Масонская карта Поволжья

Глава 9

Глава девятая

Дед Касьян был прав во всём: и то, что уже смеркалось, и то, что меня уже хватились. Десяток наших бойцов с ружьями во главе с Данилычем и пара десятков мужиков с вилами и факелами попались мне навстречу почти сразу за околицей. Народ был одновременно и возбуждён, и опаслив, но подбадриваемые друг другом они всё-таки продвигались вперёд. Похоже, Касьяна здесь не любили и остерегались, но не любили всё же сильнее.

Увидев меня, как ни в чём не бывало идущего им навстречу, спасательная экспедиция замедлила шаг до полной остановки. Судя по тому, как они сразу загомонили, народу ощутимо полегчало.

- Вот он! Целёхонек.

- А говорили, что всё.

Но громче всех обрадовался всё же Данилыч:

- Андрюшка! Оглоед! Да рази так-ту можна?! Мы ж тут все извелись, а он тама чаи распивает!

- Не схарчил, видать его Касьян! – выкрикнул кто-то из мужиков.

- Обломается! – крикнул в ответ я. – Колтыгина без хрена не сожрёшь!

Мой ответ вызвал некоторое не понимание, но Данилыч не стал заострять на нём внимание:

- Ну, чаво там? Как?

- Далилыч! Я всё узнал. Пойдём!

- Так эта… - навострил уши сержант. - А чаво узнал-то?

- Всё! Поручик проснулся?

- Проснулся, - кивнул Данилыч.

- Ну, вот пойдём. Сейчас военный совет держать будем.

Военный совет, это он только назывался так. То есть он, разумеется, был в полном смысле слова военным, но вот на совет походил очень мало. Данилыч единственный из нас не притрагивался сегодня к хмельному, но будучи самым младшим по званию, голос имел только совещательный. Да и вообще, если бы я не настоял на его присутствии, господа офицеры его могли и не пригласить. Вот, теперь о господах офицерах, хотя они оба пребывали в более высоких чинах, чем я, но в выслуге лет они мне значительно уступали, а, следовательно, не имели такой алкогольной закалки как у меня. Поэтому подпоручик Раков пребывал в состоянии елестояния, ну, не мог человек стоять не шатаясь, мог только сидеть, да и то исключительно прислонившись к чему-нибудь. А наш бравый командир имел весьма хмурый вид и держал голову правой рукой, не отпуская.

Не добившись от них ничего путного, я предложил обсудить всё завтра, а сейчас лечь спать. Данилыч воспринял предложение с энтузиазмом, мол, утро вечера завсегда мудренее. Алёшенька вслух произносить ничего не стал, а просто и без затей плюхнулся на кровать и засопел. Поручик же удивил меня встречным предложением выпить. Да он ошалел! Для меня это уже третий раз за день! Да, так пить – никакого здоровья не хватит! Даже моего. Да и смысла, признаться, я в этом тоже не усматривал, поэтому, в общем-то, и отказался.

Но утром нам всё же удалось поговорить. Обсуждение сложившейся ситуации как-то с самого начала пошло не по тому пути. Я-то дурак думал, что нашёл безопасный способ продолжить экспедицию, но встретил лишь скепсис и непонимание. Бензина в огонь щедро плеснул Данилыч:

- А почём ты знашь, можа он те енту соль-ту нарошно дал, чтоб шуралеев со всей округи собрать? Достанешь её, а они окаянные отовсюду и набегут. Тут и сгинем.

Ракову со Стариновым идея сержанта понравилась, и они начали её развивать. Типа: да! Попадём в западню! Пропадём ни за грош! Я пытался убедить их в обратном, в том смысле, что человек нам помог, действенное средство дал, можем продолжать свои топографические изыскания. Но нет.

- Почём ты знашь, можа он с йими в сговоре каком, можа он простаков так-ту и ловит. Иди, мол, скажит, ни бойси, ничаво те не сделатца, а шуралеи-то раз и тут как тут. И всё. Пропал человек.

