Масонская карта Поволжья

Глава 19

Глава девятнадцатая

- Макарыч, я ведь уже один день на тебя отработал?

- Ты чё?! – возмутился Макарыч. – Ещё и не полдень даже, а у него уж весь день прошёл!

- А как же вчера? Я тебе про суппорт ещё вчера говорить начал, так что вчера полдня да сегодня полдня, вот уже и целый! Это я к тому что, не пора ли три рубля получить?

Три рубля получить было ещё не пора, по крайней мере, так считал Макарыч. Но я настоял на том, что если он хочет быть впереди планеты всей, а именно, получить чудовищно огромный госзаказ от царя-батюшки, или хотя бы от начальника местного гарнизона, то должен мне, как главному «изобретателю» и носителю гостайны, деньги выдавать, не скупясь, и по первому требованию, потому как время не ждёт, и я не буду. Хочешь увидеть очередное чудо, деньги вперёд плати. А то не увидишь.

Или зря я гоню лошадей? Может, действительно повременить? Хотя бы до завтра? А с другой стороны, чего ждать? Обстоятельно поговорив с внутренним Я, взвесив все ЗА и ПРОТИВ, большинством голосов пришёл к выводу, что нормальные боеприпасы уже бы нужны, ну а, само оружие, действительно, может и подождать.

Уединившись в известном месте, я достал травмат и вынул из обоймы один патрон. Он-то и будет у нас пока играть роль того самого чуда для императора.

Что ж, образец у нас есть, дело за малым: наладить серийное производство. Ага! Как же! Серийное! Нам бы для начала, хотя бы, одну действующую модель изготовить.

Я показал патрон Макарычу, объяснил основную суть идеи, типа, если мы с ним наладим производство подобной хрени, то, несомненно, станем самыми богатыми людьми современности. Богаче нас будет только тот, кто изобретёт пулемёт, но поскольку эту роль я всё же отводил себе, то согласно генеральному плану самым богатым должен сталь я, вторым Макарыч, ну, а потом уже и государь император.

В целом идея увеличения скорострельности стрелкового оружия за счёт применения готового боеприпаса Макарычу понравилась, и он начал делать гильзу, как самую сложную часть патрона, предварительно выдав мне обговоренные ранее три рубля. Я сначала пристально следил за процессом, но потом мне это наскучило, и я стал предаваться мечтам о пулемёте.

Уже после обеда Макарыч представил первый экземпляр. Не сказать, чтоб у него совсем не получилось, но от оригинала было страшно далеко почти по всем параметрам, кроме общего принципа. Пришлось прочитать ему лекцию о калибрах, внутренних диаметрах канала ствола и других интересных вещах. При обсуждении с местным Кулибиным этих понятий, выяснилась жутко неприятная вещь: товарищ Тимонин, больше известный как Михаил Макарыч не имел никакого понятия о такой вещи, как штангенциркуль, от слова абсолютно. Мало того, что он сам не знал, что это за инструмент, так он ещё и не знал никого, кто бы знал, что это такое. Кроме меня, конечно. Ну, а поскольку, меня-то он всё-таки знал, то примерно двухчасовая лекция о международных стандартах, палате мер и весов, и тупорылых пиндосах, игнорирующих международные стандарты, дала свои результаты, и Макарыч приступил к изготовлению первого в этом мире штангенциркуля.

Сначала я наблюдал, но убедившись, что мастер на правильном пути, предался размышлениям. В моём арсенале оставались ещё микрометр и слесарный угломер. Ну, и фрезерный станок, конечно, я же про него так и не рассказал. А потом нужно доставать травмат.

Как бы там ни было, а день подходил к концу. Правильнее будет сказать, что день подходил к пяти часам. Ну, мне так показалось. Да-да, мне именно показалось, потому что рабочий день тут не восемь часов как у нас, а пока не стемнеет. Ещё не темнело, но закончить работу уже хотелось. Макарычу, я так и сказал, что, на мой взгляд, мой рабочий день уже закончен, а мне ещё через полгорода чапать. Тот, само собой не обрадовался, такому поведению человека, нанятого за неслыханно огромные деньги, но заняться мне всё равно было пока не чем, и он, скрепя сердце, отпустил меня, предварительно наказав, завтра явиться пораньше на пару часов. Вот так везде: хочешь больше получать – должен больше работать.

