Письмо датировано по почтовому штемпелю. Цветаева отвечает на одно из писем матери, где говорилось о временном улучшении ее здоровья. М.А. Цветаева в это время лечилась от туберкулеза в немецком санатории Санкт-Блазиен. В целом же сообщения из санатория были неутешительны.
«Мамины письма шли часто, но вести были все те же: неспадающая температура, неопределенные высказывания докторов»
Одна из сестер Бринк, владелиц пансиона (Паулина или Энни).
Цветаева подписалась именем, которым обычно называла ее мать.
Письмо (почтовая карточка с видом на Санкт Блазиен) написано не ранее 25 июля, когда И.В. Цветаев должен был забрать дочерей и отвезти к матери в Санкт-Блазиен (см. предыдущее письмо и коммент. к нему).
С первых дней пребывания в пансионе Бринк сестры Цветаевы чувствовали себя там, как в заточении.
«Узкая уличка, в которой не помню садов <…> Глухо отсутствуют в памяти двери в пансионе Бринк, словно их поглотила тоска нашего вхождения в них. У стен каменной лестницы на второй и выше света не было.
Что было в первом этаже? Классы. Туда входили приходящие ученицы-счастливицы, имевшие дом и родных. Мы видели их только на уроках. Нам, пансионеркам, было запрещено дружить с ними. Пансион Бринк был темницей. И мечта была одна: на свободу!»
Лёра — Валерия Ивановна Цветаева (1883–1966), единокровная сестра М. Цветаевой. См. также письмо 2-09.
Ольга Дмитриевна Иловайская (1883–1958), дочь Д.И. и A.A. Иловайских. Теплые отношения семьи Цветаевой и Ольги Иловайской сложились летом 1900 г., когда она гостила в их доме в Тарусе.
«К Оле мы так привыкли за эти полтора месяца, что она сделалась совсем членом нашей семьи. Олю здесь все наши знакомые также полюбили — такая она жизнерадостная, веселая и милая. Засмеется она, так уж тут никто не устоит — самый сумрачный и тот развеселится…»
— писала М.А. Цветаева A.A. Иловайской в августе 1900 г. (ЦГИА СССР, фонд Д.И. Иловайского). Об О.Д. Иловайской см. также письма к В.Н. Буниной и коммент, к ним (СС-7).
Иловайский Дмитрий Иванович (1832 ― 1920) — историк монархистского направления. Отец первой жены И.В. Цветаева, Варвары Дмитриевны (1858 ― 1890). От этого брака у него было двое детей: Валерия и Андрей. Семье Иловайских посвящены воспоминания М.И. Цветаевой «Дом у Старого Пимена» (1933: СС-5).
Здесь же свое письмо приписала сестра Марины, Ася:
Дорогая Александра Александровна!
Как тут хорошо! Живем мы в «Gasthaus'e zum Felsenkeller»*. Вокруг везде горы, леса, луга. Мы так рады что уехали из пансиона! Тут так свободно и хорошо! Останемся тут на 6 недель. Воздух чудной, и даже собака есть: «Ture».
Вообще нам здесь очень, очень нравится.
Как Вы поживаете? Как Оля? Мы почти каждый день ездим в «Tuskulum»**. «Tuskulum», это чудное место, так скалы и чудесный сильный водопад. До свидание. Крепко Вас целую.
Ваша Ася.
P.S. Мы будем читать маме вслух, книги которые Вы нам подарили. Такие они чудные.
__________
* Гостиница у подножья скалы (нем.).
** «Чудное место» близ Санкт Блазиен вызывает у юной Аси ассоциации с известным живописным древним городом Тускулумом, расположенным в горах недалеко от Рима.
Для продолжения лечения М.А. Цветаева в конце лета 1905 г. семья Цветаевых из Германии перебралась в Ялту.
Речь идет о книге: «Царь Иоанн Грозный, его царствование, его деяния, его жизнь, современники и деятели в портретах, гравюрах, живописи, скульптуре, памятниках зодчества и пр. и пр.». Под ред. Н. Головина и Л.М. Вольфа. СПб.: Т-во М.О. Вольф, 1904.
В Ялте сестры Цветаевы занимались с репетитором:
«К нам ходит учительница Мария Ивановна Кандыкина ― высокая, грузная, пожилая, резкая, с низким голосом, темная, с проседью. Мы учимся хорошо, как всегда, со страстью готовим уроки. Нас хотят подготовить к весне в четвертый и второй классы гимназии. О Марусе сомнений нет, а я сильно забыла русский»
Андрюша. — Цветаев Андрей Иванович (1890–1933), единокровный брат М. Цветаевой. Учился в Московской 7-й гимназии (в 1908 г. перешел в 8-й выпускной класс), в 1909–1916 гг. — студент юридического факультета Московского университета; впоследствии оставил юриспруденцию, работал в Госторге экспертом по картинам.
В.И. Цветаева.
Д.И. Иловайский.
Добротворские жили в Тарусе. Марина и Ася Цветаевы провели в Тарусе с единокровной сестрой Валерией весну 1907 г. Рождественские дни семья проводила в своем московском доме в Трехпрудном пер., 8.
Дворник, молодой парень. Жил при кухне в доме Цветаевых.
«Как всегда, принесли елку, поставили в зале. Теперь она не была такая большая, как в детстве, до потолка»
Андрей Цветаев.
Пересказать письмо от Валерии Цветаевой, видимо, должна была старшая дочь Добротворских, Надежда (1882–1943).
Речь идет об обычаях красить и дарить яйца на Пасху и рассылать открытки на Рождество.
Прислуга Добротворских, «…пожилая ласковая Катя, многолетняя помощница Елены Александровны» (Цветаева А. стр. 51).
Данное послание, как и стихотворение, датируется днем отъезда Цветаевой из Орловки. Однако отослано оно было позднее (см. письмо 8-08 и коммент. 5 к нему). Орловка — имение Юркевичей в Чернском уезде Тульской губернии, находилось неподалеку от тургеневских и толстовских мест, принадлежало Александре Николаевне (урожд. Иванской; 1865–1934) — матери адресата. Орловка славилась открытостью дома, гостеприимством хозяев, обстановкой высококультурного интеллигентного быта. В доме было много музыки, игр, веселья, привлекала верховая езда.
…избалованный… — ироническое обращение к адресату, возможно, вызвано отзывом о нем Софьи Юркевич (см. письмо 4-08). Понтик — семейное прозвище П.И. Юркевича.
Цветаева вспоминает о верховой езде с Юркевичем в письме 1916 г. (см. письмо 6–16).
Горбачёво — поселок с одноименной железнодорожной станцией в Тульской губернии.
В первой публикации (и затем в СС-6) письмо ошибочно датировано 21 июня 1908 г. Как следует из содержания письма (отъезд из Орловки), правильная дата ― 22 июля. См.: Минувшее. стр. 343; СС-7. стр. 732.
Об увлечением Цветаевой революцией в детские и отроческие годы рассказано ее младшей сестрой (Цветаева А. стр. 203–205). О «революционности» юной Цветаевой писали также ее гимназические подруги, например В.К. Генерозова:
«Преклоняясь перед борцами революции, Марина мечтала и сама принимать участие в борьбе за свободу и светлое будущее людей. Марина старалась и меня познакомить с революционным движением, снабжая меня запрещенными в то время книгами…»
«С 14-ти до 16-ти летя бредила революцией…» — спустя несколько лет писала Цветаева В.В. Розанову (см. письмо 6-14 к нему).
Имеется в виду популярная революционная песня «Вы жертвою пали в борьбе роковой…». Текст песни представляет собой контаминацию двух стихотворений поэта А. Архангельского (наст. фам. и имя Антон Александрович Амосов; 1854–1915) «Идет он усталый, и цепи звенят…» и «Мы жертвою стали в борьбе роковой…» (см.: Вольная русская поэзия XVIII–XIX веков. Сост. С.А. Рейсер. М.: Сов. писатель, 1988). Мелодия восходит к популярной песне «Не бил барабан перед смутным полком…» на стихи Ивана Козлова (перевод из Чарльза Вольфа, 1826). Еще ранее этот мотив заимствовали военные: в связи с похоронами генерала К.И. Бистрома (в 1838 г.) песня была переделана под реалии Кавказской войны (1816–1864), в переделанном виде ее пели казаки.
По воспоминаниям сестры поэта, «Похоронный марш» был неизменным спутником их ялтинской жизни 1905–1906 гг. (Цветаева А. стр. 192). В 1936 г. М.И. Цветаева перевела его на французский язык. Автограф перевода хранится в РГАЛИ.
Мысли о добровольном уходе из жизни не раз приходили к Цветаевой в юности. Подробнее см.: Минувшее. стр. 348.
Культ «мелких дел» возник в период кризиса народничества, когда в середине 1880-х гг. народник Я.В. Абрамов (1858–1906) выступил в газете «Неделя» с проповедью «теории мелких дел».
Правильнее «санинщина» ― по имени главного героя натуралистического романа М.П. Арцыбашева (1878–1927) «Санин», проповедовавшего цинизм и аморальность. Роман впервые увидел свет в 1907 г. (Современный мир. № 1–9); в 1908 г. вышел двумя изданиями (Арцыбашев М. [Сочинения.] Т. 3. Санин. СПб.; 2-е изд. СПб.: Жизнь). Был сразу же переведен на многие языки и вызвал ряд судебных процессов над автором в России и за границей. Увлечение Саниным и его проповедью аморализма было, по мнению М. Горького, «неоспоримым признаком интеллектуального банкротства» современной жизни (Горький М. Собр. соч.: В 30 т. Т. 24. М.: ГИХЛ, 1953. стр. 48). А.И. Цветаева в воспоминаниях отмечала «не наше увлечение молодежи книгами: Вербицкой „Историей одной жизни“, „Саниным“ Арцыбашева (что „всё позволено“ между мужчиной и женщиной) и „Гневом Диониса“ Нагродской (о том же). Это было — чужое» (Цветаева А. стр. 310). Позднее, уже будучи в эмиграции, Цветаева упомянула арцыбашевского героя в статье «Искусство при свете совести»:
«Россия, к ее чести, вернее к чести ее совести и не к чести ее художественности (вещи друг в друге не нуждающиеся), всегда подходила к писателям, вернее: всегда ходила к писателям — как мужик к царю — за правдой, и хорошо, когда этим царем оказывался Лев Толстой, а не Арцыбашев. Россия ведь и у арцыбашевского Санина училась жить!»
Цветаевой предстояла сдача экзаменов при поступлении в 6-й класс гимназии М.Г. Брюхоненко.
Соня. — Юркевич Софья Ивановна (по мужу Липеровская; 1892–1973) — сестра адресата, училась в одной гимназии с Цветаевой. Впоследствии — педагог, автор ряда книг по русской литературе для школьников и учителей. О своих встречах с Цветаевой оставила воспоминания. (См.: Воспоминания. стр. 31–41).
Речь идет о Симе Мусатовой, соученице М. Цветаевой по гимназии A.C. Алферовой в 1907–1908 гг.
Андрей. — См. коммент. 4 к письму 1-06. Мильтон — собака Цветаевых, которую Андрей привозил с собой в Тарусу.
И.В. Цветаев летом 1908 г. бывал на своей даче в Тарусе наездами, когда позволяли служебные дела.
Ася. — Анастасия Ивановна Цветаева в то время училась в гимназии В.В. Потоцкой (в 1908 г. перешла в 4-й класс).
В воспоминаниях Т.Н. Астаповой приводится отзыв Цветаевой об изучавшихся в гимназии естественных науках:
«…по-моему, они скучны. Вот химия мне еще нравится, пожалуй: во время опытов в пробирках получаются такие красивые цвета!»
Цветаева имеет в виду рассказ швейцарского писателя Германа Гессе (1877–1962) «Осенью, пешком», опубликованный в журнале «Русская мысль» (M. 1908. № 4) в переводе А.Ф. Даманской. В последней главе рассказа приведено стихотворение «В раздумье брожу сквозь туман по земле…», оканчивающееся строкой: «И все одиноки»; оно также принадлежит перу Гессе.
Сергей Иванович Юркевич (1888–1919), брат П.И. Юркевича, врач-терапевт. В 1906–1912 гг. — студент медицинского факультета Московского университета, затем — земской врач. Во время Первой мировой войны работал военным хирургом. Умер от сыпного тифа.
О какой размолвке с С.И. Юркевичем идет речь в письме М. Цветаевой, неясно. В воспоминаниях А. Цветаевой описывается первое посещение им цветаевского дома в Москве зимой 1907/08 г.:
«Он сидел на маленьком нашем красном диванчике и говорил о чем-то с Мариной, „наверное, о революционном“, — думала я не очень слушая, любуясь Сережей. Так же неуверенно, то вспыхивая, то преодолевая застенчивость, мгновенно переходившую в гордость, взглядывала на него Марина»
Переписка с ним, по-видимому, не сохранилась.
Рассказ Л.Н. Андреева «Марсельеза» (1903).
Клички собак в Орловке.
B выборе будущей профессии П.И. Юркевич колебался между филологией и медициной. Осенью 1908 г. он поступил на историко-филологический факультет Московского университета, однако под влиянием брата, студента-медика, вскоре перешел на медицинское отделение того же университета.
Намек на российский национальный гимн «Боже, Царя храни». См. коммент. 2 к письму 5-08.
Первое письмо от 22 июля 1908 г. было написано утром (2-08).
См. коммент. 15 к предыдущему письму.
Хиавата. — Можно предположить, что речь идет об опере (или об увертюре к ней) чешского композитора Антонина Дворжака (1841–1904) «Hiawatha» (1892–1895), созданной по поэме американского поэта Генри У. Лонгфелло (1807–1882) «The Song of Hiawatha» (1855).
Установить в точности источник этой аллюзии не представляется возможным. Е.И. Лубянникова не исключает вероятной связи между цветаевской мотивировкой прошлогодней ссоры с ней С. Юркевича (см. письмо 2-08) и образом Гайаваты — пророка, учителя. Ср. такие строки поэмы:
И придет Пророк на землю
И укажет путь к спасенью;
Он наставником вам будет.
Будет жить, трудиться с вами.
Всем его советам мудрым
Вы должны внимать покорно…
(Лонгфелло Г. Песнь о Гайавате. Пер. И.А. Бунина. СПб.: Изд. Т-ва «Знание». 1903. стр. 10–11).
Поэма была хорошо известна в России; полный ее перевод осуществлен И.А. Буниным в 1896–1903 гг. В других переводах выходила под названиями «Песнь о Гиавате» и «Гайавате» (Новый мир. 1995. № 6. стр. 121).
Неясно, о ком идет речь. Это могла бы быть французская девочка Анна Ажерон, но, согласно воспоминаниям А.И. Цветаевой, она гостила в Тарусе летом 1907 г. (Цветаева А. стр. 237–242).
Вероятнее всего, имеется в виду Анатолий Корнелиевич Виноградов (1888–1946) — будущий писатель; в 1906–1912 гг. — студент философского отделения историко-филологического факультета Московского университета (ученик И.В. Цветаева), в 1921–1924 гг. — директор Государственного Румянцевского музея. Знакомый сестер Цветаевых по Тарусе и Москве был увлечен младшей из них. В 1907 г. началась дружба М. Цветаевой с его сестрой Ниной (см. обращенные к ней стихотворения «Нине» и «„Прости“ Нине» в сб. «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь»). Выведен впоследствии М. Цветаевой в очерке «Жених» (1933; СС-5). Период, о котором идет речь, для Виноградова ― время мучительных религиозных исканий. (См. об этом: А.К. Виноградов у Льва Толстого. Публ. Ст. Айдиняна. — Новый мир. 1994. № 8. стр. 214–221).
Ср. фрагмент записи А.К. Виноградова 1909 г. о Д.С. Мережковском: «Великой волей своей он себя держит и не позволяет пролиться этому огню» (НЗК-2. стр. 57). Указано Ст. Айдиняном.
Этот «вечный» вопрос продолжал волновать Цветаеву и годы спустя. С поисками ответа на него связана одна из важнейших тем ее творчества — «победы путем отказа» (слова С.М. Волконского), наиболее ярко выраженной в стихотворении «Прокрасться…» (1923; СС-2). См. также поздние размышления Цветаевой на эту тему в эссе «Письмо к Амазонке» (1932, 1934):
«Иметь все сказать — и не раскрыть уст, иметь все дать — и не раскрыть ладони. <…> Каждый мой отказ я ощущаю в себе землетрясением. Самое я — сотрясающаяся земля. Отказ? Окаменевшая борьба»
Брюсов Валерий Яковлевич — поэт, критик. См. также письмо 2-10 к нему.
Об этом стихотворении Цветаевой ничего не известно. Позднее к «монастырской» теме она обратилась в стихотворении «А всему предпочла…» (1918: СС-1).
Соня. — См. коммент. 8 к письму 2-08.
Орловка. — См. коммент. 1 к письму 1-08.
«Два гренадера» — баллада немецкого композитора Роберта Шумана (1810–1956) на стихи Генриха Гейне (1797–1865) «Die beiden Grenadiere»; русский текст принадлежит М.Л. Михайлову (1829–1865). Была особенно любима Ф.И. Шаляпиным, и вполне допустимо, что речь идет о граммофонной записи его исполнения
Письмо датируется по упоминанию в нем о концерте в Соковнино.
Цветаевой предстояла сдача экзаменов по алгебре и химии при поступлении в 6-й класс гимназии М.Г. Брюхоненко, где она проучилась до зимы 1910–1911 гг., уйдя из 8-го педагогического класса.
Известие об изменении срока экзамена привез, судя по всему, И.В. Цветаев. В дальнейшем этот срок снова изменился.
Соковнино — село Чернского уезда Тульской губернии, расположенное на оживленной торговой дороге, в 20 верстах от Орловки. Там находилось имение тетки Юркевича по материнской линии, Анны Николаевны Бодиско; возможно, туда и собирались отправиться Юркевичи на музыкальный концерт.
Цветаева приводит первую строфу стихотворения без названия из книги «Земные дали. Вторая книга стихов» (СПб.: Шиповник, 1908. С. 38) революционного поэта Евгения Михайловича Тарасова (1882–1946). В «Ответе на анкету» (1926) Цветаева поставила стихи Тарасова в ряд душевных событий своего отрочества. См. также письмо 8-08 и коммент. 4 к нему.
Буян — кличка одной из собак в Орловке.
Чермашня и Мокрое — название сел в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» (1879–1880). Судя по всему, обитатели Орловки непосредственно связывали эти литературные упоминания с расположенными неподалеку живописными селами Белевского уезда — Чермошны и Мокрое. Между тем первое из названий, использованных писателем, восходит к местам его детства деревне Чермашня (Чермошня, Чермошино) Каширского узда, приобретенной в 1832 г. его родителями. Второй топонимический источник вовсе не имеет отношения к Тульской губернии.
Речь идет о Лидии Александровне Тамбурер (урожд. Гаврино; ок. 1872 — до 1937), друге семьи Цветаевых. Окончила Институт благородных девиц, с 1899 г. занималась зубоврачебным делом; в те годы работала в гимназии им. И. и А. Медведниковых и вела частную практику. В первую зиму знакомства с ней сестер Цветаевых жила на Арбате, д. 19, кв. 2 (в доме Бромлей). В 1908 г. ушла из семьи, порвав с мужем и матерью, и поселилась на Поварской, д. 10, кв. 6. С Тамбурер непосредственно связаны ранние стихотворения М. Цветаевой «Последнее слово», «Эпитафия», «Сереже», «Лучший союз» (сб. «Вечерний альбом»), «Жажда» (сб. «Волшебный фонарь»). В очерке «Отец и его музей» (1936) М. Цветаева вспоминала о Тамбурер:
«Это — наш общий друг: друг музея моего старого отца и моих очень юных стихотворений, друг рыболовных бдений моего взрослого брата и первых взрослых побед моей младшей сестры, друг каждого из нас в отдельности и всей семьи в целом, та, в чью дружбу мы укрылись, когда не стало нашей матери, — Лидия Александровна Т., урожденная Гаврина, полуукраинка, полунеаполитанка ― княжеской крови и романтической души»
См. также: Цветаева А. стр. 256–258. Е.А. Тамбурер была участницей «сред» в религиозно-философском кружке П.И. Астрова (осень 1904–1909 гг.) и «Общества свободной эстетики» (1906–1917). См. подробнее: Белый А. Начало века (стр. 44, 49, 392) и Между двух революций (стр. 197). М.: Худож. литература. 1990.
Эсдечка — социал-демократка. Сведениями об этом лице мы не располагаем. Возможно, это кто-то из революционных друзей единокровной сестры Цветаевой — Валерии.
Володя — Владимир Иванович Юркевич (1885–1964), брат адресата. Морской инженер-судостроитель, выдающийся конструктор. В эмиграции с 1920 г., во Франции — с 1922 г. Неизвестно, была ли Цветаева знакома с ним в России, пересеклись ли их судьбы в Париже. В.И. Юркевичу и его триумфу посвящено множество публикаций в парижской периодике 1930-х гг. В частности, см.: Лукин A. FY (Торжество русской идеи). Последние новости. 1932. 19 окт. № 4259. стр. 2–3; [Б.п.] За «Голубым бантом». — Там же. 1935. 13 июля. № 5224. стр. 4; Днепров Р. У В.И. Юркевича. Возрождение. 1935. 26 мая. № 3644. стр. 4. Биографическую справку о нем см.: Российское зарубежье во Франции. 1919–2000. Биографический словарь: В 3 т. М.: Наука; Дом-музей М. Цветаевой, 2010. Т. 3. стр. 627–628.
См. коммент. 70.
«Фуражка с венчиком» запечатлена Цветаевой в стихотворении «Проснулась улица. Глядит усталая…», датированном мартом 1908 г. (СС-1).
Речь идет о первом ответном письме Юркевича.
Ср. «сценку» из будущей жизни Юркевича, описанную в письме 2-08.
Тасенька ― воображаемая дочь Юркевича.
В 1908 г. торжественно отмечалось 75-летие русского национального гимна «Боже, Царя храни» (музыка А.Ф. Львова, слова В.А. Жуковского); официально был введен в России в конце 1833 г. вместо употреблявшегося в 18161833 гг. английского гимна «God Save the King» композитора и поэта Г. Кэрри (Н. Carey).
След этого пристрастия (как и увлечения поэзией К.Д. Бальмонта) находим в таких ранних (неизвестных) строках Цветаевой:
В зеленой башне всё было странно,
Глядели окна так многогранно,
Как будто взоры мильоны глаз…
(записаны А.И. Цветаевой по памяти, датированы ею приблизительно зимой 1907–1908 гг.).
Ранняя редакция стихотворения впервые опубликована в тексте сказки «О маленькой фее и чабане. Валошская сказка» (Самарская газета. 1896. 11 мая. № 98). Как самостоятельное произведение (редакция не позднее 1903 г.) под заголовком «Легенда о Марко» вышла в издании: Горький М. Песня о Соколе. Песня о Буревестнике. Легенда о Марко. СПб.: Изд. Т-ва «Знание», 1906. С. 8 (Дешевая б-ка Т-ва «Знание». № 1); в дальнейшем при жизни автора не перепечатывалась. Цветаева, по всей видимости, цитирует стихотворение по памяти.
По-видимому, имеется в виду Николай Николаевич Степаненко — преподаватель женской гимназии им. В.П. фон Дервиз, где Цветаева обучалась в 1906–1907 гг., и Московской 4-й мужской гимназии, которую окончили Юркевич и его братья.
Очевидно, речь идет о повторном приглашении С. Юркевич в Тарусу, которое осталось нереализованным (см. настоящую переписку). Что касается первой поездки, то сведения о ее сроках разноречивы. Говоря о ней в своих воспоминаниях, С.И. Липеровская (Юркевич) указывает на лето 1907 г. (см.: Воспоминания. стр. 37–39). А.И. Цветаева относит приезд С. Юркевич в Тарусу к лету 1908 г., а также оспаривает утверждение мемуаристки о том, что М. Цветаева принимала гостью в доме С.Д. Мейн, а не у себя на даче «Песочное» (см.: Цветаева А. стр. 263).
Подразумевается небольшая, левая, светелка на втором этаже тарусского дома Цветаевых. Аналогичную ей правую светелку занимала А. Цветаева.
См. коммент. 6 к письму 2-08.
Речь идет о приезде Юркевича в Орловку.
Cр.: о собственной «победоносности» в эти годы Цветаева позднее упомянет в письме 36–23 к A.B. Бахраху:
«Двадцати лет, великолепная и победоносная…».
Манеру Цветаевой (к тому же близорукого человека) говорить, не глядя на собеседника отмечали многие мемуаристы — например: В.Л. Андреева, O.E. Колбасина-Чернова, М.Л. Слоним, Ю.П. Иваск (см.: Воспоминания. стр. 292, 306, 365, 430).
Речь идет об отъезде Цветаевой из Орловки. См. письмо 2-08.
Здесь, вероятно, игра Цветаевой, восстанавливающей по инициалу имя корреспондентки Юркевича не без намека на библейский персонаж. Ср. ироническое упоминание «всяких Ев и тому подобных прелестей» в письме 2-08.
Цветаева цитирует стихотворение «Бог» из сборника Е.М. Тарасова «Земные дали» (СПб.: Шиповник, 1908. стр. 38), соединив воедино две строфы, 3-ю с конца и последнюю.
О своей «ненужности» Цветаева позднее писала В. Звягинцевой и А. Ерофееву в феврале 1920 г. См. письмо 2-20.
Письмо датируется по упоминанию о нем в письме, написанном между 18 и 27 августа (письмо 10–08).
Ср. в стихотворении «День угасший…» (1915): «Я же люблю слова / И перстни…» (СС-1).
Описка Цветаевой в дате письма. Как следует из содержания писем 2-08 и настоящего, данное письмо написано в августе.
Позднее Цветаева нередко отыгрывалась на своих обидчиках «творчески». Например, выставляла их в смешном и неприглядном виде, как А.К. Виноградова в рассказе «Жених» (1933) и А.Г. Вишняка в эпистолярной новелле «Флорентийские ночи» (1932).
Возможно, это первое знакомство Цветаевой с творчеством Ф.М. Достоевского. Много позже Цветаева признавалась в письме к Ю.П. Иваску, что Достоевский ей «в жизни как-то не понадобился» (СС-7. стр. 387). Приведенные в настоящем письме выдержки из романа «Подросток» в ряде случаев Цветаевой несколько изменены.
Цветаева приводит полный текст стихотворения Е.М. Тарасова «Они лежали здесь в углу…» из книги «Стихи» (СПб.: Новый мир. 1906), написанного в связи с расправой над участниками Декабрьского вооруженного восстания 1905 г. Возможно, Цветаева воспроизвела его по памяти, так как в сравнении с книжным источником имеются разночтения. См. также коммент. 5 к письму 4-08 и коммент. 14 к письму 5-08.
Речь идет о стихотворении, написанном 18 июля 1908 г. См. письмо 1-08.
Кто такие «Евг. Ив.» и «Собко», не установлено.
Датируется по упоминанию сроков отъезда Цветаевой из Тарусы (см. письмо 8-08) и предстоящих экзаменов (см. наст. письмо).
По всей видимости, Цветаева ссылается на фразу из письма 5-08, которое послужило причиной ее эпистолярной размолвки с адресатом.
Возможно, речь идет о стихотворении, упомянутом в письме 8-08:
«Написала одни стихи — настроение и мысли в вагоне 21-го июля, когда я уезжала из Орловки. Прислать?»
Ср. вспоминания А.И. Цветаевой:
«Иногда — и все чаще ― мы шли в синематограф. От картин тех лет в памяти — светлый туман. Каждый наш поход туда погружал нас в романтику, обогащал еще одной печалью, трагедией еще чьей-то судьбы»
Увлечение кинематографом сохранилось у Цветаевой на всю жизнь.
М. и А. Цветаевы были в те годы большими любительницами приключений, мистификаций, шутливых розыгрышей и т. п. О других мистификациях М. Цветаевой тех лет см.: Цветаева А. стр. 238–240, 301–302; Воспоминания. стр. 18, 50.
O том. что М. Цветаева в те годы вела дневник, до сих пор было известно лишь из воспоминаний ее бывшей гимназической подруги В.К. Перегудовой (Генерозовой). Вот что она писала по этому поводу:
«…дневник свой она [Цветаева] начала вести с самого раннего детства, когда она жила с матерью в Италии, в Нерви. <…> Я перечитала тогда все толстые клеенчатые тетради (ее детские дневники), которые Марина постепенно перетаскивала мне <…> Меня поражало, когда я читала ее детские записи, как мог маленький ребенок так осмысленно, почти по-взрослому, описывать свою жизнь, то есть свои радости, горести, игры и шалости, обиды, наказания и прочие детские переживания. В основном же, как в дневниках (уже более старшего возраста), так и в своих письмах, Марина скупо описывала какие-нибудь события из своей жизни, а больше в них было размышлений и рассуждений на самые разнообразные темы»
Дневники Цветаевой времен ее отрочества и ранней юности не сохранились.
Миша — Михаил Семенович Монахов (1890-?), сын сторожа тарусской богадельни и расположенной рядом с ней цветаевской дачи «Песочное». О его семье и о дружбе с ним сестер Цветаевых см.: Цветаева А. стр. 238–240, 263–264. Выведен «рыцарем» младшей сестры в посвященном ей стихотворении VI. Цветаевой «Лесное царство» (Таруса, 1908, сб. «Вечерний альбом»). Дружба эта оборвалась по причине переезда семьи Монаховых в Серпухов после лета 1908 г.
В письме 8-08 от 13 августа 1908 г. Цветаева писала:
«А „больные“ вопросы, Вы правы, теперь не следует затрагивать, лучше когда-нибудь потом».
Речь идет о письме 6-08.
Ср. с фразой из письма 5-10:
«Я когда-то заметила в Вас искорку».
Лёва. — По-видимому, имеется в виду Лев Николаевич Липеровский (1887–1963), брат будущего мужа Софьи Юркевич. Сын священника, в 1907–1913 гг. — студент медицинского факультета Московского университета, затем земский и военный врач; участник московских религиозных кружков. После революции вступил в Братство Св. Алексия, был посвящен патриархом в чин «благовестника». Эмигрировал в Шанхай. Впоследствии жил во Франции, где стал активистом Русского христианского движения, принял священство (умер в сане протоиерея).
Речь идет о письме 7-08.
«Пожалейте меня!». — Со временем эта любовная формула изменилась на: «Пожалеть тебя!» (см. стихотворение 1916 г. «Не сегодня-завтра растает снег…»; СС-1). См. также письмо 6-16:
«Я так стремительно вхожу в жизнь каждого встречного, так хочу ему помочь, „пожалеть“…»
Ср. позднейший отзыв М.Л. Слонима о Цветаевой:
«Одна голая душа. Даже страшно!»
В письме от 13 августа 1908 г. М. Цветаева спрашивала корреспондента: «Как же Вы решили насчет университета?» Юркевич поступил в 1907 г. на медицинский факультет, в 1908/09 учебном году обучался на историко-филологическом факультете, затем с 1910 г. он снова числится студентом медицинского факультета (ежегодные «Алфавитные списки студентов Императорского Московского университета»).
См. коммент. 2 к письму 4-08.
Датируется по черновику письма Юркевича, полный текст которого приводится в предисловии к публикации в «Новом мире». Возможно, его содержание имеет отношение к данному письму Цветаевой и упомянутому в нем инциденту.
Письма и стихи шестнадцатилетней Марины Цветаевой к Петру Юркевичу — это типично цветаевский эпистолярный роман. Поразительно, что из всех ответов Юркевича судьба сохранила черновик одного-единственного, притом того самого, которое и требовалось, чтобы роман получился именно цветаевским. Вот это письмо:
«Марина, Вы с Вашим самолюбием пошли на риск первого признания, для меня совершенно неожиданного, возможность которого не приходила мне и в голову. Поэтому отвечать искренне и просто на Ваш ребром поставленный вопрос, если бы Вы знали, как мне трудно. Что я Вам отвечу? Что я Вас не люблю? Это будет неверно. Чем же я жил эти два месяца, как не Вами, не Вашими письмами, не известиями о Вас? Но и сказать: да, Марина, люблю… Не думаю, что имел бы на это право. Люблю как милую, славную девушку, словесный и письменный обмен мыслями с которой как бы возвышает мою душу, дает духовную пищу уму и чувству. Если бы я чувствовал, что люблю сильно, глубоко и страстно, я бы Вам сказал: люблю, люблю любовью, не знающей преград, границ и препятствий, ты мое счастье, моя радость, жизнь мою превратишь в царство любви. Но чувствую: сказал бы сейчас этой фразой, а не делом, и в скором времени сплоховал бы каким-нибудь позорным образом. Вот Вам мой ответ правдивый, честный и искренний (но не страстный).
Любящий Вас, преклоняющийся перед Вашей сложной, почти гениальной натурой и от души желающий Вам возможного счастья на земле.
(Впервые — Московский комсомолец. 1994. 22 нояб.)
С.И. Юркевич. См. коммент. 15 к письму 2-08. Письмо к нему Цветаевой, о котором идет здесь речь, не сохранилось.
Датируется по содержанию письма Юркевича (см. коммент. к письму 12–08).
По всей видимости, это и последующие признания Цветаевой вызваны ее неудовлетворенностью «ответом» корреспондента.
Герцог Рейхштадтский, или Наполеон II (Жозеф Франсуа Шарль Бонапарт; 1811–1832), — сын Наполеона I и Марии-Луизы, получил титул кроля Римского. С 1814 г. постоянно жил при австрийском дворе, в замке Шенбрунн под Веной, где и умер от чахотки. В 1815 г. был провозглашен французским императором, но никогда не правил. В 1818 г. получил во владение от австрийского императора богемский город Рейхштадт. Пылкая любовь Цветаевой к Наполеону II выражена в таких ранних стихотворениях, как «В Шенбрунне», «Камерата», «Расставание», «Стук в дверь» (сб. «Вечерний альбом»), «Герцог Рейхштадтский» (сб. «Волшебный фонарь»). О неизменном любовном отношении к нему Цветаевой и в зрелые годы см.: Нива Ж. Миф об Орлёнке. По материалам женевских архивов, связанных с Мариной Цветаевой. Звезда. 1992. № 10. стр. 139–143.
Подобное чувство было пережито корреспонденткой в двенадцатилетнем возрасте в связи со смертью Н. Иловайской, о чем позднее Цветаева рассказала в «Доме у Старого Пимена» (1933):
«…эта любовь была — тоска. Тоска смертная. Тоска по смерти для встречи. Нестерпимое детское „сейчас!“. А раз здесь нельзя — так не здесь, раз живым нельзя — так „Умереть, чтобы увидеть Надю“ — так это звалось, тверже, чем дважды два, твердо, как „Отче наш“»
А.И. Цветаева писала о сестре:
«Кого из них [Наполеона I и Наполеона II] она любила сильнее — властного отца, победителя стольких стран, или угасшего в юности его сына, мечтателя, узника Австрии? Любовь к ним Марины была раной, из которой сочилась кровь»
Имеется в виду портрет работы английского живописца Томаса Лоренса (Лауренса; 1769–1830) «Le Roi de Roma» («Король Римский», 1820). Ср. описание этого портрета в воспоминаниях А.И. Цветаевой:
«…овальный портрет отрока Рейхштадтского, знаменитый портрет Лоренса — нежное личико мальчика лет девяти, с грациозной благожелательностью и с недетской печалью глядящее из коричневатых волнистых туманностей рисунка, словно из облаков»
Речь идет о пьесе французского поэта и драматурга Эдмона Ростана (1868–1918), посвященной герцогу Рейхштадтскому (поставлена и издана в 1900 г.). В 1908–1909 гг. Цветаева сделала русский перевод «Орлёнка» (перевод не сохранился). С этого произведения в дневниковой записи Цветаевой 1919 г. начинается список «Мои любимые — в мире — книги». В «Ответе на анкету» (1926) оно же указано в последовательности любимых книг, каждая из которых дает эпоху: «L'Aiglon» Ростана — ранняя юность.
В «Ответе на анкету» Цветаева писала:
«Постепенность душевных событий: <…> с 12 лет и поныне — Наполеониада, перебитая в 1905 г. Спиридоновой и Шмидтом, <…> 16 лет — разрыв с идейностью, любовь к Саре Бернар („Орлёнок“, взрыв бонапартизма, с 16 по 18 лет — Наполеон (Виктор Гюго, Беранже, Фредерик Масон, Тьер мемуары, Культ)»
Ср. воспоминания А.И. Цветаевой: «Ни одна из жен Наполеона, ни родная мать его сына, быть может, не оплакали их обоих с такой страстной горечью, как Марина в шестнадцать лет!» (Цветаева А. стр. 269).
В воспоминаниях А.И. Цветаевой упоминается о попытке самоубийства М. Цветаевой на спектакле «Орлёнок» с участием прославленной французской актрисы С. Бернар (Цветаева А. стр. 326–327). О датировке этого эпизода см. также предположения Е.И. Лубянниковой: Минувшее. стр. 348. Впоследствии Цветаева видела «Орлёнка» (также с Сарой Бернар в главной роли) весной 1912 г. в Париже, во время своего свадебного путешествия.
См. коммент. 4.
Вербицкая Анастасия Алексеевна (урожд. Зяблова; 1861–1928) — писательница, издательница, педагог. Реабилитировала форму бульварного, или сенсационного, романа. Была очень популярна в годы реакции, наступившей после революции 1905–1907 гг. Главные темы ее творчества — вопросы пола и женская эмансипация. Подробнее см.: Грачёва А. Анастасия Вербицкая. Легенда, творчество, жизнь //Лица. Биограф, альм. 5. М.; СПб.: Феникс; Atheneum, 1994. стр. 98–117. «Дух времени» — роман, отражающий жизнь русского общества в периоде 1903 по 1905 г… включая события Московского вооруженного восстания; с 1907 по 1912 г. выдержал три издания и был переведен на несколько европейских языков.
Бауман Николай Эрнестович (псевд. Грач; 1873–1905) — профессиональный революционер, большевик. Убит черносотенцами. Его похороны 20 октября 1905 г. в Москве вылились в трехсоттысячную политическую демонстрацию.
Речь идет об эпизоде, когда Юркевич «не допроводил» Цветаеву до дома. Этот случай послужил поводом для написания стихотворения «Месяц высокий над городом лёг…» (см.: СС-7).
Как вспоминала А.И. Цветаева, в их доме в Трехпрудном переулке, в углах гостиной, у окон, на белых круглых колоннах-постаментах стояли бюсты греческих богов Аполлона и Дианы (см.: Цветаева А. стр. 42, 302). Названия этих скульптур, о которых М. Цветаева пишет как о «статуях», были ей, несомненно, хорошо известны.
Ср. в ее поэме «Чародей» (1914):
Вплываем в царство белых статуй
И старых книг.
…..
Бюст Аполлона — план Музея —
И всё — как сон.
…..
(СС-3. стр. 13).
Имеются в виду либеральные народники, влияние которых усилилось в середине 1880-х гг., в период кризиса народничества («малых дел теория» Я.В. Абрамова, выступление против марксизма Н.К. Михайловского и др.).
Упоминание об автобиографии содержится также в недатированной открытке Цветаевой к В. Генерозовой (см. письмо 16–08). Другими сведениями об этом документе мы не располагаем.
Л.Л. Эллис. См. письма к нему (1909–1910 гг.).
Надо полагать, эта характеристика относится скорее к современным строениям, свое отношение к которым Цветаева высказала в стихотворении «Домики старой Москвы»:
Вас заменили уроды, —
Грузные, в шесть этажей
(СС-7. стр. 172).
Подразумевается дом Цветаевых в Трехпрудном переулке, № 8. По свидетельству А.И. Цветаевой, «крашенный — сколько помню его, с 1897 г., ― коричневой краской» (Цветаева А. стр. 40).
Ср. позднейшее обращение Цветаевой к этому образу в стихотворении «Когда я гляжу на летящие листья…» (1936; СС-2). Здесь налицо явное смещение авторского акцента. Если для юной Цветаевой падение листьев — символ человеческой жизни, то в зрелом поэтическом осмыслении этот образ несет в себе символику человеческой смерти.
