Медиум

Глава 25

Увешанная амулетами из костей, перьев и волос старуха зло уставилась на меня единственным мутным глазом. Сомневаюсь, что она хоть что-то могла видеть из-за бельма, и всё равно прямо-таки сверлила взглядом, отчего на душе росла тревога. Выдержав её взор, я отвернулся.

– Старая карга, – прокашлявшись, сказал Скалозуб. – Она каждого из нас осматривала и ощупывала у себя в шатре перед тем как бросить сюда.

– Ведьма, наверное, – предположил я.

Одноглазая крючконосая старуха, похожая в моём представлении на бабу ягу, прекратила на нас пялиться с приходом хана. Вождь степняков заговорил с ней, чем и отвлёк. Он ей долго что-то рассказывал, а её сморщенная физиономия всё мрачнела и мрачнела, видимо, не понравилось ей услышанное. Резко махнув сухощавой рукой, она прервала хана и гневно зашипела беззубым ртом, да так активно, что он отшатнулся, словно от ядовитой змеи. Всё же, предводитель кочевников взял себя в руки и, судя по повышенному тону, решил настоять на своём. Ведьма нервно затрясла патлатой башкой и перешла на визг, то и дело указывая на нас длинным узловатым пальцем. Они явно спорили о нас.

«Какой ужасный кошмар. Великое королевство пало, а на его руинах выросла ядовитая поросль варварства, – сокрушался королевский маг. – Лишь глупые дикари приносят людей в жертву демонам, дабы те пощадили их племя. Цивилизованные народы выбирают борьбу. Жертвы приносить совершенно необязательно. Никому. Повелительница Каита просила от нас, своих чад, только молитвы».

– Они хотят скормить нас демонам? – понял я, и от возникшей мысли мороз продрал кожу.

«Кого вы имеете в виду под "демонами", наставник? Мглу?»

«Чужаков. Судя по всему, именно им поклоняется племя, захватившее нас. Оно говорит на языке народов, явившихся из разлома в Небесной Сфере и помогавшим в войне против Повелителей. К тому же, на кого ни взгляни, на всех лежит печать Внешних Сил. Уродства, одним словом».

«Вы знаете язык кочевников?!»

«За века язык изменился, но суть улавливается. Хочешь знать, о чём спорят ведьма и вождь? О нашей участи. Старуха страстно желает отдать нас Великим – так называли раньше Чужаков их адепты, – а хан убеждает позволить ему обменять пленных на безопасный проход по землям Зиккурата».

«И кто побеждает в споре?»

«Ведьма. Она занимает в обществе более высокое положение, нежели Мертвоглаз, и имеет право указывать вождю».

Наорав на хана, старуха скрылась в шатре. Предводитель степняков, постояв, плюнул в сердцах и зашагал прочь.

«Когда?» – мысленно спросил я.

Королевский маг без лишних слов понял, что имелось в виду.

«Увы, я не настолько хорошо понимаю дикарское наречие. Одно лишь могу сказать: скоро».

Разум принялся лихорадочно перебирать варианты побега. Со стороны спасение казалось невыполнимой задачей. Наша клетка в паре десятков шагов от ограды, вроде бы небольшое расстояние, но здесь постоянно снуют рабы и воины. Двое кочевников при оружии сидят на циновках у решётчатой дверцы, а между нами и свободой ещё свора тварей, похожих на слепых доберманов. На некоторых настоящая броня из толстой кожи, защищающая спину, бока и голову. Допустим, людей напугать не проблема, а этих «милых зверьков»? К тому же, на вой адских псов и крики сбегутся воины, ведьма выйдет. Знать бы, на что она способна в плане магии. Не хотелось ввязываться в заведомо проигрышный бой.

Стадо химер на противоположном конце лагеря. К нему придётся прорываться с боем. Даже если повезёт завладеть оружием сторожей, нам не выстоять против элитных бойцов хана. Нужно отвлечь внимание племени и ускользнуть по-тихому, иначе нам конец.

