Любовь с пятого этажа

Глава 16

Виктор

Я не сразу понял, сколько времени прошло.

За окном светало.

Внутри — всё ныло. Но не от усталости. От того, как сильно я хотел её снова.

Даже после того, как мы трахались всю ночь.

Это не было просто сексом.

Это было… одержимостью.

Мы начинали жадно, будто срывали с себя остатки контроля.

А потом — волна за волной.

Она смотрела на меня с вызовом и ртом, распухшим от поцелуев.

Царапала спину.

Сидела на мне, наклонялась к моему лицу, тяжело дышала и шептала такие вещи, от которых у меня мозг плавился.

Первый раз был быстрым. Почти агрессия.

Она сама подалась, сама раздвинула ноги, сама прошептала: "Сильнее. Ещё."

Я вбивался в неё до конца, слышал, как она стонет в подушку, царапает простыню.

Потом — перерыв.

Пять минут. Может, семь.

Я лежал, думал: ну всё. Финал.

А она — развернулась, уселась поверх, медленно опускаясь, и прошептала:

— Ты думал, я наелась?

Нет, Виктор. Я только начинаю.

Второй раз — дольше.

Медленнее.

Глубже.

Она смотрела мне в глаза, пока двигалась, будто проверяла, выдержу ли.

Не выдержал.

Но продержался дольше, чем думал.

Третий…

Она лежала на животе, а я гладил её спину и просто не смог остановиться.

Это было тихо, тяжело, интимно.

Она не говорила ничего — только захлёбывалась дыханием, когда я двигался в ней медленно, как будто боялся потерять.

А потом она уснула.

На мне. В руках.

Голая.

Разбитая.

Моя.

Она зашевелилась.

Сначала едва заметно — пальцы сжались в простыне. Потом — вздох. Лёгкий, неглубокий.

Она не открыла глаза сразу, будто сопротивлялась утру. Или пыталась продлить это чувство — безопасности, тепла, близости.

Я не шевелился.

Просто лежал и смотрел на неё.

На мягкие изгибы, на плечо, которое касалось моего.

На растрёпанные волосы. На ресницы. На чуть приоткрытые губы.

И думал только об одном:

Сказать сейчас — или нет.

Сказать, что есть ещё одна. Маленькая. Пятилетняя.

Что есть мир, который она пока не знает.

Мир, в котором я каждый вечер читаю сказки. В котором есть мультики, царапины на коленке, капризные «не хочу гречку» и кружка с котиком.

Я почти слышал, как внутри нарастает паника.

Потому что если скажу — всё изменится.

Навсегда.

Она моргнула, открыла глаза.

Взгляд ещё сонный, расфокусированный. Потом — нашёл меня.

И она улыбнулась.

Просто. По-настоящему.

Как будто ничего не боялась.

— Привет, — прошептала она, проводя пальцами по моей щеке.

— Привет, — ответил я, и голос чуть дрогнул.

Сейчас?

Сказать сейчас?

Растоптать этот момент?

Эту хрупкую, живую тишину, где всё — просто?

Я смотрел на неё — и не смог.

Не сегодня.

Потому что я хочу ещё один день быть с ней в этом пузыре.

Где нет обязательств. Нет страхов.

Есть только она. Я. И память о ночи, которая изменила всё.

— О чём думаешь? — спросила она, приподнимаясь на локте.

— О том, что ты невероятная, — ответил я. И это было правдой.

Пока единственной, которую она могла вынести.

Она рассмеялась и потянулась ко мне.

Мы лежали в молчании ещё несколько минут.

Слов не нужно было.

Тело помнило. Сердце билось ровно.

Пальцы Алисы лениво скользили по моему плечу, и я даже думал — может, вот так всегда?

Но потом я глянул на часы.

И охнул.

— Почти восемь.

— Что?! — Она вскинулась, будто я выстрелил рядом. — Господи… Я опаздываю! Чёрт-чёрт-чёрт!

Она вылетела из кровати, натягивая платье наизнанку и одновременно ища туфли.

Я смотрел, как она мечется по комнате — дикая, с мятой простынёй вместо плана, и почему-то хотел, чтобы это утро не заканчивалось.

— Подожди, — сказал я. — Куда ты летишь?

— На работу, — бросила она, застёгивая браслет зубами. — У меня уже должна быть растяжка. Или хотя бы хвост. Хотя бы мозги.

— А где ты работаешь?

Она чуть сбавила темп, бросила на меня быстрый взгляд:

— Преподаю бальные танцы.

— Правда?

— Правда, — выдохнула она. — Не хобби. Не временно. Настоящая работа, вот это всё.

— А почему я только сейчас об этом узнаю?

Она снова засмеялась, запихивая волосы под резинку:

— А ты не спрашивал.

Честно. И больно в точку.

Я встал, натягивая джинсы:

— Поехали. Я тебя отвезу.

— Нет-нет, ты чего, — отмахнулась она. — Тебе же тоже на работу. Не отвлекайся. Я сама, честно. Там недалеко.

Я нахмурился. Хотел было настаивать — но её глаза уже бегали, в руках крутился телефон, в голове, судя по всему, был полный список задач и «чёрт-чёрт-чёрт».

— Ты уверена?

— Сто процентов, — кивнула она, подбегая к зеркалу и кое-как собирая волосы в хвост.

— Запасные ключи вон там, в ящике у входа. Возьми и просто закрой дверь за собой, ладно?

Я кивнул, удивлённый её собранностью среди этого хаоса.

— Увидимся вечером? — спросила она, уже на пороге.

Я сжал челюсть.

— Не смогу. Дела.

Она замерла. Легко кивнула.

Но в её лице что-то изменилось — мелькнуло и ушло, прежде чем я успел понять.

