Люди и нелюди

Глава 26

26 глава (день 11):

Семен прикрыл деревянную дверь и с тяжёлыми мыслями отправился следом за кажущимся уверенным и точно злым мужчиной в форме с шевронами неизвестной свежему иммунному армии. Подойдя к повороту коридора, он увидел, как Феррум с нешуточным беспокойством бросился к малолетней девчонке, стоявшей в дверном проеме одной из подвальных каморок. Стояла она на одной ноге, держа вторую, загипсованную, навесу и опиралась на косяки руками.

— Ты зачем встала? — спросил Василий готовый подхватить девочку на руки и унести обратно на кровать.

— Ну не вечно же мне лежать. Одна то нога у меня здоровая, да и руки на месте. Мне бы костыль какой, — Вика чуть двинула плечиками, обозначая пожатие, поскольку нормально пожать плечами из–за того что держалась за косяки не могла, — Я есть хочу, — добавила она.

— Есть еда. Чего будешь? Варенья? Соленья? Тушенку? — Феррум кивнул на комнату, где хранились запасы на зиму хозяева кои уже, наверное, урчали или были сожраны кем–то урчащим.

— Помоги мне туда дойти, я сама выберу, — тут Виктория заметила в полумраке порожденным светом фонарика в руках Павлова силуэт постороннего мужчины, — Здравствуете, — сказала она ему без страха, поскольку уже слышала, как мужчины разговаривали.

— Здрасте, — кивнул хмурый свежак.

— Это Семен. Он загрузился сюда с этим кластером и, похоже, иммунный, — представил мужчину Василий.

— Семен, вы будете кушать? — девочка почти повисла на своем опекуне, и он ее повел в закуток с запасами.

— Кусок в горло точно не полезет, — честно признался Семен, но пошел вместе с ними к источнику пищи.

Феррум бросил на мешки с картофелем какую–то тряпку и усадил Викторию на него, а после предложил на выбор несколько банок. Девочка выбрала то, что пришлось ей по вкусу, и Павлов открыл ей банку. Заодно он открыл себе банку огурцов. Огурцы оказались крепенькими, хрустящими и в меру острыми. Про такие многие говорят, что самое на закусь, но Василию и без спиртного было лучше некуда.

— Там вроде тушёнка, — кивнула девочка, сумев разглядеть едва видные пол–литровые банки и угадать содержимое.

— Да, — Феррум без лишних разговоров открыл еще одну банку.

— Мы чем–то можем помешать этим людям? — спросил стоявший у входа и до этого молчавший Семен.

— Чем мы им помешаем? У них вертолет и тяжёлое оружие, а у нас голая жопа, да босой… — Павлов, бросив взгляд на слушающую, но не прекращавшую жевать Викторию, не договорил неприличную поговорку, хотя был уверен, что она ее знает.

— Может, сделаем хоть что–то? — продолжил неуверенно свежак.

— Сема, — вздохнул Василий и, бросив обратно вынутый из банки огурец, заговорил. — Так вот Семен, мы едва вырвались от товарищей этих тварей в человеческой шкуре и пережили достаточно для того что бы ходить к психологу много лет. Особенно она, — Феррум кивнул на Вику. — Теперь мы движемся на запад, где вроде как бы есть нормальные люди и даже какое–то государство с человеческими законами имеется. Не взывай к жалости и совести Семен. Если хочешь, то иди и самоубейся об внешников, но без нас. Они засекут тебя еще на подходе и если не скрутят раньше твоего первого выстрела, то точно шлепнут, — Павлов закончил и, делая вид, что ему все равно, полез пальцами в банку за огурцом.

На самом деле бывшему милиционеру было далеко не все равно, на судьбу выживших в городе людей. Всех было жаль. Жаль девочек, жаль мальчиков, жаль кошечку и собачку. Всем бы помог и всех бы спас будь у него для этого силы. Случившееся все еще не до конца очерствило его, даже после случившегося в борделе и смерти Бурого, однако он почти всегда мог действовать, руководствуясь головой, а не сердцем. Можно было бы сказать, что всегда, но спасая Панду он поступал вопреки логике и здравым рассуждениям того же покойного Бурого.

— Может не лезть к ним, а попробовать перехватить людей? — внесла предложение Виктория.