Продумать план мне помешала девушка, вышедшая из шатра старухи. Высокая, с чистым аккуратным лицом и зелёными глазами, только самую малость раскосыми, она разительно отличалась от соплеменников. Бусы из алого и чёрного камня подчёркивали её высокий статус – рабам, насколько могу судить из виденных мной, украшений не полагалось. Да и одежда выглядела на ней празднично – трёхслойная юбка из выбеленной кожи, расшитая бисером, и короткая куртка из кусков светлой шкуры. Ни дать, ни взять принцесса, или как там называются у местного населения дочери правителей.

Рабыня рядом с девушкой представляла собой её полную противоположность – коренастая, с обветренным лицом, в простом длинном платье из шкур. Женщина поставила у клетки глиняный кувшин и округлую корзину, отодвинула крышку, дав вырваться на свободу аромату печёного мяса.

– Откуда такая красивая? – приветствовал её Скалозуб, приподнявшись на полу.

– Ты действительно нашёл доспехи в пещере на дне Гиблой Лощины? – Красавица остановилась напротив нас и долго разглядывала мою броню, чуть наклонив голову набок. Альберт, не удостоившийся и короткого взгляда, хмыкнул. Говорила девушка с лёгким шипящим акцентом.

– А кто спрашивает?

Мне стало любопытно, кто она такая. А ещё подмывало спросить, куда кочевники дели сферу с душой.

– Можешь звать меня Ултани. Твоя очередь отвечать.

– Лаконично, хм. Хорошо. Да. Ты всё верно сказала.

– Никогда не видела таких прекрасных доспехов. Откуда они?

– Я поведаю историю о них, если скажешь, кто ты. Одного имени недостаточно. Кто твои родители? Откуда знаешь наш язык?

Девушка задумалась, нахмурив похожие на птичьи крылья брови. Рассказывать о себе она явно не горела желанием, и всё же, решилась.

– Мой отец хан Мертвоглаз, мать была его наложницей. Вашему языку меня научил раб. Такой же как ты бессмертный воин.

– Врёшь! – заявил Альберт. – В рабстве настоящий воин Зиккурата покончил бы с собой и возродился в городе.

– Почему же ты до сих пор живой и в клетке, храбрец, раз жизнь для вас ничего не стоит?

Уела, сказать нечего. Мы надеялись на спасение, не спеша отправляться на перерождение из-за страха потерять частичку себя. Неважно, новичок или опытный воин, годами топчущий степь. Умирать всегда тяжело. Самоубийство крайняя мера, и решается на неё не каждый.

– Тот раб едва передвигался и не мог работать. Зато знал разные истории, умел читать, писать. Его было интересно слушать, и ему позволялось жить. А ты, – девушка устремила на меня пронзительный взор больших зелёных глаз, – расскажешь что-нибудь?

– Обожаю завуалированные угрозы, – на физиономию Скалозуба вернулась привычная кривая ухмылка.

– Ладно. Расскажу, – согласился я. – Случайно, убегая от болотных воинов, попал в пещеру. Наткнулся там на множество мертвецов в доспехах. Вот и снял подходящие.

– И покойники дали тебе уйти?

– Можно и так сказать. Они не мешали.

Стараясь расположить к себе принцессу, в красочных подробностях описал моё недавнее приключение. Естественно, подправив историю в нужном мне русле. Ждал вопроса о сфере и… не дождался. Словно её и не отбирали.

Требовалась информация. Любая. Даже в куче грязи порой находят алмазы. Я же старался завести беседу с пока единственным доступным источником сведений о племени и услышать какую-нибудь важную деталь, которая поможет сбежать.

Девушка, слушая рассказ, бледнела и хмурилась. Не перебивала. Спрашивала об интересующих её моментах, используя паузы в повествовании, и в целом вела себя на удивление культурно.