Ср. письмо 2-08:
«Поглядите на окружающих <…> неужели это люди? <…> Где же красота, геройство, подвиг? Куда девались герои?»
Степняк Сергей Михайлович (наст. фам. Кравчинской; 1851–1895) — революционер-народник, писатель. Член кружка «чайковцев», участник «хождения в народ», в 1878 г. примкнул к «Земле и воле», убил шефа жандармов Н.В. Мезенцева. В эмиграции основал «Фонд вольной русской прессы». Автор произведений о русских революционерах: романа «Андрей Кожухов» (английский оригинал «The Career of Nihilist». 1889), очерков «Подпольная Россия» (1882) и др. Цветаевой могли быть доступны издания: Степняк С. (Кравчинский С.М.) Андрей Кожухов. Роман. Пер. с англ. Предисл. Г. Брандеса. Женева. Изд. Ф. Степняк. 1898; Степняк-Кравчинский С.М. Собр. соч.: В 6 ч. Ч. 4. Андрей Кожухов. Пер. с англ. и предисл. Ф.М. Степняк. Под ред. и с предисл. П.А. Кропоткина. СПб.: Светоч, 1907. Об увлечении Цветаевой-гимназистки этим романом упоминают ее бывшие подруги В.К. Перегудова (Генерозова) и С.И. Липеровская (Юркевич), последняя вспоминает: «Особенно увлекал Степняк-Кравчинский; Андрей Кожухов стал любимым героем. Марина пополняла арсенал „недозволенных книг“» (Воспоминания. стр. 32).
O своем неподчинении «никакому организованному насилию, во имя чего бы оно ни было и чьим бы именем ни оглавлялось», она позднее писала Ю.П. Иваску (письмо от 4 апреля 1933 г.), а в другом письме (27 февраля 1939 г.) к нему утверждала: «Все мои непосредственные реакции — обратные. Преступника — выпустить, судью — осудить, палача — казнить» (СС-7. стр. 384, 409). Близко знавший Цветаеву В.Б. Сосинский отмечал ее «слабость <…> к побежденным, к проигравшим игру, к людям, выкинутым из истории на свалку» (Воспоминания. стр. 373), что, конечно же, было не слабостью, а нравственным императивом.
Как отмечает современный исследователь, «жизненная позиция „против течения“» была завещана Цветаевой ее матерью — М.А. Мейн. В записи 1919 г. Цветаева вспоминала «ее любовь к очень элементарным, но прекрасным — суть пересилила формы, дошла вопреки форме — стихам [А.К.] Толстого „Против течения“ — девиз ее жизни» (Цветаева М. «Двух станов не боец…» / Публ. и послесл. Е.Б. Коркиной. Наше наследие. 1988. № 1. стр. 73). Помимо материнского завета эта позиция должна была стать самодовлеющей для «мятежницы лбом и чревом» Цветаевой — как безусловный атрибут поэта-романтика.
Cр. в письме 7-08: «Соглашаюсь с Вами, что слишком люблю красивые слова».
Джордано Бруно (1548–1600) — итальянский философ, поэт. По обвинению в ереси был сожжен инквизиторами.
Аввакум Петрович (1620 или 1621–1682) — протопоп, писатель-богослов, основатель русского старообрядчества, идеолог раскола в православной церкви. В 1667 г. заточен в земляную тюрьму, в которой провел 15 лет, после чего сожжен с единомышленниками. Автор знаменитой книги «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» и др. сочинений.
Тамара, Тамар (ок. середины 60-х гг. XII в. — 1207) — грузинская царица (1184–1207), отличалась мудростью и красотой. Причислена к лику святых.
Письмо написано на открытке с видом Генуи. Под изображением приписка М. Цветаевой: «Это генуэзский порт ночью». Почтовый штемпель отсутствует. Открытка, по-видимому, была вложена в конверт, который не сохранился.
Датируется условно по содержанию письма. В начале 1910 г. Генерозова уехала сначала к родственникам в Саратов, затем перебралась в Сибирь, где познакомилась с В.А. Зарембой, своим будущим мужем. Возможно, этим обстоятельством и навеяно содержание письма Цветаевой. Однако мы не исключаем возможности того, что письмо было написано одним-двумя годами ранее предполагаемой выше даты. Поводом для подобных сомнений является упоминание Цветаевой в письме своей автобиографии. О ней она пишет П.И. Юркевичу осенью 1908 г.
О ком идет речь, не установлено.
Софья Юркевич писала о Валентине Константиновне:
«Очень эмоциональная, музыкальная, выступала на вечерах: пела романсы, читала стихи. Ее заветная мечта ― учиться после гимназии музыке — не осуществилась из-за недостатка средств. Так и погиб ее талант»
В 1907 г. Цветаева, проучившись один год, оставила гимназию фон Дервиз. Более года подруги не виделись. Письмо написано под впечатлением первой после перерыва встречи, когда В. Генерозова посетила дом Цветаевых в Трехпрудном переулке.
Переписка Цветаевой и Генерозовой длилась до начало 1910 г., вплоть до отъезда В. Генерозовой к родственникам в Саратов. См. письмо 1-10. В целом переписка Цветаевой и Генерозовой не сохранилась.
На пасхальные каникулы Цветаева с группой соучеников по гимназии М.Г. Брюхоненко совершила поездку в Крым. Эту поездку описала в своих воспоминаниях одна из ее участниц Т.Н. Астапова (Воспоминания. стр. 48–50).
Цветаева проделала этот путь второй раз. Первый, летом 1905 г., она также перенесла с трудом.
«Море до Ялты так качало наш пароход, что мы обе измучились. <…> Маруся выражала свое отношение к качке — беспрерывно. Я крепилась долго, но — сдалась»
См. письмо к В.Я. Брюсову (2-10) и коммент. 2 к нему.
Ваши письма. — Письма Эллиса к М. Цветаевой, по-видимому, не сохранились. В частном собрании находится книга Ш. Бодлера «Мое обнаженное сердце» в переводах Эллиса (М.: Дилетант, 1907) с его дарственной надписью Цветаевой:
Дорогой Марине Ивановне Цветаевой от горячего поклонника ее чуткой, глубокой и поэтической души. Эллис.
Le Poête est semblable au prince des nuées
Qui hante la tempête et se rit de l'arche
Exilé sur le sol au milieu des huées,
Ses ailes de géant l'empêchent de marche
______________
* Поэт, вот образ твой! …ты — царь за облаками;
Смеясь над радугой, ты буре вызов шлешь!
Простертый на земле, освистанный шутами.
Ты исполинских крыл своих не развернешь!
(из стихотворения «Альбатрос». Сб.: Бодлер Ш. «Цветы зла» М., 1908. Пер. с фр. Эллиса).
Сны в творчестве Цветаевой, в том числе эпистолярном, занимают важное место. Сон она называла «любимым видим общения». См., например, на эту тему посмертное письмо к P.M. Рильке (31 декабря 1926 г.), письма к Б. Пастернаку (9 февраля 1927 г.), C.H. Андрониковой-Гальперн (2-14 августа 1932 г.), А. Берг (26 ноября 1938 г.). Подробнее см.: Айзенштейн Е. Сны Марины Цветаевой. СПб., 2003.
Летом 1909 г. М. Цветаева училась в Alliance Française (курсы французской литературы) в Париже. Чувство одиночества и тоски, которая она испытывала в своей первой самостоятельной поездке за границу, нашло отражение в написанном в эти дни стихотворении «В Париже» (СС- 1).
Известно еще об одном письме Эллису, посланном Цветаевой из Парижа. Его содержание связано с нашумевшим в свое время инцидентом. Вот что писала об этом газета «Русские ведомости» от 5 августа 1909 г.:
«На днях в читальном зале Румянцевского и Публичного музеев обнаружено злоупотребление с книгами одного из постоянных посетителей библиотеки, некоего литератора Л. Коб<ылин>ского, писавшего в декаденских журналах под псевдонимом „Эллис“. Этот посетитель из выдаваемых ему книг для чтения вырезывал страницы текстов и брал себе. Проделка была замечена одним из служителей…»
Узнав о грозящих Эллису неприятностях, Цветаева пишет ему письмо в поддержку. Содержание этого письма, которое, видимо, не сохранилось, в пересказе Эллиса Андрею Белому приводит A.B. Лавров в комментариях к мемуарам А. Белого:
«Вчера вдруг получаю письмо из Парижа от старшей дочери Цветаева, Маруси, моей большой поклонницы. Она все узнала от Аси, которая, кажется, не понимает серьезности дела. Маруся мне пишет, что она веря в меня и не требуя никаких доказательств, считает своей обязанностью сделать всё, чтобы меня спасти — „Если с вами что-нибудь сделают, я застрелюсь!“ — пишет она… „Вас не смеют судить, и если бы вы раскрали ½-у музея, то все равно они не смеют вас судить!..“ Она пишет, что немедленно едет в Россию и „пойдет на всё“… Быть может, это детская, смешная грёза, но меня это тронуло до невыразимости»
Л.А. Тамбурер, познакомившая Эллиса с сестрами Цветаевыми.
Речь идет о частном книжном магазине Вольфа в Москве, на Кузнецком мосту. Вольф Маврикий Осипович (польское имя Болеслав Маурыцы; 1825–1883) — русско-польский издатель, книгопродавец.
В юности Цветаева увлекалась творчеством Ростана (Rostand), особенно драмой «Орленок», которую она переводила в 1908–1909 гг. на русский.
«…Марина, забыв обо всем, день за днем, и часто глубоко в ночь кидалась в бой несходства двух языков, во вдохновенное преодоление трудностей ритма и рифмы. Любимейший из героев, Наполеон II, воплощался силой любви и таланта, труда и восхищенного сердца, — в тетрадь. Перевоплощался из французского языка — в русский»
Перевод пьесы не сохранился.
Римский король — Наполеон II, герцог Рейхштадтский, герой пьесы «Орленок». См. письмо 13–08 и коммент. 3 к нему.
Мелисанда, графиня Триполийская, жившая в XII в., героиня пьесы Ростана «Принцесса Грёза»; она была воспета Г. Гейне в стихотворении «Жоффруа Рюдель и Мелисанда Триполи» и в его поэме «Иегуда бен Галеви».
Встреча А. Цветаевой с Брюсовым описана в ее воспоминаниях (Цветаева А. С. 282). М. Цветаева посвятила этому эпизоду стихотворение «Недоумение» (СС-7).
Лето 1910 г. М. и А. Цветаевы провели в местечке Лохвиц в горной части маленького городка Вайсер-Хирш, под Дрезденом, в семье пастора Бахмана. М. Цветаева вспоминала об этой поездке в дневниковой прозе «О Германии» (1919; СС-4). См. также: Цветаева А. стр. 331–341. Возможно, письмо датировано по новому стилю, принятому в то время в Германии.
Манн Генрих (1871–1950) — немецкий писатель. «Богини». — В России трилогия «Богини, или Три романа герцогини Асси (Диана, Минерва, Венера)» вышли в свет в составе Полного собрания сочинений Г. Манна (т. 1–3. Пер. В.М. Фриче. М.: Современные проблемы, 1909–1910). «Голос крови». — Под таким названием в переводе М. Славинской и Р. Ландау (М.: Польза В. Антик и Кº. 1909) был опубликован роман Г. Манна «Zwischen den Rassen» («Между расами») (München: A. Langen. 1907). Свободно владея немецким языком, Цветаева, вероятнее всего, читала Г. Манна на языке оригинала. В прозе «О Германии» упоминается о чтении ею в Вайсер-Хирш романа «Zwischen den Rassen». Ее отзыв о трилогии «Богини» и других произведениях писателя см. также в письме 1-11 к М.А. Волошину.
D'Annunzio. — Д'Аннунцио Габриеле (1863–1938), итальянский писатель, сторонник идеи «сверхчеловека» и диктатуры «сильной личности».
«Огонь» — роман «Il fuoco» (1900); в России был опубликован под названием «Огонь жизни» (СПб., 1901). «Наслаждение» — роман «Il piacero» (1899) (M.: Идея, 1908). «Девы скал» — роман «Le vergini delle rosse» (1895), выдержал несколько изданий.
О своем отношении к книгам Цветаева высказывается в письме 13–11 к М.А. Волошину.
Место и дата написания установлены по почтовому штемпелю. См. предыдущее письмо.
Цветаева шуточно так называет сестру Асю.
Правильно: Нёвшатель. город в Швейцарии, где в это время находился А.И. Цветаев.
Мусагет ― символистское издательство, организованное в 1909 г. в Москве Э.К. Метнером (1872–1936) при ближайшем участии А. Белого и Эллиса, а также литераторов A.C. Петровского (1881–1958) и М.И. Сизова (1884–1956). Одним из основных направлений деятельности издательства был выпуск сборников современных русских поэтов-символистов.
Речь идет об «Антологии», единственном коллективном поэтическом сборнике, вышедшем в издательстве «Мусагет» (июнь 1911 г.). Цветаева, видимо по просьбе Эллиса, дала для антологии несколько стихотворений, не вошедших в ее первый сборник «Вечерний альбом». В итоге было опубликовано два стихотворения: «Девочка-смерть» и «На бульваре». Упоминаемое в письме стихотворение «Мальчик с розой» в антологию не попало. Позже эти стихи вошли в раздел «Деточки» второго сборника М. Цветаевой «Волшебный фонарь» (М., 1912).
Поездки И.В. Цветаева в Петербург в это время были связаны с приобретением для музея изящных искусств коллекции египтолога B.C. Голенищева и перевозкой ее в Москву. Сообщение Цветаевой Эллису о возможном отъезде отца было обусловлено тем, что после инцидента с библиотечными книгами Эллис мог бывать в цветаевском доме (в Трехпрудном переулке) только в отсутствие И.В. Цветаева. В воспоминаниях А. Цветаевой события, связанные с проступком Эллиса, ошибочно датируются весной 1921 г. вместо августа 1909 г. (Цветаева А. стр. 321–322).
В студии скульптора Константина Федоровича Крахта (1868–1919), приятеля Эллиса, проходили собрания группы поэтической молодежи. Эллис называл этот кружок «Молодым Мусагетом». По свидетельству А. Белого, среди других кружок посещали «Марина Цветаева и молодой Пастернак» (Белый А. Между двух революций. стр. 333).
О каком стихотворении идет речь, неизвестно. Среди дошедших до нас текстов ранней лирики Цветаевой есть два стихотворения, написанных в форме сонета: «Встреча» («Вечерний дым над городом возник…») и «Die stille Strasse». Они вошли в первый сборник «Вечерний альбом» (СС-1).
Первая книга Цветаевой «Вечерний альбом» (М., 1910) была подарена ею Волошину 1 декабря 1910 г. с надписью «Максимилиану Александровичу Волошину с благодарностью за прекрасное чтение о Villiers de L'Isle-Adam. Марина Цветаева» (Библиотека Дома-музея М.А. Волошина в Коктебеле, № 205). Волошин первым отметил явление в поэзии Марины Цветаевой. Его статья «Женская поэзия», посвященная сборнику, появилась 11 декабря 1910 г. в газете «Утро России». Затем о «Вечернем альбоме» были напечатаны отзывы В. Брюсова (Русская мысль. M. 1911. № 2. стр. 233), Н. Гумилева (Аполлон. 1911. № 5. стр. 78), М. Шагинян (Приазовский край. Ростов-на-Дону. 1911.3 окт.). См. указанные рецензии в сб.: Родство и чуждость.
Речь идет о стихотворении М. Волошина «К Вам душа так радостно влекома…», написанном 2 декабря 1910 г. под впечатлением полученного накануне от М. Цветаевой и прочитанного им «Вечернего альбома». Впервые было процитировано, видимо, по памяти, М. Цветаевой в очерке «Живое о живом», опубликованном в «Современных записках» (1933. № 52). Полный текст впервые воспроизведен в кн.: Волошин М. Стихотворения. Л.: Сов. писатель, 1977. стр. 182–183.
Дом Цветаевых в Трехпрудном переулке, № 8.
К письму приложено обращенное к М. Волошину стихотворение «Безнадежно-взрослый Вы? О, нет!..», написанное в тот же день.
Москва, 27-го декабря 1910 г.
Безнадежно-взрослый Вы? О, нет!
Вы дитя и Вам нужны игрушки,
Потому я и боюсь ловушки,
Потому и сдержан мой привет.
Безнадежно-взрослый Вы? О, нет!
Вы дитя, а дети т<а>к жестоки:
С бедной куклы рвут, шутя, парик,
Вечно лгут и дразнят каждый миг,
В детях рай, но в детях все пороки, —
Потому надменны эти строки.
Кто из них доволен дележом?
Кто из них не плачет после елки?
Их слова неумолимо-колки,
В них огонь, зажженный мятежом.
Кто из них доволен дележом?
Есть, о да, иные дети — тайны,
Темный мир глядит из темных глаз.
Но они отшельники меж нас.
Их шаги по улицам случайны.
Вы — дитя. Но все ли дети — тайны?!
(CC-1. стр. 101. Ошибочно указана дата написания 27 ноября 1910 г.).
В предыдущем письме, назначая Волошину встречу в пятницу вечером. Цветаева, по-видимому, упустила из виду, что этот вечер был кануном Нового года и поэтому для встречи неудобен.
Цветаева повторяет слова из своего стихотворения, которое она послала М. Волошину 27 декабря 1910 г. (см. письмо 8-10)
«Яшмовая трость» — книга рассказов французского писателя Анри де Ренье (1864–1935), которого М. Волошин очень ценил, переводил и которому посвятил ряд статей. Следующие две фразы письма Цветаевой относятся, видимо, к «Яшмовой трости», подаренной ей Волошиным накануне, во время их встречи 4 января 1911 г.
Названия книжных магазинов в Москве по именам их основателей. И.И. Готье и М.О. Вольфа. Готье Иван Иванович (1772–1832); Вольф ― см. коммент. 1 к письму 2-10.
Швоб Марсель (1871–1905) — французский писатель. Волошин ценил его книгу «Воображаемые жизни» (1896, русский перевод Л. Рындиной; М.: Гриф, 1909), которую в статье «Ответ Валерию Брюсову» (Русь, 1908. 4 янв.) приводил как образец «субъективных и лирических характеристик» современников. Возможно, что именно ее он рекомендовал Цветаевой.
Далее Цветаева перечисляет следующие произведения немецкого писателя Генриха Манна (1871–1950): трилогию «Богини, или Три романа герцогини Асси» (1903), роман «Голос крови» (русский перевод: М.: Польза. 1909), повесть «Актриса» (русский перевод: журнал «Театр и искусство», 1907), роман «Погоня за любовью» (1904), сборники рассказов «Чудесное» (1903), «Флейты и кинжалы» (русский перевод: М.: Польза, 1908), романы «Маленький город» (1908), «Страна лентяев» (1910), «Учитель Гнус, или Конец одного тирана» (1905).
Отношение Цветаевой к А.П. Чехову осталось неизменным в течение всей жизни.
Вторая строка из стихотворения Ш. Бодлера «Le voyage» («Плаванье», 1859). Буквально: «Вселенная равна его громадному аппетиту». В 1940 г. в своем переводе «Плаванья» (СС-3) Цветаева следующим образом передала безграничность восприятия Вселенной: «За каждым валом ― даль, за каждой далью ― вал» (см. Бодлер Ш. Цветы зла. М.: Наука, 1970. стр. 211).
Следует отметить, что в многочисленных переводах этого стихотворения, начиная с первого, выполненного П. Якубовичем, вторая строфа переводилась вольно. Сравнение первой строфы этого стихотворения в переводах П. Якубовича, Эллиса, В. Комаровского, А. Ламбле, М. Цветаевой приведено в статье А. Саакянц «Марина Цветаева — не Адриан Ламбле» (Вопросы литературы. 1986. № 6. стр. 194–195). Приведем еще один вариант перевода, принадлежащий Е. Рачинской: «Вся вселенная — словно для игр и забав предназначенный зал…» (Новое русское слово. 1977. 9 окт.).
Название частей трилогии Г. Манна «Богини», героиня которой проходит три стадии увлечения — политической борьбой («Диана»), искусством («Минерва»), любовью («Венера»).
При первой встрече с Цветаевой (в то время она была острижена наголо после болезни) М. Волошин сказал:
«Вы удивительно похожи на римского семинариста. Вам, наверное, это часто говорят?»
Цветаева цитирует стихотворение Анри де Ренье «Нет у меня ничего…» из сборника «Les jeux rustics et divins», 1908 («Игры поселян и богов» — фр.). М. Волошин перевел это стихотворение для статьи «Анри де Ренье» (Аполлон. 1910. № 4)
По свидетельству вдовы поэта — М.С. Волошиной, Волошин любил ароматические вещества: зимой в его кабинете в курильнице часто дымился ладан и разные ароматические смолки, приобретенные им в Париже (архив Дома-музея М.А. Волошина в Коктебеле. А. 777).
Возможно, Цветаева имеет в виду стихотворение Вяч. И. Иванова «Вечность и миг» (или «На миг») из сб. «Кормчие звезды» (М.: СПб., 1901). Можно предположить также, что речь идет об устном отзыве Иванова о поэзии Цветаевой, о котором упомянуто в очерке «Пленный дух»:
«…он мне сказал, что мои стихи — выжатый лимон»
Продолжая открывать Цветаевой писателя, которым был в то время увлечен, Волошин подарил ей и этот роман А. де Ренье. Позднее, в очерке «Живое о живом», Цветаева так вспоминала о своем первом впечатлении от «Встреч господина де Брео»:
«Восемнадцатый век. Приличный господин, но превращающийся временами в фавна. Праздник в его замке. Две дамы маркизы, конечно, — гуляющие по многолюдному саду и ищущие уединения. Грот. Тут выясняется, что маркизы искали уединения вовсе не для души, а потому, что с утра не переставая пьют лимонад. Стало быть — уединяются. Подымают глаза: у входа в грот, заслоняя солнце и выход, огромный фавн, то есть тот самый Monsieur de Breot. В негодовании захлопываю книгу. Эту — дрянь, эту — мерзость — мне?»
Один из разделов «Вечернего альбома» озаглавлен «Только тени».
Л.А. Тамбурер.
О каком недоразумении идет речь, установить не удалось. Однако поскольку в переписке Цветаевой и Волошина наступает длительный перерыв, в качестве предположения о причине размолвки напомним следующую сцену, описанную в очерке «Живое о живом» и связанную все с тем же романом А. де Ренье:
«С книгой в руках и с неизъяснимым чувством брезгливости к этим рукам за то, что такую дрянь держат, иду к своей приятельнице и ввожу ее непосредственно в грот. Вскакивает, верней, выскакивает, как ожженная.
— Милый друг, это просто — порнография! (Пауза.) За это, собственно, следовало бы ссылать в Сибирь, а этого… поэта, во всяком случае, ни в коем случае, не пускайте через порог! (Пауза.) Нечего сказать — маркизы!..Тотчас же садитесь и пишите: „Милостивый государь“ — нет, какой же он государь! — просто без обращения: Москва, число. — После происшедшего между нами — нет, не надо между нами, а то он еще будет хвастаться — тогда так: „Ставлю вас в известность, что после нанесенного мне оскорбления в виде присланного мне порнографического французского романа вы навсегда лишились права переступить порог моего дома“. Подпись. Всё»
Стихотворение было впоследствии включено Цветаевой в сборник «Волшебный фонарь» (М., 1912) под заглавием «Кошки» и с посвящением «Максу Волошину».
Л.А. Тамбурер.
Романы французской писательницы Жорж Санд (Аврора Дюпен, в замуж. Дюдеван; 1804–1876) «Консуэло» (1842–1843), «Графиня Рудольштадт» (1843–1844), «Жак» (1834).
Дракконочка, Драконочка, Драконна — дружеское прозвище Л.А. Тамбурер. Сохранились автографы, обращенные М. Цветаевой к Л.А. Тамбурер: открытка с изображением скульптурного портрета Сары Бернар работы Лерна Жерома с надписью Цветаевой на обороте: «Милой Драконне от МЦ. Август 1909 г. Париж» (в то лето Цветаева посещала трехмесячные курсы старофранцузской литературы в Школе языков в Париже) и сборник Цветаевой «Из двух книг» (М.: Оле-Лукойе, 1913) с надписью: «Драконне. Всё слишком искренне ― всегда немного нелепо, — к<а>к эта надпись. Марина Эфрон, урожд<енная> Цветаева. Москва, 5-го марта 1913 г.» (Частное собрание).
А.И. Цветаева.
Елена Оттобальдовна Кириенко-Волошина — мать М.А. Волошина. См. письма к ней.
Ср.: В очерке «Слово о Бальмонте» Цветаева напишет:
«С Бальмонтом — все сказочно. „Дороги жизни богаты“ — как когда-то сказал он в своих „Горных вершинах“. — Когда идешь с Бальмонтом — да, добавлю я»
«Горные вершины» — книга прозы К. Бальмонта (М., 1904). Источник цитаты не установлен.
«Труженики моря» (1866) — роман французского писателя Виктора Гюго (1802–1885).
Французский писатель Александра Дюма-отец (1802–1870); Волошин подарил Цветаевой его пятитомный роман «Жозеф Бальзамо (Записки врача)» (1846), который стал ее любимой книгой.
О «руке подкинутым младенцем» М. Цветаева позже вспоминала:
«…в одно из наших первых прощаний, Макс — мне:
— М<арина> И<вановна>, почему вы даете руку так, точно подкидываете мертвого младенца?
Я, с негодованием:
— То есть?
Он спокойно:
— Да, да, именно мертвого младенца ― без всякого пожатия, как посторонний предмет. Руку нужно давать открыто, прижимать вплоть, всей ладонью к ладони, в этом и весь смысл рукопожатия, потому что ладонь — жизнь <…>
Максу я обязана крепостью и открытостью моего рукопожатия и с ними пришедшему доверию к людям»
После Гурзуфа Цветаева намеревалась приехать в Коктебель в дом М. Волошина. О граммофоне см. коммент. 7 к письму 13–11.
О своем отношению к морю Цветаева впоследствии высказывалась неоднократно. См., например, стихотворение «Наяда» (1928: СС-2), поэму «С Моря» (1926; СС-3), очерк «Мой Пушкин» (1937; СС-5) и многочисленные высказывания в письмах (См.: Мнухин Л. Эпистолярное искусство Марины Цветаевой. В его кн.: Итоги и истоки. Болшево, 2008. стр. 39–40).
Жан Поль (наст. имя и фам. Иоганн Пауль Фридрих Рихтер; 1763–1825) — немецкий писатель. Речь идет о его романе «Озорные годы» (1804–1805).
Заключительные строки стихотворения К.Д. Бальмонта «С морского дна» из сборника «Будем как солнце» (М.: Скорпион, 1903).
Цветаева имеет в виду скалу, выступающую мысом в море, с остатками генуэзской крепости.
«Деревня Гурзуф расположена амфитеатром по юго-западному склону горы, впадающей в море, и состоит из татарских домиков и саклей и более или менее устроенных дач. На вершине скалы (на земле Соловьевой, владелицы <имения> Суук-Су) находятся развалины старой генуэзской крепости. Ниже развалин стоит красивая дача Соловьевой…»
«Мусагет». — См. коммент. 1 к письму 6-10.
О К.Ф. Крахте см. коммент. 4 к письму 6-10.
В 1903 г. сестры Цветаевы недолгое время жили в пансионе «Лаказ» в Лозанне рядом с Женевским озером.
Цитата из сказки Х.К. Андерсена (1805–1875) «Старый дом».
М. Волошин был увлечен гипотезой французского физиолога Рене Кентона (1867–1925) о происхождении жизни из морских глубин, о тождестве «между кровью и морской водой». На М. Цветаеву эта теория произвела впечатление: сам Волошин казался ей «настоящим чадом, порождением, исчадием земли <…> с дремучим лесом вместо волос, со всеми морскими и земными солями в крови» (ЕРО. стр. 166).
Имеется в виду стихотворение Цветаевой «Душа и имя» («Пока огнями смеется бал…»; СС-1).
Бальзамо (Balsamo) и Лоренца (Lorenz) — герои романа А. Дюма-отца «Записки врача. Жозеф Бальзамо».
Мадам де Тансен — Клодина Александрина Герен де Тансен (1682–1749), сестра лионского архиепископа, прославилась своими любовными интригами. Мать философа и математика Жана Лерона д'Аламбера (1717–1783). В 1726 г. была посажена в Бастилию по обвинению в убийстве своего любовника. Выпущенная оттуда, изменила образ жизни и собрала вокруг себя многих знаменитых литераторов. Главное ее произведение: «Mémoires du comte de Comminges».
Граммофон, неоднократно упоминаемый в письмах, был мечтой Цветаевой весь год. Осенью 1911 г. он, наконец, был приобретен.
В начале мая 1911 г. Волошин, в качестве признания, вручил Цветаевой стихотворение «Обманите меня… но совсем, навсегда…» (1911), получив «В ответ стихотворение (Горько таить благодарность…)» (Купченко В. П. Труды и дни Максимилиана Волошина. Летопись жизни и творчества. 1877–1916. СПб.: Алетейя, 2002. стр. 270).
По-видимому, В.Я. Эфрон.
Вероятно, Елена Николаевна Потапенко (урожд. Лампси; 1864 — не ранее 1928) — учительница музыки, бывшая жена писателя Игнатия Николаевича Потапенко (1856–1929).
Пра — прозвище матери М. Волошина. Цветаева так писала об этом ее имени:
«Пра — от прабабушки, а прабабушка не от возраста — ей тогда было пятьдесят шесть лет, — а из-за одной грандиозной мистификации, в которой она исполняла роль нашей общей прабабки, Кавалерственной Дамы Кириенко (первая часть их с Максом фамилии) <…> Но было у слова Пра другое происхождение, вовсе не шутливое — Праматерь, Матерь здешних мест, ее орлиным оком открытых и ее трудовыми боками обжитых, Верховод всей нашей молодости, Прародительница Рода ― так и неосуществившегося, Праматерь — Матриарх — Пра».
См. «Живое о живом» (СС-4. стр. 187), а также коммент. к письмам Е.О. Волошиной.
Коктебельская мифология. В шуточном сонете Волошина «Обед» (16 мая 1911) есть строка: «Опять уплыл недоенным дельфин…». Л.Е. Фейнберг, тоже гость Волошина того лета, вспоминал: «Между другими коктебельскими придумками был дельфин, который будто бы приплывал, чтобы его доили и его молоком лечили слабогрудого Сережу Эфрона» (Фейнберг Л. В Коктебеле, у Максимилиана Волошина. Дон. 1980. № 7. стр. 183).
В тот же день Сергей Эфрон писал сестрам:
8-го июля 1911 г.
Лилька! Сидим сейчас в Феодосийском почтовом отделении. Ты сидишь рядом за столом и что-то пишешь.
Жара несносная. Поезд идет только вечером. Привет всем.
Сергей
Привет милой Влюблезьяне (от шутливого прозвища Е.Я. Эфрон в Коктебеле — «старая влюбленная обезьяна») от не менее милой Марины.
Письмо С. Эфрона печ. впервые по оригиналу, хранящемуся в архиве Дома-музея Марины Цветаевой в Москве. Написано на открытке салона польских художников в Кракове. Последняя фраза вписана рукой Цветаевой.
См. коммент. 1 к письму 16–11.
В начале июля Цветаева и Эфрон направились в Башкирию для лечения С.Я. Эфрона кумысом от туберкулеза.
А.И. Цветаев.
Theophile Gautier (Теофиль Готье; 1811–1872) — французский писатель. Судя по портретам, обладал импозантной внешностью, немного напоминавшей льва.
Написано чрезвычайно мелким почерком на узкой картонной рекламной карточке «Товарищество Эйнем», которая вкладывалась в плитку производимого фирмой шоколада.
См. коммент. 1 к письму 20–11.
Альфонс Доде (1840–1897) — французский писатель.
Петух изображен на обороте рекламной карточки.
А.И. Цветаева.
Возможно, описка Цветаевой, и под инициалами имеется в виду Борис Сергеевич Трухачев (1892–1919) — жених А.И. Цветаевой; вполне вероятно также, что этими литерами обозначен персонаж коктебельских розыгрышей — «Игорь Северянин».
В.Я.Эфрон.
Прозвище Е.Я. Эфрон. Под этим именем — «испанка Кончита» — Елизавета Эфрон принимала участие в мистификациях, которые устраивались в доме М. Волошина. См. об этом: Цветаева А. стр. 374–382.
Уездный город Уфимский губернии.
Коктебельские соседи Волошина: Екатерина Федоровна Юнге (урожд. Толстая; 1843–1913), художница и мемуаристка, троюродная сестра Л.Н. Толстого, и ее сыновья — Александр Эдуардович Юнге (1872–1921) — ботаник и Федор Эдуардович Юнге (1866–1928) — инженер-механик.
О совместной поездке коктебельцев в Старый Крым рассказывает А. Цветаева в своих «Воспоминаниях» (Цветаева А. стр. 391–392).
Олимпиада Никитична Сербинова (урожд. Ермакова; 1879–1955) — жена старокрымского судьи, певица-любительница.
Аделаида Казимировна Герцык (1870–1925; в замуж. Жуковская) — поэтесса, критик, переводчица. О своей дружбе с Герцык Цветаева писала в очерке «Живое о живом»:
«…она в моей жизни такое же событие, как Макс, а я в ее жизни событие, может быть, большее, чем я в жизни Макса»
Свой второй сборник «Волшебный фонарь» М. Цветаева подарила А. Герцык с такой надписью:
«Моей волшебной Аделаиде Казимировне — Марина Цветаева. Москва, 27-го февраля 1912 г.»
Страсти М. Волошина к «мифотворчеству» Цветаева посвятила многие страницы в очерке «Живое о живом» (СС-4).
См. письмо 12–11 и коммент. 2 к нему.
Подробно о пребывании сестер Цветаевых в 1902–1903 гг. в Нерви в Италии см.: Цветаева А. стр. 93–129. Там же говорится об их дружбе с Володей Миллером, сыном хозяина «Русского пансиона». М. Цветаева посвятила ему стихотворения «На скалах» («Он был синеглазый и рыжий…») и «Он был синеглазый и рыжий…» («Костюмчик полинялый…») (СС-1. стр. 37–38 и 138–139).
Точное название книги: Джулио Мости. Драматическая фантазия в четырех частях с интермедией в стихах. Сочинения Н.К. (Н.В. Кукольника). СПб., 1836.
Из стихотворения Н.С. Гумилева «Кенгуру. Утро девушки» из его сборника «Жемчуга» (М. Скорпион, 1910).
Видимо, производное от выражения «лясы точить» — шутить, балагурить, пустозвонить.
Речь идет о малоизвестном поэте и пианисте Николае Васильевиче Павлове (1893-ок.-1942), коктебельском соседе Волошина. Опубликовал в своем сборнике два стихотворения с эпиграфами из произведений М. Цветаевой («Распятые тени». Стихотворения. Одесса, 1917. стр. 48, 54).
Александр Давидович Топольский — поэт и офицер, ему посвящено стихотворение Цветаевой «Белоснежка» («Спит Белоснежка в хрустальном гробу…» СС-7).
Роман немецкого писателя Вильгельма Гауфа (1802–1827). Одно из самых любимых произведений Цветаевой в детстве и юности. Ее детские впечатления от этого романа нашли отражение в раннем стихотворении «Как мы читали „Lichtenstein“» (СС-7).
Речь идет, по-видимому, о какой-то выходке Михаила Сергеевича Лямина (1883-?), двоюродного брата М. Волошина. Лямин был психически больным, страдал манией преследования.
Похоже, что М. Волошин вложил в письмо к Цветаевой отпечатки лап коктебельской собаки Гайдана и свое шуточное стихотворение «Гайдан». В нем от имени пса рассказывается о дружбе с Цветаевой, взявшей его под свое покровительство (см.: Фейнберг Л. В Коктебеле, у Максимилиана Волошина. Дон. 1980. № 7).
Летом 1911 г. Волошин сделал отдельные и групповые фотографии сестер Цветаевых, Эфрон и других обитателей дома.
В начале сентября 1911 г. М. Волошин выехал в Париж в качестве корреспондента ежедневной «Московской газеты» «Разве можно быть сотрудником такой бульварщины?» — спрашивала сына Е.О. Волошина в письме от 19 октября 1911 г. Волошин надеялся на заработок в «Московской газете», который позволил бы ему жить в Париже. Однако редакция подолгу задерживала гонорар и вскоре совсем отказалась от собственного парижского корреспондента. «Как только с моих плеч свалилось бремя позора („Моск<овская> Газ<ета>“), так моя жизнь страшно развернулась и удесятерилась», ― писал он матери в ноябре 1911 г. (ЕРО. стр. 170).
Квятковский Людвиг Лукич (1894–1977) — феодосиец из бедной семьи, в те годы начинающий художник, которого опекали и поддерживали М.А. Волошин, К.Ф. Богаевский, М.В. Сабашникова.
И.В. Цветаев в августе 1911 г. находился по делам музея в Германии, там заболел и вынужден был на месяц лечь в клинику в местечке Штрелен под Дрезденом.
Б.С. Трухачев, за которого вскоре вышла замуж А.И. Цветаева.
Поэт и драматург Эдмон Ростан (1868–1918) был любимым поэтом Цветаевой. О ее отношении к Ростану см. письмо 2-10 и коммент. 2 к нему.
Французская трагическая актриса Сара Бернар (1844–1923), которой Цветаева очень увлекалась, исполняла главную роль в пьесе Э. Ростана «Орленок». Цветаева в 1909 г. ездила в Париж, чтобы увидеть ее в этой роли.
Хозяйка квартиры, у которой М. Цветаева снимала комнату во время своего пребывания в Париже в 1909 г.
M. Цветаева любила повторять, что дата рождения у нее и С.Я. Эфрона в один день — 26 сентября (см., например, следующее письмо). На самом деле дата рождения С.Я. Эфрона — 29 сентября (на основании метрического свидетельства, хранящегося в частном архиве).
A.C. Эфрон вспоминает этот «граммофон с трубою в виде гигантской повилики: в нем жили голоса цыганок» (Эфрон А. стр. 56).
Айза — экономка в доме Цветаевой.
Второй сборник стихов М. Цветаевой «Волшебный фонарь» вышел в свет в феврале 1912 г.
По сравнению с первым сборником вторая книга М. Цветаевой была встречена более сдержанно. См., например, отклики Н. Гумилева (Аполлон. 1912. № 5), Б. Лавренева (под псевдонимом «Б. Сергеев». Жатва. 1912), В. Брюсова (Русская мысль. 1912. № 7), В. Ходасевича (альманах «Альциона», кн. 1, 1914) и др. в кн.: Родство и чуждость.
Л.А.Тамбурер.
Цветаева вспоминает, как осенью 1910 г. она отнесла рукопись своего первого сборника («Вечерний альбом») в типографию и издала за свой счет. См. подробнее: Мнухин Л. Первая книга М. Цветаевой // Индивидуальность писателя и литературно-общественный процесс. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1979. С. 166–174.
Е.О. Волошина.
Кафтаны («шушуны») Е.О. Волошина шила сама, украшая их вышивкой, коктебельскими камушками, металлической нитью и т.п.
Е.Ф. Юнге, А.Э. Юнге (см. коммент. 10 к письму 22–11), Дарья Андреевна Юнге (урожд. Котлярова, в первом браке Деген; ок. 1885–1955) — жена А.Э. Юнге.
Об этом есть в письме М. Волошина к матери:
«О твоем знакомстве с С.А. Толстой мне писала уже Марина, еще подробнее, чем ты (о курице и орле). Это всё очень поучительно»
Софья Андреевна Толстая (урожд. Берс; 1844–1919) — вдова Л.Н. Толстого.
В.Я. Эфрон поступила осенью, по рекомендации Волошина, в студию пластического танца Э.И. Рабенек.
Первоначально свадьба М. Цветаевой и С. Эфрона намечалась на 7–8 января 1912 г. (как сообщала сыну 4 декабря 1911 г. Е.О. Волошина), потом она была отложена «до 16 января» (ее же письмо от 1 января 1912 г.). Венчание состоялось 27 января 1912 г. в Палашевской церкви в Москве, и Е.О. Волошина была посаженной матерью. Волошин приехал в Москву 8 февраля 1912 г. (НИСП. стр. 459).
