Магия и кровь

Глава тридцать вторая

Когда я приезжаю в «Ньюген» и поднимаюсь на административный этаж, Люку волей-неволей приходится открыть мне дверь. Согласно указанному на ней расписанию, по субботам администрация работает, но сегодня — нет. Не глядя мне в глаза, Люк жестом приглашает меня войти и нажимает кнопку, чтобы снова запереть дверь. Он весь в черном — и с учетом обстоятельств это выглядит очень мрачно, пусть даже на нем просто джинсы и рубашка с длинными рукавами.

— Пустовато здесь сегодня, — замечаю я.

— Джастин решил объявить день психического здоровья и отправил всех по домам. — Люк встряхивает головой. — И тебе не стоило приходить.

— Это мои родные.

— Я в курсе. И от этого не перестаю считать, что ты зря пришла.

— Тогда разберись сам! Он похищает людей!

Я сжимаю и разжимаю кулаки и шагаю к Люку.

— Ты бы сама пошла на это, да и не только на это, если бы считала, что так надо! — огрызается он. — Джастин поступает как всегда. Он изобретатель, он движется в будущее, и, с его точки зрения, игра стоит свеч. Совсем как ты — что бы ты ни сделала с Джурасом, что бы ты ни собиралась сделать со мной, с твоей точки зрения, оправдано, ведь все ради семьи.

— Вы оба живы. Ты можешь сказать то же самое о Лорен?

Я не забыла, как Люк смотрел на ее маму в парке. Он видел упоминания о ней в архивах Джастина. Может, он и не знает, что именно произошло с Лорен, но, судя по его лицу, что-то все-таки знает — и понимает, что ничего хорошего. Вдруг Лорен была здесь, в этом белоснежном здании, одинокая и напуганная? Вдруг она и сейчас здесь? Вдруг та же участь ждет и моих родных — их объявят пропавшими без вести и бросят расследование, потому что не найдут никаких зацепок?

Люк болезненно морщится, отворачивается и шагает прочь.

— Идешь, так иди.

Я догоняю его.

Мы вместе входим в лифт. Люк следит за каждым моим движением. Двери закрываются, лифт едет наверх.

Когда мы выйдем из лифта, все снова изменится. Наше будущее, наша жизнь.

— Знаешь, ты мне и правда нравился. — Я стискиваю руки и гляжу, как переплетаются пальцы. «Я тебя любила» сказать трудно. «Нравился» притупляет это чувство, делает его меньше, чем на самом деле. Как и прошедшее время, когда настоящее еще вполне актуально.

Люк молчит.

— Когда мы только познакомились, я думала: вот человек, перед которым открыты все дороги. Он мог бы стать кем угодно и чем угодно, а предпочитает быть эталонным хамом. — Я горько смеюсь. — Но в каком-то смысле мы похожи. Оба с детства приучены делать ставку на что-то одно. Ты — на спонсорскую программу, я — на то, что стану колдуньей.

При упоминании о колдовстве Люк кривится: должно быть, эта мысль еще не улеглась у него в голове.

— Я поняла, что всегда восхищалась Кейс, потому что она не такая. Она отчаянно хочет стажироваться в «Ньюгене», но я понимала, что, если она сюда не попадет, она найдет себе другое, не менее потрясающее занятие. В тебе я не настолько уверена. Это нечестно по отношению к ней. Я выбрала ее, потому что она способна на большее, чем ты. — В горле у меня сухо, голос дрожит. — Тебе, может быть, и все равно, но за все это время я усвоила, что будущее станет таким, каким ты его сделаешь. И я надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, что ты — это не только спонсорская программа.

— Кейс получила стажировку, — напоминает Люк. — Она будет работать в «Ньюгене».

— Да, получила. Нет, не будет.

Он прищуривается:

— Что ты натворила?

— Сделала выбор.

Лифт звякает, двери открываются.

Мы попадаем в комнату — видимо, в кабинет Джастина. Я узнаю белые стены и экраны, на фоне которых он объявлял о запуске программы по подбору пар. В углу — два больших стеклянных шкафа, в одном, как и говорил Люк, первая установка для геномодов, во втором — первый «Ньюсап». Андроид в витрине бесполый — только гладкая васильковая кожа, стройная фигура и закрытые глаза. Ждет команды — но никогда не дождется.

Джастин здесь — и смотрит на нас бионическими глазами-водоворотами. Он сидит за столом — почти что в ширину комнаты — перед гигантскими, от пола до потолка, окнами, покрытыми мерцающей тонировкой, которая, как я подозреваю, скрывает от посторонних глаз все, что здесь происходит. Вдали высится телебашня.

