам банды деньги, один из своих пистолетов, две белорусские газеты, изданные за границей белорусскими националистическими организациями.

Вопрос: Кто эти связные — назовите их?

Ответ: Связными являлись: КУЛЕШ Петр Осипович — мой дядя и ФИЛИСТОВИЧ Алексей Михайлович, житель деревни Понятичи, Ильянского района.

Допрос окончен в 18.00.

Записано с моих слов правильно, мною прочитано.

ФИЛИСТОВИЧ

ДОПРОСИЛ: Зам. нач. 2 отдела следчасти МГБ БССР

майор госбезопасности ТРАПШ

Верно: ГРИБАНОВ

арестованного ФИЛИСТОВИЧА Ивана Андреевича от 12 сентября 1952 года

гор. Минск

ФИЛИСТОВИЧ И.А., 1926 года рождения, уроженец деревни Понятичи, Ильянского района, Молодечненской области, из зажиточных крестьян, белорус, гражданин СССР, беспартийный, с незаконченным высшим образованием, ранее не судим, до ареста находился на нелегальном положении.

Допрос начат в 21 час. 45 мин.

Вопрос: Каким образом вы установили связь с бандой?

Ответ: После выброски меня в сентябре 1951 года американской разведкой на территорию Советского Союза я оказался в Ильянском районе, Молодечненской области. Я в первые же дни своего пребывания в этом районе установил связь со своим дядей КУЛЕШОМ Петром Осиповичем, жителем деревни Понятичи, Илъянского района, Молодечненской области, и стал у него скрываться. Скрываясь у дяди, в разговорах с ним узнал, что на территории Ильянского района действует антисоветская вооруженная банда, а поэтому стал высказывать намерение связаться с ее участниками. Дядя сказал мне, что прямых возможностей для этого у него нет, однако пообещал поговорить о моем внедрении в банду с родственниками бандитов. В первых числах октября 1951 года дядя сообщил мне, что он разговаривал с родственником одного из бандитов — ПЕТРУСЕВИЧЕМ Иваном, проживающим в деревне Буйли, Илъянского района. ПЕТРУСЕВИЧ передал дяде, что он меня совершенно не знает, а поэтому принять меня или встретиться со мной не может. Вместе с тем ПЕТРУСЕВИЧ сказал дяде, что он подошлет к нему шурина ФИЛИСТОВИЧА Алексея Михайловича, который должен будет удостовериться в моей личности, а затем уже они решат вопрос о связи меня с бандитами. В установленный через моего дядю срок ФИЛИСТОВИЧ Алексей прибыл к дяде, где и встретился со мной в погребе. ФИЛИСТОВИЧ и я узнали друг друга, и в разговоре с ним [я] рассказал, что выброшен на территорию Белоруссии американцами и желаю установить связь с бандой. ФИЛИСТОВИЧ обещал выполнить свое дело. В этот раз или дня через два спустя я через своего дядю передал ФИЛИСТОВИЧУ Алексею две тысячи рублей денег, две или три белорусских газеты, изданных белорусскими националистическими организациями за границей, для передачи их участникам банды.

Во второй половине октября 1951 года, в связи с отъездом в Вильнюс, предпринятые попытки к установлению связи с бандой временно были прекращены.

Перед отъездом в Вильнюс по просьбе бандитов, переданной ФИЛИСТОВИЧЕМ Алексеем, я передал для них четырнадцатизарядный бельгийский пистолет и еще две тысячи рублей денег. С этого времени вплоть до весны 1952 года попыток к установлению связи с бандитами я не возобновлял, во-первых, потому, что зимние условия осложняли возможность встреч с бандой, а во-вторых, длительное время я пребывал вне этого района.

Примерно в апреле 1952 года опять через своего дядю КУЛЕША Петра я вновь установил связь с ФИЛИСТОВИЧЕМ Алексеем, которому предложил связать меня с бандой. В конце апреля ФИЛИСТОВИЧ Алексей через моего дядю обусловил место встречи недалеко от деревни Понятичи с участниками банды. Однако на эту встречу я не вышел ввиду болезни, о чем сообщил бандитам мой дядя КУЛЕШ Петр. В то же время он договорился о новой встрече с ними 3 мая в лесу «Барсутча». Вечером 3 мая 1952 года я вместе с дядей направился в условленное место, куда пришли участники банды МИКУЛИЧ Сергей, ПЕТРУСЕВИЧ Михаил, ПЕТРУСЕВИЧ Антон и БЕЛЬКЕВИЧ Андрей, и я вместе с ними ушел к месту их стоянки в лесном массиве «Руда», а дядя вернулся к себе домой.

Вопрос: Когда и как вы установили связь с другими участниками банды — БУТКЕВИЧЕМ и ШИТИКОМ?

Ответ: Соединившись с бандитами, я узнал от них, что в составе их банды ранее находились БУТКЕВИЧ Иван и ШИТИК Владимир, с которыми они расстались на зимний период. Я предпринял попытки вернуть снова в состав банды этих бандитов, но долгое время не имел успеха, так как они, узнав о моем пребывании в банде, заподозрили во мне подосланного советскими органами человека. ·

После долгих переговоров и стараний, которые я проводил через ПЕТРУСЕВИЧА Михаила, в июле 1952 года мне удалось вернуть БУТКЕВИЧА и ШИТИКА в состав банды.

Вопрос: Какие задачи вы поставили, перед бандой и как эти задачи выполнялись?

Ответ: По прибытии в банду я прежде всего рассказал ее участникам, что прибыл на территорию Советского Союза по заданию американцев для проведения разведывательной деятельности. Наряду с этим я рассказал им, что имею задание от белорусского националистического центра за границей о проведении на территории Белоруссии антисоветской националистической пропаганды. Я информировал их также о том, что являюсь членом рады «Белорусской народной республики», от которой имею полномочия по созданию в Белоруссии националистического подполья и распространению идей «БНР». Участникам банды я объяснил, что активные действия против советской власти нужно будет развернуть с началом войны империалистического лагеря с Советским Союзом, которая, как им говорил, должна начаться в ближайшее время. До этого же, как я им разъяснял, необходимо сохранять силы. Внутри самой банды с первого дня пребывания в ней я проводил антисоветскую националистическую агитацию и одновременно организовал прослушивание антисоветских радиопередач «Голос Америки», для чего через своего дядю КУЛЕША Петра приобрел детекторный радиоприемник с наушниками. Я пытался провести в банде организационную работу, наладить дисциплину, отрешить участников банды от самовольных действий, которые могли повлечь за собой провал. С этой целью я предложил участникам банды принять присягу на верность службы «БНР», текст которой был выработан мною, однако эту затею до конца довести не смог. Так как не все участники банды были вооружены, я поставил задачей достать оружие. По моему заданию мой дядя КУЛЕШ Петр вскоре достал нам два ствола от винтовок русского образца, к которым бандитом ПЕТРУСЕВИЧЕМ Антоном были приделаны приклады. Как объяснил мне КУЛЕШ Петр, эти стволы у него были закопаны где-то в земле еще со времени прошедшей войны.