Филолог-классик, переводчик, поэт Владимир Оттонович Нилендер (1883–1965) — адресат «Вечернего альбома» Цветаевой. В канун 1910 г. В.О. Нилендер сделал М. Цветаевой предложение и получил отказ. Ему посвящено несколько стихотворений М. Цветаевой в сборниках «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь» — «На прощанье», «Встреча» («Гаснул вечер, как мы умиленный…»), «Детская», «Невестам мудрецов», «Надпись в альбоме», «Очаг мудреца» и др. (См.: СС-1). Сохранился экземпляр книги «Фрагменты» Гераклита Эфесского (М.: Мусагет, 1910) в переводе Владимира Нилендера, принадлежавший М. Цветаевой. На авантитуле книги ее надпись: «Марина Цветаева. Москва, 7-го октября 1910…. „Они покой находят в Гераклите“… (Вечерний альбом. „Невестам мудрец<ов“>)». В книге имеются многочисленные пометы М. Цветаевой и С. Эфрона (хранится в частном собрании).
Об увлечении М. Цветаевой Наполеоном см. также: Письма к Анне Тесковой. стр. 187.
Во время свадебного путешествия М. Цветаева и С. Эфрон были во Франции, Германии и Италии.
«Общество свободной эстетики» — литературно-художественное объединение в Москве, одним из руководителей которого был В.Я. Брюсов. Приводим газетную заметку об упоминаемом Цветаевой вечере ― ее первом публичном выступлении:
«У ЭСТЕТОВ
Запасная столовая Литературно-Художественного кружка переполнена. Около 200 слушателей собралось на очередное заседание „Общества свободной эстетики“, посвященное „поэтам“. Посреди зала маленький столик, за которым поэты читают свои произведения. Кругом, в углах, проходах сидят и стоят слушатели. В публике много популярных москвичей. Вот грузная фигура В.А. Серова, мелькает профиль Валерия Брюсова, „на минуточку“ появляется, прислушиваясь к стихам, Влад. Ив. Немирович-Данченко. Много хорошеньких женских головок, изящных туалетов. Своей элегантностью выделяются: Е.П. Носова, Н.Г. Высоцкая, С.Р. Полякова, Е.Я. Каялова, И.К. Альбрехт.
Один за другим проходят перед слушателями около 20 поэтов. Особенное внимание привлекает Валерий Брюсов, читающий ряд не появившихся еще в печати стихов. Долгие, неумолкающие аплодисменты провожают его. Интересные стихи читают: Борис Садовской, В. Ходасевич, С. Рубанович, Н. Львова. „Дуэтом“ читают в унисон сестры Цветаевы стихи старшей из них — Марины Цветаевой.
По-немецки прочел несколько своих переводов из Валерия Брюсова и собственных стихов Максимилиан Шик, по-французски — переводы из современных русских поэтов Жан Шюзвиль»
В письме М. Волошину С. Эфрон писал 4 ноября 1911 г.:
«Вчера Марина с Асей читали стихи в Эстетике. Их вызывали на бис. Из всех восемнадцати поэтов, читающих свои стихотворения, они пользовались наибольшим успехом»
Жанна (Иоанна) Матвеевна Брюсова (урожд. Рунт; 1876–1965) — жена В.Я. Брюсова, переводчик.
Ниника — детское имя дочери К.Д. Бальмонта и Е.А. Бальмонт (Андреевой) Нины Константиновны Бальмонт (1901–1989, в замуж. Бруни).
Речь идет об эпизоде, пересказанном многими мемуаристами. Vache — (корова) — презрительная кличка полицейских во Франции. Бальмонт шел в Париже по улице с Е. Цветковской и увидел, что у нее раскрылась сумочка «Ваш сак!» — сказал он ей, проходя мимо полицейского, а тому послышалось «vache sale» («грязная корова») — и Бальмонта судили за оскорбление полиции.
12 ноября 1911 г. Волошин писал матери:
«Свадьба Марины и Сережи представляется мне лишь „эпизодом“ и очень кратковременным. Но мне кажется, что это скорее хорошо для них, т<а>к к<а>к сразу сделает их обоих взрослыми. А это, мне кажется, им надо»
Вероятно, в том же духе он высказался о венчании и самой Цветаевой, ответом на что и явилось настоящее письмо. В очерке «Живое о живом» Цветаева писала:
«В ответ на мое извещение о моей свадьбе с Сережей Эфроном Макс прислал мне из Парижа вместо одобрения или, по крайней мере, ободрения — самые настоящие соболезнования, полагая нас обоих слишком настоящими для такой лживой формы общей жизни, как брак. Я, новообращенная жена вскипела: либо признавай меня всю, со всем, что я делаю и сделаю (и не то еще сделаю!) — либо…»
О получении письма Е.О. Волошина сообщала сыну:
«Только что входила в мою комнату Марина и прочла нам (мне, Лиле, Вере) часть твоего письма к ней; чтение аккомпанировалось нашим дружным хохотом, хотя мы трое вполне уверены, что это бракосочетание лишь самый кратковременный „эпизод“, который для Сергея будет иметь самые плачевные последствия; он уже теперь выбит из колеи, и ему суждено остаться вековечным гимназистом на шее у сестер, которые в отчаянии от всей этой истории»
В письме к сыну 15 октября того же года Е.О. Волошина писала:
«… Марина женится на Сереже; свадьба в январе. Все это произошло на днях после, думаю я, крупного разговора Марины с отцом, в котором он заявил, что не желает видеть в доме своем Сергея. Они смешные и жалкие дети, и так хотелось бы, чтобы были они и милыми детьми, но нет в них очарования, присущего детству, юности, напротив, так резко иногда проглядывает в них черствость, сухой эгоизм старости, и так жалко их делается и досадно…»
Цветаева рекомендует Эллису Е.Я. Эфрон, сестру мужа, отправлявшуюся за границу. Эллис в это время находился в Берлине.
…готическая девушка с Библией в руках! — На обложке сборника стихов Эллиса «Stigmata» (Мусагет, 1911) изображена скульптура девушки с книгой, украшающая стену готического собора. Автор рисунка — Ася Тургенева.
Письмо написано на обороте фотокарточки М. Цветаевой и С. Эфрона.
Неизвестно, о какой книге идет речь. До этого времени у М. Волошина вышла только одна книга (Стихотворения. 1900–1910. М.: Гриф, 1910), но ее он наверняка уже подарил М. Цветаевой.
Шуточное прозвище Б.С. Трухачева.
М. Цветаева и С. Эфрон выехали из Москвы в заграничное путешествие только 29 февраля 1912 г.
Тио, Тьо (от слова «тетя») — домашнее прозвище Сусанны Давыдовны Мейн (1845–1919) — швейцарской воспитательницы матери М. Цветаевой, второй жены ее деда, А.Д. Мейна; жила в собственном доме в Тарусе.
А.Я. Трупчинская не одобряла раннюю — в 18 лет — женитьбу брата, еще не кончившего гимназический курс.
Родственники — А.Я. Трупчинская и ее муж, A.B. Трупчинский.
А.Я. Трупчинская.
Рабенек Елена (Элла) Ивановна (урожд. Бартельс, в первом браке Книппер; 1875–1944) преподавала сценическое движение в Художественном театре, руководила собственной школой ритма и грации. См. коммент. 6 к письму 31–11.
В Доме-музее М. Волошина в Коктебеле хранится корректурный экземпляр сборника «Волшебный фонарь» с правкой автора и надписью на титуле:
«По тщательном исправлении слов и знаков разрешаю печатать в количестве 500 экз<емпляров>. Марина Цветаева».
После выхода книги М. Цветаева подарила сборник М. Волошину с надписью:
«Милому Максу с благодарностью за Коктебель. Марина. Москва, 11-го февраля 1912»
См. коммент. 1 к письму 32–11.
29 февраля 1912 г. молодожены М. Цветаева и С. Эфрон уехали из Москвы в свадебное путешествие.
Одно время Цветаева подписывалась фамилией мужа.
Б.С. Трухачевым.
Снимки не сохранились.
А.К. Герцык.
Письмо написано на открытке и отправлено из Кирхгартена (под Оренбургом). М. Цветаева и С. Эфрон в это время продолжали заграничное свадебное путешествие.
Во время путешествия молодоженов С. Эфрона не покидали приступы грусти: в Париже он побывал на могилах отца, матери и брата (горе было еще свежо).
К 13 мая М. Цветаева и С. Эфрон возвращаются в Москву, чтобы присутствовать на общероссийских и семейных торжествах: 31 мая в Москве на Волхонке состоялось открытие Музея изящных искусств имени императора Александра III; осуществилась многолетняя мечта его основателя, И.В. Цветаева.
М.А. и Е.О. Волошины находились в Москве (по пути из Франции в Крым), а затем уехали в Коктебель, куда прибыли 15 апреля 1912 г.
О пребывании четы Эфронов у С.Д. Мейн см. нижеследующее письмо М. Цветаевой.
Йозеф Ланнер (1801–1843) — австрийский скрипач, дирижер и композитор.
В письме от 25 мая 1912 г. С.Я. Эфрон писал сестре Вере:
«Мы сняли особняк на Собачьей площадке (в 4 комнаты). Особняк старинный, волшебный»
См. также коммент. к письму. 11–12.
А.Н. Толстой.
Петр Николаевич Лампси (1869-?) феодосийский городской судья, внук И.К. Айвазовского. С 1920 г. в эмиграции.
«Волшебный фонарь» М. Цветаевой и «Детство» С. Эфрона.
М. Цветаева и С. Эфрон собирались купить собственный небольшой дом на деньги, подаренные им С.Д. Мейн (вдовой деда Цветаевой).
«Волшебным домом» М. Цветаева называла дом своего детства в Трехпрудном переулке (см. стихотворение «„Прости“ волшебному дому». СС-1).
В итоге был найден дом на Б. Полянке, на углу 1-го Казачьего и М. Екатерининского переулков (см. также: Цветаева А. стр. 468–475). Однако переезд в него состоялся не сразу (см. письмо 17–12 и коммент. к нему).
Видимо, за разрешением на право покупки дома, так как С.Я. Эфрон был несовершеннолетним (ему не было еще двадцати лет). Завадский Эдуард Владимирович (1879–1947) — адвокат, присяжный поверенный, был опекуном несовершеннолетнего С.Я. Эфрона (Указ Санкт-Петербургского Сиротского суда от 29 января 1910 г. — НИСП. стр. 468).
Завадский. — См. коммент. 3 к письму 13–12.
Удельная — популярное дачное место под Москвой (Казанская ж.д.)
A.B. Трупчинский был знакомым Завадского.
Н.С. Гумилев писал о второй книге Цветаевой:
«„Волшебный фонарь“ — уже подделка, и изданная к тому же в стилизованном „под детей“ книгоиздательстве <…>. Те же темы, те же образы, только бледнее и суше, словно это не переживания и не воспоминания о пережитом, а лишь воспоминания о воспоминаниях. То же и в отношении формы»
С.М. Городецкий в статье «Женское рукоделие» отметил, что «Волшебный фонарь» «открыто исповедует права женщины-поэта на какую-то особенную поэзию» и что к «причудам женским у Марины Цветаевой присоединяются еще ребяческие» (Речь. 1912. 30 апр.).
Гумилев и Городецкий — основатели «Цеха поэтов» в Петербурге (1911–1914), участники которого были приверженцами нового течения в русской поэзии — акмеизма. В «Цех поэтов» входили О.Э. Мандельштам, A.A. Ахматова, М.Л. Лозинский, В.И. Нарбут и др.
Лицо неустановленное.
Мария Александровна Самарова (1852–1919) — актриса Московского Художественного театра.
Семья Крандиевских: Анастасия Романовна (урожд. Кузьмичева, до замужества носила фамилию отчима — Тархова; 1865–1938), писательница; Василий Афанасьевич (1861–1928), редактор журнала «Бюллетени литературы и жизни»; их дочери — Наталья Васильевна (1888–1963), поэтесса; Надежда Васильевна (1891–1963), скульптор, автор скульптурного портрета М. Цветаевой (1915).
Речь идет о покупке дома в Малом Екатерининском переулке.
Владелицей дома в Малом Екатерининском переулке была Юлия Михайловна Горяинова, вдова коллежского советника.
А.И. Цветаева сняла дом № 8 на Собачьей площадке после рождения сына (9 августа 1912 г.)
По-видимому, речь идет о внутренней перепланировке дома.
Возможно, будущий муж Надежды Крандиевской — Петр Петрович Файдыш (1982–1943), архитектор.
А.Р. Крандиевская.
Речь идет о первой книге А. Ахматовой «Вечер», вышедшей в марте 1912 г. Строки из стихотворений «Он любил три вещи на свете…» и «Память о солнце…», Цветаева цитирует неточно. У Ахматовой: «Он любил три вещи на свете: / За вечерней пенье, белых павлинов / И стертые карты Америки. / Не любил, когда плачут дети, / Не любил чая с малиной / И женской истерики. /…а я была его женой»; «Ива на небе пустом распластала / Веер сквозной. / Может быть, лучше, что я не стала // Вашей женой».
…хвалит критика. — См., например: Городецкий С. Женское рукоделие (Речь. СПб., 1912, 30 апр.), Гиппиус В. Рец. на «Вечер» А. Ахматовой (Новая жизнь. 1912. № 3), Чудовский В. По поводу стихов Анны Ахматовой (Аполлон. СПб. 1912. № 5. стр. 45–50), Брюсов В. Сегодняшний день русской поэзии (Русская мысль. М. 1912. № 7. стр. 22), А<ма>ри (Цетлин М.) Заметки любителя стихов. О самых молодых поэтах (Заветы. СПб. 1912. № 1. стр. 93).
Имеется в виду стихотворение Ахматовой «В Царском Селе», где есть строки: «А теперь я игрушечной стала, / Как мой розовый друг какаду».
Речь идет о стихотворении И. Гумилева «Кенгуру. Утро девушки» (сб. «Жемчуга». М.: Скорпион, 1910).
Датируется условно по содержанию.
Ольга ― О.Д. Иловайская, дочь историка Д.И. Иловайского (см. коммент. 4 к письму 2-05). Первым браком была замужем за Сергеем Матвеевичем Кезельманом (1880-?) (указано Г.И. Лубянниковой). Во втором браке — Матвеева. Жила в Сербии, Германии. Письмо обращено к первому мужу О.Д. Иловайской.
Ольга и ее муж были хорошими знакомыми В.Н. Буниной, знавшей Кезельмана ещё с гимназических лет. В 1933 г., приступая к созданию очерка об Иловайских «Дом у Старого Пимена», Цветаева просила Бунину написать ей об О.Д. Иловайской:
«Судьбу Оли. За кого вышла (знала, но забыла). Жива ли ещё?.. Счастливый ли оказался брак?»
Бунина поддерживала с Ольгой, жившей в то время в Сербии, отношения до самой смерти, помогала ей.
Речь идет о проблемах, возникших при переезде Цветаевой с мужем в собственный дом на Б. Полянке. См. письмо 17–12 к Е.Я. Эфрон.
«Неприятности» супругов Кезельман были связаны с антисемитскими настроениями в семье Иловайских. Бунина вспоминала позднее:
«Оля стала после своего замужества своей в нашем доме, так как родители ей не простили, что она вышла замуж против их воли за человека с еврейской кровью»
Цветаева была проездом в Мюнхене во время своего свадебного путешествия по Франции, Италии, Германии (март — апрель 1912 г.). Кезельман, вероятно, в то же время выезжал в Германию, будучи увлеченным антропософией. Интересно, что позднее (во втором браке) Кезельман и поэт Андрей Белый, член Антропософского общества, были женаты на родных сестрах (указано Е.И. Лубянниковой) — соответственно на Елене Николаевне Кезельман (урожд. Алексеевой) и Клавдии Николаевне Бугаевой (урожд. Алексеевой; 1880–1970).
Речь идет о брошюре Волошина «О Репине», вышедшая под маркой издательства «Оле-Лукойе» (как «Волшебный фонарь» М. Цветаевой и «Детство» С.Я. Эфрона). В ней Волошин пытался осмыслить «катастрофу», постигшую картину Репина «Иван Грозный и сын его Иван», 16 января 1913 г. поврежденную маньяком. Он также описывает диспут об этой картине в Политехническом музее, на котором выступали художники группы «Бубновый валет».
Давид Давидович Бурлюк (1882–1967), участвовавший в упомянутом выше диспуте, писал Волошину 10 марта 1913 г.:
«Я купил сегодня одну книгу „Волошин о Репине“, но еще нужно было штук 5–6. Не могли бы вы устроить мне на льготных условиях — взаимно — я прислал бы вам: „Садок судей II“, „Требник троих“, или „Пощечину общественному вкусу“»
Мария Павловна Кювилье познакомилась с Волошиным в январе 1913 г., была влюблена в него. См.: Труды и дни Максимилиана Волошина. Летопись жизни и творчества. 1877–1916. СПб.: Алетейя, 2002. стр. 311–330.
Волошин с матерью приехали в Коктебель 9 апреля 1913 г., Цветаева с мужем и дочерью, — видимо. 26 апреля. Сохранился пейзаж Волошина, надписанный Цветаевой в этот день: «Милой Марине — в протянутую руку» (Дом-музей М.А. Волошина в Коктебеле).
Дочь Цветаевой и Эфрона — Аля, Ариадна Сергеевна Эфрон (1912–1975) родилась в Москве 5/1 8 сентября.
Портрет, выполненный угольным карандашом, сохранился в фондах Дома-музея М.А. Волошина в Коктебеле.
Лев — домашнее прозвище С.Я. Эфрона.
«Издавна и нежно повелось — Марина звала Сережу Львом, Лёве, он ее — Рысью, Рысихой; сказочные эти клички вошли в домашний, семейный наш обиход, привычно подменяя подлинные имена, и так — до самого конца жизни»
Сестры Субботины, упоминаемые далее под именами Копа и Тюня. Старшая из них — Капитолина — в 1913/14 г. была актрисой Свободного театра.
Эва Адольфовна Фельдштейн (урожд. Леви; 1886–1964) — жена М.С. Фельдштейна. Об упомянутой прогулке Э.А. Фельдштейн на следующий день писала мужу:
«28 мая 1913… У нас дивные дни. В море 16 градусов. Небо синее, ветра почти нет. Мы вчера совершили дивную прогулку Марина, Сережа, Копа, Тюня и я. Были на Карадаге! Ты бы на меня подивился, каким я молодцом шагала. Пра надела мне шаровары!.. И мне было страшно удобно, легко. Все сидели на верхушках свесивши ножки и мне так было страшно, и так голова закружилась, что я стала их бранить. А когда они на это засмеялись, то только крикнула: вы верно в жизни никого еще не потеряли и отошла. Какая я калека. Мне даже горько стало. Но все-таки было дивно. Это горное кольцо, аметистовое, вокруг Коктебеля. Около залива совсем невероятно красиво. Сказочная страна розовых скал с какими горестными морщинами. Тишина и огромное, огромное море, внизу, у ног. Я так наслаждалась и так жадно на всё глядела. И так хорошо было, что мы все такие молодые там сидели. Марина как коза прыгает и бежит на гору, ничего не боится и не устает совсем»
Кафе на берегу моря в Коктебеле, получило название от поговорки «Славны бубны за горами». Принадлежало греку А.Г. Синопли.
М.П. Кудашева. Речь идет о ее влюбленности в М. Волошина.
П.Н. Лампси.
Об этой тарелке Цветаева писала в очерке «Живое о живом»:
«…вывезла ее в 1913 году из Феодосии и с тех пор не расставалась. В моих руках она стала еще на двадцать лет старше. Тарелка страшно тяжелая, фаянсовая, английская, с коричневым побе́лу бордюром из греческих героев и английских полководцев. В центре лицо, даже лик: лев…».
Имеются в виду К.Ф. Богаевский и К.В. Кандауров, друзья, обычно упоминавшиеся вместе.
Мать сестер Субботиных, упоминаемых в письме 3-13.
Речь идет о E.H. Потапенко, сестре П.Н. Лампси. См. коммент. 2 к письму 15–11.
Рогозинский Владимир Александрович (1882–1951) — инженер, архитектор; друг М.А. Волошина. Ему принадлежал автомобиль, упоминаемый в письмах Цветаевой. Жена — Рогозинская Ольга Артуровна (урожд. Лаоссон; 1888-1971).
Сокол — Владимир Александрович Соколов (1889–1965) — актер, режиссер.
Сестра В.А. Рогозинского (в первом браке Гансен, во втором Чукашева; 1878–1943). (Сведения В.П. Купченко.)
В.Я. Эфрон.
Вероятно, Цветаева и ее муж намечали приобрести (получить в наследство?) дом в Тарусе, где жила С.Д. Мейн (Тьо). Цветаева с мужем гостила у нее в Тарусе около месяца летом 1912 г. См. письмо 12–12.
В письме 12–12 к В.Я. Эфрон Цветаева пишет о чудачествах С.Д. Мейн:
«Часы с вальсами Штрауса и Ланнера больше не ходят, она говорит, что это после нашего последнего приезда».
Поездка М.С. Фельдштейна в Германию не состоялась.
В дате слово «июня!» вписано над незачеркнутым словом «мая».
В июне 1913 г. было продано имение Гольдовских Катино (в Тверской губернии, за Лихославлем), где прошли детские и юношеские годы М.С. Фельдштейна и где состоялось его знакомство с женой.
Гехтман Мария Лазаревна (1892–1947) — пианистка, близкая подруга Е.Я. и В.Я. Эфрон.
Халютина Софья Васильевна (1875–1960) — актриса Московского Художественного театра, педагог; в 1909–1914 гг. — руководительница драматических курсов, где учились В.Я. Эфрон и В.А. Соколов.
На острове Святой Елены провел в ссылке свои последние годы Наполеон.
Цеппелин (у Цветаевой: Циппелин) — дирижабль, названный по имени его конструктора, немецкого генерала, графа Фердинанда Цеппелина (1838–1917).
Возможно, француз по фамилии Жулиа, которому Волошин посвятил шуточный сонет «Француз» (Волошин М. Собр. соч. Т. 2. М., 2004. стр. 458, 711). Годы спустя о нем сообщала Цветаева в письме к Е.Я. Эфрон от 7 февраля 1939 г.:
«Слышали ли Вы о смерти М. Julia? Умер несколько лет назад — в каком-то очень важном чине. А помните, как его в последнюю минуту обвинили в краже болгарского белья ― и я его утешала? Иных уж нет, а те — далече…»
…кража болгарского белья… — По-видимому, эпизод из жизни обитателей Коктебеля.
Письмо не сохранилось.
Андрей Иванович Цветаев был наследником отцовского дома в Трехпрудном переулке в Москве.
Прозвище, данное Е.Я. Эфрон: из-за больного сердца она много лежала, Цветаева называла это: «лососиниться на диване».
П.Я. Эфрон вернулся в Россию летом 1913 г. Был болен туберкулезом.
Имеется в виду санаторий имени императора Александра III для легочных больных в Ялте.
С.Я. Эфрон позировал для портрета М.М. Нахман; портрет был ею подарен С.Я. Эфрону и М.И. Цветаевой, после отъезда Цветаевой за границу в 1922 г. хранился у А.И. Цветаевой, в настоящее время его местонахождение неизвестно.
Стихотворение № 2 Из цикла «С<ергею> Э<фрону>», входящего в третью (неизданную) книгу Цветаевой «Юношеские стихи» (1913–1915).
Андрей Борисович Трухачев (1912–1993) — сын А.И. Цветаевой и Б.С. Трухачева.
Цветаева уехала в Москву, чтобы сдать на зиму дом в Малом Екатерининском переулке, поскольку из-за болезни С.Я. Эфрона они предполагали провести зиму на юге.
Лицо неустановленное.
Няня дочери Цветаевой.
Ария Ивана Сусанина из оперы М.И. Глинки «Жизнь за царя» (1836).
Л.А. Тамбурер.
Сын Л.А. Тамбурер от первого брака (р. ок. 1896 г.).
Владимир Аввакумович Павлушков (1883 1920) — врач, племянник Л.А. Тамбурер, ее второй муж.
П.Н. Лампси.
О смерти отца и последних годах его жизни Цветаева позднее написала в письме В.В. Розанову от 6 апреля 1914 г. (см. письмо 6-14)
Т.е. А.И. Цветаева.
П.Н. Лампси.
А.Г. Цирес. См. коммент. 4 к письму 5-14.
По-видимому, съемщики дома Цветаевой в М. Екатерининском переулке.
Возможно, В.А. Павлушков или кто-нибудь из Чичеровых.
П.Я. Эфрон, с которым Цветаева познакомилась в августе 1913 г.
Письмо написано по дороге из Москвы в Крым.
П.Н. Лампси.
М. Кювилье писала стихи как по-французски, так и по-русски. Публиковалась в коллективных сборниках (Второй сборник Центрифуги. М. [1916]; Ковчег. Альманах поэтов. Феодосия, 1920). Отдельными книгами ее стихи не выходили.
Е.Я. Эфрон.
Письмо не окончено.
Прозвище Цветаевой в родственном кругу: «Сидорова коза». По предположению Д.А. Беляева, Сидоровая — некий вымышленный персонаж, провозглашающий серьезным тоном обыденные вещи.
В.А. Соколов.
Неточность в дате: 20 сентября в 1913 г. приходилось на пятницу.
24 сентября 1913 г. Цветаевой написано стихотворение «Байрону» («Я думаю об утре Вашей славы…»). (CC–1).
Первоначально Цветаева предполагала провести зиму на юге, потом, по совету врачей санатория в Ялте, решила возвратиться в Москву, однако дом в М. Екатерининском переулке был сдан. Этим обстоятельством и вызвана просьба о комнатах во втором «обормотнике» в Кривоарбатском переулке.
М.И. Цветаева и С.Я. Эфрон праздновали день рождения в один день — 26 сентября по старому стилю, хотя он родился 29 сентября.
М.П. Кювилье.
«Кузина Бетта» (1846) роман Оноре де Бальзака (1799–1850) — история мщения бедной родственницы богатому семейству.
С.Я. Эфрон и В.А. Соколов.
А.И. Цветаева.
П.Н. Лампси.
А.К. Герцык.
Маргарита Васильевна Сабашникова (1882–1973) — художница, первая жена М.А. Волошина. В 1913 г. она приехала в Коктебель 24 сентября, выехала в Феодосию, а оттуда в Москву 8–9 октября. Знакомство Цветаевой с ней состоялось лишь в 1917 г. 14 сентября 1917 г. Сабашникова писала Волошину:
«Вчера я была у Лили Эфрон, познакомилась там с Оболенской и Мариной»
Цветаева приехала в Феодосию 17 октября 1913 г.
П.Н. Лампси.
Цветаева намеревалась провести в Феодосии зиму 1913/14 г., куда приехала из Ялты. В ялтинском санатории С.Я. Эфрон находился по состоянию здоровья летом — осенью 1913 г.
Е.Я. Эфрон, вероятно, проводила Цветаеву с дочерью до Феодосии и вернулась морем в Ялту, где находились С.Я. Эфрон и В.А. Соколов.
А.Я. Трупчинская.
Феска — турецкая мужская шапочка в виде усеченного конуса.
С.Я. Эфрон перенес операцию по поводу аппендицита.
Стихотворение написано 13 ноября 1913 г., входит в сборник «Юношеские стихи» (не издан; СС-1. стр. 189–190).
У A.M. Кожебаткина, в издательстве «Мусагет», на «комиссию» были оставлены экземпляры книг «Волшебный фонарь» М. Цветаевой и «Детство» С. Эфрона.
Эрнест (по другим источникам — Руфольф) Морицевич Редлих (1858 — ок. 1924) — отставной военный, художник-любитель и фотограф, его жена — Алиса Федоровна Редлих (урожд. Матиссен, 1868–1944) — пианистка, преподавательница музыки. Были владельцами дома на Карантинной горке в Феодосии, где Цветаева и Эфрон сняли комнаты.
Вахтанг Леванович Мчеделов (1884–1924) — режиссер МХТ.
Василиса Александровна Жуковская (1891–1959; в замуж. Серейская) — племянница Д.Е. Жуковского.
М.П. Кювилье, А.К. Герцык.
А.И. Цветаева зиму 1913/14 г. тоже жила в Феодосии.
См. коммент. 1 к письму 17–13.
С.Я. Эфрон на несколько дней уезжал в Москву для медицинских консультаций. К Новому году он вернулся в Феодосию.
Дочь М.С. и Э.А. Фельдштейн (родилась в 1910 г. По мужу — Митрян).
В письме из Парижа И.Г. Эренбург, посылая Волошину свой сборник «Будни» (Париж, 1913), писал:
«Бальмонты говорили, что в Коктебеле сейчас поэтесса Цветаева. Передайте, пожалуйста ей мою книжечку»
В.А. Жуковская. Цветаеву и ее мужа с семьей Жуковских связывали дружественные отношения. В 1915 г. С.Я. Эфрон и В.А. Жуковская вместе работали в санитарном поезде.
Выступление состоялось 30 декабря 1913 г. на балу в пользу «погибающих на водах».
Шарль Альбертович Бленар — феодосиец, преподаватель французского языка; его жена Надежда Олимпиевна, также преподавательница французского языка, певица-любительница, была членом «Общества спасения на водах».
О встрече нового 1914 года и пожаре в доме Волошина Цветаева писала в очерке «Живое о живом» (СС-4).
П.Н. Лампси.
Видимо, с Ш.А. Бленаром.
Э.М. и А.Ф. Редлих. «Дядей» и «тетей» Редлихи приходились В.А. Рогозинскому. Еще в ноябре 1913 г. Волошин писал Ю.Л. Оболенской:
«В Феодосии поселились Марина и Сережа. Устроились они на горе у дяди и тетки Рогозинского. Те их уплемяннили. Их точно под крыло курицы вместо ее яиц подложили. И об них там заботятся трогательно»
П.Н. Лампси.
Видимо, свидетельство о политической благонадежности, присланное из Петербурга; выдано С.Я. Эфрону Коронным Ленсманом Новокирского округа Выборгской губернии 4 февраля 1910 г. По сведениям Д.А. Беляева, 3 февраля 1914 г. канцелярия Таврического губернатора запросила Департамент полиции относительно «сведений, могущих компрометировать политическую благонадежность» С.Я. Эфрона, «проживавшего в Финляндии на ст. Уса-Кирко, в Императорской санатории „Халила“, где находился на излечении в течение 5 месяцев в 1909 г.». В ответном письме Департамента полиции от 17 февраля 1914 г. сообщалось, что «об упоминаемом лице неблагоприятных в политическом отношении сведений в делах Департамента не имеется» (ГАРФ, ф. 102, оп. 174, д. 15, ч. 13, т. 1, л. 58, 60).
Директором феодосийской мужской гимназии был в 1912–1915 гг. Сергей Иванович Бельцман.
П.Н. Лампси.
Башкирцева Мария Константиновна (1860–1884) — художник, автор «Дневника». Цветаева в юности увлекалась Башкирцевой, хотела писать о ней книгу стихов, испытывала заметное ее влияние. «Блестящей памяти Марии Башкирцевой» посвящен первый сборник Цветаевой «Вечерний альбом» (1910). В.В. Розанов писал о М. Башкирцевой:
«Секрет ее страдания в том, что она при изумительном умственном блеске — имела, однако, во всем только полуталанты. Ни — живописица, ни ученый, ни — певица, хотя и певица, и живописица, и (больше и легче всего) ученый (годы учения, усвоение лингвистики). И она всё меркла, меркла неудержимо»
12 февраля 1914 г. Цветаева записала:
«Последние вечера мы с Асей думаем о Розанове. Ах, он умрет и никогда не узнает, к<ак> мы безумно его понимали и трогательно искали на Итальянской, в Феодосии, зная, что он в Москве! Милый Розанов! Милый, чудный старик, сказавший, что ему 56 лет и что все уже поздно. Но я знаю, к<ак> безнадежны письма к таким, к<ак> он, и не могу вынести тоски в ожидании письма, к<отор>ое — я знаю! — не придет. Ах, это такая боль! Все равно, что писать Марии Башкирцевой или Беттине»
«Волшебный фонарь» вышел в начале 1912 г. Избранное из первых сборников («Из двух книг») было напечатано в 1913 г. в домашнем издательстве М. Цветаевой и С. Эфрона «Оле-Лукойе».
Эти книги напечатаны не были.
О родителях и семье С.Я. Эфрона подробно см.: Эфрон А. стр. 43–47; Коркина Е.Б. Семья Дурново-Эфрон (Поэт и время. стр. 191–203).
Дурново Елизавета Петровна (1855–1910).
Некролог «Памяти Ив<ана> Влад<имировича> Цветаева» В.В. Розанова был опубликован также в его сборнике «Среди художников» (СПб., 1914).
К письму были приложены стихотворения из невышедшего сборника «Юношеские стихи»: «Уж сколько их упало в эту бездну…», «Быть нежной, бешеной и шумной…», «Посвящаю эти строки…», «Идешь, на меня похожий…», «Але».
А.H. Толстого.
С.И. Бельцман.
Майя Кювилье.
Прозвище домашнего кота.
Пропуски в тексте вызваны тем, что угол оригинала письма оторван.
Алексей Германович Цирес (близкие звали его Лёней; 1889–1967) друг семьи Эфрон, преподаватель латинского языка.
Пропуски в тексте вызваны тем, что угол оригинала письма оторван.
Андрей Трухачев — сын А.И. Цветаевой.
В начале мая С. Эфрону предстояло сдать экстерном экзамены на аттестат зрелости. См. также письмо 3-14 к В.В. Розанову.
П.Н. Лампси.
Александра Михайловна Петрова (1871-1921) — педагог, друг М.А. Волошина с юношеских лет.
Лидия Антоновна Лампси (урожд. Соломос, ок. 1877 — после 1922) — жена Николая Михайловича Лампси, внука И.К. Айвазовского, владельца имения Шах-Мамай под Старым Крымом, член феодосийского Благотворительного общества.
А.Ф. и Э.М. Редлих.
Жизнь сестер Цветаевых в Нерви (Nervi), Лозанне, Фрейбурге, а также в Ялте и Тарусе подробно описана в воспоминаниях А. Цветаевой.
Валленштейн Альбрехт (1583–1634) — полководец, главнокомандующий в Тридцатилетней войне (1618–1648). Был обвинен в связях с неприятелем и убит своими офицерами. Поссарт Эрнст (1841–1921) — немецкий актер и режиссер. Во время гастролей Поссарта во Фрейбурге зимой 1904/05 г. М.А. Мейн пела в его хоре. Людвик Баварский — Людвиг II Отто Фридрих Вильгельм Баварский (1845–1886) — король Баварии (1864 1886). Вошел в историю как «сказочный король» благодаря построенным им замкам.
Людвик Баварский утонул (а возможно, утопился) в Штарнбергском озере (Бавария). Причины его гибели до сих пор остаются невыясненными.
Рубинштейн Антон Григорьевич (1829–1894) — пианист, композитор, дирижер. М.А. Мейн обучалась школе его игры на фортепьяно.
31 августа 1913 г. Цветаева отправила в Коктебель телеграмму о кончине отца. См. письмо 12–13.
Б.С. Трухачев.
Андрей Трухачев.
Мюр и Мерилиз, магазин в Москве, названный по фамилии владельцев.
Речь идет, вероятнее всего, об историке искусств, ученике И.В. Цветаева Александре Владимировиче Назаревском (1876 — после 1919), с 1911 по 1916 г. — ученом секретаре Музея изящных искусств. (Сообщено A.A. Демской.)
В 1909 г. И. В. Цветаев был уволен с поста директора Румянцевского музея из-за инцидента, связанного с Эллисом (см. коммент. 3 к письму 3-09 к Эллису).
Люди лунного света. Метафизика христианства (По., 1911). Как по форме, так и по духу эта книга Розанова отличается от «Уединенного».
Книга В.В. Розанова. Первый том (короб) «Опавших листьев» вышел в 1913 г. Книга написана в той же манере, что и «Уединенное».
«Легенда о великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. Опыт критического комментария». Первое издание — Пб., 1894. В 1906 г. вышло третье издание с приложением этюда о Гоголе (Пб.).
«Итальянские впечатления» (Пб., 1909).
См. примеч. 13 к письму 6-14.
См. примеч. 12 к письму 6-14.
Е.Я. Эфрон держала выпускные экзамены на историко-филологическом отделении Высших женских курсов Герье.
Л.A. Лампси.
П.Я. Эфрон приехал в Москву в феврале 1914 г.
Иван Иванович Манухин (1882–1958) — доктор медицины, ординатор Военно-медицинской академии; применял открытый им метод лечения туберкулеза облучением селезенки рентгеновскими лучами. После революции эмигрировал.
Витольд Францевич Ахрамович (1882–1930) — поэт, искусствовед, секретарь издательства «Мусагет».
Видимо, врач, в 1907–1908 гг. лечивший Я.К. Эфрона.
Дело проясняет следующее письмо В.А. Рогозинского к М.А. Волошину от 28 мая 1914 г.:
«Относительно Марины Ивановны Вы напрасно беспокоились. Этот инцидент меня задел очень мало. Ее отношение ко мне и особенно к тете Алисе, которая очень их полюбила, как к квартирохозяевам, и отсутствие желания поступиться своими мелкими удобствами, показали мне, что я просто переоценил ее отношение к нам»
М.С. Фельдштейн, уехав с женой за границу, предоставил свою квартиру (во флигеле дома матери и отчима) в распоряжение сестер Эфрон.
К.Ф. Богаевский. 21 мая 1913 г. Цветаева подарила ему в Коктебеле свой сборник «Вечерний альбом» с надписью: «Гениальному художнику и прелестному человеку».
Константин Васильевич Кандауров (1865–1930) — художник-декоратор, осветитель Малого театра, секретарь общества «Мир искусства», организатор художественных выставок.
Юлия Леонидовна Оболенская (1889–1945) — художница, вторая жена К.В. Кандаурова.
Федор Константинович Радецкий (1873 — не позже 1944) — чиновник по особым поручениям Министерства финансов, фотограф-любитель, приятель К.В. Кандаурова, отчим Ю.Л. Оболенской.
Имеется в виду Николай Михайлович Фореггер (наст. фам. Грейфентурн; 1892–1939) — впоследствии московский режиссер и балетмейстер.
Софья Фореггер (ок. 1895-?) — актриса.
М.К. Башкирцева.
«Ган Исландец» — ранний (1823) роман Виктора Гюго, герой которого — получеловек-полузверь, пьющий кровь своих жертв из черепа погибшего сына.
K.M. Субботина.
Лицо неустановленное.
София Исааковна Дымшиц-Толстая (1889–1963) — художница, вторая жена А.Н. Толстого.
Екатерина Ивановна Оболенская (1852 — после 1917).
«Фридрих» — иносказательно: ночной горшок.
Имение И.К. Айвазовского под Старым Крымом, унаследованное семьей Лампси.
Л.А. Лампси.
Мика, Ирочка, Таня — дети Л.А. и Н.М. Лампси.
Первые три строфы стихотворения были впоследствии Цветаевой опущены.
Е.Я. Эфрон.
Под «записочкой», вероятно, имеется в виду стихотворение «День августовский тихо таял…» — первое письмо Цветаевой к П.Я. Эфрону.
П.Я. Эфрон был смертельно болен и находился в лечебнице Шимона на Яузском бульваре, где около него дежурили родные (скончался он 28 июля).
Петр — от греческого petra — скала, каменная глыба.
Цветаева говорит о своем стихотворении Байрону («Я думаю об утре Вашей славы…»), написанном 24 сентября 1913 г., быть может, под впечатлением от встречи с П.Я. Эфроном (см. СС-1).
Через 10 лет Цветаева повторит в стихах «формулы» этого письма 1914 г.; «я любовь узнаю по боли / Всего тела вдоль…» («Приметы»); «Боль, знакомая, как глазам — ладонь, / Как — губам — / Имя собственного ребенка» («Ятаган? Огонь…»; СС-2).
Приехав из Крыма, Цветаева с мужем и дочерью поселилась во флигеле дома Гольдовских.
