Лунный камень Сатапура

8. Между строк

Доктор ускакал, и ночь черным шелковым покрывалом сомкнулась вокруг Первин. Внутри всколыхнулся былой страх — она заперта в тесном темном пространстве, дыхание перехватило. Первин подумала, каково было князю Пратапу Рао, когда он нагнал леопарда, которого собирался убить, и сам оказался добычей. Может, зверь ласково его облапил на миг, прежде чем погрузить в плоть зубы? Она слышала, что крупные кошки так поступают, чтобы жертва успокоилась и не трепыхалась.

От мыслей про все эти ужасы Первин отвлекли перестук каблуков и голос Ванданы.

— Первин, если вы там, откликнитесь! — Вдалеке запрыгал свет фонаря. — Мы вас повсюду ищем!

— Тут я! — Выкрикнув эти слова, Первин поняла, что ведет себя как школьница.

— Выходит, доктор уехал? — спросила Вандана. Рядом с ней стоял Язад, Первин обратила внимание, что в руке у него такой же металлический фонарь, но держит он его перчаткой.

— Да. — Хорошо еще, что они не прервали их напряженный разговор.

— Вот и отлично. Утром завтракаем вместе. Приезжайте в любое время — главное, не забудьте!

— Хорошо. — Первин решила, что заранее продумает, какие вопросы задать. — Темнота какая. Вам не опасно ехать домой?

— Дорогу мы знаем, и грум из гостевого дома пойдет впереди с фонарем. Правда, может, он уехал с доктором.

— Нет. Доктор Эндрюс был один.

Мохит, мальчик, который утром помогал ей сесть верхом, вышел из тени и вежливо обратился к ним на маратхи:

— Сагиб, мемсагиб, привести вам лошадей?

А Первин-то думала, что поблизости никого нет. Она вгляделась в Мохита, гадая, много ли он понял из их с доктором Эндрюсом разговора. Остается надеяться, что недостаточно, чтобы разнести слухи по деревне.

— Главный вопрос, найдете ли вы дорогу через сад до веранды, — сказал Язад. — Раз уж мы вас отыскали, нужно вернуть вас Колину. Он очень хотел, чтобы вы попробовали пудинг, а потом отобрали детские книги.

— Веранду же отсюда видно, — вскинулась Первин. Не нравилось ей, когда с ней сюсюкают. — И вообще, вон кто-то идет с фонарем.

Единственное, что ее расстроило, — в приближающемся пятне света виднелся силуэт Родерика Эймса, а не Колина.

— Увидимся с утра пораньше! — попрощался Язад.

— Спокойной ночи. — Первин передала фонарь, о который обожгла руку, Мохиту, чтобы тот его убрал.

— О чем вы разговаривали с доктором? — Голос Эймса звучал повелительно, как будто она нарушила какие-то негласные правила.

Допустим, мальчик с конюшни и догадался, о чем речь, но у Первин не было никакого желания что-то рассказывать Эймсу. Она размашисто зашагала по тропинке в сторону веранды и ответила на ходу:

— Я пожелала доктору спокойной ночи, как и супругам Мехта. Наверное, нужно того же пожелать и вам.

— Да, вы бы ложились, — заметил Родерик. — Завтра вас ждет очень утомительный день.

Первин бросила на него сердитый взгляд, и тут на веранде появился Колин.

— Хорошо, что вы вернулись. Рама обидится, если вы не попробуете его пудинг. А ты, Роди? Еще чашечку кофе — или, может, чего покрепче?

— Нет. Мне завтра в шесть утра в дорогу. — Родерик отвесил им небрежный поклон и зашагал по веранде к двери, за которой, видимо, находилась его комната. Первин заметила, что он обернул ручку фонаря бумажной салфеткой. Похоже, все здесь знали, как обращаться с фонарями, — кроме нее.

— Вам чаю или кофе? — спросил Колин, входя вместе с Первин в столовую. — Рама приготовил и то и другое.

— Чаю, пожалуйста. И я попробую карамельно-молочный соус. Видно, что он очень густой, — сказала Первин, усаживаясь за стол. Только у ее тарелки стояла стеклянная вазочка с золотистым пудингом.

Колин с улыбкой произнес:

— Надеюсь, беседа с доктором оказалась полезной.

На деле Первин не узнала почти ничего, кроме того, что доктор не очень верит в успех ее миссии.

— Вы дальновидно поступили, пригласив его и супругов Мехта, хотя меня несколько удивило, что вы поставили всех в известность касательно моих планов.

Колин приподнял брови.

— Все и так знают, что, если в гостевой дом заказывают паланкин, значит, кто-то куда-то отправляется по официальному делу. Я предпочитаю оглашать достоверные сведения — все лучше, чем слухи и домыслы.

