Любовь с пятого этажа

Глава 31

Алиса

Я обожаю это время дня. Когда зал наполовину пуст, дети ещё взахлёб делятся впечатлениями, но уже начинают прощаться, обуваются, бегут к родителям с криками: «Смотри, как я кружусь!» или «Алиса сказала, что у меня получается лучше всех!»

Я сидела на полу, складывая ленты и пару заблудших заколок в коробку. Варя как раз махала мне рукой из-за стеклянной двери, уже в куртке, с румяными щёками и шпилькой на бок — у неё была репетиция с младшей группой, и она, конечно же, «случайно» осталась чуть дольше всех. Я подмигнула ей — она рассмеялась и выбежала в коридор.

И вот тогда я его увидела.

Виктор. Мой Виктор. В дверях. В пальто, в котором он всегда кажется выше, строже, невыносимо красивым. Он стоял в проходе, с тем выражением, от которого у меня таяли колени: чуть уставший, но тёплый взгляд. Глаза искали мои — и нашли.

Я улыбнулась. Мягко. Почти автоматически.

А потом… я увидела, что рядом с ним кто-то стоит.

Женщина.

Высокая. В идеально сидящем пальто. Волосы собраны небрежно, но стильно. Плечи прямые. Взгляд острый, как лезвие. И я сразу поняла. Не потому что Виктор посмотрел на неё. А потому что он не смотрел.

Он смотрел на меня. Но... в этом взгляде было что-то новое. Смешанное. Оборонительное. Предупреждающее.

Я выпрямилась. Сердце ёкнуло. Варя, ни о чём не подозревая, болтала рядом с отцом, подталкивала его к выходу. Женщина опустила взгляд на неё.

Я тоже вышла в коридор. Шаг. Второй. Улыбка на лице стала чуть жёстче — будто кожа натянулась.

Я сделала шаг — и увидела, как она уже наклонилась к Варе.

Вика. Та самая, из прошлого. Из раны, которую я никогда не касалась. Из страха Виктора. Из отсутствия Вариной истории.

Она наклонилась к ребёнку. Без спроса. Без разрешения. И, натянуто улыбаясь, проговорила:

— Привет, Варя.

Девочка замерла на секунду, чуть нахмурилась.

— Привет, — ответила она вежливо, как я её учила. — А вы кто?

Вика не моргнула.

— Я твоя мама.

Секунда.

Медленная. Ужасная.

Я услышала, как у меня внутри всё рухнуло. Виктор тоже застыл, но только на миг — а потом резко шагнул вперёд, поднял Варю на руки и почти рывком отодвинул от Вики.

— Мы… не так планировали это, — тихо сказал он, глядя на неё, но голос был сжат. Жёсткий. Почти металлический.

— А я не собираюсь ждать, — бросила Вика. — Мне не нужно ваше одобрение, Витя. Я мать. И пришла забрать своё. Я не собираюсь стоять за дверью, пока вы решаете, что мне можно.

Варя подняла на Виктора глаза. Большие, круглые, с тем самым выражением, от которого у него всегда сжималось сердце.

— Правда?.. У меня есть мама?

Секунда.

И я увидела, как её глаза — расширились. Засветились. Как в ту самую секунду, когда в ребёнке пробуждается мечта, о которой он даже не знал.

Варя соскользнула с рук Виктора, приземлилась на пол и резко развернулась. Щёки вспыхнули, губы расплылись в улыбке — настоящей, детской, доверчивой.

— Алиса! — закричала она, бросаясь ко мне. — Алиса, ты слышала?! У меня есть мама!

И прежде чем я успела что-либо сказать, она схватила меня за руку, крепко, радостно, и потянула к Вике, подпрыгивая от восторга:

— Мама, это Алиса! Моя подружка! Она классная! Она со мной танцует, делает мне причёски и знает, какие у меня носки с лисами!

Я замерла, стараясь не выдать ни один шорох боли. Потому что да. Это — Варина радость. И это — её право. Радоваться. Верить.

Но Вика посмотрела на меня… как на мусор у порога.

Сверху вниз.

С прищуром.

С той самой кривой полуулыбкой, которой женщины режут друг друга без ножа.

— А с тобой, — сказала она тихо, но с нажимом, — мы ещё поговорим.

Я не ответила.

Не потому что испугалась. А потому что в этот момент Варя посмотрела на меня с таким доверием, что я знала: моя сила — не в ответе. А в том, чтобы остаться рядом.

— Пойдём, зайка, — сказала я, гладя её по голове. — Надо переодеться. А то в куртке вспотеешь.

— А мама пойдёт с нами? — спросила она, оборачиваясь через плечо.

Я посмотрела на Виктора. На Вику.

И поняла — этот бой ещё только начинается. Но я стою в нём не одна.

Варя взяла меня за руку. И мы ушли в раздевалку.

Мы вошли в раздевалку, и я на секунду прикрыла за собой дверь, словно отрезая мир снаружи. Варя уселась на лавку, болтая без остановки:

— Представляешь?! Она пришла! Вот прям пришла! Я думала, у всех мамы как у других — на фотках, или в книжках, а у меня нет. А теперь есть! Настоящая!