Цветаева дважды навещала умирающего П.Я. Эфрона в частной клинике на Яузском бульваре. Последнее письмо и стихи она передала ему за две недели до смерти. Стихотворение «Ластуне» (вошли в цикл «П.Я.», включенный в сборник «Юношеские стихи»), обращено к дочке П.Я. Эфрона и Веры Михайловны Равич (его жена, актриса) — Елизавете, родившейся в Париже в марте 1909 г. и умершей от менингита осенью того же года.
Н.В. Крандиевская жила в одном доме с Е.Я. Эфрон на М. Молчановке (Д. 8).
Евдокия Петровна Ростопчина (урожд. Сушкова; 1812–1858), графиня, поэтесса; видимо, речь идет об однотомнике «Собрание сочинений графини Е.П. Ростопчиной» (СПб., 1910).
Каролина Карловна Павлова (урожд. Яниш; 180-7-1893 г.г.), графиня, поэтесса; вероятно, Цветаева имела в виду книгу «Стихотворения К. Павловой» (М., 1863), так как двухтомник сочинений К. Павловой, подготовленный В. Брюсовым, вышел из печати лишь осенью 1915 года (М.: Книгоиздательство К.Ф. Некрасова, 1915).
Имеется в виду отъезд в Коктебель.
Город, знаменитый своими меловыми горами и монастырем, на берегу Северного Донца. Здесь Цветаева гостила у знакомых С.Я. Парнок.
С.Я. Парнок.
Вероятно, речь идет о стихотворении «Какой-нибудь предок мой был — скрипач…», датированном 23 июня 1915 г. (СС-7).
Московский Камерный театр открылся 12 декабря 1914 г. спектаклем Калисады «Сакунтала». В.Я. Эфрон в 1914–1916 гг. была актрисой театра.
Б.С. Трухачев.
С.Я. Эфрон непродолжительное время состоял в труппе Камерного театра. Премьера спектакля «Сирано де Бержерак» (по пьесе Э. Ростана, пер. Т.Л. Щепкиной-Куперник) прошла 13 декабря 1915 г. Помимо участия в «Сирано де Бержерак», С. Эфрон, по свидетельству Алисы Коонен, играл в пародийной сценке «Американский бар», поставленной в «Эксцентрионе», клубе при театре (Саакянц А. стр. 113).
Пушкин A.C. Полн. собр. соч. Т. 1–6. СПб.: Брокгауз и Ефрон, 1907.
Гербель Николай Васильевич (1827–1883) — поэт, переводчик, издатель-редактор. В его переводе вышла книга «Полное собрание сонетов У. Шекспира». СПб., 1880.
Возможно, «Былины». Вступ. статья Е. Ляцкого. СПб., 1911.
Таиров Александр Яковлевич (наст. фам. Корнблит: 1885–1950) — режиссер, основатель и руководитель Камерного театра.
Коонен Алиса Георгиевна (1889–1974) — ведущая актриса Камерного театра, участница почти всех программных спектаклей Таирова.
Петипа Мариус Мариусович (1850–1919) — драматический актер. В Камерном театре работал в 1915–1917 гг. Был замечательным исполнителем комедийных ролей (особенно в пьесах французских драматургов), таких, как Тартюф, Фигаро («Женитьба Фигаро»), Сирано де Бержерак.
«Когда Мариус Мариусович Петипа вошел в состав труппы Камерного театра, ему было семьдесят лет. Такова была молва. <…> Он выступил в „Сирано де Бержераке“, звеня шпагой и восхищая почти юношеской свежестью…»
— вспоминал H.A. Еленев, историк искусств (Воспоминания. стр. 259).
Цветаева читала свой сонет на закрытом вечере, посвященном М.М. Петипа и устроенном Таировым в честь «привлечения знаменитостей» в театр. Об этом выступлении Цветаевой известно со слов H.A. Еленева:
«Весело, задорно поднялась из-за стола Цветаева. <…> Взглянув на Петипа на противоположной стороне сцены, слегка тряхнув юной „скобкой“ своих пушистых волос, Марина начала произносить стихи. Ровным, слегка насмешливым голосом. <…> Обращаясь к Петипа на „ты“, бросая ему горделиво-игривый вызов женщины, она предлагала ему — рыцарю чести и шпаги — сердце и жизнь. Но сердце и жизнь — не прихоть, не блажь, не причуды. Ей нужен обет, а залогом пусть послужат его честь и шпага. Дар за дар, верность за верность, но — смерть за вероломство. Умышленно использованный Цветаевой поэтический архаизм возвращал к внешней форме эпохи Людовика XIV. Никогда, ни раньше, ни позже, я не слышал столь откровенной эротики. Но удивительно было то, что эротическая тема была студена, целомудренная, лишена какого бы то ни было соблазна или чувственности. Сонет Цветаевой был замечательным образцом поэтического мастерства и холодного разума. А едва уловимый оттенок иронии сознательно, с расчетом уничтожал его любовный смысл.
Счастливая, юношески гордая, Марина торжествовала»
Текст сонета не сохранился.
В действительности — на 42 года.
Яблоновский Сергей Викторович (наст. фам. Потресов; 1870–1953) — поэт, журналист, театральный критик. Был членом правления Литературно-художественного кружка, участвовал в ставившихся там спектаклях. В 1917 г. эмигрировал.
Имеется в виду стихотворение «Колыбельная песня Асе» («Спи, царевна! Уж в долине…»; СС-1).
Беранже Пьер Жан (1780–1857) — французский поэт. Стихотворение под названием «La diligence» (старание, прилежание; дилижанс — фр.) в собрании Беранже не обнаружено.
Княжнин Яков Борисович (1742 или 1740? — 1791) — драматург, поэт, переводчик. Возможно, речь идет о томе из собрания сочинений или о конволюте, так как отдельным изданием «Комедии» Княжнина не выходили.
Позоева Елена Васильевна (1893–1977) — актриса Камерного театра. В беседе с Л.А. Юзбашян Е.В. Позоева вспоминала:
«Марина была очень умна. Наверное, очень талантлива. Но человек она была холодный, жесткий; она никого не любила. <…> Ко мне она относилась доброжелательно, интересовалась моей игрой, ценила ее. Она любила Камерный театр, часто в нем бывала. И там она появлялась в черном… как королева… и все шептали; „Это Цветаева… Цветаева пришла…“»
Стихотворение «Полнолунье и мех медвежий…» (27 ноября 1915), которое Цветаева приводит в письме с разночтениями в ряде строк, в том числе в первой (СС-1. стр. 247).
О какой фотографии идет речь, установить не удалось.
Речь идет о поэте Тихоне Васильевиче Чурилине (1885–1946). Цветаева познакомилась с ним в 1915 г. и недолго была увлечена им.
В личном студенческом деле С.Я. Эфрона сохранилось его прошение на имя ректора Московского университета от 9 марта 1916 г.:
«Желая поступить охотником в III Тифлисский Гренадерский полк прошу Ваше превосходительство уволить меня из университета и выдать мне необходимые для сего бумаги»
14 марта 1916 г. С.Я.Эфрон подал новое прошение, в котором, в частности писал:
«…Ввиду неожиданно обнаружившейся у меня болезни печени я принужден отказаться от военной службы и поэтому честь имею просить Ваше превосходительство вновь принять меня в университет. Документов из университета не брал»
Это прошение было удовлетворено 15 марта 1916 г.
М.С. Фельдштейну.
В.А. Жуковская (см. коммент. 5 к письму 25–13).
Б.С. Трухачев.
Мария Ивановна Кузнецова (в замуж. Балагина, псевдоним Гринева; 1890–1966) — актриса, писательница. Окончила драматические курсы C.B. Халютиной в 1914 г. одновременно с В.Я. Эфрон. Вторая жена Б.С. Трухачева. Ее сестры: Екатерина Ивановна Михневич (1894–1984), Зинаида Ивановна Кузнецова (1905–1980). Автор воспоминаний о Цветаевой (см.: Воспоминания. стр. 57–72).
Речь идет, видимо, об О.Э. Мандельштаме.
Е.Я. Эфрон во время своего пребывания в Петрограде пробовала зарабатывать на жизнь переводами. А.Я. Трупчинская, подрабатывавшая в 1913–1915 гг. в отделе библиографии «Вестника Европы», писала сестре в конце 1915 г. в Подгорье:
«Пришли переводы из Мишле, я их напечатаю, но с небольшим предисловием о нем. Журнал новый, „Летопись“. Тебе бы и отдел по искусству предоставили, если б написала. Важно занять место среди сотрудников»
М.И. Цветаева и С.Я. Эфрон выехали в Москву через три дня — 22 мая.
Имеется в виду цикл «Стихи к Блоку», в основном состоящий из стихотворений 1916 г., впоследствии дополненный стихами 1921 г. (СС-1).
Согласно условиям призыва, С.Я. Эфрон должен был быть направлен либо в одну из школ подготовки прапорщиков пехоты, либо на ускоренные офицерские курсы при военных училищах.
Михаил Леонидович Лозинский (1886–1955) — поэт, переводчик. В этом же (1916) году вышел его сборник «Горный ключ» (М.; Пг.: Альциона). О каком его стихотворении идет речь, установить не удалось.
Этот рассказ в письме Цветаевой послужил «канвой» для ее очерка «История одного посвящения» (СС-4. стр. 130–158; см. подробнее: Вопросы литературы. 1983. № 11. стр. 211–213).
М.А. Минц.
Поэтесса и артистка, героиня романа Жермены де Сталь (1766–1817) «Коринна, или Италия» (1807).
Обувной магазин.
П.Я. Эфрон. См. письма к нему.
С конца июня до середины июля 1916 г. Цветаева жила в Александрове в доме А.И. Цветаевой, которая в это время уехала в Москву перед рождением второго сына Алеши.
Лев. — См. коммент. 1 к письму 3-13.
Владислав Фелицианович Ходасевич (1886–1939) — поэт, переводчик, литературный критик, жил в Коктебеле в 1916 г. с 6 июня по 25 сентября, приехал в Крым по рекомендации врачей в связи с открывшимся у него весной туберкулезом позвоночника.
С.Я. Эфрон в мае 1916 г. в связи с призывом прошел военно-врачебную комиссию, однако из-за путаницы с документами долгое время находился в неведении относительно службы в армии. Не дождавшись решения этого вопроса, уехал в Коктебель, где пробыл с 12 июня по 8 июля.
М.А. Минц в это время в Александрове проходил военную службу.
У А.И. Цветаевой и М.А. Минца только что (25 июня) родился сын Алексей.
А.И. Цветаева вместо второго сына ожидала «девочку Ирину».
Т.е. коз.
Мария Андриановна Дейша-Сионицкая (урожд. Сионицкая, в замуж. Дейша, 1859–1932) — оперная певица Мариинского театра (1883–1891), Большого театра (1891–1908), педагог, профессор Московской консерватории (1921–1932), коктебельская соседка Волошина. Между обитателями волошинского дома («обормотами»), эпатировавшими респектабельных дачников, и «нормальными дачниками», предводительствуемыми «отставной певицей Дейша-Сионицкой», существовала конфронтация. Сторонники певицы даже сочинили стих-пародию:
Мы все ненавидим волошинский дом,
Мы хвост Аладдину отрубим!
Одну только нашу мы Дейшу поем,
Одну только Дейшу мы любим!
(Купченко В. «Стройтесь в роты, обормоты!». Шуточные сонеты М.А. Волошина // Крымский альбом. Феодосия; М.: Издательский дом «Коктебель», 1998. стр. 177).
Имеются в виду Крутицкие казармы, где находилось управление Московского уездного воинского начальника.
Лица неустановленные.
Дмитрий Владимирович Цветаев (1852–1920) — младший брат И.В. Цветаева, историк, педагог.
Упомянутый ниже Е.И. Сыроечковский был директором 3-й московской мужской гимназии, в которой учились В.Ф. Ходасевич и младший брат В.Я. Брюсова Александр Яковлевич Брюсов (1885–1966).
Евгений Иванович Сыроечковский (1855–1908) в 1906–1908 гг. был инспектором классов женской гимназии имени В.П. фон Дервиз, в которой училась М. Цветаева.
Из поэмы H.A. Некрасова «Русские женщины». «В салонах Москвы повторялась тогда одна ростопчинская шутка» («Княгиня М.Н. Волконская», гл. IV).
Второй сын А.И. Цветаевой — Алеша — родился 25 июня 1916 г. в Москве, умер 18 июля 1917 г. в Коктебеле от дизентерии.
Софья Исааковна Чайкина (1878–1931) — редактор-издательница петербургского журнала «Северные записки» (1913–1917), в котором в 1915 г. были впервые напечатаны стихотворения Цветаевой.
Речь идет о переводе Цветаевой романа французской писательницы Анны де Ноай (1876–1933) «Новое упование»; перевод печатался в сентябрьской-декабрьской книгах журнала «Северные записки» за 1916 г. (См. также СС-5. стр. 526–646).
Говоров Александр Сергеевич (1891—не ранее мая 1966) — гимназический товарищ С.Я. Эфрона, был шафером на его свадьбе в январе 1912 г. В письме к A.C. Эфрон в 1966 г. Говоров писал:
«Сережа Эфрон, самый близкий друг моей юности, прожитой в Москве. (Прямо скажу, — он меня любил)»
Речь идет об О. Мандельштаме, которому Цветаева в 1916 г. «дарила Москву». Этот эпизод Цветаева вспоминает спустя семь лет в письме 36–23 к A.B. Бахраху.
Ср.: «Пожалеть тебя, у тебя навек / Пересохли губы» («Не сегодня-завтра растает снег…», 1916) (СС-1).
Аналогичные высказывания-формулы Цветаева давала и раньше, в 1914 г., в письмах к В.В. Розанову и П.Я. Эфрону.
Имеются в виду сборники «Юношеские стихи» (1912–1915) и «Версты» (стихи 1916 г.) При жизни автора увидела свет лишь вторая книга, вышедшая в Госиздате в 1922 г.
Стихотворение написано 11 апреля 1916 г. Впервые опубликовано в журнале «Северные записки» (1917. № 1. стр. 25). Вошло в «Версты» (вып. первый) с вариантом в предпоследней строке. См. также СС-1. стр. 270–271.
См. коммент. 4 к письму 4-16.
А.И. Цветаева в то время жила в городке Александрове Владимирской губернии, где проходил службу ее второй муж, М.А. Минц. М.И. Цветаева жила в александровском доме с 20-х чисел июня около трех недель, ее сестра на это время уехала в Москву перед родами. Алеша — см. коммент 7 к письму 5-16.
Ариадна Эфрон помогала матери по дому, поддерживала ее в трудные минуты. Упомянутые в письме «походы» по Москве нашли отражение в стихотворениях «Четвертый год…» и «Облака вокруг…» (СС-1). См. также письма к А. Эфрон.
Портретная галерея императора Александра II и его предшественников была построена в Кремле скульптором A.M. Опекушиным в конце XIX в. Уничтожена в 1918 г. Французские пушки — трофейные пушки наполеоновской армии, установленные вдоль фасадов Арсенала.
Подразумевается Николай II.
Иванская Наталья Орестовна (в первом замуж. Жданова) — бабушка П.И. Юркевича по материнской линии.
Слух о призыве О.Э. Мандельштама был вызван, видимо, его внезапным отъездом из Коктебеля в Петроград. На самом деле он был вызван домой в связи с кончиной матери (Ф.О. Мандельштам умерла 26 июля 1916 г.)
А.С. Говоров, в то время студент физико-математического факультета Московского университета, в августе 1916 г. поступил в Александровское военное училище.
В июне 1916 г. художница Магда Максимилиановна Нахман (1889–1950) сняла в Москве квартиру на Сивцевом Вражке, где вместе с нею поселилась и В.Я. Эфрон, возвратившаяся из Коктебеля 17 июля 1916 г.
День рождения Е.Я. Эфрон — 25 сентября, 5/18 сентября день ее именин.
Е.Я. Эфрон в это время находилась в Кисловодске.
М.И. Цветаева ожидала тогда второго ребенка.
А.И. Цветаева.
Д.В. Цветаеву.
Учреждение по милитаризации промышленности.
Графиня де Ноай (фр.).
М.М. Нахман.
Стихотворение датируется 21 сентября 1916 г., вошло в сборник «Версты» (вып. первый. М: Госиздат, 1922), обращено к H.A. Плуцер-Сарна.
Видимо, E.H. Дурново.
Портниха.
По-видимому, Е.В. Позоева и М.Л. Гехтман.
Прислуга Цветаевой.
М.М. Нахман писала портрет С.Я. Эфрона.
Дата установлена Д.А. Беляевым.
Петухов Николай Григорьевич — экономист, знакомый М.С. Фельдштейна. В то время был уполномоченным отдела санитарных поездов во Всероссийском земском союзе помощи больным и раненым воинам. Предполагалось устройство С.Я. Эфрона на работу в эту организацию.
Мария Сергеевна Урениус (1884–1942) — соученица Е.Я. Эфрон по московской гимназии и Высшим женским курсам. Впоследствии — искусствовед, краевед.
С.Я. Эфрон проходил в Нижнем Новгороде в 1-м учебном подготовительном батальоне начальный этап своей военной службы.
См. предыдущее письмо.
С.Я. Эфрон в это время продолжал учебу в 1-й Петергофской школе прапорщиков.
А.И. Цветаева гостила в Петрограде у А.Я. Трупчинской.
Степун Федор Августович (1894–1965) — философ, социолог, историк. К этому времени Цветаева и Степун были знакомы. См. его воспоминания о М. Цветаевой (Рождение поэта. стр. 101–103).
Б.С. Трухачев.
H.A. Плуцер-Сарна.
Эта и следующие три записки дочери написаны М.И. Цветаевой из родильного дома. Аля в свои неполные пять лет уже читала. Цветаева писала записки крупными печатными буквами.
Алеша — сын А.И. Цветаевой и М.А. Минца.
Прислуга Цветаевой.
М.А. Минц.
Алеша и Андрюша — сыновья А.И. Цветаевой.
Возможно, торговый дом Френкелей на Тверской улице.
Прислуга семьи Цветаевой.
Так называли комнату, где гостили друзья мужа Цветаевой.
А.И. Цветаева.
М.М. Нахман.
Возможно, магазин музыкальных инструментов на Большой Никитской, называемый по имени его владельца — Александра Соломоновича Шора.
М.А. Минц.
А.И. Цветаева вспоминала:
«24 мая 1917 г. на зов Марининой телеграммы я выехала из Феодосии в Москву к опасно заболевшему Маврикию — гнойный аппендицит. Но на московском вокзале узнала от Марины, что его накануне похоронили. Он умер по вине врачей, не сделавших ему операции: гной прорвался в брюшину…»
В эти дни подошло к концу полугодовое учение С.Я. Эфрона в Школе прапорщиков, и он был зачислен в 56-й пехотный запасной полк. Учебная команда полка была послана в Нижний Новгород для наведения порядка в охваченном волнениями городе. В письме С.Я. Эфрона, о котором упоминает Цветаева, мог быть рассказ о том, как взбунтовавшиеся солдаты несколько дней назад учинили расправу над юнкерами. Памяти погибших Цветаева посвятила стихотворение «Юнкерам, убитым в Нижнем» (СС-1).
Прислуга Цветаевой.
H.A. Плуцер-Сарна.
Татьяна Исааковна Плуцер-Сарна (1887–1972), жена H.A. Плуцер-Сарна.
Л.А.Тамбурер.
Николай Александрович Бердяев (1874–1948) — философ, публицист. Цветаева была знакома с Бердяевым с 1915 г.
Э.А. Фельдштейн.
Маркс Никандр Александрович (1861–1921) — генерал-лейтенант, возглавивший летом 1917 г. штаб Одесского военного округа, был давним другом М. Волошина. Н. Маркс был знаком и с И.В. Цветаевым. Волошин «тотчас же написал Марксу», о чем сообщил М. Цветаевой 13 августа (ЕРО. стр. 178).
М.В. Сабашникова — см. коммент. 5 к письму 21–13.
В ответном письме от 13 августа Волошин писал Цветаевой: «Что от Вашей первой встречи произошел скандал, это совершенно естественно, так как вы оба капризники и задиры» (ЕРО. стр. 155). О М. Цветаевой и И. Эренбурге. См. письма к нему, а также письма к С. Эфрону. А. Бахраху, Р. Гулю, и воспоминания А. Эфрон (Воспоминания. стр. 117–120), И. Эренбурга (Люди, годы, жизнь. Воспоминания: В 3 т. Т. 1. М.: Сов. писатель, 1990. стр. 238–245).
Муратов Павел Павлович (1881–4950) — искусствовед, писатель. Богаевский К.Ф. — См. письмо 7-12 к Ж.Г. и К.Ф. Богаевским.
Однако с переводом С. Эфрона в Крым ничего не получилось. Он писал по этому поводу Волошину:
«Милый Макс, спасибо нежное за горячее отношение к моему переводу в Крым. Маркс мне уже ответил очень любезным письмом и дал нужную справку. — Но в Москве мне чинят препятствия и верно с переводом ничего не выйдет. Может быть так и нужно. Я сейчас так болен Россией, так оскорблен за нее, что боюсь — Крым будет невыносим…»
О дружбе М. Цветаевой с К. Бальмонтом см.: Эфрон А. (Воспоминания. стр. 178–183) и К. Бальмонт (Воспоминания. стр. 91–97). В письме от 15 сентября 1917 г. к Е.О. и М.А. Волошиным С. Эфрон писал:
«Бальмонт прекрасен. Он меня очаровал сразу, как я его увидел. Представлял же я его себе совсем иным. Он часто заходит к нам»
Имеется ввиду предлагавшееся М. Волошиным в письме от 13 августа 1917 г. обращение к Борису Викторовичу Савинкову (1879–1925), эсеру, в то время назначенному помощником военного министра Временного правительства. С Савинковым Волошин познакомился в 1915 г. в Париже (ЕРО. стр. 178–179).
А.И. Цветаева переехала из Коктебеля в Феодосию 29 июля 1917 г. после смерти сына Алеши.
А.И. Цветаева.
В.А. Жуковская.
Очевидно, магазин Офицерского собрания на Воздвиженке.
М.С. Камкова по завещанию своей тети, М.А. Мейн, имела право на «пенсию». Деньги ей регулярно присылала А. Цветаева.
Зелинский Иосиф Викторович (ок. 1857–1928) — народоволец, знакомый М.А. Волошина.
Хрустачёв Николай Иванович (1883–1962) — художник. Его феодосийскую мастерскую описала в своих воспоминаниях А. Цветаева (Цветаева А. стр. 524).
Няня, домработница у А. Цветаевой.
Б.С. Трухачев.
Няня дочерей М. Цветаевой.
Малиновский Александр Николаевич, художник. Выполнил обложку к книге А.И. Цветаевой «Дым, дым и дым». Был дружен с М.А. Минцем. Помогал М. Цветаевой (в частном собрании сохранился ее сборник «Из двух книг» с дарственной надписью: «Дорогому Александру Николаевичу Малиновскому — верному другу в беде 1919 г.»). По сведениям А. Цветаевой, погиб в 1920 г.
П.Н. Лампси.
Название общества расшифровывается: «Художники — Литераторы — Артисты — Музыканты».
Воспитанник П.Н. Лампси.
Вероятно, Софья Николаевна Шиль (1861–1928) — писательница.
Галина Владимировна Полуэктова (1898-?) — поэтесса.
Возможно, Дуся Яценко (ок. 1898-?) — танцовщица.
Роман Ф.М. Достоевского.
Имеется в виду Александр Александрович Новинский (?-1960) — капитан 2-го ранга, начальник Феодосийского порта. Эмигрировал, жил в США.
Художник Михаил Пелопидович Латри (1875–1935) и его первая жена Екатерина Николаевна Латри.
Лицо неустановленное.
Дембовецкий Василий Эдуардович (1883–1944) — поэт, педагог, учитель русского языка. Выпустил сборники стихов «Волокна и ткани» (1914) и «Грани Мелькарта» (1915). Был на предвоенном выступлении сестер Цветаевых на поэтическом вечере в Феодосии. А. Цветаева вспоминала:
«Взволнованный до предела, пробирается к нам, не сводя глаз с Марины, учитель русского языка Дембовецкий (выпускающий или уже выпустивший — изменяет память) книгу стихов „Волокна и ткани“, — рукопожатиям и восхищенью нет конца. Но, узнав, что он тоже поэт, Марина соглашается читать еще, только взяв с него обещание — после ее стихов прочитать свои»
Прислуга Цветаевой.
О ком идет речь, установить не удалось.
О пребывании Эренбурга в Коктебеле Волошин подробно писал A.M. Петровой 27 октября 1917 г. и передавал его рассказы о Савинкове и Керенском (см. сб. «Из творческого наследия советских писателей». Л.: Наука, 1991. стр. 167–168).
Вержховецкая Наталья Александровна — поэтесса, жительница Старого Крыма, знакомая Цветаевой.
Туся — Наталья Васильевна Крандиевская (1888–1963), третья жена А.Н. Толстого. В дневниковых записях А.Н. Толстой несколько раз в оскорбительном тоне упомянул М. Цветаеву (Толстой А.Н. Материалы и исследования. М.: Наука, 1985. стр. 304, 306,310). А в своем рассказе «В гавани» описал выступление сестер Цветаевых в форме шаржа под именами «Нодя» и «Додя» (Русские ведомости. М. 1915. 1 февр. стр. 4–5).
И. Эренбург писал об А.Ф. Керенском:
«Слышал я и Керенского; это напоминало театр — казалось, что глава Временного правительства сейчас заплачет или убежит со сцены. К этому времени слава Керенского успела потускнеть; всё же полусотни женщин истошно вопили, приветствуя его, одна кинула ему букетик полуувядших астр; он поднял цветы и почему-то их понюхал»
На рубеже веков дом A.M. Петровой в Феодосии в течение многих лет был центром притяжения творческой интеллигенции города.
«Я редко встречал такого человека, который с такой сердечной заинтересованностью входил во все вопросы культурной жизни, — вспоминала о Петровой Маргарита Сабашникова. — Она сопереживала и сострадала каждой идее, каждому явлению со всей силой души. Она стремилась проникнуть в каждого человека, в каждое культурное направление»
В конце августа 1917 г. A.M. Петрова перенесла операцию по удалению фибромы.
Ср. с портретом Петровой, который дан в воспоминаниях А.И. Цветаевой:
«И во всем существе Александры Михайловны, несмотря на ее ласковость и проникновенность, есть строгость — нечто готовое на страстную гневность: четко и неподкупно здесь живут бок о бок черное „нет“ и белое „да“, червленые друг по другу. Приветствуя входящих как друзей, готовая принимать и верить, она не теряет зоркость, не отступит перед необходимостью что-то оспорить, перед невозвратностью — осудить… Но уже если проверил вас ее серо-синий, подолгу на вас лежащий, ждущий и приветственный взгляд — вы в этом доме свой…»
A.M. Петрова помогала четырем племянникам, находившимся на ее иждивении.
«Генералам двенадцатого года» — стихотворение 1913 г. (СС-1.)
В Москву. Однако 10 ноября Цветаева снова вернулась в Крым. В письме к A.M. Петровой от 12 ноября 1917 г. Волошин писал:
«Третьего дня неожиданно приехала Марина с Сережей и массой рассказов об московских днях. Об этом расскажу при встрече, и когда они будут в городе, сами расскажут … Их присутствие психологически принесло мне облегчение, но фактически остается тот же уютный домашний ад…»
В Коктебеле Цветаева пробыла до 25 ноября.
«Сад Эпикура» (1894) — сборник афоризмов французского писателя Анатоля Франса (1844–1924), отражающих его философские воззрения.
Письмо написано по дороге из Крыма в Москву. Оно свидетельствует о глубоком и неизменном чувстве к мужу, которое Цветаева пронесла через всю жизнь, о привязанности, не нарушенной никакими сердечными «бурями», переходящими и претворяющимися в творчество. Несмотря на разницу характеров и взглядов, Цветаева не отделяла свою судьбу от судьбы мужа, поехав за ним за границу, а затем вернувшись в СССР. Это письмо — своего рода клятва мужу.
Ежедневная харьковская газета (1880–1919).
С.Я. Эфрон, прапорщик, в составе 56-го запасного полка участвовал в октябрьских событиях 1917 г. Позднее он описал события этих дней в очерке «Октябрь» (На чужой стороне. Прага. 1925. № 11).
В письме к П.Г. Антокольскому от 21 июня 1966 г. A.C. Эфрон вспоминала:
«Папа участвовал в боях за Москву — за Юнкерское училище, за Кремль; прибегал домой посмотреть — целы ли мы? Один раз прибежал с огромным ключом от Кремлевских ворот»
Няня дочерей Цветаевой.
Б.С. Трухачев.
М.С. Фельдштейн.
H.A. Плуцер-Сарна.
Т.Н. Плуцер-Сарна.
Степан Алоизиевич Дырвянский — арендатор дома Цветаевой в М. Екатерининском переулке.
Лицо неустановленное.
С.И. Гольцев (1896–1918) — однополчанин и друг С.Я. Эфрона, ученик Вахтанговской студии. Упоминается Цветаевой в прозе «Октябрь в вагоне» и в «Повести о Сонечке».
H.A. Плуцер-Сарна.
Т.Н. Плуцер-Сарна.
Б.С. Трухачев.
Возможно, речь идет о Серейском (см. письмо 11–21 к М. Волошину и коммент. 13 к нему) и продаже собственного дома Цветаевой и Эфрона в Казачьем переулке (см. письмо 12–12 к В.Я. Эфрон и коммент. к нему).
С.И. Гольцев. В письме от 22 июня 1918 г. Волошин писал A.M. Петровой:
«Сегодня радостное и неожиданное письмо от Сережи Эфрона: он слава Богу! — жив и находится в Новочеркасске. Пишет, что жив только чудом, потому что почти все его товарищи и спутники перебиты. Уезжавший с ним вместе юноша — Сергей Иванович — убит…»
«Молочница Дуня приходила к нам — с бидоном в руке и с мешком за спиной — с незапамятных времен и вплоть до тяжкой зимы 1919–1920 г., в которую просто исчезла. Мы так никогда и не узнали, что с ней, живали она?»
То есть в Борисоглебский переулок; первые дни по возвращении из Крыма Цветаева провела со своими детьми у В.Я. Эфрон (Кривоарбатский переулок, дом 17), где находились обе дочери в отсутствие матери (Звезда. стр. 14).
Д.А. Юнге. См. коммент. 10 к письму 22–11 к М.А. Волошину.
Т.И. Плуцер-Сарна.
Миронов Николай Николаевич (1893–1951), знакомый сестер Цветаевых, близкий друг Анастасии.
Т.Н. Плуцер-Сарна.
О ком идет речь, установить не удалось.
Михаил Осипович (1882–1945) и Мария Самойловна (1882–1976) Цетлины — друзья Волошина.
O.A. Рогозинская.
А.Ф. и Э.М. Редлих.
Имение Жуковских Канашово находилось в Витебской губернии.
Гольдовские Онисим Борисович (1858–1922), адвокат, и его жена Рашель Мироновна (урожд. Хин, в первом браке Фельдштейн; 1863–1928), писательница, печатавшаяся главным образом под своей девичьей фамилией. Мать и отчим М.С. Фельдштейна.
Старынкевич Елизавета Ивановна (1890–1966) — филолог, искусствовед, коктебельская знакомая М. Цветаевой и С. Эфрона.
М.С. Фельдштейн, сын P.M. Гольдовской, неофициально был женат вторым браком на В.Я. Эфрон.
Стихи М. Волошина «Святая Русь». «Мир», «Март», «Бонапарт» были опубликованы в газете «Слову — свобода!» (издание клуба московских писателей. 1917. 10 декабря).
Б.С. Трухачев.
Радин Николай Мариусович (наст. фам. Казанков; 1872–1935) — актер, режиссер, внук балетмейстера М.И. Петипа. В 1914–1918 гг. был ведущим актером Московского театра Е.М. Суходольской (Звезда. стр. 15).
Е.Я. Эфрон брала на лето младшую дочь Цветаевой.
М.С. Фельдштейн.
Ослиная Кожа — сказка Ш. Перро (в современных переводах «Ослиная шкура»).
Написано во время поездки Цветаевой в деревню для «натурального обмена». См. об этом в очерке «Вольный проезд» (СС-4. стр. 427–450).
См. коммент. 7 к письму 22–17.
В г. Александрове Владимирской губ. в 1916 г. жила А.И. Цветаева с М.А. Минцем и сыном от первого брака Андреем Трухачевым. Летом 1916 г. Цветаева гостила у сестры. См. об этом в очерке «История одного посвящения» (СС-4 стр. 139–148).
Няня дочерей Цветаевой.
H.A. и Т.И. Плуцер-Сарна.
Младшая дочь Цветаевой.
Имя не вписано.
После смерти в мае 1917 г. второго мужа Анастасии Ивановны М.А. Минца, проходившего военную службу в Александрове, для Цветаевых отпала необходимость жить в этом городе. Но в доме оставались их вещи.
Отец «владимирской няньки Нади» (см. «История одного посвящения»; СС-4), служившей сестрам Цветаевым.
В письме указаны две даты. На обороте — начальные строки ненаписанного Цветаевой письма: «28-го мая 1918 г. Дорогой Сереженька!» (обращение зачеркнуто) и номер телефона Цветаевой в Москве «525-81» (Борисоглебский переулок, 6).
В комментариях В. Швейцер приводит предположение В.К. Звягинцевой:
«Не Хабиас ли? — Была такая поэтесса с набрильянтиненными волосами, с женскими Любовями…»
Хабиас — псевдоним, наст, имя Нина Петровна Оболенская (урожд. Комарова; 1892 — не ранее 1943), поэтесса, выпускница Смольного института, приобрела скандальную известность «Баркова в юбке» за использование в своих стихах обсценной лексики. Однако вряд ли это была Хабиас: первый ее сборник «Стихетты» вышел только в марте 1922 г. А в 1919 г. Н.П. Оболенская работала в Иркутске в комитете по ликвидации неграмотности (и в том же году вступила в кандидаты в члены ВКП(б), вышла в 1921 г.). в Москву вернулась лишь в 1921 г.
Речь идет, по-видимому, об одном из ранних сборников Цветаевой, подаренном ею H.A. Плуцеру-Сарна с дарственной надписью. Не исключено, что это могла быть рукописная книжечка стихов, посвященных Плуцеру-Сарна (сохранилось несколько составленных в те годы таких рукописных книг Цветаевой; см.: Богомолов H.A., Шумихин C.B. Книжная лавка писателей и автографические издания 1919–1922 годов/Сост. H.A. Богомолов//Ново-Басманная, 19. М.: Худож. литература. 1990. стр. 127. Что касается сборника Цветаевой «Версты» (вып. первый) с напечатанными в нем стихотворениями, обращенными к Плуцеру-Сарна, то он вышел из печати лишь в 1922 г.
Выражение «Étre plus royaliste que le Roi» («Быть более роялистом, чем сам король») возникло в период правления Людовика XVI между 1774 и 1792 гг. Подразумевались люди, идущие в своем усердии дальше того деятеля, чьи взгляды или интересы они представляют.
День рождения А. Цветаевой 14 сентября, М. Цветаевой — 26 сентября (Иоанн Богослов). Даты указаны по старому стилю.
М. Цветаева не имела известий от сестры, которая с лета 1917 г. жила с сыном Андреем в Крыму и не могла оттуда выехать.
Пьеса М. Цветаевой (СС-3).
Молодой актер Второго Передвижного театра, где в то время работала В.К. Звягинцева. Видимо, снимал у Цветаевой комнату. Он же и познакомил ее со Звягинцевой (Там же. стр. 326–327).
Цветаева забрала тяжелобольную Алю из приюта в Кунцеве, где находились обе ее дочери. Выхаживать больную Алю помогала В.А. Жуковская, жившая по соседству в Мерзляковском переулке, у нее временно и поселилась Цветаева с дочерью.
Письмо было не отправлено — скорее всего потому, что в эти дни Цветаева узнала о кончине своей младшей дочери.
См. коммент. 4 к письму 6-16 к П.И. Юркевичу.
Часто цитируемая Цветаевой в том или ином виде формула, принадлежавшая К. Павловой. См. также письмо 27–23 к А. Бахраху и коммент. 9 к нему.
В своей книге В. Швейцер приводит отрывки из писем художницы Магды Нахман и Юлии Оболенской (знакомых Цветаевой по Коктебелю), в которых говорится о смерти Ирины. Магда Нахман находилась тогда под Невелем вместе с Лилей Эфрон и узнала о случившемся из письма Веры Эфрон сестре. Нахман пишет Оболенской в Москву 12 марта 1920 г.:
«Умерла в приюте Сережина дочь — Ирина, слышала ты?.. Лиля хотела взять Ирину сюда и теперь винит себя в ее смерти. Ужасно жалко ребенка — за два года земной жизни ничего кроме голода, холода и побоев».
И через несколько дней, 19 марта, Оболенская откликается:
«Я понимаю огорчение Лили по поводу Ирины, но ведь спасти от смерти еще не значит облагодетельствовать: к чему жить было этому несчастному ребенку? Ведь навсегда ее Лиле бы не отдали. Лиля затратила бы последние силы только на отсрочку ее страданий. Но она совсем не виновата».
В умолчании о матери — «умерла Сережина дочь…» — и жалости к отцу только, в мимоходом произнесенных словах о побоях и «зачем было жить», в самой сдержанности этих строк — жестокое осуждение Цветаевой.
Цветаева знала, что ее осуждают и винят в смерти Ирины — и винила и осуждала себя сама (Швейцер В.-2. стр. 250).
В дневнике она записала:
«Иринина смерть для меня так же ирреальна, как ее жизнь. — Не знаю болезни, не видела ее больной, не присутствовала при ее смерти, не видела ее мертвой, не знаю, где ее могила.
— Чудовищно? — Да, со стороны. Но Бог, видящий мое сердце, знает, что я не от равнодушия не поехала тогда в приют проститься с ней, а от того что НЕ МОГЛА. (К живой не приехала… —)
Ирина! Если есть небо, ты на небе, пойми и прости меня, бывшую тебе дурной матерью, не сумевшую перебороть неприязнь к твоей темной непонятной сущности»
После смерти дочери Цветаева ожесточилась, обвинила во всем сестер мужа, хотя одной не было в Москве, а другая серьезно болела.
Спустя несколько месяцев (в письме к Е.О. Волошиной от 14/27 сентября 1920 г.) Аля писала о смерти сестры:
«У нас умерла Ирина, она была очень странная девочка, мало понимала, потом ничего не говорила. Ей очень плохо жилось. Нам ее очень жаль, часто видим во сне»
Датировка письма установлена В. Швейцер.
См. письмо 3-20 к В.К. Звягинцевой и A.C. Ерофееву.
С.Я. Эфрон был в это время в Добровольческой армии.
На этом письмо обрывается. В конце письма приписка A.C. Ерофеева: «25-11-1920. Получил от Марины неоконченным. А.Е.» (Швейцер В. стр. 339).
Завадский Юрий Александрович (1894–1977) — с 1915 г. актер Студии Е.Б. Вахтангова. Цветаеву познакомил с Завадским П.Г. Антокольский в январе 1918 г. Завадскому Цветаева посвятила циклы стихов «Братья» (вместе с П. Антокольским; 1918), «Комедьянт» (1918–1919), стихотворения «Beau tenebreux! — Вам грустно. — Вы больны…» (1918), «Я Вас люблю всю жизнь и каждый день…», 1918). Под именем Юра 3. он выведен в «Повести о Сонечке» (1937: СС-4).
Отношения с Завадским характеризует запись Цветаевой:
«3<авад>ский тоже меня не любил, но ему льстило мое внимание, и — кроме того! — я могла ему писать. Любил стихи. Кроме того, в III Студии я была в чести, это увеличивало для него мою ценность, — хоть именем моим мог похвастаться! III Студия еще менее известна, чем я!»
Так гладят кошек или птиц… — из стихотворения А. Ахматовой «Вечером» (1913).
Офицерам вставать за Петра… — стихотворения с такими строками у П. Антокольского не обнаружено.
«— Вестовым! Часовым!..» и т.д. — Ср.:
Быть голубкой его орлиной!
Больше матери быть, — Мариной!
Вестовым — часовым — гонцом…
(1921).
Об истории с этой книжечкой см. письмо 10–20.