В целях развертывания активной антисоветской националистической пропаганды среди населения я поставил перед участниками банды задачу: во что бы то ни стало приобрести типографский шрифт, организовать свою подпольную типографию, наладить печатание и распространение антисоветских листовок.

Еще в период, когда я скрывался у своего дяди КУЛЕША Петра, мне приходилось читать выписываемую им местную газету, из которой знал, что она печатается в местечке Вязынь, Ильянского района, в типографии МТС. В середине июня 1952 года, когда встал вопрос о необходимости создания типографии, я поручил дяде установить месторасположение типографии МТС в местечке Вязынь, разведать пути подхода к ней, состояние охраны. Выполняя мое задание, дядя КУЛЕШ Петр привлек к этому делу жителя местечка Вязынь КОЛЯДУ Ивана, работавшего агрономом местного спиртзавода, не согласовав этот вопрос со мной. КУЛЕШ Петр сообщил мне, что КОЛЯДА желает меня видеть. Мне ничего не оставалось, как согласиться с этим и пойти на встречу с ним в условленном месте. Это был лесной массив под названием «Становище». Встречу с КОЛЯДОЙ мне организовал КУЛЕШ Петр. КОЛЯДЕ я рассказал, откуда и зачем прибыл, и вместе с тем интересовался у него новостями в местечке Вязынь, расспрашивал, кто жив и кого нет в живых из числа жителей местечка, которых я знал раньше. В конце разговора я попросил его дать для меня флягу, которую он мне позже передал через дядю.

25 июня текущего года, ночью, я со всеми участниками банды, за исключением ПЕТРУСЕВИЧА Антона, который оставался в лагере, прибыл в местечко Вязынь, где без труда разыскали месторасположение типографии, проникли в нее через окно, предварительно распилив ножовкой решетку. В помещении типографии мы забрали шрифт, комнатный радиоприемник, какой марки — не знаю, и оказавшееся там старое черное пальто, с чем и вернулись к месту своей стоянки. Разграбив помещение типографии, мы его подожгли.

Вопрос: Где вы брали ножовку?

Ответ: Ножовкой нас снабдил мой дядя КУЛЕШ Петр, который и указал нам на необходимость проникновения в типографию через окно.

Вопрос: Куда вы дели награбленные вещи?

Ответ: Типографский шрифт находился в лагере, где скрывалась наша банда, в лесном массиве «Смольница». Там мы его и оставили при переходе на новое место, которое мы назвали «Чертовой батьковщиной». Пальто и радиоприемник забрал себе МИКУЛИЧ Сергей, который считал, что они принадлежат по праву ему, так как он больше всех усердствовал в разграблении и поджоге типографии.

Вопрос: Типографию наладили, как намечали по плану?

Ответ: Как таковой, типографии наладить нам не удалось, но добытый шрифт был набран для печатания текста обращения уполномоченного представителя правительства «Белорусской народной республики» к белорусскому народу.

Вопрос: Кто этот «уполномоченный представитель правительства «БНР»?

Ответ: Этим представителем являюсь я.

Вопрос: Вы отпечатали это обращение?

Ответ: Был лишь отпечатан один пробный экземпляр обращения, который оказался неудачным и плохо читаемым. Для нормального же налаживания нам недоставало валика, который, несмотря на предпринятые усилия, достать не удалось.

Вопрос: Какие вы принимали меры для приобретения этого валика?

Ответ: Валик я пытался приобрести через инженера КРЕНЬ Виктора.

Вопрос: Кто такой КРЕНЬ и как вы привлекли его к выполнению ваших заданий?

Ответ: КРЕНЬ Виктор является моим дальним родственником по матери. Он работает инженером на строительстве в местечке Илья, Молодечненской области. Я считал, что он по роду службы мог бывать в Минске и мог бы там достать нам валик. С ним я установил связь через дядю КУЛЕША Петра, который передал ему о том, что я прибыл из-за границы, нахожусь на нелегальном положении и хочу с ним увидеться. Встреча с КРЕНЬ Виктором состоялась в лесу, недалеко от деревни Понятичи, куда я пришел с бандитами ПЕТРУСЕВИЧЕМ Михаилом и БЕЛЬКЕВИЧЕМ Андреем, а он на встречу пришел вместе с КУЛЕШОМ Петром. В присутствии указанных лиц я коротко рассказал ему о моей миссии, с которой я прибыл из-за границы, и просил его оказать мне содействие в выполнении моей задачи. В частности, я просил его достать оружие и валик. На приобретение последнего я здесь же дал ему двести рублей денег. КРЕНЬ обещал помочь мне. В том же месте недели через две я встретился с КРЕНЬ вторично, но валика к тому времени он еще не достал. Позже за валиком я посылал к нему КУЛЕША Петра, но результат был тот же — валика достать он не смог.

Вопрос: Какие еще враждебные акты совершила ваша банда?

Ответ: В конце августа 1952 года наша банда произвела ограбление двух финагентов, у одного из которых нами было захвачено пять с лишним тысяч рублей государственных денег, а у второго — около тысячи.

Вопрос: Кого конкретно и при каких обстоятельствах вы ограбили?

Ответ: Фамилии этих финагентов я не знаю, но знаю, что один из них проживает в деревне Сидица, Ильянского района. Обоих этих финагентов должны хорошо знать бандиты БУТКЕВИЧ Иван и ШИТИК Владимир, которые и нацелили нас на эти ограбления.

Вопрос: Почему вы умалчивали о совершенных под вашим руководством бандой террористических актах?

Ответ: Террористических актов банда с момента, как я ее возглавил, не совершала. Правда, неоднократно поднимался вопрос о совершении террористического акта над председателем колхоза в деревне Понятичи, Ильянского района, ВАСИЛЬЕВЫМ Василием, но я с этим не соглашался, боясь провала, и кроме того не видел в этом никакой необходимости. Особенно о совершении террористического акта над ВАСИЛЬЕВЫМ настаивал бандит МИКУЛИЧ Сергей и мой дядя КУЛЕШ Петр, но последний впоследствии отказался от своего предложения, объяснив это тем, что, если будет убит ВАСИЛЬЕВ, его заподозрят и разоблачат, так как ранее между ними были неприязненные отношения, доходившие до драк.

Вопрос: Какие поджоги совершены вашей бандой?