— И ты туда же, — Василий раздражённо бросил только выловленный, но еще даже не вынутый из банки огурец.

— Ну а что? Ты же милиционер. Ты должен помогать людям, — привела своеобразный довод она.

— Милиционер остался в том мире, как и все кому, он должен был помогать, — буркнул Феррум и спросил с обвинительной интонацией. — Вот ты, куда на одной ноге собралась? Кому ты поможешь? Мне тебя на себе таскать? Или может, ты тут одна посидишь?

— Одна я не останусь, — Виктория даже поежилась от того что может расстаться со своим опекуном вновь даже ненадолго.

— Ну, вот и не жужжи, — Павлов закончил с девочкой и посмотрел на Семена — Короче, если что–то хочешь делать идешь и делаешь. Я отдам тебе твою винтовку и пару десятков патронов к ней выдам, расскажу, как живун делать и моя совесть будет чиста, а ты пойдешь куда хочешь. Хочешь на внешников с мурами нападай, хочешь людей по кластеру ищи и доказывай им, что у больницы их ждут не спасатели. Если же хочешь остаться с нами, то ты тоже не жужжишь и слушаешься меня во всем. Решай, что тебе по душе прямо сейчас и не насилуй мне мозг, — Василий потерял аппетит и поставил банку на полку стеллажа.

— Я свами. Один я ничего не сделаю, — вздохнул новичок.

— Рад, что ты сохранил разум. Можно вместе подумать, что делать. Твое знание города может помочь. А‑то карта картой, но на ней может быть не все, — Феррум был все еще раздражён, но начал успокаиваться, и решил переходить к конструктиву, — В городе есть охотничий магазин? — спросил он, наконец, возвращая карабин его владельцу.

— Охотничьего нет. Есть рыболовный. Называется Пескарик, — ответил Семен, забирая оружие.

— Там оружием торгуют? — уточнил Павлов.

Он помнил, что пометки обозначающий источник оружия на этом кластере не стояло, а значит, он сюда не грузился совсем или грузился очень редко, но ведь это мог быть и тот редкий случай.

— Когда я последний раз там был, из оружия видел только ножи. Рыболовный же магазин. Там снасти всякие, сапоги, рыболовные костюмы, — ответил новичок, задумчиво распихивая по карманам только полученные патроны.

— По возможности, туда надо заскочить. Раз оружия там нет, то и сильного внимания магазин привлечь не должен, по крайней мере, торопиться туда никто не будет, а нам не помешает переодеться. Я пропотел так, что воняю как скаковая лошадь, ты, — он кивнул на Семена, — одет не по местной моде и за городом будешь слишком заметен, у тебя вика тоже одежда не свежая, да и пятна крови наверняка остались, хоть штанину и отрезали, — он на секунду задумался. — Еще нужен магазин, но такой, где можно сразу взять и консервы, и хлеб и уксус с содой, — выдал после некоторых размышлений он и тут же для ясности добавил. — По квартирам это все собирать слишком долго. Безопаснее из магазина.

— Уксус то зачем? — удивился новичок.

— Увидишь, — отмахнулся Василий от вопроса. — Так есть такой магазин? — переспросил он.

— Минимаркет, прямо рядом с Пескариком, — отозвался Семен без раздумий.

— Отлично, а машина у тебя есть? — продолжил опрос Феррум.

— Есть. Тут рядом стоит, — кивнул свежак.

— Заправлена?

— Полбака где–то, — новичок был не слишком уверен.

— Будем надеяться, хватит доехать до магазинов, а потом выбраться из города. Сидеть здесь слишком опасно. В городе было просто полно людей, и поэтому конкретно нами никто и не занялся, но если продолжим сидеть тут, нас обязательно кто–нибудь найдет и выковыряет отсюда. Пожалуй, сейчас самое время, что бы уходить. Внешники своими призывами соберут не только всех иммунных, но и какую–то часть тварей подтянут к больнице. Они их будут отстреливать и на стрельбу попруться еще твари. Можно надеяться, что нам будет чуть посвободнее, — рассказал всем свои мысли Павлов.

