Масонская карта Поволжья

Глава 14

Глава четырнадцатая

Я всегда думал, что словарный запас у меня богатый, а вот и нет, ошибался. Хотя, какими словами можно описать удивление людей восемнадцатого века, или какой у них здесь, при виде смартфона?

Какие расчёты?! На кой они спёрлись, когда тут такое? Раз двадцать я им напомнил, что на вопросы о происхождении волшебного гаджета буду отвечать завтра, в бане, без лишних ушей. Свечение экрана в полумраке комнаты являлось чудом само по себе. А когда эта штуковина ещё и запиликала… Хорошо, что в их времени уже изобрели музыкальные шкатулки, я так и обозвал свой телефон, для простоты.

Я начал листать экраны, эти двое смотрели как заворожённые. Ну, правильно, а как бы вы смотрели на… да, ну, хотя бы на летающую тарелку у себя на балконе? На свете, наверное, чудеса и подиковиннее встречаются, только навскидку ничего в голову не приходит.

Наваждение начало проходить, когда добрались до калькулятора. Сначала ни тот, ни другой не могли поверить, что любые их синусы, и даже заветное число Пи можно за полсекунды посчитать до тридцатого знака. Ну, это ещё туда-сюда, но квадраты, квадратные корни! Это было за пределами понимания офицеров. Заметьте, морских офицеров, штурманов, то есть отнюдь неглупых людей, а очень даже продвинутых в разного рода вычислениях и формулах.

Старинов не выдержал и кинулся за тетрадкой. Раскрыв её на странице с синусами, мы начали сверяться. И тут Рома меня неприятно удивил косностью мышления и упрямством характера. Уж не скажу почему, но я точно помню, что синус шестидесяти градусов – это ноль восемь шесть шесть, а не ноль восемь пять девять, как у Ромы в тетрадке. Я ему сразу туда и показал, а для наглядности сразу же нажал соответствующие кнопки. Калькулятор не подвёл и выдал значение функции прямо как надо, даже лучше: я насчитал сорок знаков после запятой.

Что вы думаете, сделал этот баран? Я имею в виду Рому. Он не придумал ничего умнее, чем уличить калькулятор в неточности. Каково? Он с пеной у рта доказывал мне, что у него в тетрадке записано самое что ни на есть точнейшее значение синуса шестидесяти градусов, какое только возможно. Потому что его рассчитал какой-то там хрен из их навигационной школы, а он ошибаться не мог, ибо триста лет назад учился толи в Штутгарте, толи в Штамгарте тоже у какого-то важного пельменя, профессора, чемпиона мира по взятию синусов. И по его словам, по Роминым, выходило, что он прав, а я нет.

Сначала я пытался взять его глоткой, но орать очень уж громко – это нарушить последние остатки конспирации, и я умолк, обдумывая способы постановки на место разных зарвавшихся старлеев. Да хоть бы и поручиков, не один ли чай чёрт?! А Рома, прям, что ты! Распушил хвост пистолетом, и давай мне зачёсывать про ряды и разные прочие логарифмы. И долго бы мне ещё слушать эту байду, но вспомнил я одно заклинание против таких вот фарисеев от арифметики:

- Пифагоровы штаны на все стороны равны!

- Чего? – не понял Рома. – При чём здесь штаны?

- А при том, господин поручик, что теорему товарища нашего Пифагора никто не то что бы отменить, но даже просто опровергнуть не сумел. Вот так-то!

- При чём здесь Пифагор и его теорема?

- Да при том, что сумма квадратов катетов всегда равна сумме квадрата гипотенузы! – и я гордо взглянул на поверженного оппонента в научном споре.

Правда, закралось сомнение относительно точности формулировки, но распознать я его не смог, да так и плюнул.

- Квадрат гипотенузы, действительно равен сложённым друг с другом квадратам обоих катетов, но что из этого следует? – поинтересовался Раков.