В общем, что бы я ни говорил, всё подвергалось сомнению. А главный аргумент состоял в том, что Касьян колдун, и веры ему нет. Вот что репутация с человеком делает. Все его слова подвергались сомнению, и во всём виделась коварная попытка, заманить нас в смертельную ловушку.

В конце концов, я плюнул на всё это, чего я, действительно, копья-то ломаю, как будто мне нужнее всех. Если вся эта трехомудия с экспедицией накроется чем-то тяжёлым, то тогда Рому накрячат, а совсем не меня. Правда, я в этом случае могу остаться без денег и документов. Не хотелось бы.

Я предложил Старинову, принять соломоново решение: сходить к майору и тактично разузнать, как и чем местные группы антитеррора нейтрализуют рогатое отрепье. Не сказать, чтоб он так прямо сразу и побежал, но крыть ему было особенно не чем, так что, не очень скоренько собравшись, господин поручик почапал в штаб местного гарнизона.

Вернулся он неожиданно быстро, по его словам, которые, скорее всего, соответствовали реальному положению дел, майор с утра куда-то отбыл, и до завтра его не будет. Ещё один день пропал.

До обеда мы с господами офицерами немного поупражнялись в арифметике: собранные во время полевого выхода данные нуждались в обработке. Ну, те самые синусы-косинусы. Я показал им, как многозначные числа перемножаются в столбик, но Старинов предпочёл считать и дальше на каком-то уже привычном ему абаке. Абак – это не компьютер и не арифмометр, это деревянные счёты, только совсем непривычной конструкции. Я сначала попытался проникнуть в суть этого метода, но запутался и бросил неблагодарное занятие. Да что я собственно? Хотят, на счётах считать, пусть считают. Хоть до ишачей пасхи.

После обеда я не стал даже и начинать с ихней бухгалтерией, а сразу пошёл… им я сказал, что пошёл прогуляться, а сам решил потщательнее осмотреть поселение, острог и подходы к нему. А то, мало ли, может, штурмовать придётся, может, оборонять, а может и покидать на гиперфорсаже.

Обойдя как бы невзначай весь острог по периметру, и проведя, таким образом, лёгкую, на скорую руку, рекогносцировку, я пришёл к выводу, что крепость хоть и серьёзная на вид, но, однако ж, ненеприступная. Пока я любовался местным деревянным зодчеством, мне пришла в голову идея, проверить уровень Нурлатынскоострожной науки и техники. Проще говоря, посетить кузнеца. Спросив у селян дорогу к светочу местной технической мысли, я неспешно поплёлся в указанном направлении.

Кузница находилась на западной оконечности одноимённого населённого пункта. Кузницы, они здесь во всех деревнях почему-то с краю располагаются. Нет, кузницы, они здесь не во всех деревнях, но в которых были, везде с краю. Может быть, это из-за производимого в ней шума?

Шёл я, не торопясь, внимательно запоминая дорогу, мне же ещё возвращаться. Впрочем, всегда можно спросить, как пройти в библиотеку, в смысле в Берёзовый ряд. Хотя, нет, не всегда, только когда есть, у кого спросить, но до ночи я там засиживаться не собирался.

Для оценки возможностей местных умельцев, я собирался применить мультитул, в своё время привлёкший к себе пристальное внимание Старинова. Конечно же, это не даст точной картины о развитии тяжёлой промышленности и станкостроения в этом мире в целом, но хотя бы приблизительно знать нужно уже сейчас.

Кузница поразила меня размерами. Нет, на градообразующее предприятие она, понятное дело, не тянула, но была раз в пять больше, чем я себе её представлял. Уже одно то, что она была выстроена из кирпича, наводило на мысли о серьёзности подхода. Впрочем, кирпичные стены имелись не у всех строений, наличествовали и деревянные строения, по большей части вспомогательные, типа сараев. Но основное производство размещалось в здании с каменной кладкой. Это и понятно, здесь пожарников нет, а пожары бывают. Бережёного, как известно, бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт, так что правильно всё.

Кузнец встретил меня во дворе, им оказался мужик среднего роста, вопреки ожиданиям сухощавый, но жилистый. Я сначала подумал, что он какой-то неправильный кузнец, кузнецы они же ребята накаченные, а этот… хлипковат он для кузнеца, но тут появился детина выше меня на полголовы и в плечах пошире размеров на десять, и всё сразу встало на свои места. Есть тут, оказывается, кому кувалдой махать.