Перед уходом немного пошарили в подвале в надежде найти что–то ценное в их ситуации, но ничего полезного за исключением старого костыля не нашли. Его Василий по–быстрому отрегулировал под рост Виктории и стали выдвигаться. Убедились, что во дворе дома все достаточно спокойно. Только пара лотерейщиков кормилась на застреленных Феррумом ранее заражённых и их пришлось пристрелить. Потом Семен сбегал за своей машиной и не совершил глупость, попытавшись уехать один, чего опасался Павлов, а вернулся за мужчиной и девочкой.

На машине они проехали к нужной им улице. Дорога оказалось пустой. Пришлось объехать нескольких совсем свежих и тупых пустышей и все. Как и ожидал Василий все монстры услышавшие «сигнал к обеду» от внешников поспешили на него. Остались только самые тупые и те, кто не сумел выбраться из своих домов или квартир. Один не то пустыш, не то начинающий бегун нашел способ выйти из квартиры, когда увидел их машину. Видимо это стало последней каплей сподвигшей его на «подвиг». В его квартире были не стеклопакеты, а обычные, еще советские стеклянные окна и он выпрыгнул, разбив одно из них собственным телом. Квартира находилась на верхнем этаже трёхэтажного дома и неудачно приземлившись зараженный сломал обе ноги. Такая неудача не избавила его от энтузиазма, и он пополз на руках, волоча за собой переломанные ноги.

Добравшись до нужного места, и оставив в машине Викторию, как могли быстро накидали в машину долго хранящихся готовых продуктов в надежной упаковке, прихватили дорогого спиртного нескольких сортов на живец, не забыли и про уксус. В рыболовном магазине действовали так же. Покидали одежду и обувь в машину. Ничего мерить не стали. Все примерки потом. Семен еще прихватил рыболовные снасти в надежде где–нибудь и когда–нибудь порыбачить. Несмотря на то, что торопились, погрузкой занимался один Семен. Павлов оба раза с оружием в руках стоял у входа и страховал. Так он мог прикрыть своего грузчика и при этом охранял оставшуюся в машине Викторию. Оставлять ее одну в машине на улице Василий не рисковал, а таскать девчонку с собой не было смысла.

Уже когда собирались уезжать, где–то в районе больницы несколько раз громко рвануло, послышалась отчаянная пальба из крупных калибров. В небо стал подниматься столб черного чадящего дыма. Нельзя сказать, что бы с момента приземления внешников и до этой минуты там было тихо. Постоянно, постреливали. Иногда взрыкивал короткой очередью крупняк разбираясь с кем–то на кого не жалко серьезных патронов, но такого не было. Сразу стало понятно, что на сборщиков свежаков кто–то напал. Скорее всего, это были не заражённые, а люди, но полной уверенности у Феррума не было, а проверять он не собирался. Что там за разборки и между кем они происходят непонятно, так что лезть опасно. Даже если там самые честные и принципиальные стронги на весь Улей напали на внешников что бы причинить справедливость, то и тогда дело для компании Василия легко может закончиться несколькими пулями.

Павлов посадил Семена за руль и тот повез их из поселка на запад к краю пока верно служившей карты внешников. Уже на выезде из города они попали под огонь беспилотника. Василий вовремя заметил дрон и велел сворачивать в арочный проезд во двор стоящих квадратом домов. Беспилотник отчего–то не пожалел на них мини ракеты, но та не попала в машину, а взорвалась немного позади. Такая ракета почти не давала осколков, но их транспорт достала взрывная волна. Заднюю часть автомобиля задрало вверх, поставило на правое переднее колесо и опрокинуло на бок. Викторию завалило вещами, среди которых она сидела, и возможно именно благодаря этому девочка отделалась только синяками и ссадинами. Пристегнувшийся когда трогались от магазинов Семен, висел на водительском месте и отделался легким испугом. Феррум же каким–то образом умудрился засунуть руку между дверцей машины и асфальтом. Он сам не понимал, как это вышло, ведь не высовывал руки наружу, хотя окно и было открыто. Хорошо хоть дар оказался активирован и выдержал. Металлическую руку не раздавило всмятку.

Дрон заложил круг над домами и не найдя машину оставшуюся под аркой улетел дальше, что бы заняться целью с большим приоритетом. Его вызвали помочь разобраться с теми, кто напал на группу у больницы, и он спешил именно туда вместе с еще одним беспилотником заходящим с противоположной стороны поселка. Машину беглецов же он обстрелял попутно. Оператор посчитал, что есть вероятность того, что в машине может быть кто–то из участвовавших в нападении на спец группу Особого корпуса, занимавшуюся сбором двуногого ресурса.