Я присела рядом. Медленно. Улыбнулась — чуть дрожащей улыбкой.

— Ты удивилась, да? — спросила я, помогая ей стянуть рукав.

— Да! — Варя закивала. — Но она красивая. И пахнет духами. Не как ты — ты пахнешь кремом и мандаринками. А у неё прям… как у феи.

Я сжала губы, стараясь не дать дрогнуть голосу.

— Феи бывают разные, зайка. Некоторые появляются внезапно, а потом исчезают. Ты ведь знаешь, что важно — кто рядом с тобой каждый день?

— Знаю, — кивнула она, поджимая губы. — Но… всё равно круто. Алиса, а она правда меня любит?

Я остановилась. Положила ладонь ей на коленку. Не было правильного ответа. Только — честный.

— Я не знаю, милая. Мне правда трудно сказать. Она — часть тебя. Но... любовь — это не просто слова. Это поступки. И время. А ещё — верность. Понимаешь?

Варя чуть нахмурилась, но кивнула.

— Как ты и папа?

— Как мы. И как ты. Потому что ты — тоже умеешь любить. Сильно-сильно.

Она наклонилась ко мне, прижалась лбом к моему плечу.

— Ты всё равно не уходи, ладно?

Я обняла её крепко. Настолько крепко, насколько позволяла сила.

— Я никуда не уйду. Никогда. Даже если появятся сто фей — я останусь твоей Алисой. Всегда.

И Варя прошептала:

— Хорошо. Потому что если ты уйдёшь, я не знаю, кто будет знать про мои носки с лисами.

Я рассмеялась. И тут же уткнулась носом ей в волосы, потому что слёзы подступили, но я их не выпустила. Ради неё.

Мы вышли из раздевалки вместе. Варя сжала мою ладонь сильнее, чем обычно — в ней было волнение, нетерпение, и что-то ещё… детская наивная вера в чудеса, которую трудно удержать.

У входа стоял Виктор. Рядом — Вика. Всё такая же безупречная. Сдержанная. Непроницаемая. Но глаза горели — и я видела: она чувствовала, что заново вступила на эту сцену. Свою. Только вот декорации изменились. И актёры — тоже.

— Ну что, Варюшь, — голос у неё был ласковым, даже чрезмерно, как будто она читала с листа. — Устроим с тобой вечер мамы и дочки?

Я почувствовала, как Варя чуть замерла. На долю секунды. Потом подняла глаза на Виктора и нерешительно сказала:

— А можно?

Он напрягся. Я видела, как сжались его пальцы, как он едва заметно качнул головой.

— Нет, — коротко бросил он.

— Виктор, — тут же вскинулась Вика, голос стал холоднее, — я её мать. И я имею право проводить с ней время. Ты не можешь мне запретить.

Варя всё ещё смотрела на него. С ожиданием. С лёгкой надеждой. Она не рвалась к ней. Но… она хотела попробовать. Потому что детское сердце всегда ищет, где тепло.

— Пап, — тихо спросила она. — Можно мне?.. Один раз?.

Виктор перевёл взгляд на меня. И в этом взгляде — весь груз решений, которые невозможно принять правильно. Я шагнула ближе, положила руку ему на плечо. И прошептала:

— Пусть. Один вечер. Варя должна увидеть всё сама. Мы рядом. Мы подстрахуем.

Он медленно выдохнул. Потом опустился на колено перед дочкой:

— Один вечер. Хорошо?

Варя кивнула. Осторожно. С улыбкой. Вика взяла её за руку. Та чуть напряглась — но не выдернулась. Просто посмотрела на меня — как бы спрашивая, точно ли всё в порядке.

Я кивнула ей. И Варя улыбнулась шире.

Вика же не удержалась: кивнула в мою сторону и прошептала с ядовитым прищуром:

— С тобой мы ещё поговорим.

Я только улыбнулась. Невозмутимо. Потому что мне нечего доказывать.

Прошла неделя.

Неделя тревожных взглядов. Тишины за ужином. Вариного щебетания, за которым мы прятали свои настоящие чувства. И вот сегодня — редкий момент, когда все собрались за одним столом. Только женщины. Только «наши».

Я, Наталья — мама Виктора, Марина — бывшая няня Варюшки, и, конечно, Полина, без которой я бы уже давно уехала в Тбилиси открывать кафе и рыдать в вино.

Мы сидели на кухне. Я налила чай. Варя где-то носилась по квартире с фломастером в руках и то и дело кричала:

— Смотри! Это ты, Алиса! А это баба с крыльями! Она тебя спасает!

— Почти как в жизни, — вздохнула Полина, откусывая пряник.

— Ну? — сказала Наталья, скрестив руки. — Рассказывай. Всё. Без глянца.

Я вдохнула.

— Вика. Она пришла в студию. Представилась Варе. Без разрешения. Назвалась её матерью прямо при ребёнке. Виктор… он растерялся. Не ожидал, что всё так быстро произойдёт. А потом…

Я замолчала. Полина положила ладонь на мою.