На прощанье я предложил ему допить чай из термоса. Чисто ради интереса Макарыч согласился. Подивившись тому, что чай всё ещё горящий, он предположил, что если изловчиться и наделать подобных, то спросом они будут пользоваться охрененным и деньги принесут не малые. Но я-то помнил, что нержавейки у него нет, а значит, и начинать не стоит, поэтому и отказался.

Продвигаясь в сторону дома, я размышлял о том, не сложил ли я все яйца в одну корзину? Не стоит ли придумать какой-нибудь параллельный проект? Определённо стоило, но что может им стать? Математический справочник Кукса? Почему бы и нет? Ну, нет, так нет. Или всё-таки да?

Придя на постоялый двор, я стал расспрашивать хозяина про типографии в Самаре. Хозяин таких слов не знал. Плохо, но не критично: Макарыч может знать или Ефрем. Тогда сейчас мне понадобится бумага. В типографию не с идеей идти надо, а с рукописью. Вот ею пока и следовало заняться. Где можно купить бумагу, хозяин точно не знал, но высказал два предположения. По одному из них переться нужно было на другой конец города, а по другому… По другому я и отправился, но выпросил у хозяина мальчугана из прислуги в проводники.

Короче, это была лавка с тканями, и никакой бумаги там не продавали, но люди, заинтересовавшись материалом, из которого сшита моя камуфляжная куртка, натолкнули меня на мысль. Я, не оставляя идею, пылиться в долгом ящике, поинтересовался, где можно пошить себе одежду на заказ. Оказалось, что через два дома, и я направил свои стопы туда. Мне до жути не нравилось отсутствие карманов в одежде местного покроя, а носить все нужные вещи за пазухой или за обшлагом рукава, мне не хотелось. Мысль заказать себе пару куртка-штаны с тем же количеством карманов, как и на камуфляже, но из менее приметной ткани, показалась мне удачной.

Судя по тому, что портного звали Абрам Моисеевич, шить он точно умел, но про необходимость поторговаться с товарищем, я тоже подумал. Правда, скинуть цену за куртку мне удалось только с шестидесяти копеек до пятидесяти пяти. На этом рубеже Абрам Моисеевич стоял насмерть, и отступать не собирался. Да, и бог с ним, я всё равно не понимал в здешних ценах ничего и торговался больше по привычке, нежели от безденежья.

Помимо пятака с полтиной портной запросил неделю срока до первой примерки, мне показалось, что это долго, но ведь у них тут нет швейных машинок, так что… Так что надо им их придумать! Знать бы ещё как. С этой мыслью я и пошёл домой. Сэкономленный пятак я отдал малолетнему проводнику, чем немало его порадовал.

Имелась у меня на руках ещё одна проблема: мне надо было завтра встать чуть ли не на заре. Хозяин заверил, что непременно разбудит и даже накормит. Это, безусловно, хорошо, но нужно ещё и выспаться, а как это сделать, если башка до краёв наполнена всякими мыслями про прогрессорство.

Ну, и как всегда бывает, когда обдумываешь какой-нибудь грандиозный план, что-нибудь да забудешь, а когда вспомнишь, то просто жуть берёт, и сердце начинает стучать с перебоями. Так и в этот раз: неважно сделает Макарыч гильзу, или не сможет, главное, чем её потом снарядить? Даже не её – капсюль. Сам-то Макарыч вряд ли ещё и химик. И как быть? Как, как, надо завтра у него же спросить про химиков, должен же здесь хоть кто-то этим заниматься.

Утро вечера мудренее, но как до него дожить с такими-то мыслями? Уснул я почти под утро, так что выспаться мне не удалось. И кофе у них здесь нет. Хорошо ещё, что идти минут сорок: или высплюсь по дороге, или, наоборот, проснусь. Вы никогда на ходу не спали? Нет? Повезло Вам! А вот мне доводилось. Но сегодня в процессе движения я всё же проснулся. Может, оно и к лучшему.