– Сейчас таких доспехов ни у кого нет. Даже у ханов, – подытожила принцесса. – Тебе их оставили, потому что боятся проклятия. Бабушке Амишгтай прошлой ночью приснился бессмертный воин-колдун в старинных доспехах, источающих тьму. Он шёл по степи, разгоняя Мглу на своём пути. А сегодня мы встретили тебя. Бабушка думает, что ты избран высшими силами, чтобы спасти нас.

– От кого? – удивился я.

– От мертвецов, идущих за племенем. Наши кочевья расположены на восход солнца, далеко отсюда. Две луны назад на пастухов напала стая потухших. Пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы сосчитать, сколько в ней мёртвых. Говорят, у нас химер меньше в общем стаде. Стая стремилась к стойбищу. Мы снялись с места и ушли – потухшие трудный враг, с ними так просто не сладишь. Легче уступить им дорогу, чем биться. Они последовали за нами. Племя отдало им треть химер, наши охотники запутывали следы дорожкой из крови. Сожрав приманку, стая продолжала идти за нами и только увеличивалась.

– Бродячая стая мертвецов? – Мне не верилось в настойчивость зомби. Ходячие мертвяки считались в Зиккурате самыми тупыми монстрами. Их легко обмануть, подбросив в качестве приманки кровоточащий кусок мяса. Или же раненую химеру, как в данном случае. Так утверждал Библиотекарь. С управляемой пастырями толпой, по идее, всё куда сложнее. – И каким образом я могу вас спасти, будучи в клетке?

– Тебя выпустят перед рассветом. Отец хитростью разделил стаю и попробовал дать бой. Потухшие оказались сильнее. Погибли хорошие воины. Мы зашли на ваши земли не по злому умыслу. Племя спасается.

– Почему тогда хан не выслал послов и не предупредил Зиккурат? – вклинился Скалозуб со своевременным вопросом.

– Бабушка Амишгтай запретила. Если стая вторгнется на земли Каменного Холма и разорит их, а ваши воины и колдуны истребят её, племя не будет ни у кого в долгу.

– Чересчур гордые, – со смесью горечи и презрения в голосе заключил Альберт.

– Жители Зиккурата запрутся за стенами, куда стае не попасть. Мертвяки не отвяжутся от вас, – добавил я.

– Да, знаю. И отец знает. Бабушка Амишгтай тоже понимает это, однако, не откажется от своих слов и собирается попросить помощи у высших сил.

– А твоя бабушка, – я тщательно подбирал слова, – кто она? Мать хана?

– Не только. Она мать племени, Воплощённая, вестница воли Великих, прожившая множество жизней в смертных телах.

– Ведьма, в общем, – скривился и отвернулся Альберт.

– Она разговаривает с духами? – принялся я прощупывать почву на предмет способностей старухи.

– С предками, возвращающимися по ночам вместе с Мглой, – поправила принцесса.

– Наверное, могущественная колдунья, – попробовал я сыграть на гордости и страхе девушки. Всё-таки родная кровь, обязана ценить связь со столь важной женщиной, живой легендой племени. – Не хотел бы стать её врагом.

– Колдунья? – По-моему, Ултани услышала новое слово. – Бабушка Амишгтай сильнее любого степного колдуна. Она же Мать Племени. Высшие силы прислушиваются к ней. А люди страшатся.

– И даже хан?

Принцесса помолчала и произнесла:

– Бабушка Амишгтай всегда была добра со мной, потому что я ей никогда не перечила. Те, кто ссорится с ней, медленно умирают в мучениях. Когда-то она прокляла молодого воина из другого племени, посмевшего выкрасть её внучку – следующую Воплощённую. В ту же ночь в шатёр вползли змеи и зажалили его до смерти. С тех пор из нашего племени не крадут женщин.

