Lvl 2: Рок-н-ролльное сердце

TRACK_52

Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла...

В целом, наше предприятие пошло по плану. Сандра рванула отбивать Коляна. Я выскочил на свободное пространство и что есть дури лупанул по струнам басухи, вообще не заморачиваясь музыкальной составляющей. В жопу музыку! Чистый панк, голимая энергия разрушения!

Навык Сокрушающий бас отработал хорошо. А жаль, потому что я-то рассчитывал на «отлично». Но, видимо, против такого количества противников, да к тому же на такой большой площади, эффективность навыка падала. И это, в целом, справедливо. Потому что у меня и без того как-то очень мощно всё получается, вон, даже Дон охеревает.

Умертвия повернулись ко мне. Вибрация пола заставила их остановиться и покачнуться, но ни один не упал. И тут их внимание отвлёк старый добрый Мэйтата.

— А-а-а, пидарасы гнойные! — заорал он и побежал на превосходящие силы противника, размахивая мечом, как партизан — гранатой.

Не знаю уж, чего там за кровь в нём кипела, но даже мне стало очевидно, что никакого представления о работе с мечом Мэйтата не имеет. Мы в пять лет в заброшках так палками херачились, под впечатлением от фильма «Горец». Искренне верили, что суть мечевого боя в том, чтобы долбить по мечу соперника. Тот момент, что поединщики, вообще-то, стараются друг друга убить как можно быстрее, от нашего детского восприятия ускользал.

Впрочем, дело сейчас происходило в игре, и потому особого значения не имело, как именно махать мечом. Если прокачиваешь навык, то количество тупо переходит в качество. И, при прочих равных, победит тот, кто махал мечом больше.

Мэйтата раньше не махал мечом никогда. Но его энергия скомпенсировала недостаток угрозы, как таковой. Вряд ли он в поединке задолбил бы хотя бы одно умертвие, предварительно накуренное спайсом, но, тем не менее, на него отреагировали. Страшные морды от меня отвернулись и пошли п**дить Мэйтату.

Я, довольный тем, что первые два пункта плана увенчались успехом, повернулся к Коляну и громко, матерно выругался.

Из пяти умертвий осталось двое. И эти двое увлечённо теснили Сандру, которая, кажись, чутка запаниковала. Умертвия ставили блоки от её атак, и, какими бы охеренными ни были атаки, заблокированные, они отнимали умертвического здоровья хер да маленько.

А вот блоки Сандры — когда она успевала их ставить — пропускали изрядно вреда. Полное отсутствие боевой прокачки давало себя знать.

— Вот у**ки, — проворчал я и быстрым беззвучным шагом, на носочках, подбежал к ближайшему умертвию.

Удар басухой в затылок был для него полнейшей неожиданностью. Он почуял, что сзади опаснее, повернулся было ко мне, и тут Сандра его добила. Но совсем забыла о защите...

Второе умертвие п**дануло её по шее. Сандра вскрикнула и замерцала.

— Да ё* твою мать! — взвыл я и гитарой отхерачил умертвие до смерти.

А хорошо у меня получается. Кажись, обычно боевой музыкант ведёт бой немного иначе. Ну и похер. Главное — удивить противника. И потом, я что — виноват, что Доброжелатель выдал мне такую вот инструментину?

Умертвие сдохло, Сандра — тоже. Я прихватил чуток бабла, что из неё вывалилось и схватил за ноги Колю.

— П**дец, ты отожрался, Коляня! — просипел я.

И всё-таки пацан отзывался на мои усилия. Я волок его по каменному полу, как куль с говном. А где-то вдали в тридцать-сорок этажей громыхал мат Мэйтаты. И вдруг, на середине моего пути, он оборвался.

— Б**дь! — Я бросил Коляна и выпрямился.

Ох, балять мои крылья...

Все умертвия — а я, собственно, и не ждал, что Мэйтата хоть как-то проредит их численность — ломились в мою сторону. Один-то я, конечно, успею сдристнуть. А толку? Колян останется здесь, и второй раз, в одну каску, я тут только сдохнуть смогу.

Чё делать-то, а?! Вразуми, Господи! Или кто там есть...

Широко раскрытыми глазами я осмотрел зал сверху донизу, потом обратно сверху. И тень надежды забрезжила...

Я снова взял басуху. Чуток вдохновения вернулось. Слишком мало, чтобы остановить такую толпу, но, будем надеяться, достаточно, чтобы...

Вибрация пошла по воздуху вперёд и вверх. Достигла люстры. Вернее, её крепления. Потолок дрогнул, по нему побежали трещины. И вся эта здоровенная рельсоподобная херь бахнулась вниз.

— Охеренно, — прокомментировал я, глядя на кучу покорёженных трупов и кучку деморализованных, сбившихся с пути в облаке поднявшейся каменной крошки и пыли.

Ну, Колян, давай! Сейчас откроется второе дыхание. Ух, бля, какой же ты тяжёлый всё-таки! Тележку б сейчас... Кажись, на рынке что-то такое видел. Охереть, конечно, сцена — в Яму переться с тележкой. «Зачем тебе тележка?!» — «Лут грузить, который в инвентарь не влезет!». Аха-ха, как же смешно!

Впрочем, нихрена смешного нет на самом деле. Пыль рассеялась, и десяток умертвий ломится в мою сторону. Но и я тоже не лыком шит! Вот он, выход. И — раз! И — два! И-и-и — три!

— Ура, Коляня! — заорал я, стаскивая пацана вниз. — Да здравствует!

Башка в шлеме гулко стукалась по ступенькам. И тут в проёме показалась мёртвая рожа.

— Пошёл на**й! — заорал я. — На**й иди, слышь?! В зале дрочи, лестница тебя не е**т!

Но умертвие, по ходу, было другого мнения о сферах своих интересов. Оно попёрло вниз, беззвучно разевая жуткую пасть.

Да мать-то твою так! Вот ещё не хватало мне тут тупо сдохнуть на лестнице!

Вдохновения — болт. Набухаться не успеваю. Гитарой его в поединке п**дить — смысла нет. У пидора здоровье почти полное, он меня угандошит мечом своим. Уровень-то сороковой, а у меня даже нормального доспеха нет.

Я отработанным до автоматизма жестом поднял руку с арбалетом и жахнул стрелой в мёртвый глаз. Но надежда на ван-шот не оправдалась. Стрела попала в цель и даже забрала процентов пять здоровья, но на этом — всё.

— Б**дь, — выразил я своё отношение к ситуации и, попятившись, оступился.

С воплями и матами я кубарем скатился до основания лестницы. Тут же подскочил и поднял арбалет, целя вверх. И озадаченно хмыкнул.

Интересная сложилась ситуация.

Это умертвие, видимо, шло самым первым, потому и попёрлось за нами. Остальные в положенное время утратили наш след и остались циркулировать по залу. А это, самое расторопное умертвие, приблизившись к Коляну, поступило так, как ему и диктовал программный инстинкт: принялось херачить его секирой, пытаясь добить. Отважный Колян продолжал танковать даже в бессознательном состоянии.

Я прицелился и жахнул из арбалета ещё разок. С такого расстояния сила болта работала хуже, но процента три отожрала. А у меня болтов эти видимо-невидимо... И умертвие, вздрогнув, продолжило лупить Коляна.

— Девятьсот девяносто девять бутылок стояли на полке, — промурлыкал я, снаряжая арбалет новым зарядом. — Одна бутылка разбилась, и их осталось девятьсот девяносто восемь...

Предстояла долгая работа. Но я никуда не торопился.