Макарыч моему раннему появлению обрадовался, сразу же поволок меня смотреть, как идут дела по постройке нового токарного станка. Ею занимались Савелий, как главное заинтересованное лицо, и Захар – ведущий специалист предприятия по обработке металла напильником, слесарь, короче. В целом они были на правильном пути, но в самом его начале. Поскольку пока никакие мои советы им ещё не требовались, то мы с Макарычем не стали стоять над душой, и пошли заниматься итээровскими делами – планировать. Макарыч сразу же взял быка за выступающиеся подробности:

- Ты вчерась сказывал, будто ещё какой станок придумал. Так ли?

Ну да, ну да, я же вчера начинал про фрезер говорить, ну, как начинал, так, заикнулся только. Но тут дело такое: сказал А, говори и Б.

- Конечно, придумал. Ты лучше скажи, как у тебя с колумбиком?

- Почти готов.

С этими словами Макарыч достал и передал мне для ближайшего рассмотрения предмет, в целом напоминающий штангенциркуль, только без шкалы с делениями. Я попробовал подвигать, в общем неплохо.

- Может, всё-таки вершки прописать? – с надеждой в голосе спросил старый мастер. – Оно бы попривычней…

- Нет, Михал Макарыч, нет. Ни вершки, ни золотники, ни ногти ставить не будем. Сказано миллиметры, значит, миллиметры!

- Ага! А где взять-то их? Показал бы хоть разок.

Миллиметровая шкала имелась на одной из сторон мультитула, и я сказал Макарычу чтобы принёс. А вот шкалы нониуса не было нигде, и это проблема. Но мы её попозже решим.

- Макарыч, распорядись, чтобы ещё пару штук сделали. И вот ещё что, мне нужно купить себе бумаги и разных прочих чертёжных принадлежностей. Где это сделать?

Макарыч начал объяснять, где находится лавка Генриха, но, в конце концов, решил, что без провожатого я не дойду, и выделил для этой цели одного из учеников побестолковее. Типа, хоть какая-то польза от человека.

- Андрей, а про станок-то? – напомнил Макарыч.

- Да, ну, что ты, старина, беспокоишься? Расскажу я тебе про него никуда не денусь, а тебе его сейчас и делать-то, поди, некому.

- Сам буду! – решительно произнёс мастер.

- Прямо сейчас всё равно ещё не будешь, так что подожди, пока вернусь.

И мы отправились в канцтовары. На самом деле это был книжный магазин, в котором продавались ещё и письменные принадлежности. Я, на всякий случай, поинтересовался наличием в продаже книг по математике, геометрии и физике. Кроме учебника арифметики ничего не обнаружилось. Это могло говорить, как и об отсутствии ассортимента, так и об отсутствии спроса. Я не стал гадать, а так и спросил у хозяина лавки.

Генрих Карлович ответил в том смысле, что хорошие книги редки и дороги, а здесь ими никто не интересуется, за последние десять лет я первый кто спросил. Я не смог удержаться, и спросил, кем был тот человек, который спрашивал подобную литературу в прошлый раз.

- Он был приезжий.

Что ж, как говорится вот и ответ: написать справочник синусов можно, а продавать его некому. Но чтоб два раза не ходить, я поинтересовался, где можно будет напечатать книгу, буде времени достанет её написать. Генрих Карлович посмотрел на меня с интересом, и что не может не радовать, не спросил, в своём ли я уме.

- Ближе чем в Нижнем Новгороде, нигде, - твёрдо ответил он.

В Самаре типографий не было, в Казани тоже. Ближайший крупный город с печатным двором – Нижний. Плохо, конечно, но небо на землю не падает, да и не до справочника пока. Купив себе двадцать четыре листа бумаги, пяток карандашей, пародию на циркуль и линейку без делений, я отправился в обратный путь. Тетрадь для записей покупать не стал, по двум причинам: для записной книжки она имела нечеловечески большие размеры по типу формата А3 и стоила целых два рубля, а это, как я помнил, дороже, чем корова, так что нет, обойдусь пока без неё.