— Надеюсь, что вы правы. — Первин увидела в окно белое пятнышко: через лужайку промчался Дези. — Какой он славный. Обидно, что целый день сидит в клетке.

Колин явно удивился.

— Дези работает по ночам: бегает по территории, охраняет. Это южноиндийская порода, раджапалаям — их называют «царями собак». Дези очень сильный, энергичный, а еще он прирожденный охотник. Без клетки — я предпочитаю называть ее садовым домиком — он бы вообще не спал. Домик стоит в тени, там всегда вдоволь воды, а если он начинает лаять, Рама или я выводим его на прогулку. — Прочистив горло, он добавил: — И как вам соус?

— Отменный. Вкус несколько непривычный.

— Рама готовит его на козьем молоке — считается, что оно полезно для пищеварения. Его же мы добавляем в чай и кофе. Я к нему привык — наверное, коровье молоко мне теперь не понравится.

— Всем нам приходится к чему-то привыкать.

— Да, кстати, вы напомнили мне про подарки княжеским детям. Я просмотрел книги. — Он указал на деревянный ящик на боковом столике — Первин уже успела его заметить.

— А зачем вы заказали детские книги? — поинтересовалась она.

— Я попросил прислать мне книги на английском из нашего лондонского отделения, а бомбейский книготорговец добавил кое-что на хинди и маратхи — вдруг пригодится в деревенской школе.

— Но в деревне нет школы. — Первин обрадовалась возможности обсудить то, что она видела по ходу дня. — Интересно почему? Ведь последний махараджа хотел ее открыть.

— Князь Сваруп, премьер-министр, ничего не предпринял в этом направлении, хотя агентство готово ему содействовать. — Колин говорил без всякого выражения, и Первин поняла, что тема эта ему неприятна.

— Понятно. А махараджа Джива Рао сможет принимать собственные решения только через восемь лет, да?

Колин угрюмо кивнул.

— Тем не менее я хочу, чтобы здесь были книги. Не скажешь же заранее — вдруг появятся миссионеры и откроют свою школу. В гостевом доме для этого точно хватит

места.

— Но если школу откроют в этом здании, возникнет другая проблема: создастся впечатление, что Сатапуром правят англичане. — Первин помолчала, потому что в голове у нее зародилась одна мысль. — А как вы думаете: допустим, махараджа посещал бы эту гипотетическую школу в гостевом доме? Она будет совсем близко, что понравится вдовствующей махарани, но при этом преподавать в ней будут англичане, как и хочет его

мать.

Колин изумленно уставился на нее.

— Вряд ли махарани согласятся на то, чтобы князь учился бок о бок с крестьянами. Но ведь и в Индии уже есть несколько колледжей, открытых специально для детей аристократии.

Первин огорчилась, что Колин отверг ее предложение, однако мысль его была ей ясна. В Бомбее все родители стремились отправить своих детей именно в те школы, где учились отпрыски самых влиятельных семейств. Этот параметр считался даже важнее, чем вероисповедание учителей.

— Мне было бы полезно знать названия этих школ для детей высокого звания.

— Маклафлин перечисляет их в письмах, которые лежат в вашей папке. Но прежде чем вы займетесь письмами, давайте посмотрим на книги.

Первин уже доела пудинг и вместе с Колином подошла к ящику. Вытащила оттуда томик в бирюзовой обложке, с замысловатым рисунком золотом — изображенное животное она не признала.

— «Ветер в ивах». Я, когда росла, перечитала сотни английских книг, но эта мне не попадалась.

— Сказка про животных. До отъезда в Индию я много раз читал ее племяннику — он постоянно просил. — Колин печально улыбнулся. — По Англии я не слишком скучаю, а вот по нему — да.

Первин принялась листать книгу, инстинктивно оберегая обожженные фонарем участки кожи.

— Похоже, замысловатая история, действие происходит в лесу — подходит идеально, да? Если будет время, я переведу кусочек на маратхи, а остальное наставник сможет прочитать с махараджей на уроках английского. Так, нужно еще выбрать книгу для княжны Падмабаи.

— Я как раз этим и занимался, пока вы гуляли, — сказал Колин и взял из стопки на столе небольшую книжку с яркой обложкой. — Что скажете про «Историю чернокожей малышки Минго»?

Первин принялась листать книгу, все сильнее укрепляясь в своих сомнениях.

— По-моему, не самый лучший выбор.

Колин посмотрел на нее озадаченно.

— Почему? Я ее именно из-за того и заказал, что действие происходит в Индии.

Первин указала на обложку, украшенную довольно грубо исполненным изображением смуглой босоногой крестьянской девочки с курчавой шевелюрой, одетой в легкую блузку и обтерханную юбчонку.