Впрочем, меня интересует совсем не вид из окон.

В третьем стеклянном шкафу, рядом с «Ньюсапом», словно еще один экспонат, сидит на стуле Иден. До стенок от нее во все стороны примерно по полметра, и она подсоединена к какому-то аппарату.

— Вайя! — Она спрыгивает со стула и молотит кулаками по стеклу. По лицу у нее струятся слезы, глаза красные — похоже, она плачет уже давно.

— Что она делает в этой витрине? Чего вы от нее хотите? — Я резко поворачиваю голову к Джастину. — Где все остальные?

— В безопасности, но пока я их тебе не покажу. Иден здесь, чтобы ты вела себя прилично. — Джастин поправляет манжеты. — Ни к чему так волноваться: детоубийство не мой профиль.

— Лорен еще ребенок. Это означает, что она еще жива? — В моей груди теплится огонек надежды.

Джастин протяжно вздыхает:

— Жаль, что с ней так получилось. Я думал, что смогу подправить ее гены так, чтобы воспроизвести дар Элейн, но не получилось. Так я узнал, что после того, как человек прошел Призвание, с ним уже ничего невозможно сделать. Эксперименты не всегда проходят успешно.

Я отшатываюсь. Эксперименты?! Лорен была живой девочкой со своими надеждами и мечтами! У нее была семья! Мы с ней дружили!

— Она…

— Она не выжила. — Он сообщает эту новость одновременно печально и легкомысленно. Словно журналист, перечисляющий жертв несчастного случая.

Лорен. Моя энергичная, веселая подруга. Родные никогда ее не найдут. Никто из нас больше никогда не увидит ее живой. Она никогда больше не ворвется ко мне в комнату, тряся кудряшками. Никогда не поведает шепотом историю своих последних приключений. Никогда не придет на барбекю, никогда не будет весело отплясывать вокруг своего младшего брата.

Ее больше нет.

Неудачный эксперимент.

Меня душат слезы, но я их глотаю.

— Мы поэтому здесь собрались? Ради очередного эксперимента? Вы поэтому подсоединили к моей сестре эту штуковину?

Люк качает головой:

— Это просто монитор, он считывает ее генетические данные и жизненные показатели в динамике. Когда мы были в Тринити-Беллвудс-парке, ты беспокоилась, что она умрет, если ты провалишь задание. Мы хотим убедиться, что ей ничего не грозит. Это не навредит ей.

Глаза у меня лезут на лоб:

— Ты рассказал ему об этом?!

Правда, они, кажется, не поняли, что я уже прошла испытание.

— Я хотел уберечь ее! — отвечает он.

Я прикусываю губу, но больше ничего не говорю.

— Видишь? Ей совершенно ничего не грозит. — Джастин берет со стола какой-то инструмент и идет ко мне.

Я отступаю еще на шаг и упираюсь спиной в холодную дверь лифта.

— Не волнуйся, мне просто надо проверить твою ДНК.

Джастин протягивает ко мне портативный сканер ДНК, я прижимаю к нему палец и не морщусь, когда металлическая игла прокалывает мне кожу, чтобы взять капельку крови.

Я смотрю на Люка, который не сводит глаз со своего покровителя, хотя обращается ко мне:

— Ничего страшного, Вайя. Джастин у всех проверяет ДНК. Он ничего плохого не сделает.

— Вы похитили моих родных и убили Лорен — и утверждаете, что ничего плохого не сделаете? — Я ушам своим не верю.

— Да! — отвечает за Джастина Люк. — Было невозможно добиться от вас всех согласия на секвенирование ваших ДНК. А у нас не было другого выхода. Ты же сама это понимаешь. Никто из нас не хотел идти на крайности, но после тестирования все будут свободны.

Я хмурюсь. Это так. Мои родные ни за что не позволят снова секвенировать свою ДНК. Однако в глубине души Люк явно беспокоится. Иначе почему он сказал, что я зря пришла?

— Просто анализы, ничего плохого ни с кем не случится, и на этом все кончится, — говорит Люк то ли мне, то ли Джастину, то ли себе.

Джастин сосредоточенно вводит в компьютер данные моей ДНК.

— Будь добр, проверь аппарат Иден, — просит он Люка. — Что-то данные плохо передаются.

