Любить буду жестко (СИ)

Глава 22

— М-м-м-м, — простонала, вытягиваясь на мягкой постели, каждая мышца стонала от боли и удовольствия, — не надо, Данте, не надо.

Конечно, он меня не послушал, раздвинул мои ноги и устроился между, припав губами к складочкам. Внизу живота все стянулось от сладостной неги, я балансировала на грани сна и удовольствия, пьяная от усталости и ласк Данте.

Она нежно лизал напряженный бугорок, целовал, всасывал, проникал языком в лоно, доводя меня до томного, расслабленного удовольствия. Оргазм был тягучий и сладкий. Данте поцеловал мои нижние, заласканные им губки и прошептал:

— Вот теперь спи, малыш, пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.

Сквозь дрему я слышала, как он вернулся в ванную и снова включил душ. Откинула одеяло, которым Данте меня укрыл, уходя, и наконец-то провалилась в сон.

Не знаю, сколько проспала, но, когда открыла глаза, в номере было уже темно. Данте лежал рядом со мной, по-хозяйски закинув руку на мое бедро. Его грудь поднималась и опускалась, дыхание было ровным и спокойным. И мне рядом с ним было спокойно, не страшно.

Я повернулась набок, пододвинулась ближе к Данте, положила ладонь на его грудь и снова уснула, его ровное дыхание успокаивало меня.

Когда проснулась во второй раз, то в окно уже бил утренний свет, а кровати уже лежала одна, вернее не одна, а с целым состоянием.

Глазам своим не поверила. Вокруг меня на простыни, одеяле, подушках были разложены колье, диадемы, серьги, браслеты, броши. Драгоценные камни искрились в солнечных лучах. Украшения спорили между собой, кто из них краше.

По кровати словно разбросали содержимое малахитовой шкатулки. Еще немного и Хозяйка Медной горы явится за своими сокровищами.

Взяла в руки бриллиантовое колье, засверкавшее в моих пальцах.

— Нравится? — Данте вышел из ванной, одетый в черные джинсы и белоснежную футболку, влажные после душа волосы падали на его лоб, придавая мальчишеский, но ужасно милый вид.

— Они их все-таки нашли?

Данте разложил вокруг меня утраченные украшения Багировой, потерянный клад, стоимостью в несколько миллионов долларов.

— Скажем так, твоего брата и бывшего жениха нашли те, у кого были драгоценности, а я нашел все вместе, — он самодовольно ухмыльнулся, но сейчас я не могла на него злиться.

Данте имел право торжествовать и гордиться собой.

— Они твои, — сказал он серьезно, забрал колье из моих рук, склонился надо мной и застегнул на шее.

Он шутит, просто шутит. Сам же говорил, что пошел со мной ради украшений, стоимостью в целое состояние.

— Не шути так, — ответила, вставая с кровати. Данте уложил меня в нее абсолютно голой, и теперь из всей одежды на мне было только антикварное колье.

— Тебе идут бриллианты, Инга, или ты предпочитаешь изумруды? — Он взял с кровати брошь в виде пера павлина, усыпанную сапфирами и изумрудами, и приложил к моей обнаженной груди, — шикарно смотрится. Не снимай колье к завтраку, мне нравится, как оно на тебе смотрится.

— Сомневаюсь, что оно подойдет к банному халату или изгвазданным штанам, — я постаралась обойти Данте и пройти в ванную.

— Одежда в шкафу, чистая, выглаженная, твоего размера. Обувь там же, — ответил Данте.

Я поспешила к шкафу, белому в розовых сердечках, они уже начинали меня раздражать, как и розы.

Открыла створки и удивленно ахнула, все вешалки были заняты, а внизу стояли туфли, ботинки, лоферы.

— Ты же сказал, что сегодня мы вернемся в Москву, — я повернулась к Данте.

Он подмигнул мне, бросил брошь обратно на кровать.

— Я целую вечность не был в отпуске, к тому же хочу трахнуть тебя на этой кровати в трофейных побрякушках, — Данте поднял голову, посмотрел в зеркало над кроватью, — я буду тебя трахать, а ты смотреть на меня и кончать.

Закусила губу от досады. Сама подписалась на это соглашение, никто не стоял с пистолетом у виска. Данте свою часть уговора выполнил, теперь придется мне выполнить свою.

Он не шутил говоря, что хочет видеть колье на моей шее, когда спустимся завтракать. Когда я вышла из душа и оделась в простое, облегающее фигуру белое платье. Данте добавил к колье еще браслет, серьги и пару колец.

— Я похожа на новогоднюю елку и грабительницу ювелирки, — мне так и хотелось поправить массивное колье, проверить серьги, повертеть кольца на пальцах.

— Ты прекрасна, как это утро.

— На меня смотрят, как на идиотку, — прошипела в ответ.

Пока мы спустились на веранду в тени деревьев, я собрала десятки удивленных взглядов. Готова поклясться, что встреченные нам туристки и сотрудницы отеля возненавидели меня сразу и на всю жизнь. Украшения сверкали так, что малейшая надежда на то, что их примут за бижутерию, угасала.

На веранде было не лучше, все взгляды официантов и отдыхающих были прикованы к нам.

Веранда располагалась над озером и отраженные от воды солнечные лучи радостно вспыхивали на камнях у меня на шее и руках. Данте удовлетворенно улыбался, а мне хотелось провалиться сквозь землю.

— Перестань горбиться, ты все равно не скроешь ни свою красоту, ни их, вы подходите друг другу, — Данте откинулся на спинку стула и рассматривал меня, как экспонат в музее.

Собственно, место этим украшениям и было в музее, а не на девчонке, с этого утра окончательно и бесповоротно принявшей роль содержанки.