Поздоровавшись, я перешёл к делу. Предъявил для осмотра мультитул и осведомился, сколько понадобится времени и денег на изготовление двух более или менее похожих копий. Кузнец долго крутил инструмент в руках, хмыкал и цокал, поражаясь тонкостью работы. Я, на всякий случай, предупредил его, что, поскольку, я человек приезжий, то сроки особенно важны, потому что оставлять оригинал у него не стану. Мастер ещё немного покрутил его, рассматривая с разных сторон, а потом огорошил вопросом о том, по какой цене я готов уступить ему это чудо.

Признаться к такому повороту событий я не подготовился. Однако, собравшись с мыслями, заявил, что предмет не только казённый, но и дефицитный, поэтому за разбазаривание простым штрафом мне никак не отделаться. Само собой последовал вопрос, где выдают подобный инвентарь. Видя, как недобрые огоньки алчности уже заиграли в его глазах, я сказал:

- Пластунам выдают. Но не всем, а тем, кто рукою кирпич разбить может.

Кузнец усмехнулся:

- Кирпич кулаком и Федька разбить смогёт, - а потом добавил: - Значится, и ему такой-то вот тож полагатся. А ну-ка, Семён, покличь Федьку.

Я думал Семён здоровый, но когда из помещения во двор вышел Федька, я понял, что ошибался.

- Чё кликал, бать? – обратился он к кузнецу.

Тот снова повертел в руках мультитул и, показав его Федору, произнёс:

- Видал? Тута вон один добрый человек обещал подарить, ежели хто кирпич кулаком расшибёт.

- Ну, это я враз! – обрадовался Фёдор и двинулся за кирпичом, с готовностью засучивая рукава.

Вечер переставал быть томным. До вечера, конечно, ещё далековато, просто так говорят.

- Ну-ка, обожди! – крикнул я Фёдору, тот от неожиданности остановился, и я повернулся к его отцу. – Пошутили, и хватит! Я смотрю, сделать такое, тебе таланта не хватит. Ну, вот и давай сюда, а то сломаешь ещё.

На лице у кузнеца заиграла недобрая усмешка:

- Ты же сам давеча говорил, кто кирпич кулаком разбить сумет, тому и выдадут. А сейчас чего? На попятную? Нехорошо. Федька!

- Выдают! А ещё нам пластунам и другие игрушки выдают. Щас достану, и не будет ни Федьки, ни Сеньки, ни тебя! - и чтоб, не дай бог, не опомнился, во всё горло крикнул: - ДОСТАТЬ???

Меня он ответом не удостоил, а в место этого дал указание сыну:

- Федька, посмотри, чего у него ишшо тама за пазухой.

Федька, как послушный сын двинулся исполнять приказ отца. Семён тоже направился ко мне. Ох, и зря они это!

Раньше мне не доводилось встречать людей, способных устоять на ногах после удара согнутыми фалангами пальцев в кадык. Фёдор не стал исключением. Хрюкнув, он обеими руками схватился за шею и рухнул ничком. Семёну моментально прилетело с ноги прямо в бубен, и он присоединился к брату. Или кто он ему?

Встряхнувшись, я сделал пару шагов к побледневшему кузнецу. Не думаю, что он хоть когда-нибудь сможет узнать, откуда эта фраза, но проникнуться её духом, сумеет наверняка:

- Я думал ты хороший мужик, а плохой мужик. Жа-а-адный.

Потирая ушибленный кулак, я поднял с земли выроненный кузнецом при падении мультитул и пошёл обратно, в Берёзовый ряд. Да, уж! Ну и вот почему нельзя по-хорошему? Ведь русским же языком сказал, что пластун. Почему нельзя было на слово поверить? Что они, слов здесь таких не знают что ли? Или наоборот, знают, но игнорируют? Мол, видали мы пластунов ваших! А я не просто пластун, я – пластун из спецназа, старший прапорщик, между прочим.