Наталья бежала долго и отчаянно, вслепую натыкаясь на мягкие стены, петляя и поворачивая. Но «коридор» бесконечно уходил вдаль, и в какой-то миг Наталья поняла, что совсем не имеет представления, где она находится, а единственный, кто сможет ее выпустить — сам похититель.
Он незамедлительно показался в отдалении:
— Выдохлась? Готова меня слушать?
Наталья вновь попыталась воззвать к его разуму:
— Алехандро! Что происходит? Зачем???
Алехандро объяснил:
— Ничего этакого. Для всех у нас с тобой начались отношения. Мы отправились отдохнуть и развлечься. Для тебя же я просто псих и сумасброд, очень опасный, так?
Наталья мотнула головой:
— Нннет… Какие отношения?!
Алехандро насмешливо приподнял бровь, скрестив руки на груди:
— Ай-яй, знатная особа докатилась до лжи! Я знаю, как ты обо мне отзывалась, это не тайна. А отношения — банальное интимное приключение. Ты же тайная шлюшка, все уже это знают.
— Что?! — зеленые глаза Натальи загорелись гневом. — Что ты успел наплести?!
Алехандро хмыкнул, не меняя позы:
— Бесись, не бесись, ты не выйдешь отсюда раньше, чем я останусь тобой доволен. Терпения выносить твои выкрутасы у меня почти не осталось, так что, если ты не хочешь сознаваться по-хорошему, будет силой. Поглядим, что в твоем подсознании, какие фантазии…
Наталья почти взвизгнула:
— Нет! Не надо!
Двое находились на расстоянии друг от друга — для физического контакта огромном, для телепатии несуществующем.
Он был умелее, высший маг, и замки ментальной защиты слетели, как шелуха. Щеки Натальи порозовели:
— Это… Это все… Не для тебя…
Еще немного, и Алехандро начал бы просматривать конкретные интимные сюжеты.
— Милая, скоро ты вся будешь для меня. Расслабься. Такая стеснительная, неопытная… Но я очень любопытен… Так что ты или сама мне что-то покажешь, или я сам погляжу, что именно ты хочешь…
— Нет! — Наталья сжалась. — Нет!
— Да, девочка, да. И мне не нравится, как ты стоишь. Как-то неудобно и напряженно. Позволь мне за тобой поухаживать?
Наталья почувствовала перемещение сквозь пространство, странную легкость, затем судорогу и покалывание в запястьях и лодыжках, а когда она очнулась, то поняла, что лежит распластанная на огромном ложе, совершенно нагая, руки и ноги слабые, не в силах прикрыться.
Алехандро, оставаясь одетым, возвышался над ее головой:
— Красота! Как же ты хороша, это нужно показать страждущим.
— Нет!! Нет!!! — голос, казалось, тоже ее не слушался, Наталья перешла на телепатию.
— Сделаем моментальный снимок?
Наталья пролепетала:
— Хватит! Я не смогу дальше жить, если ты…
Алехандро оборвал:
— По твоей идее я псих, кому ты жалуешься?
Как бы ужасно ни было ее настоящее положение, сейчас Наталья не могла не согласиться с тем, что он псих, предвкушая реакцию знакомых на такой «снимок» или на обнародование ее сокровенных фантазий. В обществе это все нисколько не порицалось, наоборот. Просто не было свойственно самой Наталье.
Она почувствовала, что уже совсем не может думать здраво:
— Псих! Да! Псих!
Алехандро положил руку на ее щеку и повел вниз, слегка надавливая и ощупывая:
— А теперь тоже? А, погоди-ка…
Поток собственных фантазий Алехандро, терпких и непристойных, хлынул в сознание Натальи, выжигая остатки ее мыслей.