— Конечно, — отвечает Люк и идет к стеклянному шкафу, в котором сидит моя сестра. Джастин нажимает кнопку, чтобы пустить его. Дверцы задвигаются за Люком автоматически и так быстро, что я не успеваю броситься к Иден.

Тем временем Джастин изучает мою ДНК. Данные вспыхивают на одном из экранов. Потом экран разделяется надвое, и появляется другая последовательность.

Они разные. Я вижу свою ДНК до того, как я выполнила задание, и после. Теперь, когда все позади, мой геном меняется в соответствии с тем даром, который мне предстоит получить.

Джастин огорченно вздыхает и косится на Люка:

— Ты утверждал, что у нее сегодня крайний срок, а насколько я вижу, ты жив-здоров.

Люк втягивает голову в плечи.

— Ничего, не огорчайся, — говорит ему Джастин. — Мы все выясним.

Я настораживаюсь:

— Что именно?

— Ах, такая неприятность. Я начал все вспоминать только в последний месяц-другой. Один из наших стажеров отметил странную аномалию выработки нейромедиаторов у девушки, которая заказала у нас особый рисунок кудрей. Ее звали Лорен. Я узнал аномалию, но не понял почему. Не стану обременять тебя подробностями. В конце концов я начал понимать, что либо ты, либо твоя сестра могут стать идеальными кандидатами. Но мне все же не хотелось ждать еще десять лет, когда она будет Призвана. Я остановил свой выбор на тебе — ты в близком родстве с Элейн и родилась в семье, где магия достаточно мощна, чтобы обеспечить тебе сильный дар. При этом ты достаточно молода, рассудил я, и, вероятно, еще не получила дар. Я не мог точно узнать, прошла ли ты Призвание. Трекер показывал, что ты не колдуешь, однако мне было любопытно понаблюдать самому. Именно поэтому я велел Люку пригласить тебя на ужин. Люк, естественно, не подозревал зачем. После того, что случилось с Джурасом, я был убежден, что опоздал. Так что мне нужно было как-то заполучить Иден. Трекер даже подтвердил, что ты практиковала магию. Признаться, я был несколько обескуражен.

Как он смотрел на меня в тот вечер. Это бешенство он теперь называет «несколько обескуражен». Я думала, он злится, что я навредила его подопечному. Оказывается, нет. Он был огорчен, что упустил возможность заполучить меня для каких-то там экспериментов. У Джураса на его глазах случился инсульт, но не это беспокоило Джастина больше всего.

— Однако затем ты попыталась зарезать Люка, а когда я отправил его поговорить с тобой в Тринити-Беллвудс-парке и выяснить кое-какие детали, ты сказала, что времени решить, убивать его или нет, у тебя осталось до ближайшей субботы. Это было достаточно серьезное задание, чтобы сойти за Призвание. Однако Люк счел нужным поделиться со мной этими сведениями лишь сегодня днем.

Он смотрит на Люка, поджав губы.

— Я сделал вывод, что ты еще не прошла Призвание, иначе он был бы мертв. Затем я проследил за твоими перемещениями, увидел, что ты направляешься на карнавал, и рассудил, что это самый подходящий момент захватить твоих родных, учитывая, что мне не оставили времени на размышления.

Я тоже смотрю на Люка — к его чести надо сказать, что он выдерживает мой взгляд. В конце концов, самые важные сведения — срок — я выдала сама.

И все же Люк держал их в секрете от Джастина до самого последнего момента. Чтобы не дать ему, Джастину, получить от нас то, что тот хочет, — а Люк, конечно, прекрасно знает, что генетическим тестированием тут дело не ограничится.

Он сделал так, чтобы его покровитель потерпел неудачу. И сделал это, чтобы защитить меня.

Я сглатываю.

— Значит, вы сделали все, что хотели, да? Протестировали меня, протестировали Иден. Если мои родные у вас, скорее всего, вы и у них взяли пробы.

Директор «Ньюгена» ничего не отвечает, только смотрит в экран с моей ДНК.

— Джастин, — окликает его Люк. Он подходит к дверцам стеклянного шкафа, но они не раздвигаются перед ним. — Джастин!

Он стучит по стеклу, но его покровитель упорно не нажимает кнопку, чтобы выпустить его.

Вместо этого Джастин скрещивает руки на груди и качает головой.