- Как что, Лёша?! – схватился я. – Вот ты представь, есть у нас треугольник на местности. Гипотенуза – тысяча саженей, один катет у нас… нет, давай лучше у вас. Так вот один катет у вас восемьсот пятьдесят девять саженей, а второй?

- Ну, и сколько второй? – скептически ухмыльнувшись, поинтересовался поручик.

- Как это, сколько?! – возмутился я. – А ты значение косинуса посмотри.

Рома уткнулся в тетрадку.

- И сколько выходит при такой-то гипотенузе? – подбодрил его я.

- Сколько, сколько, пятьсот саженей. И что?

- Квадрат гипотенузы чему будет равен?

- Миллиону, - ответил за командира Алёшка.

- А квадрат меньшего катета? – продолжал я.

- Двести пятьдесят тыщ, и что? – нехотя произнёс Старинов.

- Как что? Как что, Рома? Это значит, что квадрат второго катета должен быть семьсот пятьдесят тысяч. А у тебя сколько?

- А сколько у меня? – пробурчал он.

- Так ты посчитай!

Поручик без особого энтузиазма углубился в расчёты.

- Что получилось? – поторопил его я.

Он вздохнул и озвучил результат:

- Семьсот тридцать семь тысяч восемьсот восемьдесят один.

- Во-о-от!!! А должно быть семьсот пятьдесят тысяч ровно. Так, Лёша?

- Так!!! – выпалил подпоручик, словно изначально был в этом споре на моей стороне.

- И что это значит? – хмуро спросил Рома.

- А то, дорогой друг, что или ты ошибся при возведении в квадрат…

- Ничего я не ошибся! – перебил меня он.

- Либо ошибся твой друг из вашей военно-морской каблухи.

- Кто?

- Профессор, или как вы его там называли?

- Не мог он ошибиться!

- Рома! Друг! Он и мог, и ошибся! Возьми и проверь квадрат восьмисот шестидесяти шести. Давай!

Штурман Старинов защёлкал костяшками счетов, или как они тут называются.

- Ну, что? Приблизился к искомой величине?

- Приблизился. Только всё равно не ровно.

- А сколько не хватает? – задал я коварный вопрос.

- Да чуть-чуть совсем! – обрадовался Раков. – Всего-то сорок четыре. Смех, да и только!

- Вот видишь? – обратился я к Старинову. – Моё значение точнее. И намного.

- Так уж и намного? – усомнился поручик.

- Рома, если бы этот треугольник отмеряли на земле, то ошибка была бы… - я быстро глянул в его тетрадку. – Семь саженей.

- Ну, делов-то! – махнул рукой он.

- Афигеть!!! – возмутился я. – Когда я тому же самому тебе предлагал вот так же махнуть рукой на точность при съёмке, ты мне что сказал? Не помнишь? – я исказил голос, изображая недовольство: - Как так можно?!

Ни Старинов, ни Раков мне ничего не ответили, и я продолжил:

- Получается, тогда было важно, а сейчас сто куч навалить?

- Нет, ну, ты скажешь тоже! – возмутился поручик. – Там серьёзная работа, а тут… - он не нашёлся с определением для наших экзерсисов, и ход перешёл ко мне:

- А тут, Рома, ошибка, закравшаяся в справочные данные. И это даже не в сто, а в сто тысяч раз хуже, потому что будет повторяться при каждом обращении к ним. К данным. Или тебе похрену?

Он опять не нашёлся с ответом, но меня интересовало не это:

- Хочешь получить точнейшие значения всех этих синусов и котангенсов? А? Хоть до десятого знака? Можно и до сорокового, – Старинов молчал. - Хочешь или нет?

- Да! – вместо поручика выкрикнул Раков. – Давай, запишем!

- Рома, предложение не будет действовать вечно. Не согласишься ты, я найду другого. Вот Лёшка уже готов.

Уж не знаю, что там его из ступора вывело, но только он и вправду очнулся:

- Да, да, вы правы. Давайте запишем. Или нет, давайте сначала проверим остальные значения в записях.