Ответ: В мае месяце этого года участник нашей банды МИКУЛИЧ Сергей на одном из хуторов, вблизи деревни Понятичи, поджог дом и сарай, принадлежавшие ЖОВНЕРОВИЧУ Федору. Это было сделано с целью отомстить ЖОВНЕРОВИЧУ за арест органами советской власти бывшего участника этой банды ПОЛ И ВОДЫ, который был арестован якобы при содействии ЖОВНЕРОВИЧА.

Вопрос: Выше вы не всех назвали, кто имел намерение совершить террористический акт над ВАСИЛЬЕВЫМ. Покажите, кого вы не назвали?

Ответ: Со слов одного из бандитов, кого именно — не могу вспомнить, мне известно, что совершить террористический акт над ВАСИЛЬЕВЫМ намеревался БУСЛАВСКИЙ Леон.

Вопрос: Вы знаете его?

Ответ: Да, знаю. БУСЛАВСКИЙ Леон является жителем деревни Цузово, Ильянского района, Молодечненской области, инвалид Отечественной войны, где работает, не знаю, но не в колхозе. С БУСЛАВСКИМ я встречался примерно в июле 1952 года в заранее обусловленном месте, в лесу, куда его привел мой дядя КУЛЕШ Петр.

Вопрос: С какой целью встречались с ним?

Ответ: КУЛЕШ Петр неоднократно информировал меня о том, что БУСЛАВСКИЙ имеет оружие, которое можно у него взять, однако при встрече с ним он категорически отрицал наличие у него оружия, при этом заявил, что сам нуждается в нем, но, к сожалению, не имеет.

О причине моего нахождения на нелегальном положении и моей миссии БУСЛАВСКИЙ знал хорошо от моего дяди КУЛЕША Петра.

Допрос окончен в 8 час. 30 мин.

Протокол мною прочитан, показания записаны с моих слов правильно.

ФИЛИСТОВИЧ

ДОПРОСИЛИ:

зам. нач. 2 отдела следчасти МГБ БССР

майор госбезопасности ТРАПШ

Cm. следователь 1 отдела следчасти МГБ БССР Cm. лейтенант госбезопасности МАСЛОВ

Верно: ГРИБАНОВ

арестованного ФИЛИСТОВИЧА Ивана Андреевича от 13 сентября 1952 года

г. Минск

ФИЛИСТОВИЧ И.А., 1926 года рождения, уроженец деревни Понятичи, Ильинского района, Молодечненской области, из зажиточных крестьян, белорус, гражданин СССР, беспартийный, с незаконченным высшим образованием, ранее не судимый, до ареста находился на нелегальном положении.

Допрос начат в 14 час. 40 мин.

Вопрос: На предыдущем допросе вы показали, что во второй половине октября 1951 года выезжали в гор. Вильнюс. Расскажите подробно, к кому и с какой целью вы туда ездили?

Ответ: Во второй половине октября 1951 года из деревни Понятичи, Ильянского района, Молодечненской области я выехал в город Вильнюс с целью сесть там на поезд и выехать в Гродно, где я намеревался путем перехода границы пробраться в Польшу, а затем возвратиться к своим хозяевам.

Вопрос: С какой станции вы выехали в Вильнюс?

Ответ: В Вильнюс я выехал со станции Молодечно, куда из деревни Понятичи добрался ночью пешком.

Вопрос: Почему вы не выехали в Гродно прямым поездом, проходящим через Молодечно?

Ответ: Во-первых, я считал, что путь к Гродно через Вильнюс является более удобным с меньшим числом пересадок, а во-вторых, а это, пожалуй, главное, я хотел заехать и повидаться со своим дядей КРЕНЕМ Владимиром, проживающим в Вильнюсе по улице Ошмяниус, номер дома не помню, адрес которого я получил от своего дяди КУЛЕША Петра. Встреча с КРЕНЕМ Владимиром вызвалась тем, что я хотел через него установить связь в городе Гродно, где можно было бы останавливаться на первое время.

Вопрос: Вы встретились с ним?

Ответ: В город Вильнюс я прибыл во второй половине дня и по имевшемуся у меня адресу отыскал местожительство КРЕНЯ Владимира и зашел к нему. Дядя в это время оказался дома, а его жена, являющаяся родной сестрой моей матери, находилась на работе. Когда я пришел к дяде, он что-то делал возле дома и мой приход к нему явился для него неожиданностью. Спустя часа полтора-два после моего прибытия к КРЕНЮ пришла домой с работы его жена, моя тетя — КРЕНЬ-КУЛЕШ Ольга Осиповна. В это время я уже отдыхал после дороги.

Как дяде, так и тете я рассказал, что выброшен на территорию СССР иностранной разведкой для выполнения их заданий, подробно рассказал им о своем пребывании за границей, а также о том, что мой отец, мать, сестры и брат проживают в Англии. В дальнейшем разговоре я рассказал дяде о своем намерении ехать дальше и пробраться в Польшу. В связи с этим я спросил у него, нет ли в Гродно надежных знакомых, у которых было бы можно остановиться на время, необходимое для выяснения возможности перехода границы. КРЕНЬ Владимир сообщил мне, что в Гродно проживает его двоюродный брат КРЕНЬ, имя его не помню, работающий директором кирпичного завода. Однако в связи с тем, что КРЕНЬ Владимир не знал точного адреса своего двоюродного брата, я попросил его съездить со мной в Гродно, на что он согласился.

Правда, у меня был другой адрес — знакомой женщины, ранее проживающей в деревне Понятичи, Ильянского района, а теперь в Гродно, — СТАХЕВИЧ Зинаиды, который дал мне дядя — КУЛЕШ Петр, но ни он, ни я не располагали точными данными о ее проживании в Гродно. Поэтому, переночевав у дяди, на второй день я выехал вместе с ним в Гродно.

По прибытии в Гродно дядя нашел тот дом на Социалистической улице, в котором проживает его двоюродный брат, и мы зашли к нему, однако его дома не застали, он находился в это время на работе. Находившаяся в квартире жена этого КРЕНЯ послала за ним своего мальчика.

Примерно через час или два КРЕНЬ пришел домой. Мой дядя КРЕНЬ Владимир объяснил свой приезд желанием повидаться с ним, а меня представили как своего знакомого. После этого КРЕНЬ угостил моего дядю и меня водкой и вместе с нами принял участие в выпивке. В происходившем между нами разговоре я о себе ничего КРЕНЮ не рассказывал, говорил ли ему что-либо в отношении меня мой дядя — я не знаю.

После выпивки дядя сообщил КРЕНЮ, что у меня в городе есть знакомая квартира, куда он хочет повести меня, а сам возвратиться к нему обратно. Распрощавшись с КРЕНЕМ, я и дядя КРЕНЬ Владимир воспользовались автомашиной, которой КРЕНЬ пользовался как директор кирпичного завода, и на ней выехали в город разыскивать адрес СТАХЕВИЧ.

