Мальчик-Которого-Нет

15

— Поздравим себя! Репутация пошла коту под хвост! Ура! — беззвучно сказала себе, изобразив на лице торжественность пополам с издёвкой, и незаметно для других подняла за это событие кубок с тыквенным соком. Выражением лица я сейчас составила бы достойную конкуренцию нашему профессору-зельевару, взиравшему на студентов из-за учительского стола так, что мухи дохли не долетая, а тыквенный сок на деле оказался тыквенно-яблочным с привкусом лимона и чего-то еще. Задумавшись над этим «чем-то», я пропустила появление за столом Нотта и Забини. А когда переключилась на здоровающихся со всеми ребят, то скривилась еще больше при виде их радостных мордашек. Надо сказать, за столом из всех первокурсников цветом лица и настроением меня поддерживал один Тревор. Вот кто истинный джентльмен и настоящий боевой товарищ!

— Ты один меня поймешь, прекрасный принц, — патетично сообщила я жабу, которого Невилл опрометчиво усадил на лавку между нами. Тревор увлеченно вылавливал из блюдца с водой мошек, потому пока не пытался сбежать, а на обращение и вовсе повернул голову, воззрился на меня и приглушенно квакнул. Я кивнула, будто поняла смысл квака и признала его изречением мудреца: — Именно, ваше высочество. Именно.

Сонный, но в целом бодрый Малфой покосился на меня с подозрением. Но промолчал и продолжил упихивать в себя завтрак. Изящно и неторопливо, но именно упихивать. Мелкий блондин отправил в желудок полдюжины тостов с джемом еще до того, как я вяло доковыряла порцию овсянки, скорее размазывая ту по тарелке, чем отправляя в рот. С той же скоростью в Драко отправились яблоко, персик и еще один тост, но уже с маслом под две чашки чая по три ложки сахара в каждой.

Ребята вокруг не отставали. Мне тоже стоило нормально поесть, но после почти бессонной ночи и забытья, продлившегося, по ощущениям, не больше пары минут, от пищи откровенно отворачивало.

— Ква! — сообщил Тревор вдумчиво.

— И то верно, — согласилась я, отодвинула в сторону недоеденную кашу и переключилась на чай и тост с джемом. Раз не лезет, то не стоит и пытаться, но хоть что-то съесть надо, ведь до обеда нас никто кормить не будет.

Глаза сами собой закрывались, а мысли вяло скользили по поверхности того скрытого туманом озера, коим сейчас прикидывался мой разум. Стоило обдумать сложившуюся ситуацию, просчитать варианты развития событий в будущем, через день, год или семь лет, но… думать совершенно не хотелось. А хотелось поднять руку, опустить ее и сказать громко: «А пошло оно все!..», а потом отправиться в подземелья, забаррикадироваться в спальне и спать-спать-спать…

Заставила себя встряхнуться и глотнуть горячего чаю.

С одной стороны, надо искать пути устроиться в этой новой жизни с максимальным для себя удобством, а испорченная репутация, как ни крути, перечеркнет все мое будущее в тот самый день и час, когда все магическое сообщество узнает мой истинный гендер. С другой стороны, зная историю Мальчика-Который-Выжил, мне и так будет весело на качелях между обожанием и попытками засадить меня в Азкабан. Так что рассуждения о чести и достоинстве одной отдельно взятой девицы просто потонут в том море грязи, в которое меня, в случае чего, с превеликим удовольствием сбросят с помоста. Плюсы определенно перевешивали минусы. Так есть ли смысл переживать? Если станет совсем плохо, вернусь в дом Поттеров и выходить стану только по важным делам и только в мир магглов. Это у Гарри из другой реальности не было вариантов, куда податься: или Хогвартс, или Дурсли. Видимо, такое вот безвыходное положение очень устраивало Дамблдора. Самостоятельный ребенок с возможностью уклониться от войнушки взрослых ему не подходил.