— Потом началось то, чего ты боялась, да?

Я кивнула.

— Варя теперь… светится рядом с ней. Спрашивает про неё. Хочет быть с ней. А я...

— Ты боишься, что она выберет её, — тихо сказала Марина. — Это нормально.

Наталья не сдержалась — громко поставила чашку.

— Эта тварь... — произнесла она с таким ядом, что даже Полина моргнула. — Вы хоть понимаете, что она с ним сделала? Мой сын… Он был пустой. Как стекло. Ходил в офис, забирал Варю, молчал, спал по два часа. И ни разу не сказал, как ему больно. Только однажды... я увидела, как он плакал. В ванной. Думает, что я не слышала.

Я сжала кружку в руках. Слёзы подступили сами.

— Алиса, — продолжила она мягче. — Он впервые начал жить, когда ты пришла. Когда Варя стала смеяться не только в садике. Когда в доме снова появился запах кофе и женских духов. Я это не отдам. Не ей. Ни за что.

Полина хмыкнула:

— Надо быть очень глупой женщиной, чтобы променять живую семью на спектакль.

Я подняла глаза.

— Вы правда верите, что Вика... не ради Варюшки?

Наталья и Марина обменялись взглядами.

— Она вернулась ради денег, — сказала Наталья. — Я её видела, я её знаю. Она никогда ничего не делала просто так. И уж точно не из любви.

Я выдохнула. И вдруг почувствовала, как во мне поднимается не паника, не страх — а что-то другое. Уверенность.

— Тогда мне придётся быть рядом.

Полина кивнула:

— Вот. Вот это моя Алиса. Теперь точно не дам тебя в Тбилиси.

И где-то из коридора Варя закричала:

— Мама пришла! — крик Варюшки прозвучал в ту же секунду, как хлопнула входная дверь.

Я резко встала. Сердце ёкнуло.

— Варя?! — выкрикнула я и выбежала в коридор.

Она уже стояла у распахнутой двери, босиком, с одним крылом от бумажной феи, которое болталось на скотче.

А на пороге — Вика.

— Варя, ты почему сама дверь открыла? — строго спросила я, подхватывая её за плечи.

Но Варя даже не успела ответить. Вика шагнула вперёд, чуть склонилась и с язвой в голосе произнесла:

— А что, она не может открыть дверь родной матери? Или ты теперь и это хочешь ей запретить?

— Я не разрешала ей подходить к двери одной, — отрезала я, сдержанно, но достаточно громко.

Вика вскинула подбородок. Уже готовилась что-то сказать — в духе своей фирменной язвительности, но тут в прихожей появилась Наталья.

Вика вздрогнула. Почти незаметно, но я это увидела. Не ожидала.

Наталья шагнула ближе, спокойная, как ледяной штиль. Только в глазах — буря.

— А вот и ты, — сказала она, как будто встретила давно забытую должницу. — Не думала, что у тебя хватит наглости появиться в этом доме. После всего, что ты сделала.

Вика выпрямилась. Склонила голову — на её лице появилась дежурная улыбка.

— Наталья Сергеевна… добрый вечер.

— Он был добрым, пока ты не испортила его своим присутствием.

Варя стояла рядом, цеплялась за мой рукав. Смотрела то на одну, то на другую. И, несмотря на весь детский восторг, чувствовала — что-то не так.

— Я пришла просто проведать дочь, — продолжила Вика. — Без скандалов. Без претензий. Я не кусаюсь, честно.

— Нет, — спокойно ответила Наталья. — Ты не кусаешься. Ты — душишь изнутри. А мы только начали нормально дышать.

Я почувствовала, как у меня за спиной подоспели и Полина, и Марина. Вика вдруг поняла, что стоит не перед одной «Алисой», а перед настоящей стеной.

— Варя, солнышко, — тихо сказала я, опускаясь к ней, — иди к себе. Поиграй, ладно? Я сейчас подойду.

Она кивнула и исчезла за поворотом коридора.

— Так вот что, — сказала Наталья, делая шаг вперёд. — Уходи, Вика. Пока всё не закончилось хуже, чем ты ожидала. Тут тебе не будут рады. Ни сегодня. Ни завтра. Ни через год.

— У тебя нет права так со мной разговаривать, — процедила Вика.

— А ты — утратила его, когда бросила мою внучку, — отчеканила Наталья. — И знаешь, что самое страшное? Не то, что ты тогда ушла. А то, что сейчас ты вернулась не ради неё. И это видит каждая женщина в этой комнате. Кроме, может быть, пятилетней девочки. Пока.

На этот раз Вика не ответила. Просто развернулась. Каблуки стукнули по полу, и она исчезла за дверью.

Я медленно выдохнула. А Наталья повернулась ко мне:

— Если она появится тут ещё раз без Виктора — зови меня. И я ей объясню, где она живёт.

Полина шепнула:

— Не женщина. Артиллерия.

— Он был добрым, пока ты не испортила его своим присутствием.