Брат Володечки… — Ср. запись Цветаевой тех дней: «Недавно мне снился во сне Володечка Алексеев» (НЗК-2. стр. 79). Алексеев Владимир Васильевич (1892–1919) — актер Вахтанговской студии. Ему Цветаева посвятила вторую часть «Повести о Сонечке» (СС-7). Здесь, возможно, речь идет о старшем брате В.В. Алексеева Сергее (род. 1889) (НЗК-2. стр. 483).
Кончаю Коринну… — Несколькими днями раньше Цветаева писала:
«Коринна Mme de Staël мне большое утешение. Во мне, действительно, соединены все женщины, когда-либо плакавшие и когда-либо державшие перо!»
«Коринна — изумительна книга, не устану повторять. Читаю страстно»
«Кончила Корину. Эпиграфом ко всей книге могла бы поставить наполеоновское изречение наоборот: Du ridicule au sublime il n'y a qu'un pas, Madame». — (От смешного до великого всего один шаг, мадам. — фр.)
Беттина. — См. запись в НЗК-2. стр. 159:
«Беттина больше Мать, чем я.
Ctesse de Noailles — любит природу <,> sa sève universelle (ее всеобъемлющую жизненную силу — фр.).
Обе — больше зверь, чем я.
Мне не нужна sève — мне нужна: âme universelle (душа всеобъемлющая — фр.). (Говорю это с грустью.)»
М. Башкирцева. — См. о ней коммент. 1 к письму 3-14.
Лаокоон — скульптурная группа, изображающая троянского жреца Аполлона Лаокоона с сыновьями, которых душат змеи.
«На ласковой земле» — из стихотворения «Уж сколько их упало в эту бездну…» (1913; СС-1. стр. 191–192). «На землю нежную» — из стихотворения 3-го цикла «Вячеславу Иванову» (1920; СС-1).
Цветаева переехала в дом в Борисоглебском пер. в 1914 г.
Князь (принц) Шарль Жозеф де Линь (1735–1814) австрийский фельдмаршал и дипломат, сподвижник Г.А. Потемкина (участвовал в осаде и взятии Очакова). Персонаж пьесы Цветаевой «Феникс» (1919; СС-З).
Северная Семирамида — так Екатерину II назвал Вольтер. Цветаева сравнивает «свои сады» с садами и парками Петербурга и с висячими садами ассирийской царицы Семирамиды.
Иоанна д'Арк — (Орлеанская дева: 1412–1431) — национальная героиня Франции, командовала французскими войсками в Столетней войне. Попав в плен к бургундцам, была передана англичанам и сожжена на костре по обвинению в ереси. Впоследствии канонизирована и причислена к лику святых. Цветаева восхищалась мужеством Жанны д'Арк, не раз отождествляла с ней свою лирическую героиню, идущую на «огненные муки». В 1927 г. на Пасху она подарила юной Але книгу «Jeanne d'Arc. Encyclopédie par L'Image» («Жанна д'Арк. Энциклопедия в картинках». Paris. 1927) с дарственной надписью (хранится в частном собрании).
Худолеев Иван Николаевич (1869–1932) — актер Малого театра (1893–1918), в момент знакомства с Цветаевой работал в Показательном театре.
Вяч. Иванов уезжал в Баку с целью перебраться в Италию.
Чудесное дитя из сказки Т. А. Гофмана (Das fremde Kind). — Персонаж сказки «Неизвестное дитя», — волшебное существо, преображавшее мир.
…дом Ваш… — Об этом «доме» в своих воспоминаниях «Здравница» В.Ф. Ходасевич писал:
«Летом 1920 года я прожил в этом убежище около трех месяцев. В то время оно еще называлось „здравницей для переутомленных работников умственного труда“… В здравницу устроил меня Гершензон, который сам отдыхал в ней, так же как Вячеслав Иванов. Находилась она между Плющихой и Смоленским рынком, в 3-м Неопалимовском переулке, в белом двухэтажном доме… Среди тогдашней Москвы здравница была райским оазисом. Мне посчастливилось: отвели отдельную комнату. Гершензон с Вячеславом Ивановым жили вместе»
Ваш сын? — Дмитрий Вячеславович Иванов (1912–2003), сын В.И. Иванова и В.К. Шварсалон.
23 июня 1920 г. Бальмонт с семьей выехал в заграничную годовую командировку для литературной работы по заказу Государственного издательства, в Россию не вернулся. Отъезду Бальмонтов посвящена запись Цветаевой в ее записной книжке (НЗК-2. стр. 210–211).
Можно предположить, что Цветаева передала Вышеславцеву свою рукописную книжку, в которую вписала стихи, посвященные ему. См. предыдущее письмо к нему (6-20, а также коммент. 1 к письму 4-19).
Джалалова Мила (Людмила) — артистка кино, танцовщица.
…на фронт уходите… — H.H. Вышеславцев участвовал в боях Первой мировой войны. О каком уходе на фронт в 1920 г. идет речь, установить не удалось.
Из цикла «Четверостишия», 3 (СС-1).
Датировано A.C. Ерофеевым.
Владимир Михайлович Волькенштейн (1883–1974) — поэт, драматург, в 1906–1908 гг. был мужем С.Я. Парнок.
Бебутов Валерий (Валериан) Михайлович (1885–1961) — режиссер. В 1920 г. вместе с В.Э. Мейерхольдом организовал 1-й Театр РСФСР (впоследствии Театр им. Мейерхольда).
Зинаида (р. 1911), дочь В.Д. Милиоти, впоследствии художник-мультипликатор.
Пьеса В.М. Волькенштейна.
Эва. — Э.А. Фельдштейн
Датировано A.C. Ерофеевым.
В.М. Волькенштейн.
Анатолий Васильевич Луначарский (1875–1933) — критик, публицист; в 1917–1929 гг. нарком просвещения. Луначарского Цветаева впервые увидела летом 1919 г. В конце 1920 г. посвятила Луначарскому после его выступления в Доме печати стихотворение «Чужому» (СС-1).
В ноябре 1920 г. армия генерала Врангеля была разгромлена и эвакуировалась на кораблях в Константинополь, части Красной армии заняли Крымский полуостров. Цветаева надеялась через Волошина узнать что-либо о судьбе мужа, находившегося в это время в Добровольческой армии.
Ланн Е.Л. См. письма Цветаевой к нему.
И.Г. Эренбург с женой, Любовью Михайловной, жил в Коктебеле с конца 1919 по август 1920 г. «Когда осенью 1920 г. я пробрался из Коктебеля в Москву, я нашел Марину все в том же исступленном одиночестве», — писал он в воспоминаниях (Люди, годы, жизнь. Воспоминания: В 3 т. Т. 1. стр. 240).
Восьмилетняя дочь Цветаевой писала Е.О. Волошиной 14/27 ноября 1920 г.:
«День за днем идут как двойники. Знаешь, что Марина будет рубить чужие шкафы и корзины, я буду убирать комнаты. Живем теперь в бывшей столовой, похожей на тюрьму. К нам почти никто не приходит. Друзей настоящих нет. Бальмонты уехали, последние настоящие друзья. Мы об вас давно ничего не знаем. Марина продает французские книги. Жили долгое время без света. В Москве жить плохо, нет дров. По утрам мы ходим на рынок. Нет разноцветных платьев, одни мешки и овчины… Дети торгуют или живут в колониях. Все торгуют. Марина не умеет торговать, ее или обманывают или она пожалеет и даром отдает. Наш дом весь разломанный и платья все старые. Но мы утешаемся стихами, чтением и хорошей погодой, а главное — мечтой о Крыме, куда мы так давно и так напрасно рвемся…»
Поэма-сказка. Вышла отдельной книгой в 1922 г. в Москве и в Берлине.
ТЕО — Театральный отдел Народного комиссариата просвещения, образован в 1918 г. Цветаева, вероятно, с лета 1920 г. была членом ТЕО, которым тогда заведовал В.Э. Мейерхольд. В декабре 1920 г. в помещении ТЕО на Неглинной, 9 ее встречал П. Марков:
«Существовала секция детского театра, в которой состояли поэты Ада Чумаченко, Марина Цветаева и Илья Эренбург, еще совсем молодые. Марина Цветаева, и тогда колючая, какая-то неустроенная, по-моему не очень была полна пафосом театра»
Е.Л. Ланн в ноябре 1920 г. приехал в Москву из Харькова.
Гольды. — О ком идет речь, установить не удалось. В те годы в Москве жил художник Хаим (Хаким) Борисович Гольд (1902–1975), а также некий Гольд, который был членом кружка «Литературный особняк» (НЗК-2. стр. 490).
Дмитрий Александрович Магеровский (1894–1939) — специалист по праву, профессор Московского университета. Был близок к литературным и театральным кругам (в третьем упоминании «А.Д.» — описка Цветаевой).
Алексеева-Месхиева Варвара Владимировна (1898–1973) — актриса Московского драматического театра Судольских в саду Эрмитаж (1916–1918).
Малиновская Елена Константиновна (1875–1942) — театральная и общественная деятельница, непродолжительное время была директором Большого театра.
Т.В. Чурилин.
У Цветаевой было пальто, сшитое из одеяла полосатой раскраски, напоминающей «тигровую».
Знаменитый в годы революции рынок в Москве, находившийся в районе старого Арбата. Любопытная деталь: Цветаевой очень понравилось стихотворение В. Ходасевича, посвященное Смоленскому рынку. На экземпляре своего сборника «Стихотворения» (Париж, 1927), принадлежащем Н. Берберовой, рядом со «Смоленским рынком» В. Ходасевич сделал надпись:
«С этих стихов началось у нас что-то вроде дружбы с Мар<иной> Цветаевой. Она их везде и непрестанно повторяла»
Речь идет о стихотворении «Пожалей…» («Он тебе не муж? — Нет…»; декабрь 1920 г. СС-1.).
Дом Скрябиных расположен в Большом Николо-Песковском переулке, который являлся продолжением Борисоглебского переулка. О дружбе М. Цветаевой с Т.Ф. Скрябиной см. письмо 11–22 к Б. Пастернаку.
Цветаева вспоминает трагическую зиму 1919/20 г., когда ее дочери находились в Кунцевском приюте. О гибели младшей, Ирины, см. письмо 3-20 к В.К. Звягинцевой и A.C. Ерофееву. Госпиталь — тяжело заболевшую в приюте Алю пытались вылечить в красноармейском госпитале.
Предположительно В.Д. Милиоти (см. письмо 19а-20).
Первый директор открывшегося весной 1919 г. Дворца Искусств в Москве (ныне помещение Международного сообщества писательских союзов — бывшего Союза писателей СССР). И.С. Рукавишникову Цветаева посвятила написанный по-французски рассказ «Чудо с лошадьми» (1934; СС-4).
Царившую в то время обстановку во Дворце позднее описала A.C. Эфрон:
«В те годы Дворец Искусств был не только учреждением, концертным залом, клубом, но и жилым домом <…> Левый флигель… был населен „хозобслугой“, с которой соседствовали и начинающие литераторы, и певцы, и художники <…> Там простирались владения семейства цыган…»
Цветаева была членом Дворца Искусств. Сохранился следующий документ:
Общему собранию Дворца Искусств
ЗАЯВЛЕНИЕ
Прошу зачислить меня в члены Дворца Искусств по литературному отделению.
Москва, Поварская, Борисоглебский пер<еулок>, д<ом> 6, кв<артира> 3.
(Саакянц А. стр. 194)
Скульптура С.Т. Коненкова «Паганини» имеет различные варианты исполнения (гипс, мрамор, бронза, дерево). Наиболее известен портрет Паганини, выполненный Коненковым в мраморе в 1916 г. (хранится в Государственной Третьяковской галерее). Образом Ланна, человека и поэта, внешне сходным с коненковской скульптурой, навеяно стихотворение Цветаевой «Короткие крылья волос я помню…» (СС-1).
H.H. Вышеславцев. См. письма к нему.
Борис Трухачев.
Три стихотворения, обращенных к Е.Л. Ланну, написаны с 12 по 25 ноября (ст. ст.) 1920 г. «Я знаю эту бархатную бренность…», «Не называй меня никому…» и «Прощай! — как плещет через край…» (СС-1).
В Москве было два Спасоболвановских переулка: 1-й и 2-й (в 1954 г. переименованы в Новокузнецкие переулки: 1-й и 2-й). Видимо, Цветаева до этого сомневалась в существовании переулка с таким странным названием.
Книга А. Ахматовой «Белая стая» (Пг.: Гиперборей, 1917 или Пп: Прометей, 1918), подаренная Е. Ланном.
Потебня Александр Афанасьевич (1835–1891) — филолог-славист, первый крупный теоретик лингвистики в России. Автор многих трудов по языкознанию. Известен также своей теорией внутренней формы слова, согласно которой слово может приобретать новые значения через метафору. Это, очевидно, и имела в виду Цветаева, когда упоминала его имя.
По Эдгар Алан (1809–1849) — американский писатель, поэт, литературный критик. Считается создателем детективно-фантастического стиля в литературе. Особой популярностью пользовались его «мрачные» рассказы.
Вяч. Иванов.
«Роланд» — стихотворение Е. Ланна. Строки этого стихотворения «легко вписываются в поэму Цветаевой „На Красном Коне“, они из одной и той же поэтической „ауры“» (Саакянц А. стр. 262).
Новалис (наст, имя Фридрих фон Харденберг; 1772–1801) — немецкий писатель, философ
Степун Ф.А. См. коммент. 3 к письму к 4–17 к Е.Я. Эфрон.
Ланн Жан (Lannes Jean; 1769–1809) — французский маршал, друг Наполеона I, во время итальянской кампании 1796–1797 гг. дважды спасал ему жизнь.
…присоединю и стихи. — В ответном письме от 8/21 декабря 1920 г. Ланн писал Цветаевой:
«И читаю, читаю, без конца читаю <…> стихи Ваши и Али. <…> Много думали мы над — и по поводу Ваших стихов — как я Вам благодарен за Вашу доброту — дать мне так много, переписав такую уйму стихов!»
А. Цветаева находилась в это время в Крыму (см. письмо 5-19 к В.К. Звягинцевой и коммент. 2 к нему). Первое письмо после долгого перерыва М. Цветаева получила от сестры лишь после занятия в ноябре 1920 г. Крыма Красной Армией.
О болезни Али и смерти Ирины см. письма к В.К. Звягинцевой и A.C. Ерофееву и примеч. к ним. Лиля — Е.Я. Эфрон, Вера — В.Я. Эфрон.
Б.С. Трухачев умер в 1919 г. в Старом Крыму от сыпного тифа.
Миронов H.H. (см. коммент. 1 к п. 30–17), одно время был увлечен А. Цветаевой… сестра Таня — Татьяна Николаевна, вышла замуж за англичанина, жила в Лондоне. Женат на подруге. — Жена H.H. Миронова, Татьяна Константиновна (урожд. Миллер, во втором замуж. Варламова), умерла в 1970-е гг.
В.А. Павлушков.
См. дневниковую прозу «Мои службы» (СС-4).
См. письмо 19–20 к Ланну и коммент. к нему.
Имеется в виду С.Я. Эфрон.
Об отношении Брюсова к Цветаевой см. ее очерк «Герой труда» (СС-4).
О встрече с Ланном см. письма к нему.
Опубликовано в сб. «Психея» в цикле «Плащ» без посвящения и с разночтениями.
Ирина Борисовна, урожд. Трухачева [1918 (по паспорту 1923) — 1980].
…но без меча — над чашами весов. — Из стихотворения A.B. Цыгальского «Храм Неопалимой Купины». См. «Мой ответ Осипу Мандельштаму» и примеч. к нему (СС-5).
По-видимому, не сохранились, как и письмо М. Цветаевой.
В письме от 21 января 1921 г. Ланн отвечал Цветаевой:
«Очень огорчен, что посылка Асе денег по крайней мере в ближайшее время совершенно немыслима, ибо почтой, конечно посылать нельзя, в виду Махновщины — отправляющиеся в Крым только военные, среди к<отор>ых у меня нет и не было знакомых.
Полузнакомым, разумеется, поручить деньги нельзя, тем более, что я даже письма не мог отправить, даже полузнакомые отказывались взять, ибо были не уверены, что оно у них не пропадет — ведь приходится местами путешествовать пешком в весьма поганых условиях.
Я очень рад, что Вы получили от Аси письмо: ко мне два дня назад явился некий студент, прибывший из Крыма и передавший мне от Макса и Аси привет; письмо от них не успел захватить, ибо уехал внезапно.
Вы легко себе представляете мою радость, когда я узнал, что они там. Сейчас затрудняюсь, каким образом послать им весточку.
Буду ждать надежной окказии, тогда и пошлю деньги и письмо.
Очень боюсь, что это не будет скоро, ибо мало надежды на скорое упорядочение пути»
Письмо Ланна от 8 января 1921 (НЗК-2. стр. 238).
В одной из комнат квартиры, которую занимала Цветаева в доме № 6 в Борисоглебском переулке, окно было в потолке.
На Поварскую улицу выходит Борисоглебский переулок.
К этому письму сделана приписка восьмилетней Али:
Москва, 31 русс<кого> декабря 1920 года
Милый Евгений Львович,
Сегодня канут Нового Года. Думаю, что Вы будете встречать его один. Новый год — ведь это тоже смерть — Старого. У нас елка, большая тощая — трущобница. Останки прежних украшений. Наверху большая папина белая звезда. Я лежала в постеле (нарочно пишу на конце е, — от народного «постеля») — малярия, и чувствовала себя девочкой из старинной детской книжки: елка — болезнь — молодая мать.
После Вашего отъезда мы живем хорошей жизнью: мама пишет, я пишу. Пишем стихи и письма Асе. От времени до времени заходят чужие, — в том числе один комиссар, совсем деревенский и невинный. Вздыхает про кроликов и про Марину, курит и плохо пишет. Входит недавно совсем ночью, я думала — арестовывать. Оказалось только писать. Писал долго, мама помогала. Когда он уходил, я его спросила: «А Вы маму под ручку поведете?» — «Нет, барышня, я ее не поведу». Во всех нас была невинность: деревня — ребенок — поэт. — У деревенского дама, конечно, связана с ручкой — не то под ручку, не то — за ручку, не то — на ручках. А мама, раз грамотна, конечно — дама. Я думаю, такой никогда еще не арестовывал дам, а все мужчин, а с мужчинами дружески говорил и курил.
Помню, как Вы лежали на большом диване, в своей бархатной куртке и как, устав, заламывали руки. Марина каждый день радуется, что у нее столько перьев. Вспоминаю еще Вашу печеную картошку, которая горела. И тот рокот, которым Вы читали (громогласили) Роланда.
Сейчас утро. Печка топится. Марина пишет Асе письмо. Изредка оборачиваясь, вижу ее баранью веселую голову в таком же курчавом дыму папиросы. От времени до времени отрывается от писанья и отгрызает кусок хлеба.
Марина просит передать Вам, что конец Роланда — лучшие стихи о поле битвы и на поле битвы.
Кончаю. Что пожелать Вам на Новый Год, — Вас уже все есть — раз у Вас была любовь Марины.
Целую Вас, поклон Вашей жене.
Иосиф Моисеевич Шиллингер (1895–1943) — композитор, педагог. В 1918–1922 гг. преподавал в Харьковской консерватории. Знакомый Е.Л. Ланна. С 1922 г. в эмиграции.
Музыкальный отдел Наркомата просвещения.
Камерный театр, основанный А.Я. Таировым (см. письмо 3-15 и коммент. 1 и 7 к нему). Музыкальной частью в то время заведовал Александр Карлович Метнер (1877–1961). Театр был закрыт в 1950 г.
Вероятно, Николай Карлович Метнер (1879/80-1951) — композитор, пианист. Профессор Московской консерватории. С 1921 г. жил за границей.
М.П. Кювилье.
См. письмо к М.И. Кузнецовой (13–21).
Цитата из «Четверостишия о конькобежце» французского поэта Пьера Шарля Руа (1683–1765). Эту же фразу Цветаева приводит в письме к Рильке от 6 июля 1926 г. (СС-7. стр. 67).
Д.А. Магеровский. См. коммент. 1 к письму 19–20.
Видимо, Анатолий Афанасьевич Арапов (1876 1949) — театральный художник. Его точно ветром носит… легковесен… — Ср. у Андрея Белого: «И всюду мелькал губастым таким арапчонком — немного смешной, загорелый художник Арапов…» (Между двух революций. М.: Худож. литература, 1990. стр. 211).
См. коммент. 3 к письму 11–20 и письмо Цветаевой в редакцию журнала «Вестник Театра» (7-21).
См. рассказ В.К. Звягинцевой о первой встрече Цветаевой с Бебутовым (Russian Literature. Holland. 1981. IX. стр. 324).
Неточность. Книги с таким названием у А. Белого не было. Речь идет, видимо, о недавно вышедшей его книге «Кризис культуры» (Пг.: Алконост, 1920), завершающей трилогию «На перевале». Ранее выходили «Кризис жизни» (1918) и «Кризис мысли» (1919).
«Седое утро» — сборник А. Блока вышел в издательстве «Алконост» в 1921 г
Поэму «На Красном Коне», вдохновленную Е. Ланном, Цветаева тем не менее посвятила не ему, а Анне Ахматовой, возможно, по контрасту образов этих двух поэтов — Ахматовой и Ланна. Позднее, посылая Цветаевой свое стихотворение «Бонапарт», датированное 1 октября 1921 г., Ланн сделал к нему обиженную приписку: «Марине Цветаевой, снявшей посвящение».
Большевик… — Коммунист Б.И. Бессарабов вдохновил Цветаеву на большую русскую поэму-сказку «Егорушка» (не завершена). Образ Егория Храброго, главного героя поэмы, несет в себе черты «прототипа»: простоватость, бесхитростность, доверчивость, стремление самому выискивать себе трудности, а также удалую богатырскую силушку (см. СС-3). Также см. письма Цветаевой к Б.И. Бессарабову.
Героиня одноименной поэмы-сказки М. Цветаевой, написанной осенью 1920 г. (см. СС-3).
Скрябина Татьяна Федоровна (урожд. Шлёцер; 1883–1922) — вдова А.Н. Скрябина (юридически их брак не был оформлен). Цветаева познакомилась с ней 2 июня 1920 г. (НЗК-2. стр. 1 97), и их дружба продолжалась до смерти Скрябиной в апреле 1922 г. Ей посвящено стихотворение Цветаевой «Бессонница! Друг мой!..» (1921; СС-1). О дружбе М. Цветаевой с Т.Ф. Скрябиной см. также письмо 14–22 к Б. Пастернаку.
Сборник «Весенний салон поэтов» вышел в Москве в 1918 г. (издательство «Зерна»). Там были напечатаны стихи Цветаевой: «Настанет день — печальный, говорят!..», «Идешь, на меня похожий…», «Москве» («Когда рыжеволосый Самозванец…», «Жидкий звон, постный звон…», «Гришка-Вор тебя не ополячил…»). См. СС-1.
Цветаева, не имея о муже никаких известий, жила мечтой о встрече с ним.
Речь идет о письме С.Я. Эфрона от 24 сентября (7 октября) 1920 г.:
«Дорогие Пра и Макс, за все это время не получил ни одного письма от вас. Я нахожусь сейчас под Александровском — обучаю красноармейцев (пленных, конечно) пулеметному делу. Эта работа — отдых по сравнению с тем, что было до нее. После последнего нашего свидания я сразу попал в полосу очень тяжелых боев, о которых вы, конечно, знаете из газет. Часто кавалерия противника бывала у нас в тылу и нам приходилось очень туго. Но несмотря на громадные потери и трудности, свою задачу мы выполнили блестяще. Результаты наших трудов сейчас видны для всех. Все дело было в том, — у кого — у нас, или у противника — окажется больше „святого упорства“. „Святого упорства“ оказалось больше у нас, и теперь на наших глазах происходит быстрое разложение Красной армии. Правда у них еще остались целые армии, остались хорошие полки курсантов (красных юнкеров) и коммунистов, но все же общее положение изменилось резко в нашу пользу. За это лето мы разбили громадное количество полков, забрали в плен громадное количество пленных и массу всяких трофеев. При этом все наши победы мы одерживали при громадном превосходстве противника в количественном и техническом отношении.
Жители ненавидят коммунистов, а нас называют „своими“. Все время они оказывают нам большую помощь всем, чем могут. Недавно через Днепр они перевезли и передали нам одно орудие и восемь пулеметов. Вся правобережная Украина охвачена восстаниями. С нашего берега каждый вечер мы видим зарево от горящих деревень. Чем дальше мы продвигаемся, тем нас встречают лучше.
Следует отметить, что таково отношение к нам не только крестьян, но и рабочих. В Александровске рабочие при отступлении красных взорвали мост, а железнодорожники устраивали нарочно крушения.
Наша армия пока ведет себя в занятых ею местах очень хорошо. Грабежей нет. Вообще можно сказать, что если так будет идти дальше. — мы бесспорно победим. Единственное, что пугает меня, — это наступившие холода и отсутствие у нас обмундирования. Правда — действующие полки более или менее одеты, но на тех пленных, которые к нам поступают — страшно смотреть они совсем раздеты и разуты, часто даже в одном белье. Правда, говорят, будто французы обязались снабдить нас обмундированием до зимы. Но зима уже дает себя чувствовать (в Екатеринославе, напр<имер>, уже выпал снег), а пока французы кажется еще ничего не присылают.
Красная армия вся разбита и с первыми морозами ее остатки разбегутся. Дай Бог, чтобы к этому времени мы были одеты. Имеете ли вы что-нибудь из Москвы? Я узнал, что в Ялте живет Анна Ахматова. Макс, дорогой, найди способ с ней связаться: м<ожет> б<ыть> она знает что-либо об Марине».
А последнее его письмо из действующей армии, без даты, написано уже без прежнего оптимизма:
«Дорогие, письмо мое было написано неделю назад. За это время многое изменилось. Мы переправились на правый берег Днепра. Идут упорные кровопролитные бои. Очевидно, поляки заключили перемирие, ибо на нашем фронте появляются все новые и новые части. И все больше коммунисты, курсанты и красные добровольцы. Опять много убитых офицеров. Я жду со дня на день вызова в действующий полк, ибо убыль в офицерах там большая.
Макс, милый, если ты хочешь как-нибудь облегчить мою жизнь, — постарайся узнать что-либо об Марине. Я думаю, что в Крыму должны найтись люди, которые что-нибудь знают о ней. Хотя бы узнать, что она жива и дети живы. Неужели за это время никто не приезжал из Совдепии?
Очень хотелось бы попасть к вам хоть на день, но сейчас положение таково, что нельзя об этом и думать.
Целую Пра и тебя. Пиши те мне, ради Христа. Ваш Сергей».
(Цит. по: Купченко В. И красный вождь, и белый офицер… Звезда. 1991. № 10. стр. 155–156).
Егорушка — см. коммент. к поэме (СС-3). Самозванец — на тему Смутного времени Цветаева в мае 1921 г. написала цикл из четырех стихотворений «Марина», посвященный Марине Мнишек. Жанна д'Арк — замысел остался неосуществленным.
Обещанные ранее поэма «На Красном Коне» и книга А. Блока «Седое утро»
Петухив — добрый дух жилища Цветаевой. По его имени комната называлась «петухивной». Петухив — в прошлом — лисье чучело.
«Шкурку чучела содрали, а может быть, и выменяли в голодный год на крупу. Остался диковинный зверь из соломы и ваты, — Цветаева не выбросила его. Диковинный зверь прижился. Пришел водопроводчик чинить водопровод в квартире, увидел ободранное чучело над камином, удивился:
„Это что за петухив вы развесили?“ — „петухов“ по-украински. Мне запомнился один „петухив“… Ободранное чучело в комнате с потолочным окном так и осталось для всех — и для самой Марины Ивановны — „петухивом“, а комната — „петухивной“»
О внешнем сходстве Ланна с Паганини см. письмо 19–20.
«Москва! Какой огромный…» — из цикла «Стихи о Москве» (1916; СС-1).
Игумнов Константин Николаевич (1872–1948) — пианист, профессор Московской консерватории.
Кривцова Александра Владимировна (1896–1958) — переводчица, жена Е.Л. Ланна.
«Восторг перерос вселенную!» — Из книги А. Белого «Возврат. 3-я симфония» (М, 1905. стр. 195).
См. коммент. 13 к письму 1-21.
«Сборник автографов». — Автографы. М., 1921. В нем помешено стихотворение «Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь…» (СС-1).
В заметке без подписи «Театр РСФСР. (Первый)» сообщалось, что в ближайшем репертуаре театра, среди других постановок «Гамлет» по Шекспиру и «Златоглав» по Клоделю в переделке Вс. Мейерхольда. Вал. Бебутова и М. Цветаевой.
Клодель Поль (1868–1955) — французский писатель, драматург. Речь идет о его ранней пьесе «Золотая голова» («Tête d'or»).
В 1919 г. Цветаева уже пробовала свои силы в переводе пьес. По заказу III студии МХТ она работала над переводом комедии французского поэта и драматурга Альфреда де Мюссе (1810–1857) «С любовью не шутят». Рукопись перевода не сохранилась.
Письмо Цветаевой, открывающее полемическую полосу «Около переделок», продолжают другие участники конфликта.
Редакция «Вестника Театра» по поводу письма Марины Цветаевой обратилась за разъяснениями к В.Э. Мейерхольду и В.М. Бебутову. Ввиду того, что В.Э. Мейерхольд в настоящее время находится на излечении в одной из лечебниц под Москвой, ответы их на запрос редакции печатаются нами в несколько необычной форме переписки между ними. Редакция считает, что эта переписка имеет интерес в связи с острым вопросом о переделках.
С своей стороны, редакция никогда не возлагала больших надежд в этом отношении на М. Цветаеву, очевидно, впитавшую общеизвестные традиции, симпатии и уклоны Всероссийского союза писателей
В ответ на вопрос редакции по поводу письма М. Цветаевой мною послано В. Бебутову следующее письмо:
Дорогой товарищ!
Редактор «Вестника Театра» запрашивает меня и вас, не находим ли мы нужным снабдить какими-нибудь комментариями письмо Марины Цветаевой. Какие комментарии? Я счастлив, что сообщение «В.Т.» о том, что Марина Цветаева принимает участие в работе над «Гамлетом» вместе с нами, оказалось ошибкой хроникера. Читая это сообщение, я думал, что вы привлекли эту поэтессу для совместной с вами обработки тех частей, которые вы взяли на себя. Я готовился предостеречь вас, что не следует иметь дело с Мариной Цветаевой не только в работах над «Гамлетом», но и над «Златоглавом». А почему, не трудно догадаться.
Вы знаете, как отшатнулся я от этой поэтессы после того, как имел несчастье сообщить ей замысел нашего «Григория и Дмитрия»*. Вы помните, какие вопросы задавала нам Марина Цветаева, выдававшие в ней природу, враждебную всему тому, что освящено идеей Великого Октября.
Мною послан В. Мейерхольду следующий ответ на его письмо ко мне по поводу письма М. Цветаевой:
Дорогой товарищ!
Ваше письмо получил. Спешу ответить. Прежде всего выражаю недоумение по поводу той части письма Марины Цветаевой, которая касается «Златоглава».
Как? Прошло уже три месяца с тех пор, как эта поэма была сдана мною М. Цветаевой для перевода, и до сих пор она, «не будучи знакома с пьесой, не могла дать положительного ответа»?!
Далее о «Гамлете». Вы ведь помните наш первоначальный план композиции этой трагедии. Всю прозаическую сторону, как и весь сценарий, мы с вами приняли на себя, диалог клоунов (могильщиков), ведомый в плане обозрения, был поручен Вл. Маяковскому и, наконец, стихотворную часть я, с вашего ведома, предложил Марине Цветаевой, как своего рода спецу.
Теперь, получив от нее отказ с оттенком отгораживания от «переделок» вообще, я пользуюсь случаем, чтобы в печати указать М. Цветаевой на неосновательность ее опасений. Одно из лучших ее лирических стихотворений «Я берег покидал туманный Альбиона» начинается с приводимой здесь строчки Батюшкова и являет в этом смысле лучший образец переделки.
О допустимости переделок вообще лучше не говорить. Даже такая плохая переделка, как канонизированная «общественным мнением» переделка «Турандот» Шиллером по Гоцци (!) мало кого возмущала. Не в переделках «вообще» тут дело…
Что же касается до того, что вы уловили в натуре этого поэта, то должен сказать, что это единственно и мешает ей из барда теплиц вырасти в народного поэта.
Вал. Бебутов.
Этим эпизодом ограничивается несостоявшееся сотрудничество Цветаевой с Мейерхольдом. Больше они друг о друге никогда не писали.
__________
* Замысел В.Э Мейерхольда по переделке совместно с В.М. Бебутовым и C.A. Есениным «Бориса Годунова» осуществлен не был.
Герой повести американской писательницы Ф. Бёрнетт «История маленького лорда Фаунтлероя» (1886, рус. пер. 1889).
Герой романа Ч. Диккенса «Домой и сын» (1848).
Глеб — старший брат С.Я. Эфрона, умерший в семилетнем возрасте.
Б.С. Трухачев.
A.C. Говоров или С.И. Гольцев.
«Книжная лавка писателей» просуществовала в Москве с осени 1918 г. по осень 1922 г. О ее деятельности см. заметку М. Осоргина в журнале «Новая русская книга» (Берлин. 1923. № 3/4 стр. 38–40).
Рассказ об одном из наиболее известных скандалов в истории русского театра начала века, ставшем причиной отставки Волконского с поста директора Императорских театров, который он занимал в 1899–1901 гг. См. главу «Фижмы» в его книге «Родина» «Моих воспоминаний» (Берлин, 1923).
Наиболее полная справка об издательском начинании, которое здесь описывается, содержится в объявлении, помещенном 16 июня 1921 г. в журнале «Воля России» (№ 230. стр. 5):
«В Риге организовалось издательское т-во „Книгоиздательство Русских Писателей“, поставивших себе целью издание произведений, прежде не появлявшихся в печати, так называемой московской группы русских писателей, в первую очередь Андрея Белого, Федора Сологуба, Ник. Бердяева, Ю. Айхенвальда, Бор. Зайцева, Г. Чулкова, П. Муратова, Ив. Новикова, Марины Цветаевой, Мих. Осоргина, Н. Ашукина и др.
<…> Издательство сообщает, что в печати находится и непосредственно выйдет в свет альманах московских писателей „Московские раздумья“ с частью романа Андрея Белого „Эпопеи“, о котором в московских литературных кругах говорят как об одном из крупнейших явлений новой русской литературы, рассказами Зайцева, Муратова, Новикова и Осоргина и стихотворениями Чулкова, Цветаевой, Эренбурга, Белого, Сухотина и Ашукина».
К моменту появления этой заметки в названном издательстве уже вышла книга М. Осоргина «Из маленького домика», которая, однако, так и осталась, насколько удалось установить, единственной книгой, выпущенной этим издательством.
К этому времени в Крыму прошли аресты интеллигенции, коснувшиеся Софьи Парнок и Аделаиды Герцык, которые находились в Судаке.
Борис Константинович Зайцев (1881–1972) — писатель.
Лев Борисович Каменев (наст. фам. Розенфельд; 1883–1936) — партийный и государственный деятель; в 1918–1926 гг. — председатель Моссовета.
А.К. Герцык.
А.И. Цветаева.
Цветаева имеет в виду автобиографическую повесть Андрея Белого «Котик Летаев» (1922).
К.Д. Бальмонт в конце июня 1920 г. уехал в Париж.
Бердяев Николай Александрович (1874–1948) — философ. Осоргин Михаил Андреевич (наст. фам. Ильин; 1878–1942) — писатель, критик. Грифцов Борис Александрович (1885–1950) — литературовед, искусствовед, переводчик. Дживелегов Алексей Карпович (1875–1952) — театральный критик, искусствовед.
«В 1918 году <…> возникла в Москве эта первая и единственная в своем роде Лавка писателей — книготорговое предприятие на паях, которое по замыслу его организаторов Б. Грифцова, А. Дживелегова, П. Муратова, М. Осоргина, В. Ходасевича, Б. Зайцева, Н. Бердяева и других должно было со временем преобразоваться в кооперативное издательство. В начале 1921 г. Лавка размещалась на Большой Никитской»
Там же описано посещение этой Лавки М. Цветаевой (стр. 99-105).
Вяч. И. Иванов в 1920 г. уехал в Баку.
Федор Сологуб (наст. фам. и имя Федор Кузьмич Тетерников, 1863–1927) — поэт и писатель.
Адалис Аделина Ефимовна (при рождении Висковатова, Ефрон по приемному отцу; 1900–1969) — поэтесса, писательница, переводчик. Ученица В.Я. Брюсова, была в близких отношениях с ним.
Вера Алексеевна Зайцева (урожд. Орешникова; 1878–1965) — жена Б.К. Зайцева. Зайцевы много помогали Цветаевой в 20-е годы.
Серейский Марк Яковлевич (1885–1957) — врач-психиатр.
Бялик Хаим Нахман (1873–1934) — еврейский поэт. В 1920 г. эмигрировал из России.
«Габима» — московский театр-студия (1918–1926), ставивший пьесы на древнееврейском языке. Крупнейшим спектаклем стал в 1922 г. «Гадибук» Анского (перевод и переработка Бялика, художник Н. Альтман, постановка Евг. Вахтангова).
Ф.А. Степун в своих воспоминаниях писал:
«Осенью 1921 года мы шли с Цветаевой вниз по Тверскому бульвару. На ней было легкое затрепанное платье, в котором она, вероятно, и спала. Мужественно шагая по песку босыми ногами, она просто и точно рассказывала об ужасе нищей, неустроенной жизни <…> Мне было страшно слушать ее, но ей не было страшно рассказывать: она верила, что в Москве царствует не только Ленин в Кремле, но и Пушкин у Страстного монастыря. „О, с Пушкиным ничего не страшно“. Идя со мною к Никитским воротам, она благодарно чувствовала за собою его печально опущенные, благословляющие взоры»
С.М. Волконский, приехавший в Москву в 1918 г., написал объемистые воспоминания (три части: «Лавры», «Странствия», «Родина») — в форме эссе, отдельных размышлений, — жанр, который любила Цветаева. Она помогала Волконскому переписывать его мемуары. См. также о нем в письмах к Л.Е. Чириковой.
Евгения Казимировна Герцык (1878–1944) — переводчица и критик, сестра А.К. Герцык.
Константин Михайлович Эфрон, сын В.Я. Эфрон и М.С. Фельдштейна, родился 12 мая 1921 г.
Э.А. Фельдштейн с дочерьми Татьяной и Еленой временно жила за границей у родных.
Вероятно, книгу М. Волошина «О Репине», вышедшую в домашнем издательстве С. Эфрона и М. Цветаевой «Оле-Лукойе» в 1913 г
О смерти Б.C. Трухачева см. письмо 20–20 к А.И. Цветаевой и коммент. 3 к нему.
Ирину Трухачеву.
См. коммент. 13 к предыдущему письму. В письме описка: «Ц-ского».
Жюли де Леспинас (1732–1776) — хозяйка парижского салона, где собирались энциклопедисты, подруга д'Аламбера. Среди писем Леспинас к разным адресатам, выходивших несколькими изданиями в течение ХIХ в., особое место принадлежит ее любовным письмам к графу де Гиберу, которые, несомненно, и имеет в виду Цветаева. Эти письма были впервые изданы в 1809 г. («Letters de Mlle de Lesspinasse écrites depuis l'année 1773 jusqu'а́ l'année 1776»), a в существенно пополненном виде, какими знала их Цветаева — в 1906 г. («Correspondanse entre Mlle de Lespinasse et Cônte de Guibert»).
Эмиль Жак Далькроз (1865–1950) — швейцарский композитор, автор системы так называемого ритмического восприятия, пропагандистом которой в России был Волконский.
Речь идет о книгах С.М. Волконского «Разговоры» (СПб., 1912) и «Художественные отклики» (СПб., 1912). Первая из них представляет собой диалоги автора с воображаемым собеседником об искажениях русской речи, о смысле музыки, об интеллигенции и т.д. Цветаева останавливается на второй книге, «Откликах» (См. письмо и коммент. ниже).
Цветаева описывает впечатление от главы «О балете» раздела «Пластика» книги «Художественные отклики» (стр. 191–213); далее — цитаты из этой главы.