Слушая Ултани, я делал выводы. Ведьма, скорее всего, умела накладывать проклятья и управлять животными. То есть, в её распоряжении свора доберманоподобных зверей, змеи и ещё неведомо кто, в степной фауне, к сожалению, пока не разбираюсь. Уровень старухи выше нашего, и значительно, поэтому она для нас противник самый опасный. На глаза ей лучше не попадаться.

Да тут все гораздо развитее нас в плане уровней. Надежда лишь на диверсию, способную отвлечь внимание степняков.

– Я должна была быть вместилищем для Матери Племени, – вздохнула девушка то ли с сожалением, то ли с облегчением. – Бабушка Амишгтай разглядела во мне дар Великих.

– То есть, бабка меняет тела?

– Её дух свободен. Она находит подходящую девушку, связанную с ней кровными узами, и перерождается в её ребёнке, зачатом от предков.

– От призраков можно забеременеть? – опять вклинился Альберт. – Это как?

Я был ошарашен не меньше Скалозуба. Мгла представлялась безжизненной массой, движимой примитивным желанием – пожирать эссенцию души. Некое подобие стада безмозглых зомби, вечно голодных. А тут вон оно как всё сложно.

Возникший на горизонте Змей прервал наше общение. Тумур зыркнул на принцессу, заставив её прикрыть рот ладонью.

– Мне пора. Увидимся перед рассветом. Еда и вода для вас в уплату за рассказ.

– Наш змеёныш здесь не последняя сошка, – Скалозуб засунул руку в корзину и достал кусок мяса на ребре, удивившись находке. – Ха! С чего они расщедрились? Пацаны, присоединяйтесь. Всем хватит!

И впрямь удивительно. Внешний вид пленных свидетельствовал о недоедании, а тут вдруг целая корзина мяса. От моей порции я решил отказаться. Чего мне это стоило! Желудок протестовал, устроив в животе болезненный концерт. Я чуть было не протянул руку за едой. Подозрения удержали от опрометчивого, как мне казалось, поступка.

– Не пойму, когда он успел снюхаться с кочевниками? – прожёвав мясо и прокашлявшись, восстановил прерванную мысль касательно Тумура Альберт. – За ним постоянно Висельник присматривал.

– Дурное дело недолгое. Чем-то насолили ему клановцы. А у кочевников с зиккуратскими аборигенами непременно есть связи. Ребята хана взяли парня на заметку и подослали к нему шпиона с предложением поработать на благо детей степи. Он и согласился. Сливал инфу о передвижении рыскарей, о заданиях. Тут подвернулся случай уйти из ненавистного Зиккурата, да ещё с прибылью, героем себя показать. Мы, новички, для степняков всё-таки желанная добыча. Живые. Нас обменять можно на какие-нибудь ништяки. А не удастся, так хотя бы принести в жертву. – Повернувшись спиной к прутьям, я опустил веки. Надо хорошенько обдумать возможность побега и составить план с диверсией.

– Кир, слышь, – замялся Альберт. – Не обижайся, что бросили тебя с тем парнишкой. Сглупили.

– Проехали. Вы ребята взрослые, у вас свои головы на плечах. – Отчитывать Ала, по-моему, было бесполезно. Ошибку он осознал. К тому же, разделение отряда мало что изменило бы. Змей привёл бы кочевников к тайному ходу, и схватили бы уже всех. Сердиться на Альберта бесполезно. Просто ему и всей его компашке нельзя доверять, и это надо запомнить. – Ты не в курсе, почему они жгут ценное для степи топливо и орут дурными голосами?

– Мглу отгоняют, – предположил Скалозуб. – Кстати, у них в кнутах железная проволока.

– Ага. А железо призраки терпеть не могут, – сделал я пометку у себя в памяти, вписав в перечень задач раздобыть оружие степняков. – Повезло им, что поблизости не оказалось гейстов. Тем на железо начхать. Что же степняки отмечают? Еженощно так Мглу отгонять топлива не хватит.

