Мальчик-Которого-Нет

26

Спать мы разошлись глубоко за полночь. Усталость, сытость и нервное перенапряжение сделали свое дело — я уснула раньше, чем голова коснулась подушки. И почти сразу ощутила себя посреди серого тумана, настолько плотно окружавшего меня, что я не видела даже пальцев на поднесенных к лицу ладонях. Но стоило сделать несколько шагов вперед, как туман начал рассеиваться, ускользать назад, как живое существо. Миг — и я стояла посреди пустого Большого зала Хогвартса. Куда-то делись столы и лавки, своды не отражали шотландское небо, а сквозь витражи и окна на пол падали яркие солнечные лучи, радужными бликами рассыпаясь по деревянным панелям стен. В солнечном свете искрились и танцевали пылинки, навевая мысль о жарком летнем дне.

— Но сейчас осень, ноябрь, — вспомнила я, и тут же ощутила знакомых порыв холода. А вслед за холодом появилась фигура в темно-сером плаще, поглощавшем свет.

— Доброй ночи, — поприветствовал меня знакомый странноватый голос.

— Здравствуйте, — невольно улыбнувшись, ответила я.

Смерть приблизилась и с удивительной нежностью прикоснулась к моим волосам, а потом погладила по щеке.

— Тебе совсем не идет такой цвет лица, — сообщила она.

— Вы из-за этого… из-за случившегося?.. — пролепетала я.

— Я не могла проигнорировать опасность, грозившую тебе, — пояснила Смерть и выставила локоть так, чтобы я могла ухватиться за сухую костлявую руку. — А заглянув сюда, узнала много интересного.

Идя рядом со Смертью по Большому залу, я смущенно думала о том, что оторвала столь занятое создание от важных дел.

— Я всегда буду присматривать за тобой, — подслушав мои мысли, то ли предупредила, то ли успокоила Смерть. — И всегда буду рядом, если ты окажешься в смертельной опасности.

Мы вышли в холл, и Смерть повлекла меня прочь из Хогвартса.

— Мне не очень нравится внутри этого замка, — пояснила она. — В нем слишком много глаз.

— Глаз?

— Призраки и кошки способны учуять мое присутствие.

— Выходит, моя душа прямо сейчас тоже… уже не в школе? — опешила я, оглянувшись на замок.

— Со мной это ничем тебе не грозит, — успокоила Смерть. — Но никогда не делай так без моего присмотра. Рискуешь никогда не вернуться в свое тело.

Я быстро закивала, боясь уточнять, зачем мне вообще покидать свою оболочку. Вместо этого спросила:

— Так… Что вы увидели в Хогвартсе?

Вне замковых стен царил невероятный летний день, но мне было не жарко благодаря смертельному холоду моей спутницы.

— Ничего такого, что бы мне понравилось, — ответила Смерть.

Мы спускались по холму прямо к домику Хагрида.

— Ты ведь знаешь, что носишь в этом теле небольшую частицу другого человека? — уточнила Смерть.

— Если тут все почти так, как в той истории, которую я читала, то я знаю и про это, и про Квиррелла… И про все остальное, — осторожно ответила я.

Мы вошли в хижину, но оказались не в той обстановке, которую я ожидала. Вместо небольшого жилища лесничего мы очутились в до боли мне знакомой комнате. На глаза мгновенно навернулись слезы. Я прошла вперед и с трепетом коснулась желтого бархатного абажура, бахромы на нем, а потом дернула за тонкий витой шнурок. Знакомый желтый свет тут же вызолотил вышитые шелком цветы на желтой скатерти и тускло осветил остальные детали комнаты, которую я не видела почти семь лет: железную кровать, застеленную белым кружевным покрывалом с горой мал мала меньше подушек, телевизор под кружевной же салфеткой на тумбочке, разномастные половички и ковры, застилавшие пол так плотно, что не рассмотреть выкрашенных темно-коричневой краской досок. Смахнув слезы со щек, я глянула в три больших окна, не надеясь высмотреть старые сгорбленные яблони, обернулась к Смерти и застыла, взирая на ту, кого не видела много лет.

— Бабушка?

В плаще Смерти, глядя на меня со знакомой нежностью, стояла моя прабабушка. Стоило шагнуть ближе — и серый плащ исчез, превратившись в темно-зеленое платье в мелкий цветочный рисунок. Я порывисто обняла женщину, прижимаясь к ее худому плечу.