— Мы зашли слишком далеко. Проблема с Лорен заключалась в том, что она плохо подходила нам с точки зрения генетики. — Он кивает в сторону Иден. — Я считал, что запасной вариант — это она, но, как только она сюда попала, я проанализировал ее гены. Они странные. Доминантные вполне соответствуют ее наследственности, но рецессивные, связанные с магией, принадлежат скорее семейству Томас, там нет ни намека на семью Элейн. Так что она подходит так же плохо, как и покойная Лорен.

Еще бы. Во всем, что касается колдовства, Иден родня нам, Томасам.

А тетя Элейн была с нами в родстве только по браку, а не по крови.

— Так что ты была самой близкой по генетике, кого я мог заполучить. Для этого я и затеял массовое похищение — чтобы поймать тебя до того, как ты пройдешь Призвание и гены изменятся.

Люк сказал Джастину про крайний срок только сегодня днем — вероятно, как раз тогда, когда я разговаривала с Мамой Джовой во время Карибаны.

Если бы я придерживалась изначального толкования ее слов и убила бы Люка, ничего этого не случилось бы.

Мама Джова смотрит на меня из дальнего угла. Закрывает глаза, на ее лице боль.

Она все знала.

Она знала, как будет выглядеть будущее, в котором есть Люк. Она даже предложила мне лазейку. Если бы тем вечером за ужином я прикоснулась к Люку, я выполнила бы задание, но не убила бы его, а он оказался бы не в том состоянии, чтобы сообщить все это своему покровителю. Да и нечего ему было бы сообщать, потому что он был бы в больнице и вообще не пришел со мной разговаривать. И Джастин оставил бы нас в покое.

Но выбор был за мной.

Я решила не выбирать Люка. Не раз и не два. Я решила перечеркнуть будущее Кейс, но не его. Я сама выбрала все это.

— Что вы делаете? Выпустите меня! — кричит Люк и стучит в стекло снова и снова.

Я переминаюсь с ноги на ногу.

— Вы сказали, что хотите просто протестировать наши гены. Что вы никому не сделаете ничего плохого.

Если бы это было так, он бы сейчас не запер своего подопечного в стеклянном шкафу, чтобы не путался под ногами.

Голос Джастина звучит жестко:

— Это было, когда я думал, что получу желаемые результаты. Когда думал, что ты еще не прошла Призвание и мы можем спокойно продолжить работу и подправить твои гены так, чтобы потом тебе достался нужный дар. Теоретически, разумеется. Увы, теперь я вынужден прибегнуть к другим, более суровым мерам. — Он смотрит на Люка. — Как ты думаешь, почему я только что запер тебя там? Потому что вы слишком уж привязаны друг к другу. Теперь ты не сможешь помешать мне — больше не сможешь, ведь ты уже кое-что успел. Зато ты сможешь посмотреть, как я обеспечиваю твое будущее. Не благодари. — Он хлопает в ладоши — уверенно и громко. — Вот зачем нам нужны запасные планы.

Его бионические линзы вращаются, будто он как раз рассматривает эти самые варианты.

Я замираю на месте:

— Запасные планы?

— Церемония посвящения в матриархи — тоже неплохой выход из положения. Мне всегда казалось, что это лишь на крайний случай, но наш случай очень даже крайний, согласись!

«Только не это!»

Чтобы возвести на престол нового матриарха, надо убить предыдущего. Я мотаю головой:

— Чтобы провести эту церемонию, бабушка должна умереть! Я могу придумать что-то другое!

Правда, других идей у меня нет.

Это не Карибана. Мне некого о чем-то попросить.

— К сожалению, я не в настроении выслушивать альтернативные гипотезы, — отмахивается Джастин. — Ты проведешь церемонию, а свое желание матриарха пустишь на то, чтобы получить тот же дар, что и у Элейн, дар генетических манипуляций. Она однажды рассказала мне о каком-то из ваших предков, который именно так и поступил, так что не притворяйся, будто это невозможно. Не такой научный метод, но будем работать с тем, что имеем.

Я в отчаянии смотрю на Люка, который уже всерьез принялся барабанить по стеклу, и Иден присоединилась к нему и молотит кулачками по двери — но все это совершенно безрезультатно.

Я одна.

Я не могу потерять бабушку.

— Я пожелаю, чтобы вы умерли! — кричу я.

Джастин с досадой закатывает глаза.