Вопрос: Вы установили ее?

Ответ: Да, установил. На автомашине директора кирпичного завода мы приехали по имевшемуся у меня адресу и зашли в квартиру СТАХЕВИЧ Зинаиды. Она в это время оказалась дома. Я остался у нее, а дядя тут же ушел обратно к своему двоюродному брату, куда он обещал возвратиться после того, как проводит меня.

Хотя со СТАХЕВИЧ Зинаидой я раньше и был знаком, но о том, что я находился за границей, она не знала. Поэтому в разговорах с ней я подробно рассказал ей, что при отступлении немцев из Белоруссии в 1944 году я бежал за границу, где и находился до недавнего времени и что месяц тому назад выброшен на территорию Советского Союза с заданием.

·Попросив у нее место для ночлега, я объяснил ей цель своего приезда в Гродно, а именно, что намерен перебраться через границу в Польшу. В связи с этим я стал расспрашивать у нее о возможности перехода границы. На это она мне сообщила, что конкретно сказать об этом ничего не может, так как несведуща в этих делах, но пояснила при этом, что это сделать будет, видимо, трудно, так как границу сильно охраняют и что в самом городе Гродно и области дислоцируется много воинских частей. Тогда же она мне рассказала, что в ее доме проживают два советских офицера из местных частей и что у нее раньше проживали другие военнослужащие Советской Армии.

Выслушав СТАХЕВИЧ, я не преминул воспользоваться случаем осведомленности ее о воинских частях, помня о своей шпионской миссии, и стал подробнее расспрашивать ее о том, какие конкретно воинские части ей известны. СТАХЕВИЧ не смогла назвать точных номеров воинских частей, но при этом порекомендовала воспользоваться домовой книгой дома, в котором она проживает, где, как она говорила, в свое время были прописаны военнослужащие Советской Армии, проживавшие в этом доме. Предложение СТАХЕВИЧ я охотно принял и попросил ее принести эту книгу, что она и выполнила. Из книги я сделал соответствующие выписки, т. е. записал на отдельном листке бумаги номера воинских частей. Кроме того, СТАХЕВИЧ дала мне конверт от письма, поступившего в адрес ее дочери от какого-то сержанта — военнослужащего Советской Армии, служившего в недалеком прошлом возле Гродно. С этого конверта я также записал номер воинской части, в которой служил этот сержант. Фамилии военнослужащих, которые служили или служат в тех частях, номера которых я выписал для себя на бумагу, мною не записывались.

Вопрос: С кем вы еще встречались в доме СТАХЕВИЧ?

Ответ: В квартире СТАХЕВИЧ я несколько раз видел ее мать и сестру, фамилии и имена которых я не знаю, проживающих в том же доме в других квартирах, но никаких разговоров с ними не имел, и они обо мне ничего не знали.

Военнослужащих, проживающих в одном доме со СТАХЕВИЧ, я также видел, но из-за опасений попыток вступить в разговоры знакомства с ними не предпринял.

Вопрос: Охарактеризуйте подробней СТАХЕВИЧ и покажите, какие еще услуги она оказала вам в вашей шпионской деятельности?

Ответ: СТАХЕВИЧ, как мне известно, до 1939 года проживала в деревне Понятичи, Ильянского района и совместно с мужем Михаилом занималась сельским хозяйством. Когда и при каких обстоятельствах переехала на жительство в Гродно, не знаю. Со слов СТАХЕВИЧ я знаю, что муж ее осужден к 10 годам или к 15 годам за расхищение леса и отбывает наказание где-то на Дону.

Что касается ее личной характеристики по отношению к Советской власти, то здесь комментарий не требуется. С первой встречи со мной, узнав, что я прибыл в СССР с заданием иностранной разведки, она охотно приняла меня и оказала мне посильную ей помощь, о чем я показал выше.

За оказанные услуги и за содержание меня на довольствии в течение двух дней я дал СТАХЕВИЧ около трехсот рублей денег.

Помимо вышеуказанного других услуг СТАХЕВИЧ мне не оказывала.

Вопрос: Какие шаги вы предприняли к переходу границы?

Ответ: К переходу государственной границы из СССР в Польшу мною никаких мер принято не было. Причиной к этому, во-первых, послужило то, что я располагал кое-какой информацией об охране границы, полученной от СТАХЕВИЧ; а во-вторых, будучи в Гродно, узнал, что в городе производилась проверка документов, связанная, как я узнал позже, с каким-то инцидентом на границе. Поэтому, после двухсуточного пребывания в Гродно, я поспешил выехать в город Вильнюс.

Вопрос: Непонятно, почему вы уже в октябре 1951 года пытались вернуться обратно за границу?

Ответ: Должен признаться, что трудности условий жизни, связанных с проживанием на нелегальном положении, с первых дней испугали меня. Поэтому я решил пробраться в Польшу, где, как я считал, мне будет легче.

Вопрос: Это ваша выдумка. Не вернее ли, что вы в город Гродно выехали с целью проведения разведки по заданию, полученному от американцев?

Ответ: Я не отрицаю, что имел от американцев задание разведать возможность проникновения в Советский Союз через Польшу на участке между Гродно и Белостоком, но в данном случае я приезжал в Гродно не для этого. Если бы мне удалось перейти границу из СССР в Польшу, то после этого несомненно мог бы представить американцам информацию по этому вопросу.

Допрос окончен в 18 час. 50 мин.

Протокол мною прочитан, показания записаны с моих слов верно.

ФИЛИСТОВИЧ

ДОПРОСИЛИ:

Заместитель нач. 2 отдела следчасти МГБ БССР

майор госбезопасности ТРАПШ

Cm. следователь 1 отдела следчасти МГБ БССР cm. лейтенант госбезопасности МАСЛОВ

Верно: ГРИБАНОВ

арестованного ФИЛИСТОВИЧА Ивана Андреевича от 13 сентября 1952 года

ФИЛИСТОВИЧ И.А., 1926 года рождения, уроженец деревни Понятими, Ильянского района, Молодечненской области, из зажиточных крестьян, белорус, гражданин СССР, беспартийный, с незаконченным высшим образованием, ранее не судимый, до ареста находился на нелегальном положении.

Допрос начат в 22 часа 45 минут.

Вопрос: К кому вы вернулись из Гродно в Вильнюс?

Ответ: Пробыв два дня в городе Гродно, я вновь вернулся в город Вильнюс к своему дяде КРЕНЮ Владимиру. На его расспросы я объяснил, что границу перейти не мог, так как это мероприятие оказалось трудным. Я попросил дядю разрешить мне остаться на время, на что он согласился.

Вопрос: С какой целью вы решили остаться в Вильнюсе?