«Существо» — первая глава раздела «Музыка» книги «Художественные отклики».
«Материал» — вторая глава раздела «Музыка» книги «Художественные отклики».
Персонажи сказки Х.К. Андерсена «Снежная Королева».
8 Псалтирь 150:6.
Речь идет о Б.А. Бессарабове, послужившем прототипом героя поэмы «Егорушка».
Т.е. въезду Белой армии в Москву.
Т.Ф. Скрябина.
Мать Т.Ф. Скрябиной — Мария Александровна Шлёцер (урожд. Боти; 1847–1937), по происхождению бельгийка.
Начальная строка первого стихотворения цикла «Ученик» (1921), обращенного к С.М. Волконскому.
См. коммент. 1.
Место, где отбывал каторгу в 1827–1830 гг. С.Г. Волконский
Ахматова А. Подорожник. Стихотворения (Пг.: Петрополис, 1921). В архиве Цветаевой хранится экземпляр с дарственной надписью: «Марине Цветаевой в надежде на встречу с любовью. Ахматова. 1921» (РГАЛИ). Там же находятся еще две книги Ахматовой, надписанные ею для Цветаевой: «У самого моря» и «Anno Domini» (Поэт и время. стр. 100).
В письме к Ахматовой от 17/30 марта 1921 г. Аля Эфрон писала:
«Читаю Ваши стихи „Четки“ и — „Белую Стаю“. Моя любимая вещь, тот длинный стих о царевиче <поэма „У самого моря“. — Peд.>. Это так же прекрасно, как Андерсеновская русалочка, так же запоминается и ранит — навек. И этот крик: Белая птица — больно! Помните, как маленькая русалочка танцевала на ножах? Есть что-то, хотя и другое.
Эта белая птица — во всех Ваших стихах, над всеми Вашими стихами. И я знаю, какие у нее глаза. Ваши стихи такие короткие, а из каждого могла бы выйти целая огромная книга. Ваши книги — сверху — совсем черные, у нас всю зиму копоть и дым. Над моей кроватью большой белый купол: Марина вытирала стену, пока руки хватило, и нечаянно получился купол. В куполе два календаря и четыре иконы. На одном календаре — Старый и Новый год встретились на секунду, уже разлучаются. У Старого тощее и благородное тело, на котором жалобно болтается такой же тощий и благородный халат. Новый — невинен и глуп, воюет с нянькой, сам в маске. За окном новогоднее мракобесие. На календаре — все православные и царские праздники. Одна иконочка у меня старинная, глаза Богородицы похожи на Ваши.
Мы с Мариной живем в трущобе. Потолочное окно, камин, над которым висит ободранная лиса, и по всем угла трубы (куски). — Все, кто приходит, ужасаются, а нам весело. Принц не может прийти в хорошую квартиру в новом доме, а в трущобу — может.
Но Ваши книги черные только сверху, когда-нибудь переплетем. И никогда не расстанемся. Белую Стаю Марина в одном доме украла и целые три дня ходила счастливая. Марина все время пишет, я тоже пишу, но меньше. Пишу дневник и стихи. К нам почти-то никто не приходит.
Из Марининых стихов к Вам знаю, что у Вас есть сын Лев. Люблю это имя за доброту и торжественность. Я знаю, что он рыжий. Сколько ему лет? Мне теперь восемь. Я нигде не учусь, потому что везде без и часотка.
Вознесение
И встал и вознесся,
И ангелы пели,
И нищие пели.
А голуби вслед за тобою летели.
А старая матерь,
Раскрывши ладони:
— Давно ли свой первый
Шажочек ступнул!
Это один из моих последних стихов. Пришлите нам письмо, лицо и стихи. Кланяюсь Вам и Льву.
Ваша Аля.
Деревянная иконка от меня, а маленькая, веселая — от Марины.
<Приписка М.И. Цветаевой:>
Аля каждый вечер молится: — „Пошли, Господи, царствия небесного Андерсену и Пушкину, — и царствия земного — Анне Ахматовой.“»
По-видимому, было и письмо, написанное Цветаевой тогда же, когда и письмо дочери, и близкое к нему по содержанию. Это видно из ответа Ахматовой:
Дорогая Марина Ивановна,
Благодарю Вас за добрую память обо мне и за иконки. Ваше письмо застало меня в минуту величайшей усталости, так что мне трудно собраться с мыслями, чтобы подробно ответить Вам. Скажу только, что за эти годы я потеряла всех родных, а Лёвушка после моего развода остался в семье своего отца.
Книга моих последних стихов выходит на днях, я пришлю ее Вам и Вашей чудесной Але. О земных же моих делах, не знаю, право, что и сказать. Вероятно, мне «плохо», но я совсем не вижу, отчего бы мне могло быть «хорошо».
То, что вы пишете о себе, и страшно и весело.
Желаю вам и дальше дружбы с Музой и бодрости духа, и, хотите, будем надеяться, что мы все-таки когда-нибудь встретимся.
Целую Вас.
Издательство, организованное в 1918 г. в Петрограде, в котором М. Цветаева намеревалась издать свою поэму «На Красном Коне». Рукопись этой поэмы, присланная Ахматовой, хранится в архиве П.Н. Лукницкого.
Такая книжка не была издана. Свой замысел Цветаева реализовала лишь в виде рукописной книжечки «Современникам». (См.: Богомолов H.A., Шумилин С.В. Книжная лавка писателей и автографические издания 1919–1922 годов. Ново-Басманная, 19. М.: Худож. литература. 1990. стр. 127).
Из стихотворения А. Ахматовой «По твердому гребню сугроба…» (1917).
Строки из стихотворения А. Ахматовой «Ты — отступник: за остров зеленый…» (1917):
Для чего ты, лихой ярославец,
Коль еще не лишился ума,
Загляделся на рыжих красавиц
И на пышные эти дома?
Ахматова из Петрограда откликнулась коротеньким письмом:
Дорогая Марина Ивановна,
меня давно так не печалила аграфия, которой я страдаю уже много лет, как сегодня, когда мне хочется поговорить с вами. Я не пишу никогда и никому, но Ваше доброе отношение мне бесконечно дорого. Спасибо Вам за него и за посвящение поэмы. До 1 июля я в Петербурге. Мечтаю прочитать Ваши новые стихи. Целую Вас и Алю.
В очерке «Нездешний вечер» Цветаева пишет о сыновьях И.(А) С. Каннегисера — Сергее и Леониде: «Леня — поэт, Сережа — путешественник, и дружу я с Сережей… Леня для меня слишком хрупок, нежен… цветок». В 1918 г. Л. Каннегисер был расстрелян за убийство Урицкого.
«После Лёни осталась книжечка стихов — таких простых, что у меня сердце сжалось: как я ничего не поняла в этом эстете, как этой внешности — поверила»
Сергей покончил с собой в 1917 г.
В НЗК-1 (стр. 212) Цветаева записала свои впечатления о Леониде Каннегисера:
«Изнеженный женственный 19-летний юноша-эстет, поэт, пушкинианец, томные позы, миндалевидные глаза <над строкой>: ногти.
(Таким Вы были в январе 1916 г. (мой первый приезд в Петербург!))».
Одним из предков М. Кузмина (по матери) был французский актер времен Екатерины II Жан Офрень.
Речь идет о С.Я. Парнок.
…что-то о зеркалах… — Возможно, Цветаева вспоминает стихотворение Кузмина из цикла «Песеньки» (1912): «Сердце — зеркально, / Не правда ль, скажи? / Идем беспечально / До сладкой межи, / Мы сядем вдвоем, / Сердце к сердцу прижмем, / Зеркало верно, / Не правда ль, скажи?..» и т.д. (Кузмин М. Стихотворения. СПб.: Академический проект, 1996. стр. 275–276, курсив наш). Можно привести еще строфу с «зеркалами» из стихотворения Кузмина «По струнам лунного тумана…»: «Душа моя полна тревоги / И рвется пополам. / Ревную к камням по дороге / И к зеркалам…» (1909) (Там же. стр. 280, курсив наш).
Неточно цитируемые строки из стихотворения М. Кузмина «Среди ночных и долгих бдений…». (1915) из сборника «Вожатый». СПб., 1918.
Ср. стихотворение М. Цветаевой «Два зарева! — нет, зеркала! / Нет, два недуга! / Два серафических жерла, / Два черных круга…» и т.д.). написанное 2 июля 1921 г. и обращенное к Кузмину (СС-2).
Л.В. Эрарская, новая подруга С.Я. Парнок.
«В Лавку она приходила редко, в основном тощего приработка ради, — с книгами на продажу или с автографами на комиссию…»
— вспоминала дочь поэта (Эфрон А. стр. 103).
Нездешние вечера. Стихи, 1914–1920 (Пг: Петрополис, 1921).
Имеется в виду кантата М. Кузмина «Св. Георгий», перекликающаяся со стихотворениями М. Цветаевой цикла «Георгий».
Пушкин, Гёте — стихотворения М. Кузмина из цикла «Дни и лица».
В 1921 г. Цветаева с дочерью жила в доме № 6 в Борисоглебском переулке.
О ком идет речь, неизвестно.
Волконский позднее вспоминал:
«А помните наши вечера… Вы читали мне стихи из Ваших будущих сборников. Вы переписывали мои „Странствия“ и „Лавры“»
См. также коммент. 17 к письму 11–21.
…Наталья Гончарова, напр<имер>, Пушкина — собой. Как Лиля Брик — Маяковского. Собой, т.е. пустотой (красотой))… — Имеются в виду Наталья Николаевна Гончарова (1812–1863, во втором браке Ланская), жена A.C. Пушкина, и Лиля Юрьевна Брик (1891–1978), возлюбленная В.В. Маяковского. В очерке «Наталья Гончарова» (1929), посвященном внучатой племяннице H.H. Пушкиной, художнице Н.С. Гончаровой, Цветаева писала об этом типе женщин:
«Нет в Наталье Гончаровой ничего дурного, ничего порочного, ничего, чего бы не было в тысячах таких, как она, — которые не насчитываются тысячами. Было в ней одно: красавица. Только — красавица, просто — красавица, без корректива ума, души сердца, дара. Голая красота, разящая, как меч. И — сразила»
После письма незаконченная запись: «Письма к С.М.В., это — к Чаброву и т.д. и т.д. — чувство, что в…<фраза не окончена>»
Б.С. Трухачев. См. коммент. 3 к письму 20–20.
A.C. Эфрон гостила по приглашению Б.К. Зайцева в доме его родителей Константина Николаевича (1849–1919) и Татьяны Васильевны (урожд. Рыбалкина; 1844–1927) Зайцевых в Притыкине Каширского уезда Тульской губернии.
Имеются в виду стихи, которые Цветаева объединила в цикл под названием «Разлука» и издала отдельной книжкой в 1922 г. Они обращены к мужу.
См. коммент. 17 к письму 11–21.
Из стихотворения Гёте «Trost in Tränen» («Утешение в слезах»).
А. Цветаева приехала из Крыма в Москву весной 1921 г.
Речь идет о первой книге «Современных записок», вышедшей в декабре 1920 г. в Париже. Там были напечатаны стихотворения М. Цветаевой: «Пожирающий огонь — мой конь!..», «Чердачный дворец мой, дворцовый чердак!..», «Есть колосья тучные, есть колосья тощие…», «Благословляю ежедневный труд…». (См. СС-1).
См. коммент. 5 к письму 4-21.
См. примеч. 2 к письму 20–21 к Е.Л. Ланну.
С.М. Волконский.
А.Б. Трухачев.
Видимо, Б.А. Бессарабов.
А.И. Цветаева.
Лицо неустановленное.
В.А.Зайцева.
Наталья Борисовна Зайцева (в замуж. Соллогуб; 1912–2008) — дочь В.А. и Б.К. Зайцевых.
Б.К. Зайцев
В письме, датированном тем же днем, дочь Цветаевой писала Е.О. Волошиной:
«Да! Получили от Льва письмо. Где — не пишет. Напишите, пожалуйста, воспоминания подробней. Это наше с Мариной насущное. Читаю Отечественную Историю: бедствия и потом восстановление высью небесной выси земной.
Марина живет как птица: мало времени петь и много поет. Она совсем не занята ни выступлениями, ни печатанием, только писанием. Ей все равно, знают ее или нет. Мы с ней кочевали по всему дому. Сначала в папиной комнате, в кухне, в своей. Марина с грустью говорит: „Кочевники дома“. Теперь изнутри запираемся на замок от кошек, собак, людей. Наверное, наш дом будут рушить, и мы подыскали себе квартиру. На углу глухого церковного переулка стоит бывший особняк: желтый, рухнувший, с большими выразительными дырами вместо окон. Вместо пола железные длинные жерди, а внизу пустота. Одним словом — бывшее, рухнувшее, погребающее. Недавно нашла Вашего щелкуна, Вами выкрашенного, с ружьем, в остроконечной шапке. Мои любимые книги: сказки Андерсена и самый, самый первый мир: каменный век с идолами и топорами.
Приехала Ася, пишет, служит, шьет кукол. Мечтаю о уезде, жаре и ботанических садах. Хороши ли у Вас в Крыму вечерние времена: закатные и сумеречные? У нас в закатах Воинства и Львы, в сумерках — чуткий сон пересиленных часовых»
Э.Л. Миндлин и Б.А. Бессарабов.
Речь идет о Э.Л. Миндлине.
«Я с самого детства пристрастился слушать огонь в печи и чуть ли не в печь окунался лицом. Марина Ивановна подшучивала надо мной, называла „огнепоклонником“»
Ср. мемуарное свидетельство Л.К. Чуковской:
«<…> я рассказала ей <Ахматовой>, как видела ее впервые на вечере памяти Блока в лазурной шали.
— Это мне Марина подарила, — сказала Анна Андреевна. — И шкатулку.»
Письмо написано в связи со слухами о самоубийстве А. Ахматовой, дошедшими до Москвы, после расстрела Н.С. Гумилева. 30 августа (ст. ст.) на слухи о смерти Ахматовой Цветаева откликнулась стихотворением «Соревнования короста / В нас не осилила родства…» (СС-2).
Кафе было организовано В.В. Каменским и В.Р. Гольдшмидтом осенью 1917 г. в помещении бывшей прачечной в Настасьинском переулке (угол Тверской улицы).
Первое письмо от мужа после более чем двух лет неизвестности Цветаева получила 14 июля 1921 г.
Перефразированные строки стихотворения И. Северянина «Это было у моря…» (1910).
Шершеневич Вадим Габриэлевич (1893–1942) — поэт-имажинист.
Бобров Сергей Павлович (1889–1971) — поэт, критик, переводчик, теоретик-поэзии (занимался преимущественно стиховедением).
Аксенов Иван Александрович (1884–1935) — поэт, переводчик, критик. В 1920-х гг. — председатель Всероссийского Союза Поэтов. Был шафером на свадьбе Н. Гумилева и А. Ахматовой (25 апреля 1910 г.).
Арго (наст. фам. и имя Гольденберг Абрам Маркович; 1897–1968) — поэт-сатирик и переводчик.
Грузинов Иван Васильевич (18931942) — поэт-имажинист.
Строка из стихотворения А. Ахматовой «Молитва» (1915).
О каком докладе идет речь, установить не удалось.
Отец Е.О. Волошиной с 1859 по 1861 г. служил в Калуге, где жил на поселении Шамиль.
«Елена Оттобальдовна Волошина. В детстве любимица Шамиля, доживавшего в Калуге последние дни <…> Напоминает ему его младшего любимого сына, насильную чужую Калугу превращает в родной Кавказ. Младенчество на коленях побежденного Шамиля…»
17/30 августа 1921 г. Аля Эфрон писала Е.О. Волошиной:
«Сейчас у нас гостит молодой Фавн (не по веселости, а по чуткости), ничего не понимающий в жизни… Наш гость — странный: ничего не ест, никогда не сердится. Это молодой поэт Э.Л. Миндлин. У него есть фотография Макса: полулежит на диване в рубашке». И из другого ее письма, написанного в день отъезда Миндлина в Крым, 6/19 сентября: «…это письмо Вам передаст Э.Л. Миндлин. Он был нам хорошим другом, помогал во всем. Это было особенно трогательно, потому что он сам совершенно беспомощен и такой же медленный, как я. Завидую ему: он увидит Вас и море»
Подробно об этом см. в воспоминаниях Э. Миндлина (1900–1981) в его книге «Необыкновенные собеседники» (М.: Сов. писатель, 1979. стр. 49–85). См. также: Воспоминания. стр. 110–135.
Эренбург Изабелла Григорьевна (1885–1965) — сестра Эренбурга.
Юра Коган, сын другой старшей сестры Эренбурга, Евгении Григорьевны (1884–1965) (Звезда. стр. 18).
Речь идет об отъезде Цветаевой с дочерью Ариадной за границу.
Балтрушайтис Юргис Казимирович (1873–1944) — литовский поэт. Писал на русском и литовском языках. С 1921 по 1939 г. был послом Литвы в СССР. Помогал Цветаевой в оформлении визы.
В Берлин нужно было ехать через Ригу.
Стихотворение принадлежит самой Цветаевой. Впервые было опубликовано в общей подборке из пятнадцати четверостиший в берлинской газете «Дни» (1924. 14 дек.). См. СС-1.
Б.А. Бессарабов.
Вероятно, стихотворение И. Эренбурга «О горе, горе, убежавшим с каторги!..» из цикла «Зарубежные раздумья» (1921).
Имеется в виду книга И. Эренбурга «Лик войны» (София, 1920), в которую вошли его военные корреспонденции 1915–1917 гг., подготовленные для газет «Утро России» (Москва) и «Биржевые ведомости» (Петроград). Эти корреспонденции явились началом его журналистской деятельности.
То есть за сведения о С.Я. Эфроне и за то, что М. Волошин укрывал его в своем доме от красных во время Гражданской войны.
10 декабря 1921 г. М. Волошин писал матери из Феодосии:
«Я писал Марине отчаянное письмо о положении Герцык, прося привести в Москве всё в движение. Они подняли там целую бурю» (Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1973 год. стр. 183).
Речь в письме Волошина шла о голоде в Крыму и о бедственном положении семьи Герцык.
Имеется в виду знаменитая итальянская певица (колоратурное сопрано) Аделина Патти (1843–1919).
«Калики перехожие» (1914) — пьеса В.М. Волькенштейна.
С.Я. Парнок находилась в то время в Судаке.
Деньги дошли. В цитированном выше письме Волошина матери читаем:
«На этой неделе я получил для Герцык 2½ миллиона. <…> А 100 тысяч Марина и Ася посылают от себя тебе и мне» (Там же. стр. 183).
Встречу Цветаевой с Луначарским упоминает в своем коротеньком письме к Волошину маленькая Аля:
Москва, 7-го р<усского> ноября 1921 г.
Мой дорогой Макс!
Я очень жалею о Вашей болезни, я Вас всегда помню таким веселым, гривастым Миродержцем. О Вас нужно молиться Зевсу, — да? (Молюсь сразу всем богам — кроме самых новых! Им буду молиться потом.) Спасибо за Георгия — Сережу: взгляд как у М<арины> в стихах, вслед копью. А под копьем его собственная цветущая молодость. Первый мой взгляд, когда просыпаюсь, всегда ввысь: на С<ережу>. Скрещаемся.
Марина Вас так любит, что даже без голосу говорила с Л<уначар>ским — и всё сказала. Всё обещал.
Целую Вас с благодарностью. Портрет С<ережи> наша самая драгоценность.
(Эфрон А. стр. 245).
«Летучая мышь» — московский театр-кабаре Никиты Федоровича Балиева (1877–1936). Основан в 1913 г.
М.П. Кювилье.
Эренбургу, весной 1921 г. ездившему за границу, удалось узнать о местопребывании С.Я. Эфрона и сообщить об нем М. Цветаевой (Эренбург И. Люди, годы, жизнь. Воспоминания: В 3 т. Т. 1. М.: Сов. писатель, 1990. стр. 240).
На этой улице М. Цветаева жила во время своего первого посещения Парижа в 1909 г.
Сохранилась рукопись поэмы «На Красном коне» с дарственной надписью Цветаевой А.К. Герцык (архив М. Цветаевой в РГАЛИ, ф. 1190).
«Версты. Стихи» вышли после отъезда Цветаевой, летом 1922 г. в Госиздате; последняя картина пьесы Цветаевой «Феникс» была издана под названием «Конец Казановы» (М.: Созвездие, 1922).
Письмо Е.О. Волошиной на следующий день написала Аля Эфрон:
Москва, 8-го р<усского> ноября 1921 г.
Моя дорогая Пра!
От Вас так давно нет писем. За Вас я молюсь богу храбрых, не знаю, есть ли такой. (Не бог войны!) Мы с М<ариной> читаем мифологию, мой любимец — Фаэтон, хотевший править отцовской колесницей и зажегший моря и реки! А Орфей похож на Блока: жалобный, камни трогающий.
Мне очень грустно, когда я думаю о Вашем ревущем море, нужно, чтобы что-нибудь его заглушало, а то так одиноко. Скоро, когда наберем денег, снимемся с Андрюшей и пришлем Вам фотографию.
Я его выше на полголовы, потому что Ваша крестница! Никто в Москве точно не знает, что существует Крым, и когда М<арина> с Асей начали поднимать эту бурю, то все знакомые книгоиздательства откликнулись. Нежно целую Вас, моя чудная Пра!
(Эфрон A. стр. 245).
Датируется условно по содержанию записей в тетради (HCT. стр. 65–68).
О встрече с H.A. Нолле-Коган Цветаева сделала запись в тетради (HCT. стр. 67–70):
Встреча с H.A.K. — моей — из стихов к Блоку — Подругой.
Без стука — головка, потом всё тело. Все тело — дымок.
Здесь живет М<арина> И<вановна> Ц<ветаева>.
(В дыму печки и махорки не разглядеть не только меня, но слона.)
До здорованья, до руки, так напрямик, что как бы пройдя сквозь стол, стоящий посреди комнаты и дороги, не останавливаемая ничем как взгляд:
— На этом портрете Александр Александрович не похож.
— На этом портрете Блок похож.
— Нет.
— Да.
Для пояснения: первое и единственное, что разглядела из двери: последнюю карточку Блока, в тетрадочный лист, просто приколотую кнопкой над обломком дивана, на котором сплю.
Впечатление тени, пригнанной Ревностью лютейшей из всех: посмертной.
Здорованье: в руке — ничего.
Долго, сопротивляясь взлому, не говорю, что Блока — лично — не знала. Весь разговор из: (она) — Александр Александрович (я:) — Блок. Чувствую, что я неизмеримо богаче — и ближе. (Как много позже, в данном 1932 г. в разговоре с пушкинской внучкой*: — до улыбки.)
Наконец, через какой-то срок, щадя как всегда — недоступную мне слабость, слабость, которой, со всей своей силой, в жизни — затерта ибо такие с Блоком, а не я — через <пропуск одного слова> пять минут моего уединененного торжества — сдаюсь.
— Я ведь Блока, лично не знала…
Ее рассказ о том как Блок читал мои стихи.
— После каждого выступления он получал, тут же на вечере, груды писем — женских, конечно. И я всегда их ему читала, сама вскрывала, и он не сопротивлялся. (Я ведь очень ревнивая! всех к нему ревновала!) Только смотрел с улыбкой. Так было и в этот вечер. — «Ну, с какого же начнем?» Он: Возьмем любое. И подает мне — как раз Ваше — в простом синем конверте. Вскрываю и начинаю читать, но у Вас ведь такой особенный почерк, сначала как будто легко, а потом… Да еще и стихи, я не ждала… И он очень серьезно, беря у меня из рук листы:
Нет, это я должен читать сам.
Прочел молча — читал долго — и потом такая до-олгая улыбка. Он ведь очень редко улыбался, за последнее время — никогда.
Два слова о H.A.K.
Показывала мне его письма — чудесным сильным старинным почерком — времен деда (Тургенева) а м<ожет> б<ыть> еще и Пушкина, показывала мне подарки сыну — розу и крест, Арлекина, иконку, показывала мне сына: Сашу с его глазами, его веками, его лбом, его губами (единственными). — Похож? похож? — показывала мне себя с сыном портрет — где художник, нечаянно и нарочно, несколько устарашив ребенка, дал совсем Блока, — я сейчас с ранней обедни: сороковой день:
— Помяни за раннею обедней
Мила друга, светлая жена — **
с декабря 1921 г. по 29-го р<усского> апреля 1922 г. (день отъезда) растравляла меня невозможной назад-мечтой: себя — матерью этого сына, обожествляемого мною до́ его рождения (Вера Зайцева: — «H.A.K. ждет ребенка от Блока и страшно боится, захочет ли он ходить с ней с таким животом», — стихи к Блоку читала с ним в себе!) преклоняла меня перед этим ребенком как пастухов перед Вифлеемским — всё это было, я — любила и ее и сына, было Благовещенье и Рождество — я ведь непорочного зачатия не требую, всякое зачатие непорочно, ибо кровь рождения смывает всё — а Блок был ангел: я ведь крыльев не требую —
В 1922 г., в мае, в Берлине, за столиком Prager-Diele, я — Альконосту *** — только что приехавшему:
— Как блоковский сын?
— У Блока не было сына.
— Как не было, когда… Ну́, сын H.A. Коган?
— Кажется, здоров. Но он никогда не был сыном Блока. У Блока вообще не могло быть детей. Да и романа никакого с ней не было.
— Позвольте, а сходство?..
— Сходство, действительно, есть. Его видела (женское имя, каж<ется> поэтесса, секретарша какого-то петербургского Союза писателей или поэтов, — <…> и говорит, что действительно — таинственно — похож.
— Но, милый, я этого ребенка видела: все блоковские черты. Сличите с детской фотографией! И письма видела…
— H.A. ведь-фантазерка, авантюристка, очень милая женщина, но мы все ее давно и отлично знаем и, уверяю Вас, никто, кроме Вас, этой легенде не верит. — Смеются. —
— Но письма, его рукой…
— H.A. могла подделать письма…
— И слово блоковское подделать: — Если это будет сын, я пожелаю ему одного — совести —?!
— М<ожет> б<ыть> он и верил. Она могла его убедить. Я повторяю Вам, что у Блока не могло быть детей. Это теперь точно установлено медициной…
— После смерти?! — Голубчик, я не врач, и совершенно не понимаю как такую вещь можно установить после смерти — да и при жизни. Не могло, не могло — и вдруг смогло. Я знаю одно: что этот сын есть и что это — его сын…
— Она ведь тогда жила с двумя…
— Хоть с тремя — раз сходство. Но, если даже на секунду допустить — для чего ей нужна была вся эта чудовищная комедия?! Ведь она целый мир могла убедить — кроме себя. И подумайте об этом чудовищном одиночестве: одна в мире она знает, что это не блоковский. Как же жить с такой тайной? А главное — зачем?
— Вы забываете, что у Блока было огромное наследство.
— Не понимаю. Иносказательное? Слава сына Блока??
— Вовсе не иносказательное, а самое достоверное литературное наследство, право издания на его книги. Ведь так — всё идет матери и жене, если же сын…
— А теперь довольно. Это — гадость. Вы м<ожет> б<ыть> издатель Блока? М<ожет> б<ыть> издателю Блока нужно, чтобы у него не было сына? И посмертная экспертиза не медицинская, а издательская…
Все (Геликон, Каплун, Эренбурги, другие) смеясь:
— М.И.! Да <одно слово стерто>! Чего же Вам так горячиться? Ну́ — блоковский, ну́ — не блоковский…
Я (слёзы на глазах) — Это — посмертная низость!! Я видела письма, я видела родовой крест — розу и крест! — я видела как она этого ребенка любит…
Альконост: — Петр Семенович его тоже очень любит…
Я, окончательно задохнувшись: — Я никогда у Вас не буду издаваться…
Алконост, с улыбкой: — Очень жаль.
Окончание:
1927 г., осень, приезд Аси.
— А как блоковский Саша?
— Марина, никто кроме тебя уже больше не верит в его блоковство. А ты знаешь, что говорит о нас H.A.: — «Какие странные эти Цветаевы — очень милые, но — зачем им понадобилось распускать слух, что Саша — блоковский??»
П.С. в нем души не чает. Мальчик чудовищно-избалован — и больной: пляска Св. Витта. В прошлом году его возили на Океан, жили — H.A. и он где-то здесь во Франции. Я его не так давно видела. Он очень похож, на старшего сына П.С. от другой жены: Витю.
Другая запись в тетради Цветаевой о H.A. Нолле-Коган: «Не забыть о Блоке: разгружал на Неве баржи, не говоря кто́. — На скамейке — H.A. К<оган> — Как Вы думаете, я еще буду писать стихи?? На Воздвиженке: — Катька! Долгая улыбка. — Может быть мне суждено умереть, чтобы ему воссиять. (О сыне.) Перламутровый крест с розами и икона. Макет Арлекина (Пьеро и Коломбина остались у Любовь Дмитриевны. Всё перечисленное — подарки сыну, видела глазами.) Вот откуда — Роза и Крест. Письма. Пушкинский росчерк. О сыне: — Если это для Вас важно — то и для меня важно. Всё зависит от Вас. — Если это будет сын, пожелаю ему одного: совести. — „Он был скуп на это“ (автографы). Был на той войне добровольцем. На нынешней — Освободите меня… Посмертная записка о Двенадцати. Простите, что я не могу подать Вам руки (болела). Любящий сын: яичница и слёзы (матери)»
__________
* См. «Наталья Гончарова» (СС-4).
** Финальные строки стихотворения А. Блока «Мы, сам-друг, над степью в полночь стали…» («На поле Куликовом»). У Блока: «Помяни ж…»
*** Самуил Миронович Алянский (1891–1974) — владелец петербургского издательства «Алконост».
Правильно: Евдоксия.
«Конец Казановы» — третье действие пьесы М. Цветаевой «Феникс» (см. СС-3). Вышло отдельной книжкой в кооперативном издательском товариществе «Созвездие» в феврале 1922 г.
Стихи 1916 г. были опубликованы в сборнике «Версты», выпущенном Госиздатом в 1922 г. (см. письмо 5-22 к П.Н. Зайцеву и коммент. к нему). «Матерь-Верста» — один из вариантов названия сборника. Цветаева первоначально предполагала выпустить сборник в издательстве «Никитинские субботники».
См. коммент. 1 к письму 5-22 к П.Н. Зайцеву. Сохранился экземпляр «Царь-Девицы», принадлежавший Е.Ф. Никитиной с ее владельческой надписью синим карандашом «Е. Никитина» на обложке книги (частное собрание, Москва). Е.Ф. Никитина ценила творчество Цветаевой, считала его «самобытным», «богатым ритмами», обладающим «исконно русским звуком», хотя и «неровным» («Свиток» Вып. 3. Альманах Литературного общества «Никитинские субботники». М.; Л.: Земля и Фабрика, 1924, стр. 166).
Накануне Цветаева написала стихотворение «Небо катило сугробы…», которое открыло цикл из одиннадцати стихотворений под названием «Сугробы», с посвящением Эренбургу (см. СС-2. стр. 100–101).
Двустишие Цветаевой, послужившее эпиграфом к ее сборнику «Версты» (вып. первый).
Балтрушайтис Ю.К. См. коммент. 4 к письму 27–21 к Эренбургу.
См. письмо 2-21 к Е. Ланну и коммент. 2 к нему.
Покрывало Пьеретты — драма А. Шницлера, поставленная А.Я. Таировым в Камерном театре.
Просьба Цветаевой была удовлетворена:
Отношение ЦЕКУБУ в МосКУБУ о выдаче
М.И. Цветаевой-Эфрон удостоверения на жилищные льготы
20 марта 1922 г.
В МосКУБУ
Препровождая копию заявления Марины Ивановны Цветаевой-Эфрон, Центральная комиссия по улучшению быта ученых предлагает Вам немедленно, не позже 21-го марта, выдать ей удостоверение, представляющее жилищные льготы (согласно постановления Моссовета от 8-го февраля), как научной работнице, состоящей в списках ЦЕКУБУ. О причинах невыдачи Вами такого удостоверения ранее сообщите в 3-х дневный срок.
Основание: постановление СНК РСФСР от 16 января 1922 г.
(Исторический архив. М. 2002. № 3. стр. 208).
__________
* Халатов Артемий Багратович (наст, имя и фам. Арташес Багирович или Багратионович Халатьян; 1896–1937) — государственный и партийный деятель. С 1918 г. на ответственной работе в Наркомпроде, Наркомате путей сообщения РСФСР. С 1922 г. председатель Правления ЦЕКУБУ при СНК РСФСР. В 1927–1932 гг. председатель Правления Госиздата и ОГИЗА РСФСР. В 1937 г. арестован по обвинению в антисоветской террористической деятельности. Расстрелян 26 сентября 1937 г. Посмертно реабилитирован.
Коган Петр Семенович (1872–1932) — литературовед, театровед. Президент Государственной академии художественных наук (1921). Работал в театральном отделе Наркомпроса РСФСР, преподавал в вузах Петрограда и Москвы.
A.C. Эфрон.
Госиздат принял у Цветаевой к изданию две ее книги: «Царь-Девица» и «Версты» (вып. первый). Обе увидели свет в конце 1922 г., когда Цветаева уже уехала за границу.
Шенгели Георгий Аркадьевич (1894–1956) — поэт, переводчик. Работал в издательском секторе Всероссийского союза поэтов. Незадолго до отъезда Цветаевой за границу поселился в ее квартире в Борисоглебском переулке.
В известных публикациях Эренбурга о Цветаевой его непосредственных оценок цикла «Дон-Жуан» и поэм-сказок «Царь-Девица» и «Егорушка» нами не обнаружено (см. его статьи в кн.: Родство и чуждость. стр. 72–73 (1918 г.), 79–83 (1922 г.) По-видимому, в письме речь идет об устных оценках Эренбурга во время их встреч («Когда я впервые пришел к Цветаевой, я знал ее стихи…», — вспоминал Эренбург о знакомстве с Цветаевой. — Эренбург И. Люди, годы, жизнь. Воспоминания: В 3 т. Т. 1. М.: Сов. писатель, 1990. стр. 239). См. также слова Эренбурга о «Царь-Девице» в письме Цветаевой 14–22 к Б. Пастернаку. Русь во мне, то есть вторичное — Цветаева, скорее всего, отвечает на книгу И. Эренбурга «Портреты русских поэтов» (см. коммент. 3 к письму 23–22 к П.Б. Струве). В статье о Цветаевой автор затронул тему «Россия» («Русь») в ее стихах:
«Но есть в стихах Цветаевой, кроме вызова, кроме удали, непобедимая нежность и любовь. Не к человеку, не к Богу идут они, а к черной, душной от весенних паров, земле, к темной России… Обыкновенно Россию мы мыслим либо в схиме, либо с ножом в голенище… Русь двоеверка, беглая расстрига с купальными игрищами заговорила в этой барышне, которая все еще умиляется перед хорошими манерами бальзамированного жантильома…»
Первое время своего пребывания в Берлине Цветаева с дочерью жила в предоставленной им Эренбургами комнате их квартиры в Prager Pension (Pragerplatz, 4а).
Открытое письмо Цветаевой было вызвано публикацией А.Н. Толстым в редактируемом им «Литературном приложении» к берлинской газете «Накануне» частного письма к нему К.И. Чуковского (1882–1969), содержание которого являло собой политический донос на некоторых российских литературных деятелей, группировавшихся вокруг «Дома Искусств» в Петрограде (подробно об этом см. в книге: Флейшман Л., Хьюз Р., Раевская-Хьюз О. Русский Берлин. 1921–1923. Париж: YMCA-Press, 1983. стр. 31–45, 59–66).
«Литературное приложение» (№ 6) к газете «Накануне» с письмом Чуковского вышло 4 июня 1922 г.
В следующем номере «Литературного приложения» (1922. № 7. 11 июня) А.Н. Толстой поместил редакционную реплику:
«Напечатанное в предыдущем номере письмо К.И. Чуковского было написано мне как частное письмо. Я напечатал его, не испросив предварительно разрешения на это К.И. Чуковского. Поэтому все упреки и бранные слова прошу направлять только по моему адресу. Алексей Толстой».
Бенуа Александр Николаевич (1870–1960) — художник, историк искусств. С 1926 г. жил во Франции.
Добужинский Мстислав Валерианович (1875–1957) — русский график и театральный художник, член «Мира искусства». В эмиграции с 1923 г. Жил в Литве, Франции, Великобритании, США.
Волынский Аким Львович (наст. фам. Флексер; 1863–1926) — критик, искусствовед. Председатель правления ленинградского Союза писателей (1920–1924).
Чудовский Валериан Адольфович (1891–1938?) — критик, сотрудничал в журнале «Аполлон».
«Самолеты „Дерулюфт“ ежедневно доставляли в Москву газету „Накануне“ и ее приложения. В уличных киосках Москвы газета раскупалась почти мгновенно» (Миндлин Э. Необыкновенные собеседники. М.: Сов. писатель, 1968. стр. 122). Это была единственная официально разрешенная к распространению в России эмигрантская газета (1922–1924).
Пьеса А.Н. Толстого, вышедшая отдельной книгой (Берлин; М., 1922). Посылая с письмом от 22 апреля 1922 г. книгу К.И. Чуковскому, А.Н. Толстой добавил:
«Эта комедия идет в Париже… с очень большим успехом. Написана она в Одессе, в 19-м году, в тоске и холоде»
Журнал петроградского Дома литераторов (1922).
Вместо литературно-исследовательского и критико-библиографического журнала «Летописи Дома литераторов» (1921–1922) после некоторого перерыва стал выходить литературно-общественный журнал «Литературные записки».
Если это не описка Цветаевой, то следует предположить, что номер газеты от 4 июня поступил в продажу накануне, 3 июня. Подобное в практике выпуска газет бывает нередко.
В 1932 г., тогда же, когда заполнялась эта сводная тетрадь, Цветаева осуществила перевод на французский язык и обработку текстов писем, придав эпизоду вид эпистолярной повести. (Тогда же был написан «Конец Флорентийских ночей».) При жизни напечатать эту вещь не удалось, но французский текст (авторизованная машинопись) сохранился в архиве Цветаевой (РГАЛИ, ф. 1190, оп. 2, ед. хр. 101) и был впоследствии опубликован. Существуют два обратных перевода этого текста на русский язык: Р. Родиной («Флорентийские ночи», впервые: Новый мир. 1985. № 8. См. также СС-5) и Ю. Клюкина («Девять писем с десятым, невернувшимся, и одиннадцатым, полученным, — и Послесловием». Болшево, 2. стр. 302–319). В последнем случае переводчик имел возможность сверять свою работу с русским текстом, который он готовил к печати для неосуществившегося тома «Литературного наследства».
Цветаева неточно цитирует приведенные в воспоминаниях С.М. Волконского (глава «Единомышленники» книги «Родина») слова его матери, Елизаветы Григорьевны Волконской:
«Однажды она сказала: „Я люблю Соловьева больше, чем кого бы то ни было“. Тут же она спохватилась и прибавила: „То есть, конечно, я больше всего люблю вас, детей моих, но для приволья души моей никто мне не дорог, как он“»
Скорее всего, речь идет о H.A. Плуцер-Сарна.
Цикл «Отрок», первоначально посвященный Э.Л. Миндлину (сохранился автограф с посвящением: см. Рождение поэта. стр. 148–149), был перепосвящен А.Г. Вишняку (Геликону) и появился в журнале «Эпопея» (Берлин. 1922. № 2. стр. 7-10), а затем в сборнике «Ремесло» с этим новым посвящением. Цикл состоял из четырех стихотворений: «Пустоты отроческих глаз! Провалы…», «Огнепоклонник! Красная масть!..», «Простоволосая Агарь-сижу…» и «Виноградины тщетно в садах ржавели…» (СС-2. стр. 50–52).
…спартанец с лисенком… — Согласно легенде, спартанский мальчик скрывал за пазухой лисенка. Не желая, чтоб об этом узнали, он терпел страшную боль, когда лисенок стал вгрызаться в грудь.