— Посмотрите на обложку — какая-то карикатура, в отличие от этих дивных зверушек на «Ветре в ивах». Когда княжна разберется, что так изобразили девочку-индуску, ей станет неприятно из-за того, как нашу страну представляют себе чужаки.

— Я об этом не подумал. — На высоких скулах Колина зарделся румянец. — Как я уже сказал, я слышал про эту книгу, но сам ее увидел только сейчас. Я полностью с вами согласен.

Она не приняла его выбор — а он, вместо того чтобы возразить, ее поддержал. Очень приятно, и теперь Первин хотелось ему показать, что некоторые книги он выбрал правильно. Она взяла сборничек стихов, написанный и проиллюстрированный Кейт Гринуэй, и сказала:

— «Садик с маргаритками» вполне подойдет. Все дети в Индии знают, что такое маргаритки, а на картинках здесь девочки в разных традиционных английских платьях. Будет княжне полезным подспорьем, если ей когда-то предстоит учиться в Англии.

Колин взял книгу у нее из рук. Перелистал, а потом заметил:

— Насколько мне известно, никто не планирует давать княжне образование.

— А почему? Пройдет несколько лет — и махарани, возможно, захочет, чтобы дочь ее оказалась поближе к Дживе Рао. В Англии ее можно будет отдать в школу в тех же местах.

Колин явно опешил.

— Так вы полагаете, что обоим детям лучше получать образование за пределами дворца?

Первин тщательно взвесила свой ответ.

— Вовсе нет. Вы же знаете, что я пока не знакома с князем — откуда мне знать, что для него будет лучше? Но у меня есть опыт общения с женщинами-затворницами, и я знаю, что школа может дать им больше, чем пребывание дома. Кроме того, отсутствие социализации не способствует формированию отзывчивого, общительного человека.

— Да, логично. — Колин пристально посмотрел ей в лицо. — Однако пообещайте, что вы не будете ничего такого говорить во дворце напрямую. Не хочу, чтобы вас оттуда вышвырнули.

— Я никому ничего не стану навязывать. — Первин ощущала ту же досаду, что и при разговоре с доктором. — Ну, книги мы выбрали, я пойду отдохну. Надеюсь завтра при пробуждении услышать хорошие новости касательно паланкина.

— Отлично. — Колин принялся складывать непригодившиеся книги в ящик. — Рама вечером ходил в деревню за провизией к ужину и узнал, что вернулись носильщики с починенным паланкином. Завтра они будут здесь в десять.

Первин почувствовала несказанное облегчение.

— Благодарю вас. А до десяти я спокойно успею позавтракать с Ванданой!

— И последнее. Я хотел бы, чтобы вы взяли с собой во дворец еще одну вещь. — Он пересек комнату, порылся в шкафу, вернулся с каким-то жестяным приборчиком. Щелкнул тумблером — наружу вырвался сноп золотистого света.

Первин изумилась:

— Это фонарь на батарейке?

— Да, американский, «Эвереди», — с гордостью подтвердил Колин. — Хотя привез я его из Лондона. Точно с таким же и я хожу по ночам. Я подумал, что вам он пригодится.

Первин неудобно было брать у него такую ценную вещь.

— Я слышала про такие фонари, но в руках никогда ни одного не держала. Однако мы ведь завтра будем передвигаться днем, вряд ли он мне пригодится.

— Мало ли что может случиться ночью: допустим, вам понадобится что-то найти в темноте. Давайте покажу, где там выключатель, — добавил Колин, вкладывая фонарь ей в руку. — Если вот так вытянуть болт и заблокировать, будет гореть непрерывно.

Пока он показывал ей принцип действия фонаря, руки их соприкоснулись. Первин почувствовала, как на это откликнулся каждый нерв в ее теле. Она так смешалась, что фонарь выскользнул у нее из рук и поймать его она успела только в самый последний момент.

— Ой, простите! — воскликнула она. — Я буду осторожнее.

— У вас что-то с рукой, да? Смотрю, она покраснела.

— Я просто дотронулась до горячего металла. Ничего страшного.

— Жаль, что у нас нет ледника. — Он помолчал. — Если свет вам не нужен, сразу выключайте. Там внутри три батарейки, их хватает на несколько часов.

— Понятно. — Она задвинула болт на место, свет погас. А вот краткое касание продолжало гореть на руке, и Первин сознавала, что ожог тут ни при чем.

Накануне, выходя из вагона в Хандале, она пожала руку проводнику. А сегодня вкладывала монеты в заскорузлую ладонь торговца сладостями в сатапурской деревне. Многие женщины никогда бы себе такого не позволили, но Первин это не смущало.

Но тут другое дело. Дотронувшись до руки Колина, она ощутила тот же телесный позыв, как и когда наблюдала за ним во время йоги. Она понимала, насколько это опасно.