— Неужели ты думаешь, что я не подстраховался? — Он показывает на Иден. — Аппарат, к которому она подключена, в теории безопасен, но у него есть и дополнительные функции. Особая программа, которую написал я лично и о которой не откровенничал с подопечным, поскольку подозревал, что он будет не в восторге. — Он глядит на Люка и слегка пожимает плечами. — Если компьютер зафиксирует прекращение моей мозговой активности в процессе проведения магического обряда, он активирует аппарат, и тот предпримет попытку превратить геном маленькой Иден в подобие генома Элейн. А мы же помним, что произошло, когда я попытался проделать это с носительницей неподходящих генов.

Лорен! Эта машина убила ее, когда он попытался проделать такой эксперимент. Лорен уже прошла Призвание, поэтому с Иден, возможно, будет иначе — но вдруг нет?

Люк берется за провода, подсоединенные к Иден, но Джастин легонько щелкает языком:

— Не трогай их, Люк. Стоит тебе что-то отсоединить, и я запущу машину в ручном режиме.

Пальцы Люка замирают.

Руки у меня трясутся, я скрещиваю их на груди, чтобы Джастин этого не видел.

— А вдруг все это просто блеф? Откуда мне знать?

— Ниоткуда, но ведь ты не станешь рисковать? — Он показывает на Люка. — А если бы он не знал, что такое возможно, с чего бы ему было так пугаться?

Он прав. Если бы Люк считал, что это все чепуха, я на сто процентов уверена, что он бы просто выдернул провода, — но он этого не делает.

— Вы вроде бы говорили, что не опускаетесь до детоубийства, — говорю я, и мне противно от умоляющих ноток в собственном голосе.

Джастин преспокойно смотрит на меня:

— Какое же это убийство? Это научный опыт.

Он возвращается к своим экранам и выводит видеотрансляцию — моя семья в стеклянной загородке, примерно такой же, в какой сидят сейчас Люк и Иден. Джастин нажимает кнопку и говорит:

— Приветствую, семья Томас. Ава, Кейша и Алекс — прошу вас, присоединитесь к нам. Лучше обойдемся без взрослых, которые могут задумать что-то нехорошее. Я открою вам дверь. Пройдите по коридорам к лифту, и он доставит вас к нам. И помните: трекеры, которые сейчас на вас, покажут мне, если вы вздумаете колдовать, и у этого могут быт неприятные последствия. Ведь у меня здесь, наверху, Вайя и Иден.

В его словах звучит явная угроза.

На экране мои родные в слезах обнимаются, двери открываются. За них выходят только бабушка, Кейша и Алекс. Камеры следят, как они идут по стеклянным коридорам.

Джастин сидит за столом и смотрит, как они приближаются. Потом замечает меня и машет в сторону Люка и Иден:

— Если хочешь, можешь подойти к ним. Нам понадобятся все ресурсы, чтобы поскорее с этим покончить.

Я бегу к кабинке и прижимаюсь к стеклу, поближе к заплаканной Иден и дрожащему Люку.

— Прости меня, — качает головой Люк. — Зря я ему верил. Мне просто… хотелось. Хотелось верить, что он хороший человек. Я до сих пор в глубине души надеюсь на это.

У меня на это не хватает оптимизма.

— Сомневаюсь, что он одумается.

— Прости меня, — повторяет Люк, и слышно, что он вот-вот разрыдается.

Я смотрю в его серые глаза, но не могу заставить себя улыбнуться, чтобы ему стало легче. Все очень скверно складывается.

— Да, конечно.

Я смотрю на Джастина, который медленно катается в кресле взад-вперед, время от времени нажимая кнопки, чтобы открыть моим родным очередные двери.

— Когда вы увидели в данных Лорен последовательность, которая отвечает за нейромедиаторы, — вам этого было достаточно, чтобы вспомнить все, что вы забыли?

Джастин машет рукой.

— У меня после смерти Элейн сохранились кое-какие обрывки — ужины в доме у озера, ночные дежурства в больнице… — Он умолкает, глядя пустым взглядом в окно, а потом снова принимается жать на кнопки. — В дальнейшем начали всплывать какие-то фамилии, и я стал их записывать: Томас, Дэвис, Бейли-Вонг и Картер. Хотя девичью фамилию Элейн я вспомнить не мог. И даже имя. — Он опирается подбородком на руку. — Я разослал всем с такими фамилиями сертификаты на бесплатные геномоды. Просто посмотреть, что будет. Так я нашел Лорен. — Он пожимает плечами. — Честно говоря, я бы и не обратил особого внимания на генетические данные Лорен, но после того как стажер указал на странную последовательность, я пересмотрел данные и сравнил аномалию с другими ДНК, которые мы секвенировали за эти годы. Аномалия была у немногих, более того, у единиц, но этого оказалось достаточно, чтобы сформулировать кое-какие гипотезы. Досадная неудача с Лорен была единственной.