По Библии, Саул, завидовавший славе и добродетелям Давида, будущего царя Иудеи, стремился его убить и всюду преследовал. Ср.:
«Так по ночам, тревожа сон Давидов, / Захлебывался Царь Саул» (из стихотворения «Пустоты отроческих глаз! Провалы…»)
Лютер Мартин (1483–1546) — религиозный реформатор. Был противником торговли церковными индульгенциями как средства обогащения духовенства.
Письмо четвертое.
Гуковский Александр Исаевич (1865–1925) — видный эсер, с 1919 г. в эмиграции, один из редакторов «Современных записок», при котором существовало одноименное издательство.
Речь идет об автобиографии, которую предложила опубликовать в разделе «Писатели — о себе» редакция журнала «Новая русская книга». Биография эта так и не была написана.
Письмо шестое: Цветаева ошиблась с нумерацией.
Речь идет о еще не написанном первом письме Цветаевой к Пастернаку, которое стало откликом на его письмо к ней от 14 июня 1922 г., посланное на адрес Эренбурга и пересланное им 21 июня Цветаевой.
Письмо написано в ответ на письмо Б. Пастернака от 14 июня 1922 г., которое Цветаева получила 27 июня через И. Эренбурга (см.: Эфрон А. стр. 142–143). Эренбург сопроводил письмо Пастернака запиской:
«Дорогая Марина, шлю Вам письмо Пастернака. По его просьбе прочел это письмо и радуюсь за него. Радуюсь также за Вас. Вы ведь знаете, как я воспринимаю Пастернака. Жду очень Ваших стихов и писем. Нежно Ваш Эренбург» (по копии, хранящейся в архиве составителя).
По просьбе Б. Пастернака Цветаева переслала свое письмо через его родителей, живших в Берлине.
М.О. и М.С. Цетлины. См. коммент. к письмам к М.С. Цетлиной.
Б. Пастернак так описывает этот вечер и эту встречу с Цветаевой:
«Там были Бальмонт, Ходасевич, Балтрушайтис, Эренбург, Вера Инбер, Антокольский, Каменский, Бурлюк, Маяковский, Андрей Белый и Цветаева. Я не мог, разумеется, знать, в какого несравненного поэта разовьется она в будущем. Но, не зная и тогдашних замечательных ее „Верст“, я инстинктивно выделил ее из присутствовавших за ее бросавшуюся в глаза простоту. В ней угадывалась родная мне готовность в любую минуту расстаться со всеми привычками и привилегиями, если бы что-нибудь высокое зажгло ее и привело в восхищение. Мы обратили тогда друг к другу несколько открытых товарищеских слов. На вечере она была мне живым палладиумом против толпившихся в комнате людей двух движений: символистов и футуристов»
П.С. Коган.
Имеется в виду стихотворение «Голод» (1922). Написано в связи с голодом в Поволжье и напечатано в «Известиях ВЦИК» (1922, 15 марта).
Речь идет о книге стихов Цветаевой «Версты», вышедшей двумя изданиями в московском издательстве «Костры». Пастернак читал первое издание, появившееся в феврале 1922 г. (на титульном листе — 1921 г.). Второе издание вышло в конце июля. О стихах «Верст» (издательство «Костры», 1921 г.) Пастернак писал в уже упомянутом письме от 14 июня 1922 г.:
«Сейчас я с дрожью в голосе стал читать Ваше — „Знаю, умру на заре! На которой из двух“ — и был, как чужим, перебит волною подкатывающего рыдания, наконец прорвавшегося, и когда я перевел свои попытки с этого стихотворения на „Я расскажу тебе про великий обман“, я был так же точно Вами отброшен, и когда я перенес их на „Версты, и версты и версты и черствый хлеб“, случилось то же самое»
9 марта 1923 г. Цветаева послала Пастернаку экземпляр этой книги с таким автографом: «Моему заочному другу — заоблачному брату — Борису Пастернаку» (собрание Л.М. Турчинского).
На книге «Разлука» Цветаева написала 10 июля: «Борису Пастернаку — навстречу!» (собрание Л.М. Турчинского).
Цветаева уехала из Берлина в Прагу 31 июля 1922 г.
А.Г. Вишняк.
Пастернак собирался отправиться с женой в Берлин в середине августа 1922 г.
Книгу стихов «Сестра моя — жизнь» с дарственной надписью «Марине Цветаевой. Б. Пастернак. 14. VI-22. Москва» Цветаева получила чуть позднее (хранится в РГАЛИ).
Сопроводительное письмо, приложенное к письму Б.Л. Пастернаку от 29 июня 1922 г. См. коммент. 1 к письму 14–22.
Письмо седьмое.
В оригинале: «Freude». «Через страдание — радость» (нем.). Ставшие знаменитыми как жизненный девиз Бетховена, слова из его письма к графине Марии фон Эрдеди от 10 октября 1815 г.
Письмо восьмое.
Поездка описана в очерке Цветаевой «Пленный дух» (1934) (СС-4).
Слова Марии-Антуанетты Лозену из четвертой картины пьесы Цветаевой «Фортуна».
Т.е. А.И. Гуковскому. Пьеса была напечатана в «Современных записках» (1923, кн. 14, 15).
Имеется в виду статья «Световой ливень». С такой же просьбой обратился к A.C. Ященко двумя днями раньше И. Эренбург. Его рецензия на пастернаковский сборник и была принята журналом «Новая русская книга» (1922. № 6, вышел в августе). Статья Цветаевой опубликована в берлинском журнале А. Белого «Эпопея» (1922. № 3).
Р.Б. Гуль.
См. коммент. к письму 12–22.
Семья Евгения Николаевича Чирикова (1864–1932) жила тогда во Вшенорах, недалеко от поселка Мокропсы, где поселилась Цветаева. Сестра — вероятно, речь идет о младшей сестре Валентине (в замуж. Геринг, Ульянищева, 1898–1988), художнице. Сохранился сборник Цветаевой «Ремесло» с дарственной надписью:
«Валентине Евгеньевне Чириковой — моей сестре в болевом, т.е. единственно верном и вечном, — эту, как говорят, радостную книгу, а по мне — совсем не книгу! — от всего сердца. Марина Цветаева. Прага. 15 октября 1923 г.»
…брат… — вероятнее всего Георгий (1901–1993). Другой брат, Евгений (1899–1970), учился в это время в Берлине.
В.Е. Чирикова писала в своих воспоминаниях:
«У Цветаевой был собственный стиль одежды и прически — вне моды, вне времени: рубашка, перевязанная поясом простым узлом; волосы — стриженые, — не украшение для лица, а как оконный пролет в мир; обувь — грубоватая, на низком каблуке: туфли-вездеходы. И всё так: чтобы не мешало, не отвлекало.
Она любила ходить по горным тропинкам одна или вдвоем.»
Адрес студенческого общежития в Праге, где жил С.Я. Эфрон, учившийся в то время на философском факультете Карлова университета.
См. письмо 20–22.
Каплун (Каплун-Сумский) Соломон Гитманович (1883–1940) — владелец берлинского издательства «Эпоха», где печаталась поэма-сказка Цветаевой «Царь-Девица». См. также письмо 30–22.
«Царь-Девица» увидела свет не ранее ноября 1922 г. (см. письмо 28–22). Речь идет о получении авторского гонорара Цветаевой.
Цветаева жила на этой улице в июне-июля 1922 г. в небольшой гостинице «Траутенау-хауз».
Поездка не состоялась.
Правильно: knedlik'и (чеш.) — кнедлики, изделия из вареного теста.
О чешском языке см. коммент в кн: Письма к Л.Е. Чириковой-Шитниковой. стр. 84.
Речь идет о работе над поэмой-сказкой «Мо́лодец».
Возможно, Александра Владимировна Белобородова (1886-?). Художница, ученица И. Билибина, работала с ним в Каире. В Праге была секретарем Е.А. Ляцкого по издательству «Пламя»; оказывала содействие русским писателям в получении стипендии от чехословацкого правительства. См. письма 1924–1925 гг. к O.E. Колбасиной-Черновой.
А.Г. Вишняк.
О «„последнем аккорде“ Марининого Берлина», посещении Цветаевой Луна-парка вместе с дочерью и Л.Е. Чириковой незадолго до ее отъезда в Чехословакию, см.: Эфрон А. стр. 133–136.
Позже свою просьбу о покупке Библии Цветаева переадресовала Пастернаку (см. письмо 29–22). Неизвестно, подарил ли Пастернак Цветаевой Библию, «немецкую, непременно готическим шрифтом, не большую, но и не карманную: естественную», и какой экземпляр Библии читала Цветаева в мае 1923 г. («…читаю сейчас — Библию», из письма 23–23 к Р.Б. Гулю).
Здесь и последующем письме у Цветаевой описка в отчестве адресата. Правильно: Бернгардович.
Пять стихотворений под общим заглавием «Дон» напечатаны в последнем номере «Русской мысли» за 1922 г. (Берлин, № VIII–XII): «Белая гвардия, путь твой высок…», «Кто уцелел — умрёт, кто мертв — воспрянет…», «Волны и молодость вне закона!..» «Плач Ярославны», «С Новым Годом, Лебединый стан!..» (См. СС-1, 2).
В начале 1922 г. Эренбург выпустил книгу «Портреты русских поэтов» (Берлин: Аргонавты), где дал краткие характеристики современных поэтов и привел несколько стихотворений каждого из них.
Г.П. Струве.
В.Е. Чирикова ездила в Германию на встречу с матерью и остальными членами семьи, прибывшими пароходом из Петрограда в Штеттин, и затем сопровождала их в пути из Берлина до Праги (Письма к Л.Е. Чириковой-Шнитниковой. стр. 88).
E.H. Чириков поддерживал Цветаеву в ее просьбах о продлении писательской стипендии, которую она получала в рамках русской акции Чехословацкого министерства иностранных дел.
Ответом на упрек Цветаевой является письмо А.Г. Вишняка от 29 октября 1922 г., где он писал:
«Вы поймите, Марина, как мне трудно писать: я сознаю себя кругом виноватым. Виноват в отсутствии той „воспитанности“ (внутренней и внешней), которую Вы так цените. Но постигает же людей чума, и меня постигла глубокая прострация, гнусное состояние окостенения, оглушения, онемения. Всё проходило мимо, и никакие силы не могли бы заставить меня делать то, что делать было необходимо. Сейчас всё это — позади, и я чувствую какую-то особенную послеболезненную бодрость. Мне очень тяжело, что мое молчание могло Вас навести на ложные предположения. Я долго и тяжко спал. Спящие не ходят на почту»
«Сполохи» — ежемесячный берлинский литературно-художественный и общественный журнал под редакцией Ал. Дроздова. Цветаева напечатала в августовской книжке «Сполохов» (1922. № 10. стр. 2) цикл из четырех стихотворений под названием «Хвала Афродите»; стихи этого цикла вошли в книгу «Ремесло».
Возможно, речь идет об информации, полученной Каплуном, о выходе в Москве еще одного издания поэмы-сказки «Царь-Девица» (с иллюстрациями Д. Митрохина), рукопись которой Цветаева продала Государственному издательству до своего отъезда за границу (Новая русская книга. Берлин. 1922. № 6. стр. 29).
A.B. Белобородова.
Речь идет о выступлении Цветаевой на Первом интимном вечере («интимнике») пражского литературного содружества «Скит поэтов», который состоялся 20 ноября 1922 г. в «Русской беседе» (помещение в пражском районе Винограды). «Интимник» — узкое собрание членов содружества, на котором после выступлении участников шло их обсуждение. На упомянутом вечере А. Бем выступил с докладом о лирике, свои стихи, кроме М. Цветаевой, прочли поэты С. Рафальский, М. Скачков, X. Кроткова и др. Впечатления о выступлении Цветаевой занесла в свой дневник поэтесса, критик и журналист Христина Павловна Кроткова (1904–1965):
«Я была на первом интимнике „Скита“, где читала свои стихи Марина Цветаева. На меня она произвела малоинтеллигентное впечатление, как это ни странно. Может быть, в этом виновата и ее манера держать себя. Напыщенность может быть искупаема только неподдельным пафосом, и отсутствие искренности в этом убийственно безвкусностью» (7 декабря 1922 г.), и, позднее, в виде мысленного письма к Цветаевой: «…встречалась я с Вами уже не раз, но разговаривать я избегала. Первый раз — в Мокропсах, у знакомых студенток. Вы вошли, сказали о своих квартирных неприятностях несколько фраз, говоря громко, глядя в окошко, думая не о том. День был осенний, но солнце светило ярко. В окно я видела, как Вы подымались на гору, где гулял веселый, осенний ветер, ведя за руку свою дочку (не ветер, а Вы). Второй раз в том же 1922 году читали в „Ските поэтов“ свои стихи. Я рассматривала Вас с интересом и недружелюбием… Читали Вы красиво, как и соответствовало Вашим стихам. Они были сложны, мне же хотелось несколько фраз, исчерпывающих и осмысливающих весь мир. Волосы стриженные не то по-купечески, не то по-ямщицки, как-то по-московски. И говор московский. Этот размах, эта удаль меня и восхищала, и несколько обижала — она была высокомерна и поглощена собой» (запись в январе 1931 г.)
О деятельности содружества «Скит» подробно см.: «Скит». Прага 1922–1940: Антология. Биографии. Документы (под общ. ред. Л.Н. Белошевской. М.: Русский путь, 2006.
См. коммент. 3 к письму 19–22.
Письмо А.Г. Вишняка от 29 октября 1922 г. вошло во «Флорентийские ночи» как «письмо одиннадцатое, полученное» (СС-5. стр. 479–481).
Аарон — первый ветхозаветный первосвященник, старший брат пророка Моисея. Его первосвященство было подтверждено чудом: Моисей положил на ночь в скинию двенадцать жезлов, на каждом из которых было написано имя зачинателя рода. Утром жезл, принадлежащий родословной Аарона, расцвел и принес миндаль.
Л.Е. Чирикова готовилась к отъезду в Париж.
Письмо написало на почтовой открытке с видом чешского местечка Вшеноры.
Имеются в виду либо Иван Александрович Ильин (1882–1954), философ, публицист, высланный в 1922 г. из РСФСР в составе группы российских интеллигентов (сотрудничал в ведущих эмигрантских журналах, в том числе в «Русской мысли», редактировавшейся П.Б. Струве и с 1922 г. печатавшейся в Берлине), либо, что более вероятно, Владимир Николаевич Ильин (1891–1974), философ, богослов, знаток музыки, в 20-е годы участвовавший в евразийском движении (Сувчинский близко его знал).
A.A. Чабров (Подгаецкий).
Начальные строки стихотворения без названия из «Книги паломничества», вошедшей в сборник стихов Рильке «Часослов» (1905). Возможно, это перевод Цветаевой, а вероятнее всего, она приводит их по памяти в переводе Юлиана Анисимова (Рильке P.M. Книга часов. Ч. 1. О монашеской жизни. М., 1913. стр. 39). Перевод Ю. Анисимова:
Так одинок последний дом в деревне. —
Как будто он последний в мире дом.
Письмо написано в ответ на письмо Б. Пастернаку от 12 ноября 1922 г., посланное из Берлина. Пастернак с женой пробыли в Германии до 21 марта 1923 г.
Заказное письмо было послано в Прагу на адрес: Swobodarna, Libeň, Praha VIII (на имя С.Я. Эфрона, для Цветаевой). См. коммент. 3 к письму 20–22.
Речь идет, скорее всего, о первом письме Б. Пастернака от 14 июня 1922 года.
Снятое впоследствии название стихотворения «Неподражаемо лжет жизнь…», которое Цветаева записала в конце своей книги стихов «Разлука», посланной в дар Пастернаку 10 июля 1922 г. В конце стихотворения из четырех строф была помета: «Берлин, 8-го нов<ого> июля 1922 г. — после Сестры — моей Жизни — Марина Цветаева».
Андрей Белый жил в пригороде Берлина Цоссене (Zossen); впоследствии Цветаева описала свою поездку в Цоссен к Белому в очерке «Пленный дух» (1934; СС-4).
Редактировавшийся А. Белым журнал «Эпопея» выходил в издательстве «Геликон».
Издание альманаха «Железный век», так же как и упоминаемого далее «Романтического Альманаха», осуществлено не было. Стихотворение «Река» («Но тесна вдвоем…») опубликовано в первой книге альманаха «Струги», вышедшего в начале 1923 г. в берлинском издательстве «Манфред». Цикл «Заводские» напечатан в журнале «Воля России» (1924. № 11–12).
По-видимому, речь идет о ежедневной варшавской газете «За свободу», где в 1922 г. было опубликовано лишь одно стихотворение Цветаевой («Ты проходишь на Запад Солнца…») (15 октября). В 1924 газета напечатала еще два стихотворения: «Москва! Какой огромный…» (14 января) и «Встреча с Пушкиным» (16 июня). (См. СС-1).
См. письма к Г.П. Струве и коммент. к ним.
См. письмо 30–23 к Ю.Ю. Струве и коммент. к нему.
Речь идет, видимо, о рекламных объявлениях о вышедших книгах издательства «Эпоха», которые печатались в берлинских газетах, в том числе и в «Руле». Первая рецензия на «Царь-Девицу» за подписью Е. Ш<иряева> появилась в газете «Накануне» (Берлин. 1922. 9 дек.). В «Руле» рецензия Ю. Айхенвальда (под псевдонимом Б. Каменецкий) на книгу Цветаевой была опубликована 17 декабря 1922 г.
См. коммент. 1 к письму 21–22.
А.Г. Вишняк, владелец берлинского издательства «Геликон».
Сборник вышел весной 1923 г.
Поэма «Мо́лодец». См. также письмо 7-23 и коммент. 10 к нему.
См. коммент. 1 к письму 9-22. Цветаева, видимо, еще не получила номер «Эпопеи» со своими стихами.
Гуль работал в то время секретарем редакции библиографического журнала «Новая русская книга», редактором которого был A.C. Ященко. Перечень опечаток в «Царь-Девице», так же как и автобиография Цветаевой, напечатаны не были. См. письма к A.C. Ященко и коммент. к ним.
См. коммент. 5 к предыдущему письму к Гулю.
Речь идет о «Царь-Девице» На книге была сделана надпись: «Борису Пастернаку — одному из моих муз. Марина Цветаева. 22 декабря 1922, Прага» (частное собрание).
Письмо написано на открытке с изображением Национального театра в Праге.
Михаил Осипович Цетлин (псевд. Амари; 1882–1945), — поэт журналист, литературный критик, издатель. См. также письмо 14–22 и коммент. 2 и 3 к нему.
Цветаева отвечает на просьбу М.С. Цетлиной прислать свои стихи для журнала «Окно». Что касается берлинских альманахов, где были «размещены» стихи Цветаевой, то в трех из них публикации состоялись: семь стихотворений в сборнике «Женская лирика» (Мысль, 1923), четыре — «Из новых поэтов» (Мысль, 1923), одно — «Струги». Книга 1-я (Манфред, 1923). См. также письмо 30–22 к Р.Б. Гулю и коммент. 1 к нему.
Имеются в виду написанные в течение 1922 г. поэма-сказка «Мо́лодец», поэма «Переулочки», эссе «Световой ливень».
См. письмо 16–23 и коммент. 1 к нему.
См. письмо 30–22 и коммент. 9 к нему.
См. письмо 30–22 и коммент. 1 к письму 31–22.
К.Д. Бальмонт и Е.К. Цветковская.
См. письмо 28–23 и коммент. 8 к нему.
Цветаева с семьей жила в это время в деревне Горние Мокропсы под Прагой.
Цветаева жила в Горних Мокропсах.
Адрес получателя, гостиницы, где жили Чириковы (написан справа от текста рукой Цветаевой): Paris / Rue de Lille. 38 Hôtel du Béarn / Mlle / L. Tchirikowa.
Цветковская Елена Константиновна (1880–1943) — третья жена К.Д. Бальмонта и их дочь Мирра Константиновна Бальмонт (в замуж. Бойченко, Аутина; 1907–1970).
Новый год Цветаева встречала с Чириковыми.
1 января 1923 г. E.H. Чириков сообщал дочери Людмиле:
«Мы ближе сошлись с Мариной Цветаевой, и всем нам она стала нравиться»
«Поэму о декабристах» М.О. Цетлин писал много лет. Отдельным изданием она вышла лишь в 1939 г. («Кровь на снегу. Поэма о декабристах». Париж). Фрагмент поэмы был напечатан во втором номере журнала «Окна» (1923). Возможно, Цветаева слышала чтение Цетлиным поэмы на уже упомянутом вечере поэтов в январе 1918 г. См. письмо 14–22 и коммент. 3 к нему.
С.М. Волконский. См. письма к нему.
Мемуары Волконского «Мои воспоминания» вышли в берлинском издательстве «Медный всадник». Статья Цветаевой «Кедр. Апология» (О книге С. Волконского «Родина») увидела свет в сборнике «Записки наблюдателя» (Прага. 1924.№ 1).
По-видимому, имеются в виду полотна французского художника Теодора Руссо (1812–1867), на которых деревьям отведен первый план («Дубы», «Пейзаж», «Пейзаж с мостиком» и др.).
Весной 1912 г. во время свадебного путешествия Цветаева с мужем жила в Палермо на острове Сицилия.
Эренбург Любовь Михайловна (урожд. Козинцева; 1900–1971) — художница, жена И.Г. Эренбурга.
Об истории взаимоотношений Цветаевой с Геликоном см. письма к А.Г. Вишняку.
Сборник стихов И. Эренбурга (М.; Берлин, Геликон, 1923).
Об этой статье см. письмо к Р. Гулю от 29 июня 1924 г. (СС-7) «Русская Мысль» — см. коммент. 4 к письму 26–23.
О подготовке к изданию и содержании книги дневниковой прозы «Земные приметы» см. письма 9-23 и 12–23 и 23–23.
«Век культуры» (Данциг) и «Огоньки» (Берлин) — недолго просуществовавшие русские эмигрантские издательства. Выпуск «Верст I» здесь осуществлен не был. В издательстве «Огоньки» у Цветаевой вышел сборник «Стихи к Блоку» (1922).
Об отношении Гуля к Бердяеву подробнее см., например, в его книге «Я унес Россию» (Т. 2. Нью-Йорк: Мост, 1984. стр. 76–78).
Новгородцев Павел Иванович (1866–1924) — юрист, философ. Первый председатель русской академической группы в Чехословакии. Основал русский юридический факультет в Праге.
Речь идет о рецензии Р. Гуля на сборник Цветаевой «Версты» (М.: Костры, 1921), опубликованной в № 11/12 «Новой русской книги» за 1922 г. В ней Гуль писал:
«Если мир поэта (хотя бы второпях скользнув по его стихам) узнаётся сразу, запоминается и не сдваивается с другим, — значит поэт крепок и подлинен <…> Черты лица Марины Цветаевой за последнее время вычертились четко. Ее ни с кем не спутаешь. Часто ходит Цветаева в цыганский табор, в кулашную, кумачную Русь. Широта дыхания просит этих тем. <…>
Хороша Марина Цветаева в буйности, в неистовстве. Силен голос. Много в нем звуков. Много музыки….»
Cм. коммент. 5 к письму 30–22.
«В рассеяньи сущие». Повесть (Берлин: Манфред, 1923)
Имеется в виду сборник Б. Пастернака «Темы и вариации», вышедший в январе 1923 г. в издательстве «Геликон».
«Так начинаются цыгане»… — Из стихотворения Пастернака «Так начинают. Года в два…» (сборник «Темы и вариации»).
Это я, а не Вы — пролетарий! — неточная цитата из стихотворения Пастернака «Я их мог позабыть. Про родню…». См. очерк «Герой труда» (СС-4).
«Политехнический зал» — аудитория Политехнического музея в Москве, где часто устраивались публичные литературные чтения.
un grand peut-être. — Выражение, восходящее к легендарной предсмертной фразе Ф. Рабле: «Je m'en vais chercher un grand peut-être» («Я отправляюсь на поиски великого Может Быть»).
Речь идет о похоронах Т.Ф. Скрябиной
…звери Орфея… — Сила песен Орфея была такова, что звери покидали свои убежища и послушно следовали за ним.
Т.В. Чурилин. См. о нем. коммент. 1 к письму 1-16. В очерке «Наталья Гончарова» (1929) Цветаева писала:
«В первый раз я о Наталье Гончаровой — живой — услышала от Тихона Чурилина, поэта. Гениального поэта. Им и ему даны были лучшие стихи о войне, тогда мало распространенные и не оцененные. <…>
— Был Чурилин родом из Лебедяни, и помещала я его, в своем восприятии, между лебедой и лебедями, в полной степи.
Гончарова иллюстрировала его книгу „Весна после смерти“…»
Цветаева родилась 26 сентября ст. ст. 1892 г., в 1912 году ей было 20 лет.
Неточность. В начале 1913 г. Цветаева выпустила сборник «Из двух книг», но он включал лишь избранные стихи из двух более ранних сборников (за исключением одного нового стихотворения). Первым сборником, появившимся после этого, были «Версты» (М.: Костры, 1921), вышедшие первым изданием в 1921 г., вторым — в 1922 г. В 1922 г. вышел и сборник «Версты. Выпуск 1» со стихами 1916 г. Скорее всего, именно интервал в публикациях между своим еще полудетским сборником «Волшебный фонарь» (1912) и сборником «Версты. Вып. 1» Цветаева и хочет подчеркнуть здесь. Из неизданных книг Цветаевой тех лет до нас дошло содержание сборников «Юношеские стихи» (1913–1915) и «Лебединый стан» (1917–1920), они были изданы посмертно (см. Книги стихов). В 1910-е гг. Цветаева упоминала о планировавшемся ею сборнике «Мария Башкирцева», а в 1922 г. в разделе «Книга в советской России» в парижской газете «Последние новости» (12 января) был анонсирован сборник Цветаевой «Китеж Град». Книги не вышли, и о их составе ничего не известно.
Цветаева, как многие другие русские литераторы в Чехословакии, получала от правительства этой страны ежемесячное пособие, которое она называла «иждивением» или «стипендией», в размере около 1 000 крон. См. также письма к В.Ф. Булгакову (СС-7) и Письма к Анне Тесковой.
Аллюзия на резкие сатирические выпады Байрона против английского принца-регента Георга (1762–1830) и властей предержащих, стоившие поэту изгнания.
Перекличка с первой строкой стихотворения Пастернака «Косых картин, летящим ливмя…» (1922).
Книга стихов «Темы и вариации», вышедшая в Берлине в начале января 1923 г. Пастернак послал ее в Прагу с надписью:
«Несравненному поэту Марине Цветаевой, „донецкой, горючей и адской“ от поклонника ее дара, отважившегося издать эти высевки и опилки, и теперь кающегося. Б. Пастернак. 29.1.23 Берлин»
Цветаева получила подарок в начале февраля 1923 г.
Стихотворение Пастернака «Так начинают. Года в два….» из цикла «Я мог их позабыть» (1923).
Речь идет о похоронах Т.Ф. Скрябиной.
Ср. с тем, что писала Цветаева о своей жизни в Берлине Л.Е. Чириковой 27 апреля 1923 г. (письмо 21–23).
Эта поездка в Берлин не осуществилась.
Речь идет о сборнике «Темы и вариации».
«Сестра моя — жизнь».
Повесть «Детство Люверс» (1918), опубликованная в альманахе «Наши дни» (1922. Вып. 1).
В еврейской традиции Лилит — первая жена Адама (до Евы), созданная Богом, как и Адам, из глины. Не сумев убедить Адама в равенстве по происхождению, Лилит, обратившись в дух, улетела. В литературе прекрасная, неземная Лилит противопоставляется простой, обыденной Еве.
«Я их мог позабыть? Про родню…» — цикл из пяти стихотворений (1921–1922).
По-видимому, последнее в сборнике стихотворение «Здесь прошелся загадки таинственный ноготь» (1918), либо заключительный цикл «Осень».
Lenau (Ленау Николаус; 1802–1850) — австрийский поэт. Ошибочно назван Цветаевой автором трехстишья.
Из стихотворения немецкого писателя Теодора Шторма (1817–1888) «Frauen-Ritornelle». Это трехстишье неоднократно цитируется в письмах Цветаевой.
Перефразированные строки из стихотворения Цветаевой «Лютня», написанного, как и письмо, 14 февраля 1923 г. В стихотворении «…не заиграться б с аггелами!..».
Поэма «Мо́лодец» вышла отдельной книгой в 1925 г. в парижском издательстве «Пламя». (На титульном листе — 1924 г.)
В этом абзаце Цветаева ссылается на ряд стихотворений книги «Темы и вариации»: «Дикий, скользящий, растущий» — строка из стихотворения «С полу, звездами облитого…»; …с Вашими вопросами Пушкину — цикл «Тема с вариациями»; …с Вашим чертовым соловьем — стихотворение «Маргарита»; …с Вашими чертовыми корпусами и конвоирами — стихотворение «Вдохновение».
Заключительная строка стихотворения «Лютня».
Строка из стихотворения Цветаевой «Ты проходишь на Запад Солнца…» (1916) цикла «Стихи к Блоку». Ей шел тогда 24-й год.
Цветаева была на двух чтениях Блока в Москве 9 и 14 мая 1920 г. На втором из этих чтений она передала Блоку через свою дочь Ариадну (Алю) конверт со стихами, посвященными ему (см.: Эфрон А. стр. 227–229).
Открытка Пастернака, о которой пишет Цветаева, не сохранилась. А. Крученых сделал примечание к этому месту: «Письмо Цветаевой тоже на открытке с изображением Праги со множеством крыш». Этой открытке Цветаевой предшествовала другая, датированная 9.02.23, ответом на которую и была открытка Пастернака.
Датируется по содержанию.
Статья Цветаевой «Кедр. Апология (О книге кн. С. Волконского „Родина“)» была написана в январе 1923 г.
«Кедр» был напечатан в сборнике «Записки наблюдателя» (Прага. 1924. № 1). «Русская мысль» — см. коммент. 4 к письму 26–23.
Речь идет, вероятно, о кн. С.М. Волконском. См. письма к нему.
Речь идет о рецензии Гуля на сб. «Версты». См. коммент. 9 к письму 5-23.
Младшая дочь Ирина Эфрон.
Название русского издательства в Берлине.
Из стихотворения Цветаевой «Не здесь, где связано…» (1922).
См. коммент. 1 к письму 30–22.
Шкапская Мария Михайловна (урожд. Андреевская; 1891–1952) — поэтесса. Интерес к поэзии Шкапской в начале 1920-х гг. был достаточно высок. В 1923 г. совершила поездку в Германию. После 1925 г. оставила поэзию, стала писать очерки.
Книга (имевшая рабочее название «Земные приметы») не вышла и неизвестно, была ли работа над ней завершена. Относящихся к ней рукописей не сохранилось, но можно предположить, что целый ряд впоследствии опубликованных очерков Цветаевой, посвященных ее жизни в послереволюционной Москве, связан с планом книги.
Слоним Марк Львович (1894–1976) — литературный критик, один из редакторов «Воли России». На протяжении многих лет был дружен с Цветаевой. См. его воспоминания о ней (Воспоминания. стр. 306–350).
Герцог Рейхштадтский (Наполеон II) — единственный сын Наполеона Бонапарта, умерший в возрасте 21 года от чахотки. В 1908–1909 гг. Цветаева перевела пьесу Э. Ростана «Орленок» (утеряна), героем которой является герцог Рейхштадтский; он также неоднократно появляется в стихах первых двух сборников Цветаевой «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь».
См. приложение к письму 14б-23.
Цветаева указывает, что ее письмо от 12 марта было ответом на письмо Б. Пастернака от 22 февраля 1923 г.
Б.Л. Пастернак приезжал на некоторое время в Германию и в эти дни возвращался из Берлина в Москву (примеч. Р. Гуля).
«Земные приметы». См. письмо 23–23.
«Метель» была опубликована в газете «Звено» 12 февраля 1923 г.
А.Г. Вишняк.
Этот экземпляр Цветаева вскоре послала Б. Пастернаку (см. об этом в письме 15–23).
С.М. Волконский.
Еленева Екатерина Исааковна (урожд. Альтшуллер; 1897–1982) — первая жена Николая Артемьевича Еленева (1894–1907), историка, искусствоведа, автора воспоминаний о Цветаевой.
См. письмо 15–23.
См. письмо Б. Пастернака около 20 марта 1923 г. (Души начинают видеть. стр. 62–63).
Неточная отсылка к фразе Пастернака из его письма около 20 марта 1923 г. (Там же. стр. 64).
Выражение Horizontales und Wertikales Handwerk восходит к очерку «Путешествие по Гарцу» из книги Г. Гейне «Путевые картинки».
Речь, по-видимому, идет о С.М. Волконском.
См. коммент. 3 к письму 4-23.
«Земные приметы». См. письма к Р.Б. Гулю.
Возможно, речь идет об известном чешском писателе Кареле Чапеке. В 1920 г. выпустил «Антологию французской поэзии» в собственных переводах.
Лукомский Георгий Крескентьевич (1884–1952) — художник, искусствовед.
30 апреля в Праге Рудольф Штейнер читал публичную лекцию «Что хотел Гетеанум и чем должна быть антропософия?»
A.A. Тургенева, первая жена А. Белого.
М.С. Цетлина.
Написано из Чехословакии, из деревни Горние Мокропсы (под Прагой). Цветаева обращается и к Е.О. Волошиной, не зная, что та скончалась 8 января 1923 г.
Письмо написано на обороте письма С.Я. Эфрона от того же числа (см. НИСП. стр. 300–302).
«Разлука» — книга стихов Цветаевой (М.; Берлин: Геликон, 1922); «Стихи к Блоку» — Берлин: Огоньки, 1922; «Царь-Девица» — Пп; Берлин: Эпоха, 1922; «Ремесло» — книга стихов, М.; Берлин: Геликон. 1923.
В журнале «Новая русская книга» (Берлин. 1923. № 2) опубликовано стихотворение М. Волошина «Потомкам».
Вероятно, Цветаева имела в виду берлинское русское издательство Ольги Дьяковой, издававшее литературу правого толка.
Речь идет о только что вышедшем романе И.Г. Эренбурга «Жизнь и гибель Николая Курбова» (Берлин: Геликон, 1923). См. также письмо 36–23 к A.B. Бахраху.
Сборник стихов, вышедший двумя изданиями (Пг.: ГИЗ, 1922 и Берлин; Пг.; Издательство З.И. Гржебина, 1923).
Статья А. Белого «Тяжелая лира и русская лирика» (Современные Записки. 1923. № 15). В ней А. Белый ставит Ходасевича в один ряд с корифеями русской поэзии XIX в.: Пушкиным, Баратынским, Тютчевым.
«…Как в содержании Ходасевич преемственно поднимает задания лучших традиций огромной поэзии нашей, так и в форме своей поднимается он к „стае славной“ поэтов. И радостно: в наши дни родился очень крупный поэт…»
Цветаева пишет о содержании первого номера журнала «Окно», в частности о воспоминаниях 3. Гиппиус о Блоке «Мой лунный друг» и первой части историко-философского произведения Д.С. Мережковского «Тайна трех».
Настоящее имя Андрея Белого. Далее в письме речь идет о его «Воспоминаниях о A.A. Блоке» (опубликованы в журнале «Эпопея». М.; Берлин, 1922. № 1–4).
Речь идет о произведениях Д.С. Мережковского, главном образом о его известной трилогии «Христос и Антихрист»: 1. «Смерть богов» («Юлиан Отступник», 1895). 2. «Воскресшие боги» («Леонардо да Винчи», 1899–1900). 3. «Антихрист» («Петр и Алексей», 1905).
Письмо Цветаевой к Мережковскому и его ответ не сохранились.
Рассказ А.И. Куприна.
«Поэма заставы» в журнале «Окно» опубликована не была.
Имеется в виду корректура стихотворения «Рассвет на рельсах» (Окно. № 2).
См. письмо 24–23.
«Земные приметы». См. письма к Р.Б. Гулю.
«Фортуна». Пьеса в 5-ти картинах, в стихах. Опубликована в журнале «Современные записки» (1923. № 14. 14).
Русская мысль-ежемесячный литературно-политический журнал. Выходил с 1921 по 1927 г. с перерывом (София, затем Берлин-Прага, последний номер в 1927 г. вышел в Париже). Стихи Цветаевой были напечатаны в двух книгах журнала: 1922, № 8/12 (пять стихотворений) и в 1923 г. № 1/2 (три стихотворения). См также письма к Г.П. Струве
П.Б. Струве был в то время редактором «Русской мысли».
См. коммент. 2 к письму 12–12.
См. письма к В.К. Звягинцевой.
Ангелина Цетлин (в замуж. Доминик; 1917–1996).
В мае и июне в Праге прошли заседания и митинги протеста по поводу преследования патриарха Тихона и гонений на верующих в Советском Союзе. В письме речь идет, по-видимому, о заседании в Союзе русских писателей и журналистов, в работе которого Цветаева принимала эпизодическое участие.
Речь идет о шестнадцатилетней дочери М.С. Цетлиной Александре (от первого брака) и одиннадцатилетнем сыне Цетлиных Валентине
Письмо является ответом на статью А. Бахраха «Поэзия ритмов» о сборнике Цветаевой «Ремесло», напечатанную в берлинской газете «Дни» (1923. 8 апр.). Текст этого письма, датированного 20 апреля 1923 г., был опубликован с купюрами по рабочей тетради Цветаевой как «письмо критику» (Новый мир. 1969. № 4. стр. 191–193). Переписывая это письмо для отправления, Цветаева отступила от первоначального текста.
Ср. с начальными строками будущей статьи Цветаевой «Поэт о критике»: «Первая обязанность стихотворного критика — не писать самому плохих стихов».
Примером может служить отзыв Георгия Иванова о «Ремесле»:
«…Стихи Цветаевой имеют тысячи недостатков — они многословны, развинчены, нередко бессмысленны, часто более близки к хлыстовским песням, чем к поэзии в общепринятом смысле. Но и в самых неудачных ее стихах всегда остается качество, составляющее главную (и неподдельную) драгоценность ее Музы — ее интонации, ее очень русский и женский (бабий) говор. Самая книга? Среди ее бесчисленных полустихов, полузаплачек и нашёптываний — есть много отличных строф. Законченных стихотворений — гораздо меньше. Но эти немногие — прекрасны…»
Столица Любовь Никитична (1884–1934) — поэтесса. После Октября эмигрировала, жила в Болгарии.
Статья К.В. Мочульского «Русские поэтессы. — Марина Цветаева и Анна Ахматова» была опубликована в парижском еженедельнике «Звено» (1923. 5 марта. стр. 2). Статья построена на сравнении и противопоставлении поэтов. «Цветаева — вихрь, Ахматова — тишина» — так определил критик полярность творчества двух поэтов.
В своей рецензии Бахрах писал:
«Для „большинства“ может даже стать вопрос: стихи ли это? <…> стихи ли или надоевшие кунстштюки?»
Кунштюк (кунстштюк) от Kunststück — проделка, фокус (нем.).
Блок А. Ямбы: Современные стихи (1907–1914). Пг.: Алконост, 1919.
В упомянутой статье «Поэзия ритмов» Бахрах писал:
«В „Ремесле“ предел былых устремлений. Так дальше нет пути. Дальнейшее шествование этим путем — шествование к пропасти, в бездну: в сторону от поэзии к чистой музыке».
Неточная цитата из стихотворения Каролины Павловой «Ты, уцелевший в сердце нищем…» У К. Павловой: «Одно, чего и святотатство…» и далее.
Речь идет об обрыве в конце «Посмертного марша» на полуслове припевных строк «И марш вперед уже…» («И марш —»), об этом A.B. Бахрах писал:
«Срывается последний вскрик, последняя вспышка посмертной боли, последний недоконченный, застывший вопль, подающий в пространство и уносимый в просторы бесконечности. После этого потерянность тела, равнодушие. Co-ратник снова становится только поэтом».
Гржебин Зиновий Исаевич (1877–1929) — художник, издатель. В эмиграции возглавлял «Издательство З.И. Гржебина», где вышли «Психея» Цветаевой, книги А. Белого, Пастернака, Ремизова, Ходасевича и др.
См. письма к Р.Б. Гулю и коммент. к ним.
Иов — библейский пророк, веру которого Бог испытывал страданием.
Книга под таким названием при жизни Цветаевой издана не была.
Берлинское кафе, находившееся на Прагерплаце.
