Медиум

Глава 5

Пятиметровые ворота из дерева и металла были открыты ровно настолько, чтобы между створок прошли в ряд два человека. Рядом дежурили четверо воинов в кожаной броне с металлическими наклёпками. Серый кликнул капитана охраны, распорядившись вынести мне оружие. Боец криво ухмыльнулся и позвал из караулки молодого плотного парня. Тот, услыхав приказ, мигом кинулся назад. Выбежал он, неся рваный плащ, расщеплённую палицу и ржавый кинжал в прохудившихся ножнах.

– С наилучшими пожеланиями от главы клана, – передал мне добро Серый. Мы с ним снова встретились у ворот. – Не благодари.

И в мыслях не было. Выдали, что не жалко. Руки зачесались врезать Серому и охраннику, стерев наглые ухмылки с заросших щетиной рож.

– Ну, – взял я плащ, не такой уж безнадёжный, как показалось с первого взгляда, – в пути пригодится. В какой стороне ближайший город? Или деревня.

– Город? Четыре дня строго на запад. Призраки, обитающие в развалинах, обрадуются встрече. Вру. Они доберутся до тебя раньше, во Мгле. Деревень поблизости нет. Стоянка кочевников в семи днях пешком на юго-восток. Степняки тоже будут в восторге от появления у них живого человека. Постоянно нуждаются в еде и рабах, понимаешь. Что хуже, не скажу. Погибнув, хотя бы возродишься у костра, рабом придётся неведомо сколько пробыть с кочевниками, исполняя любые их прихоти.

– А дружественный город?

– Зиккурат знаешь где. Вернёшься своим ходом к вечеру – хорошо. Завтра вернёшься – тебя не пустят. Переродишься, может, Алмаз и согласится тебя принять.

– Жёсткие у вас порядки.

– Какие есть. До вечера, новичок!

– Подожди! Как защититься от Мглы? – Серый отступил, махая ручкой, а на меня направили копья охранники.

– Сам догадайся!

Послав куда подальше Серого и Зиккурат, я зашагал прочь от ворот. Сразу за ними начиналась полоса вытоптанной травы, заканчивающаяся через сотню шагов. Отлично! Я в степи без дорог, без населённых дружественными неписями городов, почти без оружия и доспехов. Ни в одной знакомой игре мне не попадалась настолько враждебная игроку стартовая локация. Поневоле задумаешься, не обрекла ли нас компания на более строгое наказание, чем жизнь в тюрьме.

Степь расстилалась грязно-серой скатертью. Впереди, далеко-далеко, на горизонте встают горы, у ног океан растительности, качающейся под порывами холодного ветра. Пахнет полынью и, совсем чуть-чуть, разложением, словно поблизости дохлая мышь.

По примятой стерне я быстро определил, куда погнали стадо из городка. Обойдя стену, наткнулся на роющих землю клыками в поисках корешков животных. Здоровенный угрюмый самец, отвлёкшись от трапезы, мазнул по мне взглядом крошечных злых глазок и успокоительно хрюкнул себе под нос, после чего продолжил выковыривать корни и жирных, сочных белых червей из почвы. Выпасающий стадо худющий седой старик не обратил на меня внимания, пока я не крикнул ему:

– Отец, подойди сюда! Поговорить хочу.

Через трущих друг дружке бока свинорылов дойти до пастуха было проблематично. Расталкивать животин опасно, вдруг взбесятся. Рога, клыки и наполовину сточенные когти на лапах доверия не внушали.

– Новик, да? Чего надо? – не сдвинулся с камня, где сидел, старый.

– Дорогу спросить.

– Какую дорогу? Зиккурат за твоей спиной, куда тебе ещё?

– Есть поблизости другие города, деревни?

Меня бы и замок устроил. Главное, чтобы в зоне досягаемости. К дальним путешествиям не готов, ни еды, ни воды, ни тёплой одежды. На равнине прохладно даже днём, ночью вообще колотун.

Пастух махнул рукой.

– Новик, брать с тебя нечего. Так бы, может, и подсказал, куда пойти, да ты ж не отплатишь за добро, а скажу, по пути дубу дашь. Иди себе, куда хошь. Раздобудешь монетку серебряную или там клинок неплохой, возвращайся.