— Ну… тогда завтра?

— Завтра — точно, — сказал я. — Я напишу.

— Хорошо. Пока, — улыбнулась она. Почти по-настоящему.

Дверь захлопнулась.

Я остался один. В тишине.

С её запахом на простынях. С её смехом в ушах.

И с тупым, глухим уколом внутри.

Потому что я видел: ей было немного больно.

И оттого — больно стало мне.

Я вошёл в здание почти автоматически.

Тревога внутри чуть стихла, но не исчезла.

Слишком много мыслей, слишком мало сна.

И одна чёртова улыбка — в голове с утра, будто гравировка под кожей.

— Ну, здравствуй, король мрачных лиц, — услышал я, ещё не дойдя до турникета.

Лена.

С той самой улыбкой, которой она сносила башку ещё до того, как вышла замуж за Макса.

Теперь — на стойке ресепшн, в идеально выглаженной рубашке и с глазами, в которых считывались все мои нервы за секунду.

— Доброе утро, — буркнул я.

— Ха, хорошая шутка. Кто тебя ночью бил — ты сам или кто-то с каблуками?

Я молча кивнул на турникет.

— Пустишь?

— Только если пообещаешь не убивать никого до обеда.

— Лена...

— Ладно-ладно, проходи. Но ты сам потом прибежишь рассказывать. Я в тебя верю, мой необщительный друг.

Я уже прошёл через стеклянные двери, когда услышал, как сзади хлопнула дверь лифта и раздался слишком бодрый голос:

— О! А я смотрю, у нас тут утро гробовщика?

Макс.

В костюме, с кофе, и — как всегда — с наглым лицом победителя.

— Не начинай, — предупредил я.

— Не начинать? Ты себя видел? Ты как будто только что похоронил эмоции. Это всё та девуля ядерная?

Я остановился и медленно повернулся к нему.

— Не называй её так.

— Ладно, ладно, — Макс поднял руки. — Просто спрашиваю. Ты, блин, как ходячая тишина. Даже Варя на фотке с кружком веселей.

Лена переглянулась с мужем.

— Вик, — сказала она мягче, — что-то случилось?

— Всё нормально, — ответил я, глядя мимо них. — Работаем?

Макс подмигнул Лене:

— Перевожу: «я влюбился, всё сложно, и если вы сейчас скажете хоть слово, я уйду в монастырь».

Я не ответил.

Просто пошёл к себе в кабинет.

Но, конечно, они не оставили меня в покое.

Судя по шагам за спиной — шли оба. Как пара сговорившихся следователей.

— Вик, — сказала Лена, приоткрывая за мной дверь. — Ты хоть понимаешь, что у тебя на лице написано всё? "Доброе утро, я спал, но только телом. Душа моя в коме".

— А глаза у тебя, как у человека, которого вчера душили… но он вроде как не возражал, — добавил Макс, плюхаясь в кресло напротив моего стола и ставя кофе на подставку, как у себя дома.

Я тяжело выдохнул и повернулся к ним:

— Вы реально думаете, что у меня нет работы?

— Думаем, — одновременно ответили они.

— А ещё думаем, что ты явно не просто "переспал", — Лена прищурилась. — Ты либо провалился, либо… втянулся.

— И теперь боишься, что облажаешься, — сказал Макс. — Прямо как тогда с Викторией. Помнишь?

Я молча уставился в монитор.

Как будто там были ответы.

Но всё, что я видел — отражение своей усталой рожи.

— Это не Виктория, — выдавил я.

— Ага, — протянул Макс. — Значит, серьёзно?

— Значит, серьёзно? — протянул Макс, всё ещё не сводя с меня взгляда.

Я медленно кивнул.

— Она… она взрывает мне мозг. Полностью. — Я провёл рукой по лицу, по волосам. — Я не могу думать нормально, не могу спать. Даже Варя вчера спросила, почему я улыбаюсь как дурак, когда смотрю в телефон. А я ведь даже не писал ей.

— Ну вот, — вздохнула Лена, присаживаясь на край стола. — Заражение. Симптомы классические: мания, бессонница, тревожная зависимость. Дальше — только хуже.

— Я боюсь, — выдохнул я. — Не за себя. За неё. Что если она узнает… про Варю… — я сжал руки в замок. — Что если она испугается? Просто развернётся и уйдёт? Я останусь один. Как всегда.

— Ты не всегда один, Вик, — сказала Лена, уже серьёзно. — У тебя есть Варя. Есть мы. Есть… ты сам, в конце концов.

— Но с ней… — я запнулся. — С ней я будто оживаю. А если потеряю — это не просто минус. Это, чёрт возьми, будет как выстрел себе в сердце.

Макс встал, потянулся и хмыкнул:

— Значит, не теряй. Говори. Честно. Без пафоса. Она либо твоя, либо нет. Но если ты спрячешь Варю — она это почувствует. Рано или поздно. И тогда точно уйдёт.

— Страшно, — выдохнул я.

— Конечно, страшно, — сказал Макс. — Но если бы всё было просто, это была бы не любовь, а бизнес-проект.

Он хлопнул меня по плечу:

— Думай. Но не тяни. Такие, как она, не ждут вечно.

И вышел.

Лена посмотрела на меня дольше.

— Ты заслуживаешь быть счастливым, Вик. Даже если сам в это не веришь.

И тоже ушла.

Я остался в кабинете. Один.

С этой тишиной, в которой было больше смысла, чем во всех деловых встречах за день.

Я достал телефон.

Открыл её чат.

Палец завис над экраном.

«Привет. Завтра хочешь…»

Стер.

Слишком просто.

«Ты свободна завтра?»

Тоже не то.

Я смотрел в экран.

И не знал, с чего начать.