Любовь с пятого этажа

Глава 37

Алиса

Я не помню, как доехала.

Бабушка открыла сразу, как будто уже стояла за дверью. Её руки были тёплыми. Влажными от теста — значит, она месила пироги. Я нырнула в объятия, как в старое одеяло, и впервые за весь день — разрыдалась. Молча. Без звука.

Она ничего не спрашивала. Просто гладила меня по спине и бормотала:

— Всё хорошо, деточка. Всё будет хорошо. Всё пройдёт.

Я просидела на кухне почти два часа. Пила компот. Смотрела в окно. В голове — туман. Но где-то глубоко уже зрело решение: не сдаваться.

И только под вечер раздался стук в дверь. Глухой, но уверенный.

— Алиса, — сказала бабушка, выглядывая из прихожей. — К тебе.

Я встала. Наверное, в тот момент внутри меня что-то сжалось — но только на секунду. А потом…

На пороге стояла Наталья. Мать Виктора. Без мыла, без подарков. Без оправданий. Просто — как человек, у которого в груди сердце, а не лёд.

— Привет, — тихо сказала она. — Можно?

Я кивнула. Молчала. Она прошла в кухню, присела. Долго смотрела на мои руки, сложенные на коленях. А потом — выдохнула:

— Я всё знаю.

Я не поднимала глаза.

— Он звонил мне. Виктор. Не сразу. Но потом сорвался. Сказал, что ты ушла. Что не может дышать. Что Варя не ест с утра. Что он не знает, как теперь жить.

— А Вика? — спросила я. Голос — чужой, тихий.

— Вика — была моей самой большой ошибкой, — сказала Наталья. — С первого дня. Я никогда не понимала, почему он её выбрал. Но потом появилась Варя… и он решил, что должен остаться, даже если это убивает его. А когда она ушла… я думала, мы забыли всё это. Закопали.

Я наконец подняла глаза.

— Она не мать, Алиса. И ты это знаешь. Варя тянется к тебе, потому что ты — настоящее. Потому что ты не врёшь. Не играешь.

Я сжала губы.

— Он не поверил. Сначала. Хотел — но не мог. Потому что в голове — ребёнок, мать, вина. А теперь… — Наталья опустила взгляд. — Теперь он только о тебе говорит. О том, как всё разрушил. Как позволил ей ворваться в вашу жизнь. И что не знает, как тебе теперь в глаза смотреть.

— Я не уверена, что смогу снова быть с ним, — прошептала я. — Мне больно. Я больше не могу быть сильной.

— Так и не будь. Пусть теперь он будет сильным. И борется. За тебя.

Я закрыла глаза. Слезы не текли. Просто было тихо. И впервые — не пусто.

— Спасибо, — только и сказала я.

А Наталья встала, подошла, прижала к себе.

— Ты — часть семьи, слышишь? Какая бы буря ни была. Ты — моя. Моя девочка. А Вика… пусть ещё поборется. Только теперь — с нами обеими.