По крайней мере, прямо сейчас стоило переживать вовсе не об этом, а о том, кому сейчас или позже я смогу довериться. Хочешь не хочешь, а надо подбирать себе союзников. Причем, среди взрослых. Мой прежний возраст в нынешней жизни можно себе не засчитывать, ведь на фоне прожженных интриганов, вроде Альбуса Дамблдора, и опытных двойных шпионов, вроде Северуса Снейпа… да даже на фоне любого одиннадцатилетнего аристократика я со своим опытом — младенец, пачкающий пеленки.

Вздохнув, я окинула взглядом стол Слизерина. Союзники мне нужны уже сейчас. Сильные, влиятельные, деятельные, рисковые, но терпеливые. Но пока я даже толком не знаю, что сама представляю из себя во всей этой заварушке. И даже не с кем посоветоваться. Не у кого узнать стороннее мнение. Остается пока просто смотреть вокруг, постепенно расширяя радиус. И начала я еще вчера.

После того, как мы разошлись по спальням, еще долго никто не мог уснуть и в итоге к нам пришлепали Забини, Нотт и Двое-Из-Ларца. Последние помалкивали, я то и дело просто направляла беседу, желая узнать побольше и о моих сокурсниках, и о факультете Слизерин, а остальные мальчишки вели очень бурную беседу. Даже Невилл довольно активно участвовал в разговоре.

За два часа я выяснила много всего полезного и не очень, но ни на минуту не пожалела о том, что пожертвовала сном ради посиделок. Все равно бы не уснула, хотя в принципе привыкла спать в любом месте и при любой обстановке.

Матушка Забини, фамилию которой он носил вместо фамилии отца, училась в Шармбатоне, родного отца Блейз ни разу не видел, но вот среди отчимов нашлись и рейвенкловец, и слизеринец. К ветрености своей матери мальчик относился на удивление спокойно, без стеснения уточнив, что перевес в счете бывших мужей любвеобильной дамочки уверенно держали выходцы из Дурмстранга. Так что у Блейза имелось какое-никакое представление о разных школах и факультетах. Родители Драко оба учились на Слизерине, но его матушка неплохо общалась с девочками из Хаффлпаффа и много раз захаживала в их факультетскую гостиную. У Невилла и вовсе с барсучьего факультета были те самые зловредные дядюшка и тетушка, стараниями которых юный волшебник узнал ощущения от падения из окна, а еще дед, но тот умер до рождения мальчика. Бабуля и оба родителя Лонгботтома, как и в книгах, закончили Гриффиндор. У Нотта же на Рейвенкло училась мать, а отец и все остальные родичи по отцовской линии — на Слизерине. Таким образом, обмен сведениями позволил оценить прелести обитания на каждом из факультетов Хогвартса.

Что же, если опираться исключительно на слова мальчишек, то Шляпа не обманула, среди змей мне будет проще всего.

Еще при директоре Армандо Диппете на каждый из факультетов поступало гораздо больше студентов, чем сейчас. Во времена той же Августы Лонгботтом на ее курсе училось порядка девяноста юных магов, а это больше двадцати на каждый факультет! Гриффиндорцы и тогда жили по четыре-шесть человек на одну спальню, но этих спален было несколько. Да и у рейвенкловцев было «тесно, но уютно». И только барсуки и змейки обитали привольно — размеры подземелий позволяли селиться максимум по трое. Но уже при вступлении Дамблдора в должность заместителя число учеников стало уменьшаться, и во времена его директорства в Хогвартс поступало примерно столько же юных волшебников, сколько и сейчас. И если барсуки, змеи и вороны подстроились под новые реалии, то на Гриффиндоре ничего не поменялось с начала века.

— Я слышал! — подхватывая рассказ Невилла, кивал Теодор. — У гриффов до сих пор общие душевые и туалеты. Допотопные. Прям такие же, как при квиддичном стадионе, где даже мужская и женская половины раздевалок разделены весьма… условно. А про ремонт речи не идет с тех пор, как должность декана занимает МакГонагалл.