Ответ: Я считал, что, оставшись в городе, мне удобнее прожить по имеющимся у меня фиктивным документам на имя СТАХЕВИЧА Ивана Даниловича, так как этот СТАХЕВИЧ являлся жителем деревни Понятичи, где в случае задержания и проверки я мог быть легко разоблачен.

Вопрос: Только ли с этой целью?

Ответ: Нет, из Вильнюса я имел намерение послать письмо своим хозяевам за границу.

Вопрос: Вы осуществили свое намерение?

Ответ: Да, осуществил. В конце октября 1951 года я составил шифрованное письмо, написанное тайнописью, и направил его в Париж по условленному адресу: Сен-Уэн, улица Гамбетта, 8, Высоцкому Иосифу. Адрес на конверте письма писался на французском языке.

Вопрос: Что вы сообщили в этом письме?

Ответ: Открытый текст письма был написан под мою диктовку моим двенадцатилетним племянником КРЕНЕМ Ильей. Содержание этого письма носило характер обычной родственной переписки. Между строками же тайнописью, которая была выполнена мною, я сообщал американской разведке сведения информационного характера, а именно, что «ситуация, как она мне казалась, очень тяжелая, что колхозы организованы насильно. Народ голодает и ожидает войны». Дальнейшее содержание письма я сейчас воспроизвести затрудняюсь, но помню, что в конце письма я просил дать лучший способ связи, имея при этом в виду радио.

Вопрос: Какими средствами тайнописи вы пользовались?

Ответ: Я уже показывал, что я был научен американской разведкой использованию единственного средства тайнописи — это кровь, разбавленная водой. Этим составом мною и было написано указанное письмо.

Вопрос: Сколько времени вы оставались в Вильнюсе и какую антисоветскую шпионскую работу проводили там?

Ответ: У дяди я проживал около одной недели. В это время к нему на квартиру однажды пришла моя дальняя родственница, проживающая в Вильнюсе, СКОБЕЙ Анастасия, с которой я и встретился. От СКОБЕЙ я не скрыл, что прибыл из-за границы по заданию иностранной разведки. При этом рассказал, что, находясь во Франции, я от знакомых узнал, что ее муж СКОБЕЙ Николай проживает в Южной Германии, точнее местонахождение его не помню, и что я с ним поддерживал письменную связь. Хотя СКОБЕЙ изредка и получала письма от своего мужа из Германии, тем не менее моему сообщению в отношении его она была рада.

Узнав, что я прибыл в Советский Союз с заданием иностранной разведки и, по существу, нахожусь на нелегальном положении, и видя, что в квартире КРЕНЯ всегда много людей, где мне скрываться небезопасно, СКОБЕЙ пригласила меня прийти в гости на квартиру к ее зятю, где я затем смогу остаться на жительство.

Вопрос: Почему она пригласила вас не к себе на квартиру?

Ответ: Своей квартиры у СКОБЕЙ Анастасии не имеется, она живет в одной из амбулаторий города Вильнюса, где работает уборщицей.

Вопрос: Кто является зятем СКОБЕЙ Анастасии?

Ответ: Зятем СКОБЕЙ Анастасии является ЧЕРНЯВСКИЙ Радик (точное имя его назвать не могу), проживающий в городе Вильнюсе напротив Польского кладбища «Россы», где похоронен Пилсудский. Он работает авиамехаником на аэродроме гражданского аэрофлота.

Вопрос: Вы встречались с ним?

Ответ: Да, встречался. В тот же вечер, когда я впервые встретился со СКОБЕЙ Анастасией, или дня через два спустя после этого я вместе с ней пошел на квартиру к ЧЕРНЯВСКОМУ. СКОБЕЙ представила меня ЧЕРНЯВСКОМУ как человека, прибывшего из-за границы, сказав, что я прибыл оттуда, где находится ее муж. В разговоре СКОБЕЙ сказала своей дочери СКОБЕЙ-ЧЕРНЯВСКОЙ Галине и зятю, чтобы они предоставили для меня место, где бы я смог некоторое время пожить, на что они согласились. Поужинав вместе с ними, я остался на квартире ЧЕРНЯВСКИХ, где пробыл три дня.

Во время проживания у них на квартире я рассказал ЧЕРНЯВСКОМУ, что являюсь парашютистом, сброшенным на территорию Белоруссии американцами, и скрываюсь. Хотя ЧЕРНЯВСКИЙ никаких вопросов мне не задавал, но мне было ясно, что он ничего не имеет против моего проживания в его доме. Вследствие этого я ему также доверился.

При первом же знакомстве с ЧЕРНЯВСКИМ я узнал, что он работает механиком на аэродроме в Вильнюсе. Этим обстоятельством я, безусловно, заинтересовался и в последующих с ним разговорах стал интересоваться сведениями о советской авиации. Во время этих разговоров ЧЕРНЯВСКИЙ рассказал мне, что советская авиация в целом находится в боевой готовности. Одновременно он сообщил мне, что на аэродроме, где он работает, находится около 40 или более сорока самолетов гражданского воздушного флота. Полученные таким путем от ЧЕРНЯВСКОГО сведения о советской авиации я записал себе на отдельный лист бумаги. При этом должен отметить, что заявление ЧЕРНЯВСКОГО о боевой готовности советской авиации я счел для себя большой добычей, расценивая это обстоятельство как подготовку Советского Союза к войне.

Обо всем этом мною было составлено донесение для американской разведки, однако отослать его по назначению я не решился, так как текст тайнописи был написан неудачно — выступал на бумаге, поэтому это письмо я порвал.

Вопрос: Вы вознаграждали ЧЕРНЯВСКОГО за его шпионскую информацию?

Ответ: Я не подчеркивал ЧЕРНЯВСКОМУ, что вознаграждаю его за предоставленную им мне информацию, но подарил ему ручные часы иностранной марки, без ремешка, с белым циферблатом и черными римскими цифрами.

Вопрос: Жена ЧЕРНЯВСКОГО знала о том, что вы парашютист, сброшенный американцами?

Ответ: Да, знала. Это я от нее также не скрывал.

Вопрос: Куда вы направились от ЧЕРНЯВСКОГО?

Ответ: После трехдневного пребывания у ЧЕРНЯВСКОГО я снова вернулся к своему дяде КРЕНЮ Владимиру, у которого оставался около недели, т. е. примерно до двадцатых чисел ноября 1951 года, а затем выехал в деревню Переслово, Миорского района, Полоцкой области.

Вопрос: С какой целью и к кому?

Ответ: В Переслове проживает другая моя тетя — Екатерина Осиповна КУЛЕШ — вместе с мужем ПЯХУРОМ Иваном, к которым я поехал с целью укрыться на зиму. У них я прожил около полутора-двух месяцев.

Вопрос: Им было известно, откуда и зачем вы прибыли?

