Любить буду жестко (СИ)

Глава 4

Проглотила слезы вместе с гордостью. Во рту все еще не растаял вкус Данте, солоноватый, пряный. Постаралась сосредоточиться на нем, не думать о том, что он взял силой; представить, что хотела этого, действительно хотела, как раньше, когда любила.

Забылась, закрыла глаза и дотронулась до себя там, представила, как Данте делал это со мной, как ласкал, заставляя таять от удовольствия и биться в его умелых руках.

— Смотри на меня, Инга. Только на меня, когда я тебя трахаю или когда ты трахаешь себя для меня.

Не сломает! Пусть берет то, чего так хочет, но не сломает меня!

Снова посмотрела на него с вызовом и горечью, и провела пальцем по напряженному, влажному бугорку, приоткрыла рот, дыхание участилось, а соски напряглись так, что стало больно. Тянулись к Данте, всегда к Данте. Не позволяла Макару дотрагиваться до себя там, не позволяла прикасаться к груди, твердила, что все после свадьбы. И себе не позволяла, горькими ночами ворочалась в кровати, вспоминая о том, как Данте распалял меня поцелуями и ласками, но разум всегда одерживал верх. Иногда так сильно хотелось забыть про обещание отдаться ему, что закусывала щеки до крови, чтобы промолчать и не сказать, что готова стать его полностью.

Теперь о предстоящей близости я думала с ужасом, его не остановят больше мои слезы, лишь раззадорят, как хищника. И уверена, что он возьмет меня как хищник. Дикий, необузданный зверь.

Не сломаться! Пережить! Рано или поздно я ему надоем. Он отстанет, когда получит свое.

Палец замер на бугорке, я отчетливо прочитала это в глазах Данте. Он бросит меня, стоит ему получить то, чего так страстно хотел — мою невинность. Он хочет запачкать меня, отомстить.

А потом бросить, скорее всего, оставив ни с чем.

— Что такое, Инга? Тебе скучно ласкать себя, хочешь, чтобы я помог?

Данте пересек расстояние, разделявшее нас, и прикоснулся ко мне. Сжал чувствительный бугорок двумя пальцами, алчно всматриваясь в мое лицо, считывая эмоции. Гнев, страх, похоть, желание. Они были сильнее разума, мои чертовы чувства.

Застонала, надеясь, что получилось натурально.

— Сука, снова играешь, но я заставлю тебя кричать по-настоящему, — Данте склонился ко мне и впился взглядом в глаза, начал быстро растирать бугорок, пропуская между пальцами, обводя по кругу. Подмечая каждую мою реакцию. Я пыталась скрыть удовольствие, которое доставляли его пальцы, но получалось плохо.

Второй рукой Данте сжал мою грудь, смял, вдавил пальцы так глубоко в плоть, что стало больно, а внизу живота разгоралось пламя.

— Вот так, Ириска, твое тело принадлежало мне раньше и ничего не изменилось. Оно тоже знает лучше тебя, что ему нужно.

Он перестал растирать бугорок и ворвался в лоно двумя пальцами, глубоко, слишком глубоко.

По губам Данте расплылась удовлетворенная улыбка.

— Блядь, и правда, ты все еще девственница. Малышка, ты невинна, а течешь, как блядь, со вкусом и обильно.

Он прикрыл глаза и сделал пальцами круговое движение, с силой надавил на переднюю стенку лона, заставляя вытянуться, выгнуться перед ним, выпрямиться тугой, напряженной стрункой.

— И узкая, никого в тебе не было, какая же ты узкая, моя будущая любимая сучка, текущая только для меня. Кончающая только для меня. Увижу с другим, убью, больше ты от меня не сбежишь, больше никаких блядских мажоров. Я буду твоим первым и единственным ебарем. В очко тебя сосунок тоже не долбил?

Вскинулась, встрепенулась, уперлась ему в грудь ладонями, пытаясь отстраниться. Нет! Все-таки не смогу! Я переоценила свои силы. Надо бежать, спасаться от него, пока не поздно.

— Тише, сейчас не трону я твою попку, но проверю, насколько ты хороша там.

— Данте… — всхлипнула.

Выкрик «Нет!» умер у меня на губах, я обманывала себя. Никуда я не сбегу, некуда мне бежать.

Он изогнул бровь и вопросительно посмотрел на меня, выжидал, буду я сопротивляться или сдамся. Я не хотела сдаваться, но и сопротивляться не могла. Меня ломало от страха, боли, отчаяния и эмоций, которые во мне пробуждал этот мужчина.

— Ты не нарушишь обещание? Правда, поможешь?

— Тебе расписку написать? Или договор составим, что целку порву только после того, как вытащу твоих недоумков из беды?

— Просто дай слово, я знаю, что ты не нарушишь его, — все-таки слезы потекли по щекам.

— Даю слово, что ебать тебя буду днем и ночью, пока ищу твоих уродцев, и после. Такого моего слова достаточно?

— Да, — прошептала обреченно.

Данте выскользнул из лона и нажал на тугое колечко между ягодиц. Сжалась вся, инстинктивно закрываясь от него, стараясь избежать проникновения. Но Данте надавил сильнее и ворвался в попку указательным пальцем. Захлебнулась нахлынувшими ощущениями.

— Пиздец… — прорычал Данте, сжимая крепче пальцы на моей груди и проникая пальцем глубже, — трахнуть тебя стоит всех затрат, на которые предстоит пойти.

Он выскользнул из меня, отошел. На губах расплывалась довольная улыбка, на пальцах блестела моя смазка. До оргазма он меня так и не довел, оставил балансировать на грани. Живот сводило судорогами, а между ног все горело. Но я оправила платье и потянулась к трусикам.

— Оставь, — сказал Данте, обошел стол, взял салфетки и вытер пальцы, — сядь на стул, я проверю снимки со спутников, информацию, которая у меня есть и решу, что делать.

Подчинилась. Села на самый краешек. Сердце стучало, как ненормальное. Неутоленное желание испепеляло медленной пыткой, но я не решалась продолжить начатое Данте. Не из-за его приказа, мне было слишком стыдно за то, что я испытала сейчас. Невыносимо стыдно за свою слабость.

Больше часа Данте не обращал на меня внимания, изучая данные в ноутбуке, списываясь с кем-то по телефону. Иногда матерился сквозь зубы, иногда застывал на несколько минут, обдумывая варианты. Раньше я любила наблюдать за его работой. Сосредоточившись на проблеме, он становился настолько красив, что у меня дыхание перехватывало.

— Как я говорил, искали не там, — произнес он, откинувшись на спинку кресла и окинув меня оценивающим взглядом, словно решал отказаться от своего слова, потому что я столько не стою, или все-таки помочь, — блядь, Ириска, ты всегда умела впрыснуть в мои вены адреналин.

— Ты и сам с этим прекрасно справлялся, иногда мне казалось, что ты влюблен в смерть и ни одна земная женщина никогда не займет места в твоем сердце, там просто нет места для земных, обычных женщин.

Данте задумчиво кивнул.

— Ты права, малышка, что ж, она снова зовет меня в свои объятия. Твой брат ошибся с расположением деревни, где надо было искать, нормально так ошибся, — Данте потер подбородок, — мне придется бросить все и ехать самому.

— Но разве у тебя некого послать?

Представила, как Данте лично выручает Макара и меня затошнило, добром такое не кончится.