Кстати, знаете, почему бумаги я взял именно двадцать четыре листа, а не десять и не двадцать листов? На самом деле всё просто: вначале я и хотел взять десять листов, но слово «десять» до жути похоже на незнакомое мне на тот момент слово «десть», а оно, на минуточку, означает упаковку бумаги в две дюжины листов, то есть двадцать четыре штуки. Вот такая хитрющая разгадка. И ещё один момент: стопа – это именно двадцать дестей бумаги, а не что-то абстрактное.

Провожатого моего звали Никиткой, и было ему одиннадцать лет. У Макарыча в обучении он находился третий месяц, поэтому ничего толкового делать ещё не умел. Это, по крайней мере, объясняло, почему в провожатые мне выделен именно он. Самый младший научный сотрудник, а не то что дурак дураком, как частенько бывает в моём мире. Каких-то конкретных планов на будущее ученик Макарыча ещё не имел, но ему уже сейчас нравилось работать в мастерской, потому что кормили там хорошо. Ну да, у каждого свои критерии счастья.

Вернувшись, я сложил свои покупки на столе в токарке и отправился на поиски мастера. Он обнаружился в большой кузнице. На момент моего появления он за что-то распекал Федюню, но не сильно. Завидев меня, он произнёс одно слово, немало удивившее меня:

- Обожди!

Я впал в ступор, а он, как ни в чём не бывало, продолжил выговаривать молотобойцу за какое-то упущение в технологическом процессе, которое я совсем не понимал.

- Я к Савелию, - оповестил я мастера и ушёл.

Савелий с Захаром в особом руководстве не нуждались, но я всё равно полез проверять, как у них обстоят дела. Ну, а чего? Если они что-нибудь не так саппаратят, то и мои планы пострадают, а я этого допустить не могу. И вообще: семь раз отпей, один раз отлей. В смысле семь раз отмерь, а мерять у них пока… точных инструментов нет.

В целом пока всё было в пределах нормы. Я дал пару советов относительно конечного результата, дал бы ещё, но появился Макарыч, и я пошёл к нему.

Сказание о фрезерном станке привлекло внимание обоих станкостроителей. Макарыч не возражал, и они, оставив работу, присоединились к нам.

- Хозяин, а он ведь дело говорит, - высказался об идее Захар. – Это ж на сколько всё проще-то будет, почитай само всё пойдёт! Ты только знай рукоятку эту крути, не забывай, да и всё!

Макарыч и сам это понимал, но вопрос стоял уже не так. Какой из станков нужно теперь делать первым? Сразу оба? Это ведь только Чак Норрис может погнаться за двумя зайцами, а поймать целых трёх, а нам нужно было выбирать. Я предложил придерживаться плана: штангенциркуль, токарный станок, фрезерный, ну и, шлифовальный ещё можно. Но именно в такой последовательности. Захар был не согласен. Конечно, ведь создание фрезерного станка облегчало именно его работу.

Долгие споры завели нас в тупик, а я даже и до конца-то ещё не успел рассказать. Как говорил в таких случаях Петрович: «Если ничего не получается – попей чаю». Что поделать, человек на границе с Китаем служил, вот великая мудрость и передалась ему, а он её в народ понёс. Я предложил прерваться и воздать должное напитку из поднебесной, сославшись на то, что перерыв просто необходим. Макарыч нехотя согласился. Они втроём умылись, и мы пошли в дом.

Чай с коричневым колотым сахаром – это, доложу вам, забавно и архаично. Чтобы отвлечься от темы станков, я спросил у Макарыча, нет ли у него знакомых химиков. Кто такие химики, Макарыч не знал. Не знал он и кто такие алхимики, это обстоятельство повергло меня в уныние. Кто-то же должен здесь какие-нибудь порошки смешивать. О! Люди, которые делают порох!

Да, такие имелись. В гарнизоне. Здесь неподалёку, в Ширяево, только Волгу переплыть, производилась добыча селитры. То ли в шахтах, то ли в штольнях, то ли в шахтах, которые в штольнях, но разработки Всероссийского значения. Это означало, что порох у нас тут тоже делали не хило.