— Пф! Еще дольше, — отмахнулся Драко. — Мол, спартанские условия закаляют характер! Да уж! Закаляют. Крес… Профессор Снейп не раз жаловался отцу, что с поздней осени и до конца весны львы потребляют бодроперцового зелья больше, чем все остальные факультеты вместе взятые. А слизеринцы в подземельях обитают, между прочим! Под землей!

— Ты сравнил, — хмыкнул Нотт. — У нас тут сквозняки невозможны по определению, чары ведь, а магическая вентиляция, камины и защитные плетения не дают и мизерного шанса сырости и холоду в спальнях.

К своему стыду, я ожидала, что жить под землей окажется неуютно. Но стены оказались чуть теплыми и сухими на ощупь, ниоткуда не дуло, полы и вовсе плотно покрывали толстые ковры. Казалось, и без камина мы не замерзнем. И даже отсутствие окна ни капельки не удручало благодаря арочным окнам-иллюминаторам в гостиной, сквозь которые было видно глубины озера.

Барсуки, как выяснилось, жили в похожих условиях. У них тоже при снижении числа учащихся ввели возможность селиться по одному, своими силами сделали ремонт, а потрепанную мебель каждый год зачаровывала лично декан. Но только на Слизерине в течение всего срока учебы студенты могли менять комнаты, расселяясь или съезжаясь. Компанейские хаффлпаффцы предпочитали жить по двое и не меняли соседей. Как и воронята. Те тоже с удовольствием воспользовались своей малочисленностью, предпочтя еще трем или четырем соседям такое же количество шкафов под книги.

И только гриффиндорцев продолжали селить всех в одной спальне, даже не доводя до сведения студентов, что в их башне гораздо больше помещений. Декана не волновали щели, старая мебель, потрепанные гобелены, а студенты и не думали проявлять инициативу, хотя те же семикурсники уже могли вполне качественно трансфигурировать мебель во что-то поприличнее и закрепить чары хотя бы на пару-тройку лет. Что уж говорить про пустующие спальни! А ведь для жизни с комфортом совсем не обязательно было добиваться должности старосты.

«Хотя… Вряд ли те помещения пригодны для жизни, — слушая ребят, думала я. — Если ими не пользовались и двадцать лет назад, то сейчас там слой пыли по щиколотку!»

— Да что там, — покривился Теодор. — Взять школу в целом. Огромное ведь здание, помещений столько, что можно было бы выделить каждому студенту отдельную аудиторию для внеклассных занятий, но директор и его заместительница настолько заняты своей сверхважной работой, что не могут найти время и поручить эльфам отремонтировать хотя бы зал рядом с Библиотекой.

— Это тот, где раньше студенты могли делать домашнее задание, если не хватало места на территории факультета? — уточнил Блейз. — Хорошо, что у нас есть свой Тихий класс.

Я зацепилась за эту фразу и вскоре узнала, что у факультета Слизерин есть свой Тренировочный зал, свой зал для занятий уроками, тот самый Тихий класс. Даже своя Зельеварня. Та появилась уже при Снейпе, решившем, что такое помещение студентам нужнее зала под клуб «Слизней», существовавшем при Слагхорне. И это никто не считал малые комнаты, внутри и рядом с факультетской гостиной, где змеи проводили свои вводные факультативы для новичков.

— Как мне сказал отец, — начал Драко, растягивая слова, хотя еще недавно напрочь забыл об этом, — Попечительский совет раз в пару лет поднимает вопрос о ремонте, закупке нового оборудования… Да сами профессора им отсылают запросы, между прочим! Спраут каждый год пишет о том, что хочет восстановить Оранжерею, что нужно разбить новые теплицы… Наш декан настаивает на том, чтобы не нагружать школьников покупкой котлов, а заказать партию подходящих хорошему мастеру. Нужны пособия по ЗОТИ, по уходу за магическими существами. Но ни один запрос не удовлетворяется! — Драко запыхтел, как настоящий дракон. — Директор отклоняет все запросы, утверждая, что на это нет денег. Разве что на новое постельное белье, подушки, одеяла и матрасы раскошелится раз в несколько лет.