Он издевается. Серебрушка стоит дороже его стада!

– Подскажи тогда, как заработать?

– Заработать? – Старика мой вопрос рассмешил. – Кхе, работничек выискался! Ступай к Алмазу, он подскажет. А ежели серьёзно, поройся в курганах. И в руинах. Авось, разживёшься чем. Ребята Алмазовы, конечно, около Зиккурата каждый камешек перевернули, но ты всё равно поищи. Удача штука непредсказуемая.

В курганах, значит. Мне туда и надо.

Что-то мне подсказывало, что ничего стоящего в округе не найти. Разве только неприятности. Хотя, опыт тоже на дороге не валяется. Познакомлюсь с местной флорой фауной, прокачаюсь чуток. Приключения, ау, иду к вам!

Солнце достигло зенита, беспощадно выжигая землю, отчего я накинул на жёсткий ёжик волос ветхий капюшон плаща. Ветер, наоборот, пронизывал до костей, ледяной, резкий. На небо наползали с севера тёмно-синие, почти чёрные тучи. Учитывая особенности мира, не удивлюсь кислотному дождю. Прятаться от него негде, дырявая одёжка от влаги не спасёт. К тому же, не уверен, что останусь здоров после сегодняшней прогулки. Навесят дебаф вроде простуды, и лечись потом.

Ровная местность сменилась холмистой, стерня высокой травой. Крупнейшие холмы стояли развороченными, в склонах зияли дыры, поблизости лежали огромные камни. Видно, клановцы постарались, обшаривая древние могилы. Настоящие расхитители гробниц. Проходы не полностью завалили. В некоторые, потрудившись локтями, вполне реально залезть. Правда, маловато таких. В большинство дыр лишь руку просунешь. Змеи такие любят, поэтому без факела туда соваться не следует. Лопату бы и фонарик поярче.

За размышлением о сжигании травы в качестве источника света меня и застало приключение. Подкралось со спины, как водится. Между порывами ветра услышал шорох, обернулся и едва успел отскочить в сторону. Мимо прыгнуло существо со среднюю собаку величиной. Язвы между клочков грязной шерсти сочились белесым гноем, шкура облезала с крысиной морды, обнажая кости. Порождение Мглистой Равнины вращало бельмами слепых глаз, изорванные некогда круглые уши трепетали, под кожей вздувались чёрные вены.

Крыса. Мёртвая, раздувшаяся, однако, не издающая запаха. Уж не на мясной ли диете ты так вымахала, милая?

Ну, вот и первый моб. Опыт, прокачка, и вероятно, ценный – для меня – лут.

Я сжал палицу руками, отвёл для удара слегка вбок и назад. Не такая уж она безнадёжная. Длинная, двуручная, весом килограммов на шесть потянет. Боевой конец расщеплён и охвачен железным кольцом. Проломить череп крыске хватит.

Чудище кинулось мне под ноги. Палица описала дугу и встретилась с лупоглазой башкой. Треск, от оружия отлетел кусок, а крыса распласталась на траве, истекая гноем и слизью. Промятая голова впечаталась в землю, глазные яблоки повисли на тонких нитях нервов.

От вида последствий удара меня замутило, я отвернулся, и тут на мои плечи словно пудовые гири повесили, прикрепив раскалённой проволокой. Пока разбирался с мобом, ко мне подкрались два поменьше, они-то и вцепились мёртвой хваткой в плечи. Я выпустил бесполезную рукоять сломанной палицы, вырвал из-за пояса кинжал. Попытался достать до крысы на левом плече и взвыл – на спину прыгнуло нечто тяжёлое, валя с ног, впилось в шею огненными зубами. Я перевернулся, ржавый клинок в руке погрузился в глазницу грызуна с хрустом, освобождая левую руку от груза. Ну, я вам задам, маленькие твари! Подыхать, так вместе. На! Перехватив кинжал левой рукой, всадил в мягкий комок, разрывающий мне шею. Ещё, ещё. Крыса не спешила разжимать челюсти, зато грызть перестала. Поднявшись, я упал на спину, и наконец, сбросил тянущую вниз нежить. Воткнул кинжал в цепляющуюся за правое плечо зверюгу. Лезвие чиркнуло по кости, не нанеся смертельной раны, и я ударил снова, нанизав голову здоровенной крысы на оружие. Клинок высунулся из затылка, войдя в розовый склизкий нос.