Я не спал той ночью. Мысли, бой барабана и периодические завывания женщин разрывали разум, и к утру разболелась голова. Попытки уснуть не увенчались успехом. Скалозуб, Эд и Немой, не знавшие о жертвоприношении, вырубились на несколько часов, несмотря на громкие звуки. Сопели, пока примерно за час до рассвета пленников не начали поднимать пятками копий воины. Приказы им отдавал хан, присутствовал и Змей.

Растолкав, нас вывели из клетки – двадцать с лишним человек, измождённых и еле державшихся на ногах. Наставив копья, вынудили пройти в другой конец лагеря. И тогда я понял, почему не умолкали песнопения и гремел барабан, а костры пылали всю ночь. Ограду разобрали. Вместо неё стояли вкопанные в землю гигантские кости. Посреди необычных столбов пела, обратив лицо к низко висящим тучам, ведьма. Поверх морщин алели пятна и ленты, складывавшиеся в кровавый орнамент. Голос старухи, на удивление сильный и чистый, уходил к небесам.

Моё естество кричало и билось в ужасе, требуя немедленных действий. Бежать! Сейчас же! Разум предупреждал о копьях и десятках воинов. С ними придётся драться голыми руками. От магии мало толку в такой ситуации. Убийственных заклятий нет, оружия нет, момент упущен. Оставалось принять свою участь.

Пленников по одному подводили к ведьме, та окропляла будущую жертву кровью из черепа, затем обречённого привязывали травяными верёвками к костяному столбу. Травяными! В душе вспыхнула искорка надежды, и в мозгу словно сам собой сложился план побега.

Я дал себя связать, следя за старухой. Воины и женщины с детьми стали позади, перед ними возвышалась стена из тысяч и тысяч призрачных чудовищ, образовывавших Мглу. До неё и сотни шагов не будет, качнись к нам, и захлестнёт нас шепчущее жуткое море. Кочевники удивительно спокойно наблюдали за действом. Некоторые пленники пытались сопротивляться. Излишне бойким заламывали руки, и к песням степняков присоединялись стоны. Ал, идя к столбу, выкрикивал ругательства и пробовал вырваться. У него почти получилось. Повалив на землю, ему раздробили палицей руки в локтях, после чего подняли и как ни в чём ни бывало потащили к столбу, орущего и дёргающегося. Эд вяло сопротивлялся, поэтому его наградили лишь зуботычиной. С Немым кочевники повозились дольше, чем с остальными. Здоровяка связали ещё у клетки, и всё равно он повалил двоих воинов и кинулся бежать. Жаль, не рассчитал маршрут и выскочил прямо на Мглу. Били парня долго – и ногами, и палками. Взвалив на плечи, его отнёс к месту жертвоприношения дюжий степняк. Рыскаря привязали к столбу и отступили.

В следующие минут десять я не видел происходившего позади, в лагере, зато слышал отчётливый многоголосый женский плач вперемешку с воем, что у степняков песней зовётся. Ведьма тем временем плясала у столбов, орошая землю вокруг кровью из черепа и вопя в небо. Достигнув наивысшей точки, бой барабана и песнопения оборвались, и над лагерем повисла тишина. Стоны, и те прекратились. Старуха застыла, раскинув руки в стороны, с поднятым к небесам окровавленным лицом. Весь мир замер в ожидании чего-то… невероятного.

Вдруг тишину разорвал короткий резкий крик. Ведьма упала на колени, спрятав лицо в ладонях и опрокинув чашу из черепа. Мгла перед ней заколебалась, заклубилась, в белесом мареве проступили очертания, становящиеся всё чётче и, в конце концов, принявшие форму сгорбленной человеческой фигуры, опирающейся о массивный посох.

Старуха застонала, не поднимая головы. Из Мглы ей навстречу шагнул Тёмный Пастырь.