— Все живы? — спросил Павлов, через шум не заглохшего мотора, при этом пытаясь вытащить зажатую руку.

— Я вроде жива, — отозвалась Панда.

— Я жив. Сейчас свалюсь на тебя, — предупредил Семен и отстегнул ремень.

Вопреки словам не свалился. Новичок, отстегиваясь, сумел упереться в пассажирское сидение, а после слез на бок машины. В это время Виктория выбралась из–под вещей, а Павлов сумел вытащить руку, чему был удивлен даже больше чем тому, что она там оказалась. Вытащив руку, Василий был готов поклясться, что в процессе она немного вытянулась, словно стала эластичной. Именно этот факт и поразил Феррума более всего. О таком свойстве своего дара он не знал. Хотя много ли он знал о своем даре вообще? Что там сказал мурский знахарь? Что–то вроде того, что у него руки приобретают свойства живого металла и все. Дар в бою сгодится, но не дистанционный и не слишком опасный для охраны. Знахарь мур установил сей факт и ушел. От него больше не требовали. Что бы по нормальному разобраться с даром нужно было посетить нормального знахаря и обстоятельно поговорить с ним, либо предстояла долгая самостоятельная практика с вдумчивыми испытаниями.

Поняв, что нового удара по ним не последует, и немного успокоившись, люди выдавили лобовое стекло и выбрались из машины. Сразу стало понятно, что машина никуда не поедет, даже если ее поставить на колеса. Если ее передок не пострадал и двигатель урчал, пока его не заглушили, то багажник вместе с задними колесами разворотило прилично. В багажнике лежа вся их еда, спиртное и прочее взятое не в Пескарике. Все это приняло на себя часть силы удара и превратилось в мешанину. По этой причине трогать содержимое багажника не стали. Забрали с собой, что смогли собрать быстро в салоне и поспешили дворами к выходу из города, до которого оставалось совсем чуть–чуть.

Никуда не торопились. Несколько раз подолгу прятались от беспилотника и запоздавших к перезагрузки стаек тварей. В итоге выбрались из ПГТ только на закате. Ночевать пришлось на соседнем кластере в совершенно пустом поселке из трех домов. Кластер был не новый, и делать заражённым или людям на нем было нечего, но расслабляться не стоило. Зараженные, несмотря на предосторожности, могли прийти по их следам, или найти еще как–то. Люди в принципе тоже могли нагрянуть, хотя в городе все стихло еще днем. Вертолет улетел незадолго до заката, и беспилотников не было видно приличное время.

Кое–как поужинали тем, что нашли дорогой и что сохранилось. Потом Феррум окрестил Семена Рыбаком, за его пристрастие к рыбной ловле. В первую очередь мужчина забрал из машины небольшую коробочку с леской, крючками и прочим, а это говорило о нем многое. Хорошо хоть благоразумно взял самый минимум, но даже благодаря ему он мог соорудить простую удочку в любой момент. Оставалось только найти подходящую палку на удилище, а все остальное имелось в заветной коробочке Рыбка.

После крестин сделали живчик найденной в доме водке. Хорошо, что она нашлась, а то спиртного больше не было, а имевшийся живун уже подходил к концу. Виктория из–за процессов заживления глотала его немерено. Себе Феррум сделал живец немного покрепче, он чувствовал, что ему это было нужно, хотя до крепости водки его живцу было все еще далеко. Помимо водки нашли уксус и сделали по порции раствора гороха на каждого и запас раствора в дорогу. Споранов и гороха взятых в борделе хватало с избытком, так что мелочиться и зажимать горох для собственного крестника Павлов не стал, хотя кормить его даже еще не открывшийся и возможно бесполезный дар обязан не был.

Охрану не выставляли. Они вымотались настолько, что от такого часового не было бы толку. Только измучаются, и никто нормально не отдохнёт, а встать предстояло рано, и уйти следовало как можно дальше. Когда легли, Василий, несмотря на усталость, решил уделить время тренировки дара. Он стал пробовать повторить что–то подобное тому, что случилось, когда его руку прижала машиной, но рука никак не хотела тянуться. Пришлось оставить эту затею до лучших времен и постараться заснуть.