Медведь и Дракон

Глава 55 Взгляды и удары

Генерал Пенг находился сейчас в авангарде своей армии вместе с передовыми подразделениями 302-й бронетанковой дивизии. Дела шли хорошо — настолько хорошо, что он начал нервничать. Никакого сопротивления? — спросил он себя. Ни единого винтовочного выстрела, не говоря уже об артиллерийском. Неужели русские спят или просто не имеют войск в этом секторе? В Хабаровске у них находится штаб армии, которой командует генерал Бондаренко, известный как компетентный, даже мужественный офицер. Но где, черт побери, его войска? Разведка доложила ему, что в распоряжении Бондаренко находится полностью укомплектованная 265-я мотострелковая дивизия. У русских такая дивизия представляет собой великолепно организованную механизированную часть с достаточным количеством танков, чтобы пробить любую оборону, и таким количеством пехоты, которое способно удерживать любую позицию в течение длительного времени. Теоретически, конечно. Но где эта дивизия? И где подкрепления, которые должны выслать русские? Пенг запросил информацию, и военно-воздушные силы якобы послали разведывательные самолёты с фотокамерами на поиски противника, но никаких результатов он не получил. Он полагал, что будет вести наступление в основном в одиночку, но даже не подозревал, что ему вообще никто не будет помогать. В пятидесяти километрах перед 302-й бронетанковой дивизией находилось разведывательное подразделение, которое доложило только, что обнаружило следы от гусениц на грунте, но не смогло определить, свежие они или нет. Посланные им вертолёты вернулись без каких-либо результатов. Им удалось обнаружить кого-то, но это оказались только местные жители, которые в основном старались скрыться и больше не показываться.

Тем временем его войска продвигались по древней железной дороге, но это было ничуть не лучше, чем широкая дорога, усыпанная гравием. Его потенциальным беспокойством оставалось горючее, но двести десятитонных автозаправщиков доставляли достаточное количество горючего от трубопровода, который военные инженеры продвигали вперёд со скоростью сорок километров в сутки от последней станции железной дороги на берегу Амура. Говоря по правде, это был самый впечатляющий подвиг за все время войны. Позади армии Пенга инженеры прокладывали трубопровод, затем покрывали его метровым слоем земли для маскировки. Правда, они не могли скрыть насосные станции, но приготовили большое количество запасных частей для ремонта станций, если противник выведет их из строя.

Нет, единственное, что беспокоило Пенга, это местонахождение русской армии.

Дилемма заключалась в следующем: или его разведка не смогла добыть надёжные сведения и в сфере интересов генерала Пенга не было русских войск, или разведывательная информация была точной и русские просто отступали от его армии, лишая китайцев шанса вступить с ними в бой и уничтожить. Но с каких это пор русские отказывались защищать свою землю? Это никак не соответствовало репутации генерала Бондаренко. Китайские солдаты, несомненно, встали бы стеной на защиту родины. Какая-то бессмыслица, тяжело вздохнул Пенг. Впрочем, события во время войны часто развивались таким образом, напомнил он себе. В настоящий момент он даже немного опережал план, и его первая стратегическая цель — золотая шахта — находилась всего в трех днях от передового разведывательного подразделения. Генерал Пенг ещё ни разу не видел золотую шахту.

— Разрази меня гром! — воскликнул Пётр Петрович. — Это моя земля. Никакой китаеза не сможет прогнать меня с неё!

— Они всего в трех или четырех днях от вас.

— Ну и что? Я прожил здесь больше пятидесяти лет. И теперь не уйду отсюда! — Голос старика был вызывающим. Директор горнодобывающей компании лично приехал сюда, чтобы увезти его в безопасное место, и ожидал, что он согласится уехать без особого сопротивления. Но, видимо, неправильно оценил характер старого охотника.

— Пётр Петрович, мы не можем оставить вас здесь. Шахта является их главной целью, именно её они хотят отнять у нас.

— Тогда я буду защищаться и не отдам шахту врагу! — огрызнулся Гоголь. — Я убивал немцев, убивал медведей, убивал волков. А теперь буду убивать китайцев. Я старый мужик, а не старая баба, товарищ директор!

— Вы будете сражаться с вражескими солдатами?

— А почему нет? — спросил Гоголь. — Это моя земля. Я знаю здесь все. Я знаю, где скрываться, и знаю, как стрелять. Мне и раньше приходилось убивать вражеских солдат. — Он показал на стену. Старая боевая винтовка висела на стене, и директор видел множество зарубок на прикладе — каждая зарубка означала убитого немецкого солдата. — Я охотился за волками и медведями. Теперь буду охотиться за людьми.