Ответ: Мой приезд к ПЯХУРУ и его жене для них был неожиданным. Так же как и вильнюсским родственникам, я рассказал им, что прибыл из-за границы, т. е. сброшен на парашюте американцами, и просил предоставить мне место укрытия. В этом они мне как родственнику не отказали, и, как я показал выше, я прожил у них полтора-два месяца.

Вопрос: Какую вражескую работу вы проводили в это время?

Ответ: Во время нахождения у ПЯХУР Ивана я написал и отправил во Францию по вышеупомянутому адресу два письма, исполненных тайнописью. В одном из этих писем мною были изложены собранные сведения о наличии воинских частей Советской Армии в районе города Гродно. Одновременно с этим в этом письме я просил направить ко мне новых людей, рацию и радиста, оружие, деньги, ротатор и другое. Просил также, чтобы мне выслали новый документ.

Во втором письме я так же, как и в предыдущих, просил об оказании помощи.

Вопрос: Кто вам писал открытый текст этих писем?

Ответ: Открытый текст одного из этих писем был написан дядей ПЯХУРОМ Иваном, а второе я отослал в Вильнюс с заготовленным шифрованным текстом, исполненным тайнописью. Дядя КРЕНЬ Владимир должен был написать открытый текст и отправить письмо адресату.

Вопрос: Ваши родственники знали назначение таких писем?

Ответ: Да, знали. Я им рассказывал, что в этих письмах тайнописью сообщаю за границу секретные сведения, но какие конкретно сведения, не говорил.

Вопрос: С кем вы встречались в доме ПЯХУРА?

Ответ: Почти перед самым концом моего пребывания у ПЯХУРА неожиданно туда приехала [моя] родная сестра ЛЫТКИНА Вера Андреевна, проживающая в местечке Миоры, Полоцкой области. Как выяснилось позже, о моем пребывании на территории СССР, в частности в доме ПЯХУРА, проговорился он сам. Сестра была очень расстроена, плакала по поводу того, что я оказался в таком положении, что должен скрываться и подвергаться опасности. С ней я находился недолго, дал ей семьсот рублей денег, и она ушла домой.

Немногим позже туда же приехал муж моей сестры ЛЫТКИН, которого я видел, но никакого разговора с ним не имел. Известно ли ему было что-либо обо мне от дяди, тети или моей сестры, я не знаю.

Допрос окончен в 6 час. 30 мин.

Протокол мною прочитан, показания записаны с моих слов верно.

ФИЛИСТОВИЧ

ДОПРОСИЛИ:

Зам. нач. 2 отдела следчасти МГБ БССР

майор госбезопасности ТРАПШ

Cm. следователь 1 отд. следчасти МГБ БССР cm. лейтенант госбезопасности МАСЛОВ

Верно: ГРИБАНОВ

арестованного ФИЛИСТОВИЧА Ивана Андреевича от 14 сентября 1952 г.

ФИЛИСТОВИЧ И.А., 1926 года рождения, уроженец деревни Понятичи, Ильянского района, Молодечненской области, из зажиточных крестьян, белорус, гражданин СССР, беспартийный, с незаконченным высшим образованием, ранее не судим, до ареста находился на нелегальном положении.

Допрос начат в 14 часов 00 минут.

Вопрос: Когда и с какой целью вы бывали в гор. Полоцке?

Ответ: В самом Полоцке я не был никогда. Я скрывался около двух месяцев в Полоцкой области в деревне Переслово у своего дяди ПЯХУРА Ивана, о чем подробно показывал на прошлом допросе. Жил я у дяди эти два месяца безвыездно. Примерно в конце января 1952 года я из Переслово снова перебрался в Литву, в гор. Вильнюс.

Вопрос: К кому?

Ответ: К своему дяде КРЕНЮ Владимиру, однако оставался у него на этот раз недолго, примерно одну неделю. Оставаться у дяди было небезопасно, так как он жил в людном месте, кроме того, у него я появлялся и до этого, поэтому решено было переменить место. Как-то однажды к дяде пришла знакомая его семьи старуха по имени Мальвина или Магдалина, точно не помню, которая проживала на окраине города Вильнюса. Я узнал от дяди, что эта старуха сдает квартиру, чем и решил воспользоваться. Старуха не отказала в просьбе, и я занял у нее комнату. Поскольку я боялся, что мною может заинтересоваться кто-нибудь, я старуху предупредил никому не говорить обо мне, при этом сказал, что скрываюсь от органов власти, якобы боясь быть привлеченным к ответственности за дезертирство с производства. Старуха обещала молчать. Проживал я у нее около двух недель, за что уплатил около двухсот рублей. От старухи я вернулся к дяде, побыл у него два-три дня и вернулся в свой район — Ильянский, в деревню Понятими, Молодеяненской области к Кулешу Петру.

Вопрос: С кем встречались в этот период своего пребывания в Вильнюсе, какую проводили работу?

Ответ: Ни с кем, кроме тех, у кого я проживал, не встречался и никакой работы по выполнению своих задач я не провел.

Вопрос: С ЧЕРНЯВСКИМ встречались?

Ответ: С ЧЕРНЯВСКИМ в этот период своего пребывания в Вильнюсе я не встречался, насколько я припоминаю, его в это время не было в Вильнюсе, якобы выезжал на какие-то курсы.

Вопрос: С чем все же было связано ваше длительное пребывание в Литве, в частности в гор. Вильнюсе?

Ответ: Я уже об этом говорил. Мне удобнее было скрываться вне Ильянского района и вообще Молодечненской области, во-первых, потому, что в этих районах меня знали многие местные жители, во-вторых, документы мои — советский паспорт и военный билет, которыми снабдила меня американская разведка, — оказались неудачными. По моему же выбору паспорт мне был изготовлен на имя СТАХЕВИЧ Ивана Даниловича, который, как я полагал, не будет проживать в Понятичах, а оказалось, что он работает председателем Редьковичского сельсовета, Ильянского района, вследствие чего он был известен не только в своем районе, но и во всей Молодечненской области.

Вопрос: А кто такой СТАХЕВИЧ Иван Данилович и почему вы избрали себе документы на его фамилию?

Ответ: СТАХЕВИЧ Иван Данилович — мой школьный товарищ до 1939 года. Примерно в 1940 или 1941 году, как мне было известно, поступил в школу фабрично-заводского обучения и выехал в восточные районы Советского Союза, поэтому полагал, что и проживает где-либо в тех же районах восточной области, а оказалось, что он работает председателем сельсовета в Ильянском районе, куда я был выброшен иностранной разведкой.

Вопрос: Несмотря на опасность, вы вернулись в Ильянский район, покажите подробно почему?

Ответ: Вполне понятно почему. Для того, чтобы установить связь с нелегалами и развернуть антисоветскую работу, что и осуществил, как показал об этом на одном из предыдущих допросов.