Переворот, подъём. Грудь, руки заливала кровь, смешанная с гноем и слизью. Ну, точно капут. Раз уж раны не отправят на перерождение, скопычусь от заразы. Выделения у нежити не просто для тошнотворности образа.

Запахло дохлятиной. Чудовищный грызун на земле, тот, сброшенный со спины, неуклюже поднимался на кривые худые лапы. Размерами он не уступал убитому палицей сородичу. Шерсть с него слезала лоскутами, из ран сочилась чёрно-бело-зелёная жидкость. Передняя лапа отказывалась подчиняться, изрезанная кинжалом, остальные дрожали. Из наполовину перерезанного горла свисал синюшный язык.

Я поставил ногу на шею существу, придавив к земле, нагнулся и вогнал почерневший клинок по рукоять в бледный глаз. Моб вздрогнул и затих.

Меня шатало от навалившейся усталости, плечи и шею немилосердно жгло. Серый прав, без хорошей снаряги из Зиккурата высовываться правда нечего.

«Внимание! Вы впервые убили и готовы к повышению уровня. Уровень можно повысить у костра перерождения».

Системное сообщение заняло большую часть обзора. Я помотал головой, силясь от него избавиться. Новый уровень это, конечно, приятно, но мне скоро подыхать, и он мне не светит. За полупрозрачной рамкой сообщения травяное море заколебалось, порыв ветра чуть не сбил с ног.

Обзор очистился, правда, видеть я стал хуже. Степь расплывалась, растительность смешалась в сплошную серую шевелящуюся массу.

«Жить охота, бездушный?» – всплыла из глубин сознания мысль. Плод моего воображения, надо полагать. Слабость от ран повлияла на мозг, определённо.

«Ну, твоя воля. Нам же проще. Полакомимся свежей плотью».

Либо совсем рехнулся, либо со мной говорят телепатически. Ха! Допустим, хочу жить. Дальше что?

«Мы тебя поправим. И оружие подарим. И доспехи. То, чего желаешь».

Я повалился на колено, в глазах темнело, земля кружилась в неистовом танце, притягивая к себе.

«Мы – твоё спасение. И твоя смерть».

Мягкая движущаяся постель, будто кровать массажёр из далёкого прошлого. Небо поделилось на чёрную и светлую половины, потом вдруг свет пропал. Шорох, топот сотен лапок, шагающих в быстром темпе. Меня затащили в одну из гробниц.

Не знаю, сколько длилось путешествие по подземным ходам. Я задевал земляные стенки нор, оказывался в просторных камерах, падал, пребольно ударяясь спиной. Когда доставили в пункт назначения, сознание почти растворилось. Закрадывалась мысль, что происходящее – посмертное видение, а дух мой несётся к костру перерождения.

Меня положили на шуршащую твёрдую поверхность, губ коснулось что-то холодное, по ощущениям стекло.

«Пей, бездушный, полегчает».

Я сделал пару глотков кисло-сладкого, терпкого напитка, и склянку отняли. Вскоре жжение в ранах притихло. Слабость осталась.

«Отплатишь услугой за спасение», – нарушил тишину одышливый голос в моей голове.

«Какой услугой? Кто ты?»

«Мы Хвостоломы, морраты, а ты бездушный из крепости, укоренившейся в земле. Помоги нам завладеть ею. Отблагодарим тебя стальными зубами, шкурой, целебными соками. Откажешься, и сожрём прямо сейчас».

Вот это понимаю предложение, от которого нельзя отказаться. Доступно, лаконично.

Сосредоточиться на ощущениях и отгородиться от воспоминаний, эмоций и прочей шелухи. Лучше вовсе не думать, поскольку в голове у меня роется посторонний, но это нереально.