- Только не долго, - остудил его я. – Пять любых значений на твой выбор, и всё!

И мы проверили. В основном расхождения были в пределах одного процента, но местами доходило до четырёх. Я думаю, этот чокнутый профессор не мог так сильно ошибаться, только если не был пьян во время своих расчётов. Допрос главного свидетеля показал, что таблица эта попала к нему не из первых рук. То есть от самого профессора она к нему попасть и не могла, потому что составлял её какой-то препод в Роминой мореходке, но и в этом случае не обошлось без посредников: Старинов переписал её у кого-то из однокурсников, поскольку само занятие, на котором она давалась, наш бравый командир отважно проспал. Что ж, теперь хотя бы понятно, откуда ласты растут, кто-то из них ошибся при переписывании, а может и оба.

Как бы там ни было, этот вечер мы посвятили составлению новой таблицы. Я считал, Рома записывал, а Лёшка проверял за ним. Пока проистекал процесс, в голове у меня зрел план по изданию, тиражированию и продажам подобного справочника. Никакого Брадиса ещё и в помине не было, поэтому я со спокойной совестью мог назвать книжонку «Сборником таблиц Кукушкина». Фамилия у меня, конечно, звучит не так гордо, как у… а как его звали, самого Брадиса-то? Да, хрен с ним, в конце концов, псевдонимы никто не отменял, так что будет так: «Сборник таблиц Кукса». Теперь звучит? Однозначно! А Кукс – это у меня позывной такой ещё со срочной. Фильм «Командо» смотрели? Там негрила один был, ещё хвастался, что он – зелёный берет. Ну, так вот в его честь меня так и назвали.

В своих мечтах я богател с каждой минутой, и это согревало мне душу. Но тут этот поганец Старинов заявил о желании сделать нечто подобное. Конкурент выискался, мать его! Ну, это мы ещё поглядим, кто кого отымеет. А пока ограничимся одними синусами. Как из них косинусы получать, это даже дети знают, во всяком случае, в нашем классе только самые тупые не догадались. Тангенсы? А вот хрен ему, а не тангенсы! Не умеет машинка их считать, ошибся я, когда говорил, что может. И всё, концы в воздух!

Теперь нужно правильно разыграть сданные карты.

- Рома, я тебе хорошую идею подкинул? Про правильные таблицы.

- Идея восхитительная! – восторженно отозвался Раков. – Замечательная идея! Это же можно… - он набрал в грудь воздуха, да так и застыл с открытым ртом и горящими глазами, представляя, что там ещё можно.

- Можно, можно, - я постарался отвлечь его. – Рома, раз я тебе так сказочно помог, помоги и ты мне.

- Что я могу для тебя сделать? – без излишнего оптимизма поинтересовался Рома.

- Представь меня князю как человека, который будет ему крайне полезен. А дальше я сам. Ну, если ты ещё пожелаешь рассказать о том, что видел своими глазами, думаю, хуже не будет.

Чёрт! А вот на счёт последней фразы, я мог и погорячиться. Ну как, поручик возьмёт, да и расскажет не про то, как я бандбосов мочил и шуралея обратил в бегство, а как пьянствовал в компании колдуна с сомнительной репутацией и местное население третировал. Что тогда? Да нет, не должен. Хотя…

- Андрей, - голос Алёшки отвлёк меня от мрачных мыслей. – А вот эта штуковина, откуда она у тебя?

Ну, а чего я ожидал? Что они действительно вытерпят до завтра и даже не попытаются задать этот вопрос? Что ж, вопрос они задать могут, а вот получить ответ на него… А и ответ получат!

- Не скажу!

Оба моих собеседника удивлённо уставились на меня.

- Парни! Парни! – я сделал жест, призывающий остановиться. – Мы ведь, кажется, договаривались, что я все эти подробности расскажу вам завтра. И что такое случилось, что вы вдруг передумали?

Собственно Старинов ни о чём таком меня не спрашивал, это всё Лёшенька, но он ведь со своей стороны не пресёк, а значит, соучастник.