Вопрос: Уточните, когда вы вернулись из Вильнюса в Ильянский район и где скрывались до соединения с бандой?

Ответ: В Ильянский район я вернулся в начале марта этого года. Первоначально я остановился опять у своего дяди — КУЛЕША Петра, но ненадолго. Через несколько дней дядя нашел новое место, где удобно было скрываться. Это был дом моего дяди по отцу САМАЛЯ Петра, проживающего в деревне Пузово, Ильянского района, Молодечненской области. КУЛЕШ Петр, предварительно рассказав подробно обо мне как о парашютисте, попросил САМАЛЯ предоставить мне убежище, на что он согласился, и я в одну из ночей в начале марта перебрался к нему и стал скрываться на чердаке хлева. Сопровождал меня к Самалю — КУЛЕШ Петр. С этого времени вплоть до соединения с бандой я скрывался у САМАЛЯ Петра. В семье его, кроме дочери его Сони, никого нет. Она меня также видела и знала — кто я есть. Причем должен заметить, что была против моего пребывания в их доме, но не могла идти против воли отца. Кроме того, что предоставил мне место укрытия и снабжал меня продуктами питания, другой помощи САМАЛЬ Петр мне не оказал. Да я и ничего не мог ему поручить, ибо он глубокий старик, лет 60-ти, глухой. По-прежнему кто мне оказывал содействие, в частности в установлении связи с бандой, был КУЛЕШ Петр.

Допрос окончен в 18 час. 00 мин.

Протокол записан с моих слов правильно, мною прочитан.

ФИЛИСТОВИЧ

ДОПРОСИЛ:

Зам. нач. 2 отдела следчасти МГБ БССР

майор госбезопасности ТРАНШ

Верно: ГРИБАНОВ

арестованного ФИЛИСТОВИЧА Ивана Андреевича от 14 сентября 1952 г.

г. Минск

ФИЛИСТОВИЧ И.А., 1926 года рождения, уроженец деревни Понятичи, Ильянского района, Молодечненской области, из зажиточных крестьян, белорус, гражданин СССР, беспартийный, грамотный, с незаконченным высшим образованием, ранее не судим, до ареста находился на нелегальном положении.

Допрос начат в 23 час. 05 мин.

Вопрос: Покажите подробно о проведенной вами работе по созданию антисоветского националистического подполья?

Ответ: Первые шаги к созданию антисоветского националистического подполья я предпринял только с того момента, когда я установил связь и соединился с бандой. Это было, как показывал раньше, в мае 1952 года. В условиях, когда я скрывался в хлеву у своих дядей — КУЛЕША Петра и САМАЛЯ Петра, я не имел возможности видеть кого-нибудь и предпринять практические шаги к созданию организации. Влившись в банду, которая в начале состояла только из четырех человек, я определил, что все они не составляют какой-либо организованной силы, а главное — не ставят перед собой никаких политических целей, а лишь укрываются, боясь своего ареста. Поэтому первое, что я наметил и осуществил, — дал банде политическое направление.

Как я уже показывал, стал среди участников банды проводить антисоветскую националистическую агитацию, прививать им идеи «ВНР», т. е. необходимость борьбы за создание на территории Белоруссии так называемой независимой народной республики. По расширению этой банды, как известно, было сделано очень мало. Мне удалось всего лишь присоединить к банде еще двух человек. Таким образом, созданная мною группа, которую я в своих отчетах за границей называл отделом, явилась тем ядром, с помощью которой намечал дальнейший разворот по созданию подполья. Все, что практически сделано в этом направлении мною и этой группой, я изложил на одном из предыдущих допросов.

Вопрос: Перечислите состав банды, охарактеризуйте каждого из них, изложив их практическую деятельность.

Ответ: В состав банды входили: ПЕТРУСЕВИЧ Михаил, если не ошибаюсь, Кириллович, житель деревни Буйли, Ильянского района, Молодечненской области, в период немецкой оккупации служил в так называемой «Белорусской краевой обороне». Являлся одним из активных участников банды, много сделал он по сколачиванию этой банды, которая, полагаю, если бы не он, давно распалась. ПЕТРУСЕВИЧ принимал участие в разгроме типографии и захвате типографского шрифта! Исключительно по его инициативе были произведены ограбления двух финагентов. Что он делал в банде до моего прихода в нее, я не знаю.

МИКУЛИЧ Сергей, житель деревни Буйли, в банде находился приблизительно пять лет. В период немецкой оккупации служил в полиции в г. Вилейке и Ильянском районе полицейским. По политическим убеждениям — ярый националист и враг советской власти. До моего прихода в банду он совершал неоднократно террористические акты. Уже в период совместного пребывания в банде принял активное участие в разгроме и поджоге типографии в м. Вязыне. Участвовал в ограблении финагентов. Лично поджег постройки, принадлежащие ЖОВНЕРОВИЧУ Федору, которого участники банды подозревали в причастности к поимке бывшего руководителя их банды ПОЛИВОДЫ.

ПЕТРУСЕВИЧ Антон, отчество не помню, также происходит из деревни Буйли, Ильянского района. В банде находился с 1949 года. В период оккупации служил в «БКО». В банде он никакой активности не проявлял. В разгроме типографии и ограблении финагентов не участвовал. Ввиду его преклонных лет оставался обычно на посту в лагере.

БЕЛЬКЕВИЧ Андрей, житель деревни Буйли. В период немецкой оккупации служил в немецкой полиции в м. Вязыне. В банде находился с 1949 года. Вооружен был винтовкой иностранной марки — голландской. Принимал участие в разгроме типографии. При ограблении финагентов был оставлен в лагере.

БУТКЕВИЧ Иван Данилович, житель деревни Петрашово, Ильянского района, Молодечненской области. В период немецкой оккупации был старостой в деревне Петрашово. В банде находился с 1944 года. Вооружен был русским автоматом и наганом. Принимал активное участие в ограблении финагентов.

ШИТИК Владимир, житель деревни Селице, Ильянского района, Молодечненской области. В период немецкой оккупации служил в так называемой «Белорусской краевой обороне». В банде с 1949 года. Из вооружения имел винтовку немецкого образца. Принимал участие в ограблении финагентов.

Вопрос: Покажите подробно о лицах, оказавших содействие вам как вражескому парашютисту, а также и банде, в чем бы это ни заключалось?

Ответ: Первым, с кем я столкнулся на советской территории, после моей выброски из самолета, был КИСЕЛЬ Яков.

КИСЕЛЬ Яков — это житель деревни Понятичи, Ильянского района, Молодечненской области. Состоит в колхозе. Участник Отечественной войны, ранен был в боях за Берлин. Родной его брат Василий осужден за службу в так называемой «Белорусской краевой обороне». Должен сказать, что КИСЕЛЬ был очень напуган моим приходом к нему в дом. Жена его Софья, как и он, перепугалась. Супругам я рассказал, откуда и при каких обстоятельствах прибыл, т. е. о том, что являюсь парашютистом. По моей просьбе дали мне попить молока, дали хлеба.