Клановцы мне с самого начала не понравились. Жёсткие, прущие напролом, наглые. Жалеть их нечего, на них клейма негде ставить. Сплошь убийцы, заслуживающие смертной казни. Свободы хочу, побродить по миру. Вы, Хвостоломы, обеспечите меня необходимым? Водой, пищей. Кроме оружия и доспехов, естественно.

«Мы дадим то, в чём нуждаешься».

Гарантии? Допустим, помогу вам, а вы, захватив Зиккурат, загрызёте вашего верного пособника.

«Мы загрызём тебя немедленно, если откажешься. Падение крепости бездушных предопределено свыше, ты лишь отсрочишь неизбежное».

«Доступно задание: Завоевание Зиккурата.

Награда: вариативно.

Принять?»

Ух ты, квест выскочил. Значит, победить клан можно. Странно. Как тогда быть переселенцам из реала? Компания решила устроить массовое перерождение? М-да, у Алмаза проблем больше, чем предполагалось.

Эй, Хвостоломы, кто вы вообще такие, а? Никогда о вас не слыхал.

«Ты убил четырёх из нас».

А, ясно! Гигантские крысы. Причём разумные, владеющие телепатическими способностями. Небось, страх насылать умеете, мысли разные нехорошие внушать? Нет-нет, демонстраций не нужно, верю. Дайте обдумать ваше предложение.

«Думай быстрее. До заката ты должен вернуться в крепость».

Тьфу на вас. Так-с, отложим эмоции. Вы, уважаемые Хвостоломы, дарите мне лучшие оружие и доспехи из имеющихся у вас, в знак доброй воли. Далее…

«Железная кожа у слабого бездушного вызовет подозрения. Тебя схватят, и ты расскажешь о нас. Нельзя выдавать себя. Пойдёшь без подарков, зато своими ногами. Жизнь ценнейший подарок. Шкура и когти позже, после победы».

Логично. Умеете торговаться. В таком случае, каков ваш план? Я очень рискую, помогая вам, сами понимаете. Предателей нигде не жалуют. За мной начнут охоту все бездушные. Да и зачем вам понадобилась крепость? Под землёй, по-моему, жить крысам не хуже, чем на этажах Зиккурата. Темно, не холодно, не беспокоит никто.

«Костёр перерождения, – прошипел голос. – В нём обитает огонь жизни. Неисчерпаемый источник силы. Овладев им, мы станем плодиться и завоюем земли от Ледяных Цитаделей до Горячих Земель. За тобой никто не станет охотиться. Бездушные погибнут. Возрождаясь у костра, они попадут нам в лапы, и мы будем вечно поедать их. Согласных быть нашими глазами и ушами пощадим и даже наградим. Туда, куда закрыт путь моррату, проникнет бездушный. В город Повелителей в краю заходящего солнца и в селения на берегах Большой Воды. В морозные чертоги чужаков и подземелья каменных великанов под Горячими Землями. За бездушными придём мы, пируя на трупах побеждённых и упиваясь тёплой кровью живых».

Ничего так перспектива – быть рабом у разумных грызунов. Странная позиция у разработчиков, разрешать уничтожение единственного клана игроков. Раз возможность предоставлена… Я мысленно согласился с предложением, и сообщение о квесте исчезло. Слушайте, хвостатые. Допустим, я согласен. У Зиккурата крепкие бойцы, и их не сказать, чтобы совсем мало. Боюсь, не справитесь.

«Ступай на крышу рукотворной горы, к огню жизни».

В ладонь лёг туго набитый мешочек.

«Распыли над пламенем и жди. Мы скоро придём. Тебя точит сомнение. Исполни нашу волю, и мы передадим тебе управление склонившимися пред нами. Ты станешь надсмотрщиком бездушных! Но, чтобы наш помощник не помыслил о предательстве…»

Меня окатило зловонной волной. В ту же секунду выскочило предупреждение:

«Внимание! На вас наложено проклятие, вследствие чего ваша жизнь уменьшена на 50%. Проклятие не снимается автоматически в момент перерождения».

«Мы исцелим тебя, захватив крепость», – захихикал невидимый квестодатель.