«Кафе „Прагердиле“ — перекресток, на котором встречались все, — являлось неким скромным провозвестником всех будущих Монпарнасов эмиграции; за его столиками, как ни в чем не бывало, „решались судьбы“ мирового и отечественного искусства, а также самого отечества и всего мира; заключались издательские договора: <…> в „Прагердиле“ издателей величали именами издательств, а не наоборот!»
«В рассеяньи сущие». Повесть (Берлин: Манфред, 1923).
Земгорцы — члены Объединения российских земских и городских деятелей в Чехословакии (Земгора).
Научная работе Гёте (1810).
Сведенборг Эммануэль (1688–1772) — шведский философ, автор теософского учения о «потусторонней жизни» и о поведении бесплотных духов.
Из песни Миньоны (Гёте. Годы учения Вильгельма Мейстера).
Название первого стихотворного сборника А. Белого (М.: Скорпион, 1904).
См. письмо 27–23.
Книга С. Эфрона напечатана не была. Отрывок из нее под названием «Октябрь (1917)» опубликован в журнале «На чужой стороне» (Прага. 1925. № 11).
При жизни Цветаевой сборник так и не вышел. Впервые был подготовлен к изданию Г.П. Струве и опубликован лишь в 1957 г. (Мюнхен).
Цветаева отзывается на рецензию Г.П. Струве на ее сборники «Ремесло» и «Психея», напечатанную в берлинской газете «Руль» (1923. 24 июня). Об отношении Цветаевой к Пушкину рецензент писал:
«…не может быть, чтобы Цветаева не любила и не ценила Пушкина, но она наверное больше любит романтических „Цыган“ (одно имя Мариула чего стоит! чем „Медного всадника“ или „Евгения Онегина“».
Подтверждением высказывания Цветаевой о «Евгении Онегине» служит ее запись в «Ответе на анкету» (1926): «„Евгения Онегина“ не любила никогда».
Г.Р. Державина Цветаева всегда высоко ценила и любила (см. также письмо к O.A. Мочаловой от 8 декабря 1940 г.; СС-7). Критиками, в том числе и Г.П. Струве, отмечались преемственность и развитие державинской языковой традиции в поэзии Цветаевой. В архиве Цветаевой (РГАЛИ) сохранились начальные строки ее отзыва о «Державине» В. Ходасевича; замысел этой статьи, по-видимому, не был реализован.
В «Ответе на анкету» Цветаева называет это стихотворение как одно из наилюбимейших в детстве. О своем отношении к нему в 10-летнем возрасте она подробно пишет в очерке «Мой Пушкин».
Имеются в виду стихи A.C. Пушкина «Дорожные жалобы» («Долго ль мне гулять на свете…») и «Сквозь волнистые туманы…».
Г.П. Струве писал в статье:
«У каждого поэта есть своя поэтическая родословная, более или менее ясная. Иногда за ее строчками, то в бешеной скачке обгоняющими одна другую, то в каком-то неповоротливом движении одна за другую цепляющимся, почудятся лики и лица Державина, Тютчева, Блока, Эренбурга. Покажутся и скроются. Не портреты, а призраки».
О разладе отношений Цветаевой с Эренбургом см. ее письма к Р.Б. Гулю (34–23) и A.B. Бахраху (5-23).
У Г.П. Струве:
«По ритмическому богатству и своеобразию это совершенно непревзойденная книга, несмотря на присутствие плохих, безвкусных стихов (Цветаева лишена чувства меры и от этого часто страдает ее вкус)».
Следующая и последняя прижизненная книга стихов поэта «После России», вышла в Париже в 1928 г.
Этна — действующий вулкан на острове Сицилия в Италии. Цветаева могла видеть Этну во время поездки в свадебное путешествие по Сицилии в 1912 г.
Об интересе Цветаевой к этой теме см. также письмо от 14 апреля 1924 г. к Р.Б. Гулю (СС-7).
«Земные приметы» Об этой книге и попытках ее напечатать см. письма к Р.Б. Гулю и коммент. к ним.
Последнее новое платье было куплено Цветаевой под категорическим нажимом Л.М. Эренбург летом 1922 г. в Берлине, следующее — подарено С.Я. Эфроном на редакторский заработок осенью 1925 г. (Звезда. стр. 24).
Речь идет о собраниях Союза русских писателей и журналистов в Чехословакии, членами которого состояли М.И. Цветаева и С.Я. Эфрон.
Старшая дочь Ю.Ю. и Г.П. Струве Марина родилась 5 февраля 1923 г. в Берлине. Ей Цветаева надписала только что вышедший свой сборник «Ремесло»:
«Моей крестнице в мирах иных
— Марине —
На первую Пасху в ее земной жизни
Без обязательства читать.
Марина Цветаева
Прага, Вербная неделя 1923 г.»
М.Г. Струве умерла в 1984 г.
Цветаева пишет о своей кормилице в очерке «Мой Пушкин» (СС-5).
В современной науке утвердилась единая точка зрения, согласно которой предки цыган — выходцы из Индии. В пьесах Мольера наряду с «египтянами» встречается и другое название цыган — «богемцы», используемое в современном французском языке (Звезда. стр. 24).
Еленева Е.К. — см. коммент. 1 к письму 17–23.
Альтшуллер Исаак Наумович (Нотович)(1870–1943) — ялтинский врач, лечивший А.П. Чехова и Л.Н. Толстого. После революции жил в Берлине, Праге, Нью-Йорке.
Cтруве Лев Петрович (1902–1929), один из младших братьев Г.П. Струве, в то время студент Высшей торговой школы в Берлине; был болен туберкулезом, от которого и умер через несколько лет (Звезда. стр. 24–25).
Струве Нина (Антонина) Александровна (урожд. Герд; 1868–1943) — дочь известного педагога А.Я. Герда, мать Г.П. Струве. Преподавала естественную историю.
П.Б. Струве.
Цветаева утвердилась в этом мнении и усомнилась в понимании П.Б. Струве стихов вообще после его критической заметки «О пустоутробии и озорстве» (Возрождение. Париж. 1926. 6 мая), где он в резкой форме отозвался о ее последних публикациях. (См. также письмо к Д.А. Шаховскому от 18 мая 1926 г.; СС-7.)
Имеется в виду гимнастическое общество «Русский сокол» в Праге, созданное в 1921 г.
В четырнадцатой книге «Метаморфоз» Публия Овидия Назона (43 до н. э. — ок. 18 н. э.) сказано:
«Вот до чего изменюсь! Видна я не буду, но голос / Будут один узнавать, — ибо голос мне судьбы оставят»
Ср. в стихотворении «В глубокий час души и ночи…» (см. письмо 32–23).
«Мариула», «Бессонница» — стихотворные циклы в сборнике «Психея». Манон — имеется в виду стихотворение «Кавалер де Гриэ! — Напрасно…»
«Petropolis» — кооперативное издательство, основанное в 1918 г. в Петрограде. В 1922 г. открыло отделение в Берлине. Большинство книг печатало по новой орфографии.
Якубович Игнатий Семенович (1881 — после 1938), дипломат. В 1920-е гг. состоял первым секретарем Советского полпредства в Германии. Агент Коминтерна. В 1938 г. обвинен в троцкизме, репрессирован.
Имеется в виду «Страшная месть» Н.В. Гоголя из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» (1832).
Начало письма (кроме даты и приветствия) написано лиловыми чернилами, а остальное — синими (Литературное обозрение. 1991. № 8. стр. 105).
«Petropolis» печатал книги и по старой орфографии (см., например: Гумилев Н. Огненный столп. 1922. 2-е изд.).
«Слово» — берлинское издательство, основанное весной 1920 г. И.В. Гессеном (1865–1943) и А.И. Каминкой (1865–1949). Выпускало русскую и современную литературу; книги печатались как по старой, так и по новой орфографии.
См. письмо 5-23 к Р.Б. Гулю.
Начальная строфа стихотворения, открывающего сборника «После России».
Б.Н. Бугаев, т.е. Андрей Белый.
«В ту пору в Берлин — это было незадолго перед возвращением Андрея Белого в Москву — я часто с ним встречался. Можно без преувеличения сказать, что в эти дни он проходил через полосу „безумств“ и отчаянья, которое усугублялось тем, что он сам толком не мог решить, что ему дальше предпринимать, хотя ясно чувствовал, что и для него эта нелепая „берлинская жизнь“ приходит к концу; словом, он был в тупике»
Воспоминания Цветаевой об Андрее Белом «Пленный дух» (СС-4).
Мф. 11, 15; Мк. 4, 23.
Имеются в виду строки из стихотворения, посланного в предыдущем письме: «Так некогда над тростниковой / Корзиною клонилась дщерь / Египетская…». Дочь египетского фараона нашла младенца Моисея в корзине среди тростника на берегу Нила и усыновила его (Ис. 1, 1-10). См. также стихотворения «И поплыл себе — Моисей в корзине!..», «У камина, у камина…».
Архангельский Александр Андреевич (1846–1924) — хоровой дирижер, композитор. В 1923 г. возглавил Общестуденческий русский хор в Праге.
Возможно, одна из сестер Рейтлингер — Катерина или Юлия (см. коммент. 6 к письму 35–23).
Рецензия А. Бахраха на сборник Цветаевой «Психея» был напечатан в газете «Дни» 24 июня 1923 г.
В своей рецензии критик писал: «Звучащие в книге молитвы… думается, не больше, чем дань мгновенному обольщению величественной пышностью слова. Цветаева слишком сильно вкусила сладость мира — в этом достаточно яркой порукой ее белоснежная „Психея“?..»
См. письмо 6-16 к П. Юркевичу и коммент. 1 к нему.
Летом 1922 г. Цветаева с мужем и дочерью «перебрались в маленькую гостиничку на Траутенауштрассе, где вместо прежнего большого номера заняли два крохотных — зато с балконом» (Эфрон А. стр. 131).
В конце июля 1923 г. А. Белый жил на маленьком курорте Альбек, на берегу Балтийского моря. 27 августа он вернулся в Берлин с морского курорта Свинемюнде. Весь сентябрь он провел в городе, в мучительном ожидании разрешения вернуться в Россию (Литературное обозрение. 1991. № 8. стр. 109).
Имеются в виду Катя и Юлия Рейтлингер, а возможно, и Валентина Евгеньевна Чирикова, дочь писателя E.H. Чирикова, жившего в это время с семьей под Прагой (там же).
У A.C. Пушкина: «Как уст румяных без улыбки, / Без грамматической ошибки / Я русской речи не люблю» (Евгений Онегин. Гл. 3, XXVIII).
Ср. первую строку стихотворения Цветаевой «Минута», написанного несколько дней спустя (12 августа 1923 г.): «Минута: ми́нущая: минешь!..» (СС-2).
Возможно, Цветаева вспомнила молитву потому, что недавно прочла повесть Р. Гуля «В рассеяньи сущие» (См. письмо 28–23 к Р.Б. Гулю).
Бахрах писал:
«Подзаголовок книги („Романтика“. — Сост.) уже отчасти указывает на ту основную тенденцию, на которую опиралась поэтесса при его составлении».
В рукописи описка: В.К. 3-ву.
Имеется в виду стихотворение В. Ходасевича «Жив Бог! Умен и не заумен» (Современные записки. 1923 г. № 16. стр. 141). Цветаева совершенно напрасно приняла это стихотворение как выпад против нее и Пастернака; поэт явно имел в виду заумную поэзию футуристов, в частности Крученых и Хлебникова (Литературное обозрение. 1991. № 9. стр. 104).
Отношения Ходасевича к Цветаевой в описываемое время было более благожелательным, чем ее к нему. В письме к Бахраху от 7 декабря 1923 г. Ходасевич, после нескольких встреч с Цветаевой в Праге в ноябре 1923 г., назвал ее «женщиной хорошей» (Малмстад Дж. Переписка В.Ф. Ходасевича с A.B. Бахрахом. Новое литературное обозрение. М. 1993. № 2. стр. 183). См. также письма Цветаевой к В.Ф. Ходасевичу.
Слова из стихотворения В. Ходасевича «Жив Бог! Умен, а не заумен….» (1923).
Имеется в виду граф Дмитрий Иванович Хвостов (1756–1835), стихотворец. В литературных кругах его имя было нарицательным для обозначения плодовитого графомана.
«Вдруг, не стерпя счастливой муки, / Лелея наш святой союз, / Я сам себе целую руки, / Сам на себя не нагляжусь» — вторая строфа стихотворения В. Ходасевича «К Психее» (1920). Ср. цветаевские строки: «Руки люблю / Целовать, и люблю / Имена раздавать…» («Руки люблю…», 1916 г.)
Берберова Нина Николаевна (1901–1993) — прозаик, поэтесса, критик: третья (гражданская) жена Ходасевича в 1922–1932 г. Одну из встреч с Цветаевой в ноябре 1923 г. Берберова описала в своих воспоминаниях:
«Ранний октябрьский вечер черен за окном. Мы сидим с трех часов при лампе в номере пражского отеля „Беранек“: Цветаева, Эфрон, Ходасевич и я. <…> Всё, что говорит Цветаева, мне интересно, в ней для меня сквозит смесь мудрости и каприза, я пью ее речь, но в ней, в этой речи, почти всегда есть чуждый мне, режущий меня больной надлом, восхитительный, любопытный, умный, но какой-то нервный, неуравновешенный, чем-то опасный для наших дальнейших отношений, будто сейчас нам еще весело летать по волнам и порогам, но в следующую минуту мы обе можем столкнуться и ушибиться, и я это чувствую, а она, видимо, нет, она, вероятно, думает, что со мной можно в будущем либо дружить, либо поссориться…»
Третье из упомянутых стихов О. Мандельштама из его сборника «Tristia» (Пг.; Берлин, 1922) не является отдельным стихотворением, а представляет собой строки второй строфы обращенного к Цветаевой стихотворения «Не веря воскресенья чуду…». См. также «Историю одного посвящения» (СС-4).
Мандельштам Надежда Яковлевна (урожд. Хазина; 1899–1980) позже писала:
«Мне пришлось несколько раз встречаться с Цветаевой, но знакомства не получилось. <…> В основном инициатива „недружбы“ шла от нее. Возможно, что она вообще с полной нетерпимостью относилась к женам своих друзей (еще меня обвиняла в ревности — с больной головы да на здоровую!)»
Дальше:
«Автор „Попытки ревности“, она, видимо, презирала всех жен и любовниц своих бывших друзей, а меня подозревала, что это я не позволила Мандельштаму „посвятить“ ей стихи. Где она видела посвящения любовными стихами? <…> Стихи Мандельштама обращены к ней, говорят о ней, а посвящение — дело нейтральное, совсем иное, так что „недавняя и ревнивая жена“? то есть я, в этом деле совершение ни при чем»
«Проводы» — цикл из трех стихотворений, написанных в 1916 г. «Собирая любимых в путь…», «Никто ничего не отнял!..» и «Разлетелось в серебряные дребезги…» (Русская мысль. 1923. № I/II). См. СС-1.
Вероятнее всего, речь идет о Ю.Н. Рейтлингер, иконописице, художнице.
Синезубов Николай Владимирович (1891–1948) — художник-декоратор. Провел 1922–1923 гг. в Германии, вернулся в Россию, с 1928 г. снова в эмиграции. См. также письмо к С.Н. Андрониковой-Гальперн от 10 сентября 1931 г. (СС-7).
«Ремизов был великим знатоком и ревнителем древнерусской литературы и истории, славянский язык стал для него языком настолько живым и родным, что и письма друзьям он писал уставом и полууставом, виртуозно украшая их буквицами, „финиками“ и росчерки и речь свою уснащал древнецерковными оборотами, и шутил и скоморошествовал, как во время оно, и творчество свое насыщал притчами, древними актами и седой стариной до того, что от затейливой вязи начинало мельтешить в глазах»
И. Эренбург. Жизнь и гибель Николая Курбова (Берлин: Геликон, 1923). В романе, написанном в феврале — ноябре 1922 г., молодая фанатическая приверженка белого движения влюбляется в коммуниста-чекиста Курбова, которого она как член конспиративно-контрреволюционной группы должна была убить. С натяжкой можно узнать в ее характеристике черты Цветаевой, как они представлялись фантазии Эренбурга: страстность, «темперамент», «романтический анархизм», «монархический романтизм» (Литературное обозрение. 1991. № 9. стр. 103).
Андрей Белый.
Р. Штейнер дважды выступал в Праге с докладами, на одном из них 30 апреля 1923 г. присутствовала Цветаева.
Бальмонт, вспоминая Москву 1920 г., писал:
«Марина добрая и безрассудная. Она не хочет оставаться в долгу. У нее в доме несколько картофелин. Она все их приносит мне и заставляет съесть»
A.A. Тургенева. См. о ней в очерке «Пленный дух» (СС-4). Там же Цветаева намекает на связь A.A. Тургеневой с поэтом А.Б. Кусиковым (без упоминания фамилии). Об этом писал и А. Бахрах:
«Его (А. Белого. — Ред.) жена, Ася Тургенева… приехала из своего антропософского поселка, из штейнеровского Дорнаха для решительных объяснений, для окончательного разрыва, который она обставила несколько „необычной“ и умышленнооскорбительной для самолюбия Белого мизансценой, афишируя, как только могла, свою связь с имажинистским поэтом Кусиковым»
М.А. Осоргин.
Цветаева с мужем готовились отвезти дочь в русскую гимназию в Моравскую Тшебову, которая из Константинополя (где была открыта в 1920 г.) спустя год переехала в Чехословакию. В Моравской Тшебове была размещена в военном лагере, в помещениях бывшего военного санатория. Гимназия содержалась правительством Чехословацкой Республики. Дети принимались на полный пансион и обеспечивались одеждой и учебниками. К началу учебного 1922/23 г. в гимназии числились около 500 человек воспитанников и около 40 человек персонала. Директором гимназии был А.П. Петров (Студенческие годы. Прага. 1922. № 3–4). Эта школа просуществовала без малого два десятилетия.
Для русских детей Тшебовская гимназия была «кусочком России, где с утра до ночи звучала русская речь слышна русская песня, каждую неделю справляется богослужение в собственной церкви со стройным пением и колокольным звоном, — где блюдутся и передаются подрастающему поколению родные обычаи» (Русские в Праге: 1918–1928 гг. Ред. изд. С. Постников. Прага, 1928. стр. 109).
А. Эфрон вспоминала о Богенгардтах:
«Марине не хотелось меня отпускать: по старинке она считала, что девочкам образование ни к чему, и — боялась разлуки. И на разлуке, и на образовании настоял отец. Кроме того, в гимназии работали в качестве воспитателей недавние однополчане отца, супруги Богенгардты. Он — высокий, рыжий, с щеголеватой выправкой, офицер еще царской армии, она — крупная, громоздкая, собранными на затылке в тугой кукиш, с явно черневшими губой усиками — сестра милосердия, мать-командирша.
На фронте она выходила его после тяжелых ранений, отучила от водки, отвела от самоубийства, стала его женой. И, чтобы жизнь получила оправдание и смысл, оба посвятили ее детям-сиротам. (Много лет спустя, в середине тридцатых годов, на парижской стоянке я увидела в одной из машин рыжую бороду, напомнившую мне детство. — Богенгардт! — Рассеявшаяся было дружба возобновилась. Мы с родителями ездили в богенгардтовский дальний пригород из своего, в маленький домик, в котором вокруг постаревшей, еще более раздавшейся, но не сдавшейся Ольги Николаевны толпились и копошились приемыши — которое уж поколение! Трудно, почти невозможно было обеспечивать их существование ненадежным заработком шофера, но любовь к обездоленным детям — великая чудотворица. Это были люди большого сердца. У них остановились Марина и Сережа на недолгое время моих приемных экзаменов — потом родители расстались со мной до Рождества»
См. также письмо 53–23 к A.B. Бахраху и коммент. 1 к нему, а также письмо 52–23 к A.B. Оболенскому и коммент. 1 к нему.
«Сокол» — молодежное спортивное движение, возникшее в Чехословакии в XIX в. С началом русской эмиграции в 1921 г. было организовано гимнастическое общество «Русский сокол в Праге», в котором работали спортивные секции, проводились соревнования и слеты.
Кудашева (урожд. Тарасевич) Екатерина Васильевна (1867–1944) — свекровь Майи Кювилье (Кудашевой).
Тарасевичи — семья московского профессора бактериологии Льва Александровича Тарасевича (1869–1927). Его сын, Александр, входил в круг знакомых Майи Кудашевой. Майя — Кювилье (Кудашева).
См. письма 38–23 и 52–23.
Стихотворение «Бог» («О, его не привяжете…») было напечатано в № 16 журнала «Современные записки» за 1923 г.
А.И. Гуковский. См. коммент. 1 к письму 11–23.
В 1869 г., возвращаясь из Италии, Ф.М. Достоевский с женой намеревались остановиться в Праге, но не смогли устроиться с жильем.
См. коммент. 1 к письму 38–23.
27 августа 1923 г. после месячного перерыва Цветаева получила письмо от A.B. Бахраха.
Такая же фотография сохранилась с надписью Цветаевой:
«Сережа своему изъятию воспротивился, он себе нравится именно таким страшным МЦ, Мокропсы, 19-го авг<уста> 1923 г… Чехия»/
В альбоме «Фотобиография Цветаевой» (Анн Арбор: Ardis. 1980. стр. 80) этот снимок неверно датирован 1925 годом.
О русской гимназии в Моравской Тшебове см. письмо 38–23 к В.А. Богенгардту и коммент. 1 к нему.
24 августа 1923 г. Цветаева написала стихотворение «Наука Фомы».
Две недели, с 14 по 28 августа 1923 г., Бахрах вместе с Зайцевыми, Ходасевичем и др. провел в Прерове (Prerow) (Новое литературное обозрение. 1993. № 2. стр. 177)
Неточная цитата из стихотворения А. Фета «На качелях» (1890). Правильно: «Правда, это игра, и притом / Может выйти игра роковая!..»
Речь идет об A.B. Оболенском. См. письма к нему.
Имеется в виду книга Густава Шваба «Прекраснейшие сказания классической древности». См. также письмо к A.A. Тесковой от 8 июня 1926 г. (СС-6) и письмо к В.Б. Сосинскому от 16 сентября 1926 г. (СС-7).
Похищение Елены троянским царевичем Парисом послужило поводом к Троянской войне (миф.). У Цветаевой об этом см., например, стихотворение «С этой горы, как с крыши…» (1923), более поздние стихотворения «Есть рифма в мире сём…» (1924), «Так — только Елена глядит над кровлями…» (1924).
Герцог Лозэн, герой цветаевской пьесы «Фортуна» (СС-3).
Рисунок в архиве Бахраха не сохранился (Литературное обозрение. 1991. № 9. стр. 108).
На следующий день Цветаева все-таки отослала «Бюллетень болезни», который вела с конца июля (см. письма 49–23 и 50–23).
К.Б. Родзевич.
A.C. Эфрон писала о первой встрече М. Цветаевой с ее будущим мужем, Сергеем Эфроном. Они
«…встретились — семнадцатилетний и восемнадцатилетняя — 5 мая 1911 г. на пустынном, усеянном мелкой галькой коктебельском, волошинском берегу. Она собирала камешки, он стал помогать ей — <…> Марина загадала: если он найдет и подарит мне сердолик, я выйду за него замуж! Конечно, сердолик этот он нашел тотчас же, на ощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от ее зеленых, — и вложил ей его в ладонь, розовый, изнутри освещенный, крупный камень, который она хранила всю жизнь»
См. коммент. 10 к письму 27–23.
Из стихотворения: «Не здесь, где связано…» (1922) цикла «Сугробы», посвященного Эренбургу.
Из стихотворения «Легкомыслие! — Милый грех…» (1915).
Когда Цветаевой показали фотографию Бахраха, она сказала, что надеялась увидеть «военного и с бакенбардами» (Письмо В.Ф. Ходасевича A.B. Бахраху от 7 декабря 1923 г. — Новое литературное обозрение. 1993. № 2. стр. 182).
О готовящемся новом сборнике стихов и его названии см. письмо к Р.Б. Гулю от 11 апреля 1924 г. и коммент. 1 к нему (СС-6).
Отклика Бахраха на выход сборника «После России» не последовало. Много позже он уделил ему несколько строк в своих воспоминаниях:
«Этому сборнику надлежало бы стать событием в российской литературной жизни, А кто его заметил по-настоящему? Времена были такие, что никакая русская книга не могла стать „событием“…»
Безусловно, имеется в виду Б.Л. Пастернак.
О дружбе Цветаевой с П.Г. Антокольским см. «Повесть о Сонечке» (СС-4). См. также стихотворение «Дарю тебе железное кольцо…» (СС-1), ему посвященное.
О Н.В. Синезубове (у Цветаевой описка в инициалах) см. коммент. 14 к письму 36–23.
A.B. Оболенский.
Письмо написано на последнем листе «Бюллетеня болезни».
Никакого адреса на обороте листа нет (Литературное обозрение. 1991. № 9. стр. 112).
Из стихотворения «Не здесь, где связано…». В «Ремесле» нет цикла «Сугробы»; в составе этого цикла печаталось в «Воле России» (1922. № 26/27).
Фрагмент о Ф.А. Степуне (с заменой его имени на N) впервые: Новый мир. 1969. № 4. стр. 193–194. Речь идет о рецензии Бахраха на книгу Степуна «Основные вопросы театра» («Данные театра и задания жизни». Дни. 1923. № 226. 29 июля. стр. 13–15).
Отзыв Бахраха о книге Степуна носит вполне положительный характер.
Рецензия Бахраха завершается строками «И с тех пор люблю я, Брента, / Прозу в жизни и в стихах» (курсив Бахраха) из стихотворения Ходасевича «Брента», впервые опубликованного месяцем ранее в берлинском журнале «Сполохи» (1923. № 19/20).
Драма Г. Ибсена.
«Симптомы кризиса русского литературного Берлина явственно отражаются на страницах журнала „Новая русская книга“ в 1923 г.: заметно истощился в связи с отъездом писателей из города раздел „Писатели о себе“, вскоре и вовсе прекратил свое существование, как и сам журнал (знак общего кризиса, разразившегося в русском книгоиздательском деле осенью 1923 г,). 9 сентября Зайцевы, например, уехали в Италию, а затем в Париж. 21 сентября Шкловский вернулся в Россию и в тот же день Ходасевич зашел в чешское консульство насчет визы, и т.д.»
К письму были приложены стихи под общим названием «Час души»:
«Божественно и детски-гол…» с припиской: «Первое послано» См. письмо 32–23.
Наклон («Материнское — сквозь сон — ухо…»)
Раковина («Из лепрозария лжи и зла…»)
Заочность («Кастальскому току…»)
«В глубокий час души…»
Письмо («Так писем не ждут…»)
Час души («Есть час Души, как час Луны…»)
Перефразированные Цветаевой строки из стихотворения Рильке «Du must nich bangen, Gott. Sie sagen, mein…» («Часослов». «Книга паломничеств»).*
__________
* «Не должен ты бояться, Боже. Пусть говорят они: моя…» (Пер. с нем. Г. Забежанского).
Имеются в виду стихотворения «Пробочка над крепким йодом!» («Пробочка», 1921); «Я сам себе целую руки» («К Психее», 1920); у Ходасевича не «Не чистый дух, не глупый скот…», а «Лишь ангел, Богу предстоящий, / А я — не ангел осиянный, / Не лютый змий, не глупый бык» («Жив Бог!..», 1923 — см. коммент. 6 к письму 36–23 (Литературное обозрение. 1991. № 10. стр. 103).
«Русский Дом», в котором помещался ряд комитетов пражского Земгора (например, Бюро труда), находился на Панской улице (дом 16).
Пригород Берлина. Бахрах, как и Цветаева, навестил там А. Белого летом 1923 г.
Возникшая в 1921 г. и недолго просуществовавшая организация, объединявшая деятелей русской литературы и искусства. Основателем и первым председателем «Дома» был писатель Николай Максимович Минский (наст. фам. Виленкин; 1855–1937). «Первые собрания Дома происходили в уютном, но недостаточно вместительном кафе „Ландграф“, и постоянными их посетителями были Белый и Ремизов, Алексей Толстой и Эренбург с женами, художники Пуни и Милиоти…» (Бахрах А. О берлинском Доме Искусств. Новое русское слово. Нью-Йорк, 1981. 29 нояб.).
См. коммент. 1 к письму 38–23.
Радзивиллы — княжеский род Великого княжества Литовского и Речи Посполитой.
При оформлении в 1922 г. документов для выезда за границу Цветаева убавила на один год возраст дочери и свой.
Цветаева цитирует последнюю строфу стихотворения А. Блока «Всё на земле умрет — и мать, и младость…» (1909).
Соломонов перстень. — Ср.: «У славного Царя Щедрот / Славнее царства не имелось, / Чем надпись: „И сие пройдет“ — / На перстне…» (СС-2).
Имеется в виду так называемое «иждивение» — пособие, которое выплачивало правительство Чехословакии русским деятелям культуры.
Вероятно, Цветаева оставила Родзевичу купленную ею в Праге «Книгу образов» P.M. Рильке.
7 сентября 1923 г. Цветаева с мужем отвезла дочь в Моравскую Тшебову в русскую гимназию. См. коммент. 1 к письму 38–23. Проведя там несколько дней, они вернулись в Прагу. См. также письмо 50–23.
См. коммент. 1 к письму 38–23.
Одна из учениц гимназии позже вспоминала:
«…приезжала поэтесса Марина Цветаева. У нее была дочка Аля в десятом бараке, такая же зеленоглазая, странная и дерзкая, как мать. <…> Мы с моим братом стали бегать за Цветаевой по аллеям, а она проходила, ни на кого не глядя и видя всё лет на двадцать вперед и на тысячу — назад, встряхивала своими медовыми волосами, стриженными в кружок, не очаровывалась нами и зачаровала нас навеки»
«Да, она (Цветаева. — Сост.) приглядывалась ко мне со стороны, вела счет моим словам и словечкам с чужих голосов, моим новым повадкам, всем инородностям, развязностям, вульгарностям, беглостям, пустяковостям, облепившим мой кораблик, впервые пущенный в самостоятельное плаванье. Да, я, дитя ее души, опора ее души, я, подлинностью своей заменявшая ей Сережу все годы его отсутствия; я, одаренная редчайшим из дарований — способностью любить ее так, как ей нужно было быть любимой; я, отроду понимавшая то, что знать не положено, знавшая то, чему не была обучена, слышавшая, как трава растет и как зреют в небе звезды, угадывавшая материнскую боль у самого ее истока; я, заполнявшая свои тетради ею — я, которою она исписывала свои <…> я становилась обыкновенной девочкой»
Л.М. Эренбург.
Овраг. — Цикл из двух стихотворений (СС-2.).
Так Цветаева всегда писала 13-е число.
Екатерина Николаевна Рейтлингер (в замуж. Кист; 1901–1989), знакомая семьи Цветаевой, в то время пражская студентка. Автор воспоминаний о Цветаевой (Воспоминания. стр. 287–291).
A.B. Оболенский.
Об этой палке, с которой Цветаева запечатлена на групповой фотографии лета 1923 г., сохранилась запись в записной книжке Цветаевой с позднейшим комментарием:
«Как тросточка довершает руку! (Запись о любимой серой тросточке, купленной С<ережей> на аукционе имущества бывшего царского посла и подаренной мне, а затем — много спустя — потерянной мною в Моравской Тшебове, на холму, собирая чернику)»
Имеются в виду В.А. и О.Н. Богенгардты.
Поэма-сказка Цветаевой (1920).
Зелинский Фаддей Францевич (1859–1944) — филолог, переводчик, интерпретатор и популяризатор античной культуры.
Имеется в виду «Мемуары» Джакомо Казановы (1725–1798), ставшего героем двух пьес Цветаевой — «Приключение» и «Феникс» (1919; СС-6).
В.Е. Чирикова.
Речь идет о только что возникшем романе с К.Б. Родзевичем. См. письма к нему, а также «Поэму Горы» и «Поэму Конца» (СС-3).
Цитата из комедии A.C. Грибоедова «Горе от ума» (действие 4, явление 4).
Источник цитаты не установлен.
К.Н. Рейтлингер.
Романченко — вероятно, Николай Тимофеевич (1902–1987), учился в Праге, потом жил в Париже., в 1933 г. вернулся как специалист-химик в СССР, арестован в 1938 г., освобожден в 1954 г. В Праге и Париже встречался с Цветаевой, но редко (ВРХД. 1992. № 165. стр. 179).
С точностью установить личности Жука и обоих Николаев Николаевичей не удалось. Их было трое: Розов — преподаватель пения, Лакида — учитель латыни, Дрейер — воспитатель младших классов, зять A.B. Жекулиной, известного педагога, основательницы гимназии в Тшебове (там же).
По-видимому, имеется в виду дочь Бориса Алексеевича Евреинова (1888–1933) — Наталья (род. 1913).
Арлекин — вместе с Пьеро и Коломбиной традиционный персонаж итальянской комедии дель арте и французского народного театра, счастливый соперник Пьеро.
Источник цитаты не установлен. Ее Цветаева приводит в письме 60–23.
Первая строка стихотворения, открывающего сборник «После России» (Берлин, 11 июня 1922).
Из стихотворения «В огромном городе моем — ночь…» (1916), в «Психее» (1923), включенного в цикл из четырех стихотворений «Бессонница» (СС-1).
В это время Цветаева готовилась продолжить работу над трагедией «Ариадна», замысел и первые наброски которой относятся к лету 1923 г. Трагедия была закончена в октябре 1924 г.
Из стихотворения О. Мандельштама «И поныне на Афоне» (1915 г.).
Первый друг — С.М. Волконский; третий — Б.Л. Пастернак. Второй друг, по предположению Дж. Малмстада, — С.Е. Голлидэй, героиня «Повести о Сонечке» (Литературное обозрение. 1991. № 10. стр. 106).
Адреса на обороте листа нет (там же).
Бахрах собирался переехать из Берлина в Париж.
Инициал Наполеона «N», окруженный венками, украшает множество парижских зданий.
См. также письмо 26–22 к Л.Е. Чириковой и письмо к A.A. Тесковой от 1 октября 1925 г. (СС-6).
См. коммент. 1 к письму 64–23 к A.B. Бахраху.
Бахрах правильно цитировал финальные строки «Цыган». У Пушкина: «И от судеб защиты нет».
О статуе пражского рыцаря см. также в письмах к A.A. Тесковой от 1 октября 1925 г., 11 августа 1935 г., 24 октября, 10 ноября, 24 ноября, 26 декабря 1938 г. (СС-6). 27 сентября 1923 г. Цветаева написала стихотворение «Пражский рыцарь» (СС-2).
Хотеть недостаточно, надо уметь! (фр.)
Во вторник, 4 сентября 1923 г., газета «Дни» впервые сообщила своим читателям о «небывалом землетрясении», случившемся 1 сентября в Японии. В течение двух недель, каждый день подряд, в газете печатались подробности «катастрофы, разразившейся над Японией». Половина Токио и вся Иокогама были разрушены. Погибли почти сто тысяч человек (Литературное обозрение. 1991. № 10. стр. 107).
Запись от 18 сентября 1823 г. в книге Иоганна Петера Эккермана «Разговоры с Гёте в последние годы его жизни». В немецком оригинале «Alle meine Gedichte sindt Gelegenheitsgedicht» («Все мои стихи зависят от обстоятельств…» (там же. стр. 107–108). См. также письмо 15–23 к Р.Б. Гулю.
Терминология книги «Die Geburt der Tragödie aus dem Geiste der Musik» (1872, в русском переводе «Рождение трагедии из духа музыки») соединена с двумя именами: Диониса и Аполлона. Самый «дух музыки» (лежащий, как считал Ницше, в основе греческой культуры) он связал с Дионисом, выражающим стихийную, иррациональную сторону души человека. Дионисийское начало, по Ницше, есть стремление человека вырваться за пределы «индивидуального». В Дионисийском начале последователи Ницше видели возможность для личности переступить границы между отдельным человеком и миром, что было созвучно идейным и художественным исканиям русской культуры начала XX в. Цветаевой книга Ницше нужна была, по-видимому, для работы над трагедией «Гнев Афродиты» (Литературное обозрение. 1991. № 10. стр. 109).
Летом 1923 г. А. Белый решил вернуться в Россию; 1 августа он получил извещение Берлинской комиссии Наркомпроса о разрешении въезда в РСФСР. Он два с половиной месяца ждал визы (иногда в состоянии, доходящем до истерики, так как был уверен, что получит отказ). 23 октября Белый вернулся в Москву (Литературное обозрение. 1991. № 10. стр. 109).
«Тотчас же ответила ему (Белому. — Сост.), что комната имеется: рядом со мной, на высоком пражском холму — Смихове <…> Что М.Л. Слоним почти наверное устроит ему чешскую стипендию в тысячу крон ежемесячно…»
К.Б. Родзевич жил в пражском пригороде Хухле, куда ходили электрички со Смиховского вокзала.
Оба стихотворения включены в сборник «После России».
Цветаева цитирует первую и последнюю строфы стихотворения П. Верлена из его книги «La Sagesse» («Мудрость») (1881).
Речь идет о В.О. Нилендере. См. письмо 32–11.
Источник цитаты не установлен.
Цветаева знала, что любимым поэтом Родзевича был Н. Гумилев:
Что же тоска нам сердце гложет,
Что мы пытаем бытие?
Лучшая девушка дать не может
Больше того, что есть у нее.
(«Путешествие в Китай», 1909).
Это и приведенные далее стихи 1920 г. при жизни Цветаевой опубликованы не были.
Из стихотворения «Крик станций» (СС-2).
См. коммент. 1 к письму 70–23.
В.О. Нилендер.
Из «Флорентийских ночей».
Павел Тимофеевич Горгулов (1895–1932) русский эмигрант, убийца президента Франции Поля Думера.
С.Я. Эфрон занимался в семинаре Н.П. Кондакова (см. о нем в письме к O.E. Колбасиной-Черновой от 19 февраля 1925 г. и коммент. к нему: СС-6). Но в 1923 г. Н.П. Кондакову было 79 лет, а не 87, как ошибочно пишет Цветаева.
См. коммент. 10 к письму 7-23.
Е.О. Волошина скончалась 8 января 1923 г.
В журнале «Студенческие годы» (Прага, 1922–1925) сотрудничал в эти годы адвокат и общественный деятель А.Б. Эфрон. К 1930 г. переехал в Париж, имел адвокатскую практику. Участвовал в евразийском движении. Цветаева в 1924 г. (№ 1) напечатала в этом журнале стихотворный цикл «Песенки».
Эренбург И. «Не сумерек боюсь — такого света…» (сб. «Опустошенная любовь». 1922). У Эренбурга: «Молю, — о Ненависть, пребудь на страже / Среди камней и рубенсовских тел…»
Правильно Константиновна.
После объяснения с С.Я. Эфроном Цветаева некоторое время жила у сестер Екатерины Николаевны и Юлии Николаевны Рейтлингер.
Лекция М.Л. Слонима «Творчество А. Ахматовой» состоялась 6 ноября в Праге в помещении Русского народного университета (Nové Mìsto, Krakovská, 8).
Ю.Н. Рейтлингер.
См. письма к В.К. Звягинцевой и A.C. Ерофееву и коммент. к ним.
Лк. 4, 23.
К этому времени относится запись в тетради, обращенная к Родзевичу:
«Ноябрь, конец ноября:
Мысли: Право на жизнь — право тела. Если мы, после смерти любимых, опять хотим жить, то не потому что душа забыла, а п<отому> ч<то> тело вспомнило (жизнь, себя). Начинаешь есть, потом смеяться, потом нравиться (действенное). Душа не при чем, тело ее просто усыпляет, оглушает. — Перекрикивает. — И оно, по своему, право. Только не говорите о нашем праве на жизнь»
В.Е. Чирикова. К.Б. Родзевич в 1923 г. ухаживал за нею.
Среда, 12 декабря 1922 г. — Это дата написания стихотворения «Ты, меня любивший фальшью…» и записи в черновой тетради трагедии «Ариадна»: «12-го декабря 1923 г. (среда) — конец моей жизни. Хочу умереть в Праге, чтобы меня сожгли» (HCT. стр. 272).
Это письмо было приложено К.Б. Родзевичем к оттиску «Поэмы Конца».