— Вы слишком стары, чтобы быть солдатом. Это работа для молодых людей.

— Не нужно быть атлетом, чтобы нажать на спусковой крючок, товарищ директор, и никто не знает эти леса лучше меня. — Словно подчёркивая эти слова, Гоголь встал и снял со стены свою снайперскую винтовку, с которой воевал во время Великой Отечественной войны, оставив новую австрийскую винтовку на месте. Смысл его жеста был очевиден. Старик воевал с этой винтовкой в руках во время войны, и был готов воевать снова. На стене все ещё висело несколько позолоченных волчьих шкур, и у каждой в голове виднелось одно отверстие. Он коснулся одной из шкур, затем посмотрел на своих гостей. — Я русский. Я буду защищать свою землю.

Директор решил, что передаст ответственность за старика военным. Может быть, им удастся убедить его. Что касается его самого, он не имел особого желания помогать китайской армии и потому вышел из хижины. Когда дверь закрылась за ним, Пётр Петрович Гоголь открыл бутылку водки и сделал глоток, зажмурившись от удовольствия. Затем он почистил винтовку и начал думать о давно ушедших временах.

Железнодорожный терминал был отлично спроектирован для этой цели, решил полковник Уэлш. Может быть, русские инженеры делали свою работу грубо, но результатом стал терминал, который легко справится с задачей, для которой его построили. Присмотревшись, полковник увидел, что он выглядит гораздо лучше, чем кажется с первого взгляда. Поезда совершали разворот на том, что американские и европейские инженеры называют поворотным треугольником. Это давало им возможность подавать вагоны к одной из десяти разгрузочных рамп, и русские делали это искусно и уверенно. Большой электрический локомотив ВЛ80Т медленно подъехал к месту разгрузки задним ходом, а кондукторы на последних вагонах держали руки на клапанах воздушных тормозов и включили тормоза, когда состав достиг рампы.

Как только поезд остановился, солдаты высыпали из пассажирских вагонов и побежали к своим машинам, чтобы завести их и спуститься с платформ на бетонные рампы. Потребовалось всего тридцать минут на разгрузку одного состава. Это произвело впечатление на полковника Уэлша, который возил свою семью в Мир Диснея на автопоезде, и процедура разгрузки в Сэнфорде, Флорида, занимала полтора часа. Затем поезда не ждали ни минуты. Большие электрические локомотивы сразу подошли к поездам для того, чтобы начать обратный путь на запад за очередным грузом в десять тысяч тонн. Несомненно, русские умели делать все быстро, когда это требовалось.

— Полковник? — Уэлш повернулся и увидел русского майора, щеголевато поднёсшего руку к фуражке.

— Да?

— Первый поезд с вашим личным составом прибывает через четыре часа двадцать минут. Мы проводим их к южному сборному пункту. Там есть горючее, если оно им понадобится, и затем наши гиды направят их на восток.

— Очень хорошо.

— До этого времени, если вы голодны, в здании станции есть столовая.

— Спасибо. Пока у нас все в порядке. — Уэлш подошёл к месту, где была установлена его спутниковая рация, и передал полученную информацию генералу Диггзу.

Полковник Бронко Уинтерс имел теперь семь красных звёзд, нарисованных на боковой панели его F-15C, а также четыре флага бывшей Объединённой Исламской Республики. Он мог бы дать указание нарисовать также листья марихуаны или коки, но эта часть его жизни осталась в далёком прошлом[84], и воспоминание об этих сбитых самолётах было чернее, чем кожа его дяди Эрни, все ещё живущего в Гарлеме. Так что теперь он был двойным асом, и в составе ВВС не было много двойных асов, продолжавших летать, в течение очень длительного времени. Он повёл своё звено к тому месту, которое они привыкли называть Кабаньей Станцией, на западном краю наступающей китайской армии.

Это была станция Орлов. В настоящее время в Сибири находилось больше сотни истребителей F-16, но эти самолёты были предназначены главным образом для атак с воздуха на землю. Так что истребительная часть операции была его делом, пока пилоты шестнадцатых ворчали о том, что их считают гражданами второго сорта. Впрочем, они действительно были гражданами второго сорта, насколько понимал полковник Уинтерс. Несчастные маленькие одномоторные простаки.