— Застой… — прошептала я себе под нос.

— А ведь большая часть денег, которая тратится на нужды Хогвартса, идет не из средств попечителей и благотворителей, а из наследства Основателей!

— Наследства? — переспросил Блейз.

— Да, — кивнул Тео, соглашаясь с блондином. — Из наследства. Основатели завещали свои богатства школе. Это все знают!

— Но разве это не легенда? — уточнил Невилл чуть нервно.

Тревор, весь вечер с интересом исследовавший помещение, так же вопросительно квакнул из какого-то угла.

— Вовсе нет, — ответил Драко. — Разве твоя бабушка не в Попечительском совете?

— Да, но она мне не рассказывала, — пояснил мальчик.

— В общем, в конце жизни Основатели составили договор, согласно которому определенная часть их имущества была перенесена в общий сейф и по сию пору используется для поддержания школы, — пояснил Драко. — И там до сих пор очень и очень много средств! Никто не знает точно, даже директор Хогвартса не может войти в хранилище, но гоблины преспокойно выделяют средства (при наличии сметы) из года в год и ни разу не намекали, что стоит урезать траты.

— А кто может войти в хранилище? — спросила я.

— Только кто-то из наследников Основателей, — ответил Малфой. — Вынести ничего не вынесет, но побывать и оценить сможет.

— Интересно, но… где сейчас найдешь кого-нибудь из наследников? — повздыхал Нотт. — Кровь уже давно разбавлена настолько, что никто не вправе претендовать на звание наследника одного из Основателей!

— Я не согласен, — смущаясь, ответил ему Невилл. — Пусть прямых наследников не осталось, но… при соблюдении некоторых условий… наследником может стать и дальний родич не по прямой линии.

— Ну да, — согласился Драко. — Наследие по крови, плоти и магии. Если хотя бы два из условий соблюдены, то волшебник признается достойным называться наследником, сама магия его таковым признает.

— М… — протянул Блейз. — Значит…

— Вот смотри, Альбус Дамблдор очень любил в юности всем рассказывать, что является потомком Гриффиндоров по женской линии, но разве сейчас хоть где-то он это упоминает? В его биографии, что краткой, что полной, нет ни слова о подобном родстве. А все почему? — Малфой с усмешкой наклонился чуть вперед. В тусклом свете пламени его юное лицо выглядело взрослее, а в позе было что-то очень театральное. Он и паузу выдержал, прежде чем ответить на собственный вопрос: — А потому, что очень у многих возник вопрос: Как так вышло, что один из самых сильных магов нашей страны, утверждающий, что он по крови связан с Гриффиндорами, не признан наследником этого рода? По крови и по магии.

Вспомнив эту часть всплывших вчера сведений, я снова призадумалась над словами Малфоя. А ведь есть еще один персонаж, утверждавший, что он наследник одного из Основателей. Тот-Кого-Нельзя-Называть никогда не называл себя наследником Слизерина во всеуслышание, но он открывал Тайную Комнату, управлял василиском. И в сороковых, и в девяностых все маги называли того, кто открывал Комнату, потомком Слизерина. И никто не копался в дебрях генеалогии, давая и Гарри это… прозвище? Нет. Наделяя этим титулом. Маги, как известно, все родня друг другу. Значит, любой род вправе говорить, что он связан по крови с любым из Основателей. Гонты тоже всем говорили о родстве, но только Реддл смог открыть Тайную Комнату (по крайней мере, только о нем известно точно!). Выходит, наследником можно стать, будучи просто очень сильным волшебником, у которого этой силы оказалось достаточно для пробуждения… наследия? Родового дара?

— Первокурсники, — окликнула нас Джемма. — Вот ваше расписание на неделю. Читаем внимательно. Под расписанием занятий декан указал время консультации у него. Будьте внимательны, он продублировал одинаково на всех свитках, но указал фамилии…

Я быстро пробежала взглядом записи и невольно хмыкнула. Моя фамилия стояла в расписании профессора Снейпа последней, без времени завершения интервью. Похоже, декан оставил меня на десерт!