Софья по моей просьбе сходила и позвала моего дядю — КУЛЕША Петра. Оставался у КИСЕЛЯ всего каких-нибудь пятнадцать минут, после чего ушел к КУЛЕШУ Петру.

КУЛЕШ Петр Осипович, мой дядя, принял меня охотно и оказал мне значительные услуги и помощь в проводимой мною вражеской работе, о чем уже показывал на предыдущих допросах. КУЛЕШУ я подробно рассказывал о том, с какой задачей прибыл из-за границы, а также посвящал в свои дела, которые я осуществлял уже здесь, на территории Белоруссии. Должен сказать, что дядя мне активно помогал, не только в силу родственных отношений, но и в силу его антисоветских настроений. Хотя и состоит в колхозе, но не работает в нем. Все его стремления направлены к частной собственности.

ФИЛИСТОВИЧ Алексей Михайлович — житель деревни Понятичи, состоит в колхозе. Мне он не родственник, а лишь однофамилец. Сын его Иван арестован и осужден за растрату. ФИЛИСТОВИЧ знал меня как парашютиста, выброшенного на территории Белоруссии американцами. Неоднократно встречался со мной и оказал содействие в установлении связи с бандой. По моему поручению передал участникам банды пистолет и деньги в сумме четырех тысяч рублей. Является родственником бандита ПЕТРУСЕВИЧА Михайла — его швагер, в силу чего поддерживал связь с бандой еще до моего пребывания в ней.

ПЕТРУСЕВИЧ Иван Кириллович — житель деревни Буйли, Ильянского района, Молодечненской области. Родной брат участника банды ПЕТРУСЕВИЧА Михаила. Был использован моим дядей для установления моей связи с бандой, что и осуществил ФИЛИСТОВИЧ Алексей. Связь с бандой он поддерживал давно. Уже в бытность мою в банде я с ним имел одну встречу — знал, что я парашютист.

САМАЛЬ Петр — житель деревни Пузово, Ильянского района, Молодечненской области. Является моим дядей по отцу. Зная меня как парашютиста, укрывал у себя в надворных постройках с марта по май 1952 года и оказывал материальную помощь. В бытность мою в банде трижды посещал его и брал у него продукты питания. Хранилась у него винтовка без затвора, принадлежавшая банде.

САМАЛЬ Софья Петровна — дочь названного выше САМАЛЯ Петра. Знала, что я парашютист и скрываюсь в их надворных постройках. Неоднократно говорила отцу, что она против моего пребывания у них.

МАНДРИК Петр — житель хутора Левково, Ильянского района, Молодечненской области. Приблизительно в начале марта 1952 года я посетил его дом и, рассказав подробно о том, откуда и зачем прибыл в СССР, т. е. что я парашютист, просил его предоставить мне место для укрытия, в чем отказал. Будучи уже в банде, его я посетил один раз, накормил меня вместе с ПЕТРУСЕВИЧЕМ Михаилом, являвшимся его родственником, а с собой дал около одного килограмма сала.

КУЛЕШ Виктор — житель хутора Гумничи, Ильянского района, Молодечненской области. Доводится мне дальним родственником. В марте 1952 года посетил его дом, рассказал, что я парашютист, выброшенный американцами, и просил предоставить мне место для укрытия, в чем он отказал. Будучи в банде, уже незадолго до моего задержания, однажды посетил его дом, он дал попить молока. Тем временем, пока я находился у него дома, бандиты МИКУЛИЧ Сергей и ШИТИК Владимир похитили во дворе барашка, принадлежавшего ему — КУЛЕШУ, что было предварительно согласовано со мной.

ДУРОВИЧ Юстин — житель деревни Кутляны, Ильянского района, Молодечненской области. В бытность свою в банде летом текущего года вместе с бандитами МИКУЛИЧЕМ Сергеем, ПЕТРУСЕВИЧЕМ Михаилом и БЕЛЬКЕВИЧЕМ Андреем дважды посетили дом ДУРОВИЧА, накормил нас, а с собой дал хлеба и картошки. Знал, что я являюсь парашютистом, выброшенным американцами в Белоруссии.

ГОРОВАЦКИЙ Василий — житель хутора Матчицы, Ильинского района, Молодечненской области. Весной этого года вместе с бандитами МИКУЛИЧЕМ, БЕЛЬКЕВИЧЕМ и ПЕТРУСЕВИЧЕМ Михаилом посетили дом ГОРОВАЦКОГО, дал нам приблизительно пуд картофеля. Рассказывал ему, что я являюсь парашютистом.

Василий — фамилии его не знаю, житель деревни Самали, Ильинского района, Молодечненской области. Являлся дядей ПЕТРУСЕВИЧА Михаила. Дважды — весной и летом 1952 года — дом Василия посещали МИКУЛИЧ, ПЕТРУСЕВИЧ Михаил и БЕЛЬКЕВИЧ. Был и я с ними, но в дом не заходил, поэтому Василия в лицо я не знаю. Оба раза давал бандитам хлеб.

Со слов ПЕТРУСЕВИЧА Михаила, Василий обещал дать винтовку, но так и не дал.

САМАЛЬ Антон — житель деревни Самали, Ильинского района, Молодечненской области. В июле 1952 года, охотясь на зверей, случайно наскочил на убежище нашей банды в лесу «Смольница». Бандит ПЕТРУСЕВИЧ Михаил заявил, что САМАЛЬ уже второй раз наталкивается на их стоянку, что он подозревает его в доносе органам советской власти. ПЕТРУСЕВИЧ организовал буквально травлю против САМАЛЯ, в результате чего бандит МИКУЛИЧ Сергей избил его, САМАЛЯ. Вечером того же дня я, БУТКЕВИЧ Иван и ШИТИК Владимир направились к САМАЛЮ Антону, чтобы предупредить и пригрозить ему расправой, если донесет о местопребывании нашей банды. Дома, кроме него, оказалась его мать. Мы предупредили его, он обещал молчать. По нашему требованию САМАЛЬ дал нам хлеба и сала.

В отношении остальных лиц, которые оказали мне какую-либо помощь, я давал показания на предыдущих допросах.

Допрос окончен в 4 часа 10 минут.

Протокол мною прочитан, составлен с моих слов правильно.

И. ФИЛИСТОВИЧ

ДОПРОСИЛ:

Зам. нач. 2 отдела следчасти МГБ БССР

майор госбезопасности ТРАПШ

Верно: ГРИБАНОВ

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 264. Л. 2—54. Копия. Машинопись.