Досадная неудача, значит.

Вот чем была для него моя подруга.

Ноздри у меня раздуваются, я стискиваю зубы.

Бесконечные «сертификаты на бесплатные геномоды», которые я считала спамом, были, оказывается, ньюгеновской приманкой для колдунов. Теперь я припоминаю, как Лорен, хихикая, рассказывает, что модифицировала себе кудри бесплатно. Я была уверена, что она шутит. Даже и не задумывалась до этой минуты.

Я зажимаю глаза ладонями.

— А программа подбора пар — она тоже имеет к этому отношение?

Я не забыла, что Рубине тоже подобрали в пару стажера из «Ньюгена».

— Не совсем. Это вполне законная программа, хотя и она очень помогла получить доступ к вашим генетическим данным и навесить трекеры на всех вас. Я просто немного подправил ее, чтобы все носители фамилий из моего списка получили в пару моих стажеров — так до вас легче добраться. Для получения дополнительных качественных данных.

Я смотрю на Люка, у которого слегка отвисает челюсть.

Пальцы ног у меня поджимаются в босоножках:

— Значит, мы с Люком на самом деле не пара?

— Генетически? Нет, не настолько. Процентов на семьдесят шесть. Тоже неплохо. Но теперь это неважно, верно? — Он смотрит на нас с Люком, стоящих по разные стороны стекла. Глаза Джастина проникают мне под кожу, от его взгляда такое ощущение, что по мне ползают насекомые.

Я смотрю на него с ненавистью:

— Тетя Элейн погибла из-за вас!

Верхняя губа Джастина поднимается и обнажает зубы, плечи сутулятся. Я еще не видела такого выражения на его гладком спокойном лице.

— Она погибла из-за себя самой. Это была командная работа. Партнерская. А Элейн была готова допустить, чтобы мой отец умер, из-за своих представлений о чистоте и нечистоте. Вот я и поставил ее в положение, когда речь шла об интересах ее семьи, — чтобы она ощутила хотя бы малую толику моего отчаяния. И если бы я был ей дорог так, как она была дорога мне, она поняла бы меня. Но этого не случилось! — Последние слова Джастин едва не выкрикивает.

Я понимала, что между Джастином и тетей Элейн были не совсем рабочие отношения, но как гнусно он об этом рассказывает! Он думал, она будет во всем его слушаться! Будто это и есть любовь! Я не специалист, но совершенно уверена, что любовь выглядит по-другому.

— И он умер? — спрашиваю я.

— Да, прости, что сорвался на крик, — сипло отвечает Джастин. — А потом и ее не стало. А я остался один с ощущением, что в моей жизни чего-то недостает, а чего именно — я не помню. Вообрази, как это раздражает: чувствовать бесконечную скорбь и не понимать почему!

Я переминаюсь на месте. Не хочу, чтобы он так о ней говорил. Будто тоскует по ней. Будто она и правда была ему дорога, как он утверждает.

— Она стерла мои поверхностные данные, но скрытые слои остались. Это и прекрасно в данных. Они надежные. Как только я вспомнил больше, мне удалось найти архивные видео наших экспериментов. — Джастин тяжело вздыхает. — Я ошибся, решив, будто она всегда будет готова помогать мне, поэтому никогда не прилагал усилий, чтобы узнать, как модифицировать колдовской дар у тех, кто не связан с колдовским родом генетически. Когда воспоминания начали возвращаться, я ждал, надеясь, что способности Элейн всплывут у кого-то из ее родных естественным образом, но потом решил, что лучше самому создать желаемое. Найти ближайшего генетического родственника и сделать попытку.

— Лорен.

— Да. Она не очень хорошо подходила, но добраться до нее было проще, поскольку ее данные уже были в системе. К тому же она и так постоянно сбегала из дома, так что легко было бы объяснить ее исчезновение в случае неудачи.

Он с самого начала знал, что его опыты могут убить Лорен. Подготовился к этому. И все равно провел эксперимент.

На экране появляется стрелка вверх над лифтом. Джастин улыбается — блестят белые зубы.

— Вот и они.

Он встает с кресла, руки в боки.

— Не делайте этого! — умоляет Люк. — Пожалуйста!

Лифт звякает, Джастин коротко смотрит на меня:

— Спасибо за сотрудничество.

Ну и как теперь прикажете выпутываться?!