- Прости! – не очень-то раскаиваясь, произнёс подпоручик. – Вещица уж больно диковинная! Не удержался.

- Понятно, - протянул я. – Теперь вот терпи до завтра, а я пока подумаю, про что уже не стоит вам рассказывать, из того, что собирался.

- Что же, - вступил в разговор поручик. – Не доверяешь нам?

- Рома, друг, а, ну как, снова не удержитесь, да и ляпните, где не надо, что-нибудь эдакое… - Я покрутил рукой, изображая эдакое.

Алёшка пристыженно поник, а Старинов, наоборот, пошёл в наступление:

- А то вот до сих пор ты нам про себя всё на свете рассказывал! Одни только тайны. И про то не скажу, и про это не вашего ума дело. Сама откровенность! А мы только знай, твои секреты выбалтываем! Да не просто так, а на каждом углу, и всем, кому не попадя! Нашёл болтунов!

- Роман Елизарыч! – я постарался произнести его имя не очень вызывающе. – Ты коней-то попридержи! А то разошёлся как холодный самовар! Ты, может, и не знаешь, а вот мне по службе положено такое знать, что подавляющее большинство секретов выбалтывается людьми случайно. Слово – оно же не воробей, вылетит – не поймаешь. А про некоторые вещи, если случайный человек услышит, так его потом убить придётся, чтобы и он уже кому-нибудь невзначай не ляпнул. Понимаешь?

Старинов насупился.

- И много ты так народу перебил? Чтоб не ляпнули?

Ну, что ж, по крайней мере, в логике ему не откажешь.

- Рома, как ты сегодня правильно заметил, я не так много про себя рассказываю. И это потому, чтобы потом не пожалеть вот таким радикальным образом. Тайны должны знать только те, кому положено, и больше никто. А случайных свидетелей ещё с древних времён устранять принято. Странно, что ты об этом не знаешь!

В комнате повисла напряжённая тишина. Разрядил обстановку Алёшка:

- Андрей, а эту штуку, - он кивнул на телефон. – Ты её нам показал, ты нас из-за неё не убьёшь?

Ну, чисто дитё! Я аж расхохотался:

- Нет, Лёша, не убью. Ты, главное, сам про неё никому больше не рассказывай, а то мне их всех… того… - Я чиркнул рукой по горлу. – Обнулить придётся.

Офицеры переглянулись. Наверное, надо было им сказать, что это шутка такая, или пусть так и думают?

- Обнулить – это такой пластунский способ убить человека? – спросил Раков.

Я покивал:

- Да. Очень похож на несчастный случай. А иногда человек просто пропадает. Был и нету. Обнулили.

Алёшка проникся и сидел молча, наверное, представлял, как обнуляют. Старинов, скорее всего, тоже чего-то там прикинул, а может, и с каким-нибудь случаем из жизни сопоставил, иначе откуда бы такие вопросики:

- Вас пластунов специально содержат, чтобы неугодных убивали?

Я ответил не сразу, сам в голове кое-что прокрутил.

- Господин поручик должен быть осведомлён об истинном предназначении пластунов в армии. Оно заключается в необходимости действовать во вражеском тылу. Зачастую действовать скрытно, чтобы противник и не догадался даже о присутствии на его территории вражеских агентов. То есть нас. Вот именно там нам и приходится обнулять всяких, как Вы выразились, неугодных людей. Так что, да! Именно для этого нас и содержат.

Я закончил свою гневную тираду и перевёл взгляд на Ракова. Тот сидел восхищённо глядя на меня.

- Я сумел ответить на Ваш вопрос, господин поручик?

- Вполне, - произнёс Старинов, но неприязнь к цепным псам царизма в его глазах никуда не делась.

- Тогда давайте укладываться, - предложил я.

- Да вроде не совсем ещё стемнело, - неуверенно произнёс Алёшка.

- Я устал и хочу спать, - соврал я. – Завтра времени будет полно.