Мне нужны были контакты людей, причастных к производству пороха, среди них наверняка имелись те, кто не ровно дышал к химии, или хотя бы к алхимии. Нам и сам порох нужен был, и начинка в капсюли. Макарыч таких людей не знал, но знал, что кого-то из них знает Ефрем. Оставалось дождаться явления купца третьей гильдии Крикунова.

По возвращении на рабочее место мы вернулись и к разговору о станках. Захар с Савелием сразу начали тянуть одеяло на себя, в смысле каждый на себя. Но чай пили не зря, по крайней мере, Макарыч. Он принял решение, которому и сам царь Соломон позавидовал бы. Сначала делаем токарный станок, потом фрезерный, а потом ещё один токарный и ещё один фрезерный, но уже с использованием первых двух станков и опытом, полученным при их создании, и с учётом ошибок допущенных при этом. Ну да, ну да, а третье поколение оборудования должно было получиться ващьпе идеальным. Наверное.

Не сказать, чтобы Захар запрыгал от восторга, но некоторое удовлетворение он всё же получил и без каких бы то ни было возражений, вернулся к работе. Савелий, у того вообще крылья за спиной выросли, он, наверное, и ночью готов был теперь работать, только бы быстрее заполучить новый станок. Мы же с Макарычем продолжили проектировать фрезер. Правда, мне стало не интересно, я мыслями был уже среди алхимиков. Ну, что же он не едет, этот Ефрем? Вот все беды в мире от коммерсантов: то они лезут, куда не просят, то они нужны, а их черти носят по самым дальним закоулкам мирозданья. Вот какого хрена здесь нет сотовых телефонов?

День прошёл, а купец так и не появился. Оставалась надежда, что он появится завтра, но вот беда: завтра суббота. Суббота – короткий день даже здесь, а потом-то вообще воскресенье. Здесь воскресенье называлось неделя, ну, это и логично, если здесь не было крещения Руси, то и воскресенью взяться просто не откуда.

Я предложил послать гонца к Ефрему, с сообщением, что он нам нужен по важному, срочному и неотложному делу. Макарыч, в общем-то, уже и сам об этом подумывал. Короче, Никитоса снарядили в поход к Крикунову. Мелкий, получив в дорогу наставление, нигде не задерживаться, и волшебный пендаль для скорости, незамедлительно отбыл.

Правда, делу это помогло несильно: Крикунов, как мы узнали от возвернувшегося Никиты, отбыл из города куда-то по торговым делам, вернуться должен или завтра вечером, или послезавтра утром. Печалька. Что ж, значит, продолжим проектирование.

Не сказать, чтобы к шести часам я уже устал, но желание что-либо делать упало до минимума. Взяв у Макарыча полагавшуюся мне трёшку, я почти собрался уходить, как неожиданно получил приглашение сходить в баню. В своём мире в бани я ходить любил, но ведь здесь всё совсем по-другому. Но если посмотреть правде прямо в глаза, то помыться было бы совсем не лишним, тем более что на постоялом дворе номер мне достался без душа.

На следующий день я озадачил своего работодателя тем, что фрезерных станков ему нужно два: вертикальный и горизонтальный. Универсальный ему всё равно не сделать. В шутку уличив меня в коварстве, Макарыч поинтересовался:

- Много у тебя ишшо задумок?

- На твой век хватит. Ты главное, плати не забывай!

И рассказал ему про подшипники. Макарыч повосхищался красотой идеи, но про деньги всё равно не забыл:

- Ты, поди, штуковинами разными весь капитал мой собрался себе загрести? А?

- Я полезных перспектив никогда не супротив! – пошутил я в ответ.

Баня у Макарыча была сделана по белому, но всё равно жаркая. Парились мы вчетвером с Савелием и Захаром, заодно и разные идеи для станков пообсуждали. Дело превыше всего.

Провожая меня, домой Макарыч сказал:

- А ты, Андрей Иваныч, завтре коли ничем не занят, так приходь к нам обедать. Чего одному-то дома сидеть? Там, глядишь, и Ефремка появится.

В принципе нормальное предложение, стоит воспользоваться и принять. Я так и сделал.