— Спасибо, — не без горечи, но с огромной благодарностью прошептала я. — Я знаю, что вы — не она. Но… спасибо!

— Почему же? — мягко прошептала Смерть, голосом прабабушки. — Тот, кто уходит ко мне навечно, становится частью меня.

Я улыбнулась и позволила усадить себя за стол. Передо мной тут же появилась широкая чашка, наполненная чем-то серебристым и искрящимся.

— Что это? — спросила я. Смерть в облике моей бабы Ганнули опустилась напротив, и в душе разлился покой и счастье. Пусть это не моя прабабушка, но уже не безликое в своей многоликости создание. Теперь Смерть воспринималась по-настоящему родным человеком.

— Всего лишь вода, — ответила Смерть.

— Мертвая вода? — предположила я, помня по сказкам, что именно эта жидкость способна излечивать даже самые страшные раны.

Бабушка неопределенно пожала плечами и улыбнулась. Я же без сомнений подняла чашку, собираясь глотнуть, и вздрогнула, когда жидкость струйкой дыма влетела мне прямо в рот. На миг меня охватил ужас, но ни боли, ни каких-то иных необычных ощущений не последовало. И я не без противоестественной обиды взглянула на бабушку, а та весело рассмеялась.

— Выдумщица, — пожурила она меня. — Зачем мне обижать ребенка?

— Но я ведь взрослая, пусть и в теле ребенка, — поправила я.

— Ты дитя, малое дитя, — не согласилась Смерть.

Я не решилась продолжить спор.

— Тебе стоит быть более осторожной, — посоветовала бабушка. — Вокруг тебя не так много тех, кому стоит доверять. И слишком много тех, кто по той или иной причине легко причинит вред.

Я виновато наклонила голову.

— Не огорчайся, — шепнула бабушка. — Ты ни в чем не виновата. Просто береги себя. Пусть я и рада навещать тебя, но нам не стоит видеться слишком часто.

Я вздохнула.

— Как мне избежать опасности, если все эти волшебники… Даже дети! А уж взрослые… — выдохнула я. — Дамблдор! Он должен защищать студентов, но именно он приволок в школу философский камень, чем привлек Того-Кого-Нельзя-Называть. Так еще посчитал правильным организовать всю эту защиту с цербером, троллем, гигантскими шахматами и… зеркалом!

Моему возмущению не было предела. То, что раздражало меня и прежде, и теперь, так и рвалось наружу.

— И хуже всего то, что не знаю, чего от этого бородатого интригана ждать теперь, когда я внутри всего происходящего. Он ничего не предпринимает. И это меня очень беспокоит!

— Судя по всему, он пока отложил идею создания из тебя знамени новой войны, — ответила Смерть. — Ты разрушила многие его планы.

Меня начало трясти от беспокойства. Если планы Дамблдора поменяются, то все может обернуться так, что все мои знания окажутся ненужными.

— Но более всего меня беспокоит другое, — прервала мои размышления Смерть.

— Что же?

— Я не вмешивалась, зная, что Альбус Дамблдор планирует вернуть мантию, — ответила Смерть. — Но, как оказалось, этот человек передумал! Он посчитал, что моя наследница не достойна мантии-невидимки, мною дарованной.

На миг сквозь черты лица бабушки проступило что-то иное, подобное на белую костяную маску какого-то хищника, но Смерть быстро взяла эмоции под контроль.

— Этот человек считает себя вершителем чужих судеб, — холодно выдохнула великая. — Считает, что вправе решать, как жить другим. И кто чего достоин.

Смерть поднялась. Тени из углов скользнули к ней, укрывая знакомым темно-серым плащом, скрывая даже лицо. Из тех же теней в белоснежных тонких ладонях Смерти соткалась тонкая серебрящаяся мантия.

— Она иная здесь, — пояснила бабушка, опять подсмотрев мои мысли, в которых я сравнивала эту мантию-невидимку с той, которую видела в фильмах. — Мы ведь в реальности снов.

После этого Смерть собственноручно набросила мантию мне на плечи и величественно сказала:

— Носи мой подарок и будь достойна его.

— Хорошо. А Дамблдор? Он ведь узнает, что мантия пропала. И могут возникнуть вопросы, как мантия оказалась у меня.

— Не узнает, — усмехнулась Смерть и набросила капюшон мне на лицо так, что тонкая ткань закрыла обзор.

Я дернулась, попыталась сбросить капюшон, забарахталась и внезапно упала куда-то во тьму…