За исключением истребителей F-16CG, которые приносили немалую пользу, потому что были предназначены для уничтожения вражеских радиолокационных станций и батарей «земля-воздух». Сибирские ВВС (так они называли себя) пока ещё не нанесли ни одного удара «воздух-земля». Им был дан приказ не делать этого, что оскорбило парней, чья идея развлечения заключалась в уничтожении целей на земле вместо более мужественных занятий. У них ещё не было достаточного количества бомб для проведения настоящей бомбардировочной кампании, так что им оставалось только взлетать в небо и охранять самолёты Е-ЗВ на случай, если Джо Чинк решит напасть на них. Это была трудная операция, но теоретически выполнимая, и Бронко удивлялся, что китайцы все ещё не предприняли такой попытки. Это был гарантированный способ потерять множество истребителей, но они уже потеряли их так много, что потеря ещё нескольких не будет так заметна при выполнении подобной задачи…

— Ведущий «Кабан», это «Орёл-2».

— Ведущий «Кабан» слушает.

— Мы видим, что-то происходит, множество бандитов по вектору один-четыре-пять от вашей позиции, ангелы три-три, расстояние двести пятьдесят миль, летят на север, скорость шестьсот узлов — бандитов больше тридцати, похоже, они летят прямо к нам, ведущий «Кабан», — сообщил диспетчер на АВАКСе.

— Понял, исполняем. «Кабаны», это ведущий, — вызвал он своё звено из четырех истребителей. — Будем держать ушки на макушке.

— «Два». «Три». «Четыре», — отозвались остальные истребители.

— Ведущий «Кабан», это «Орёл-2». Бандиты перешли на сверхзвук и направляются прямо к нам. Похоже, они не собираются шутить. Правый вектор к курсу один-три-пять и готовы к атаке.

— Понял, «Орёл». Ведущий «Кабан», переходим на курс один-три-пять.

«Два». «Три». «Четыре».

Прежде всего Уинтерс проверил запас горючего. Полные баки. Затем он посмотрел на изображение, переданное на его дисплей с АВАКСа. Действительно, к АВАКСу приближалась туча китайских истребителей, словно китайцы подняли в воздух целый истребительный полк. Ему показалось, что мерзавцы прочитали его мысли.

— Черт побери, Бронко, похоже, нам предстоит схватка на ножах.

— Успокойся, Дакки, у нас ножи получше.

— Если ты так считаешь, Бронко, — ответил ведущий второй пары.

— Расходимся, парни, — приказал полковник Уинтерс. Звено из четырех истребителей F-15 разделилось на две пары, и пары перестроились таким образом, что каждый истребитель мог прикрывать другого, но одна ракета не могла поразить сразу обоих.

Дисплей у ног полковника показывал, что китайские истребители находятся теперь на расстоянии чуть больше сотни миль, и векторы скорости превышали восемьсот узлов. Затем изображение на мгновение затуманилось.

— Ведущий «Кабан», похоже, они только что сбросили подвесные баки.

— Понял. — Значит, китайцы сожгли горючее, чтобы забраться на высоту, и теперь вступят в бой с полными внутренними баками. Расстояние между ними и Е-ЗВ «Сентри» сократилось до двухсот миль. Теперь их намерение было ясным — они хотели сбить самолёт радиолокационного наведения. На модифицированном «707-м» находилось тридцать человек, и Уинтерс был знаком со всеми. Они работали вместе много лет, главным образом во время учений, и каждый диспетчер на «Сентри» имел свою узкую специальность. Некоторые особенно хорошо подводили тебя к воздушному заправщику, другие умело посылали тебя на охоту. Были и такие, которые лучше всего могли защищать себя от противника. Сейчас за дело примется эта третья группа. Экипаж «Сентри» будет думать, что несправедливо намеренно преследовать модифицированный старый авиалайнер… только потому, что он наводил свои истребители на тех, которые сбивали их друзей за штурвалами истребителей. Ничего не поделаешь, — подумал Уинтерс, — такова жизнь. Но он не собирался дать возможность этим бандитам беспрепятственно атаковать ещё один самолёт американских ВВС.

Оставалось восемьдесят миль.

— Скиппи, следуй за мной, — приказал полковник.

— Понял тебя, ведущий. — Два истребителя взобрались на высоту в сорок тысяч футов, для того чтобы холодный грунт позади целей создал хороший контраст для их ракет с инфракрасными головками самонаведения. Он снова проверил радиолокационный дисплей. Да, их не меньше тридцати, огромное превосходство. Если бы китайцы сообразили, они разделились бы на две группы — одна вступила в бой и отвлекла американские истребители, а вторая атаковала основную цель. Он постарается сконцентрировать своё внимание на последних, но если первая группа пилотов окажется компетентной, это окажется непростым делом.

В наушниках послышалось щебетание. Расстояние сократилось до шестидесяти миль. Почему не сейчас? — спросил он себя. Китайские истребители были за пределами видимости, но в пределах досягаемости его ракет AMRAAM. Время ударить их прямо в зубы.

— Пускаю «Слэммер», — произнёс он по радио.

— Понял, «Слэммер», — ответил Скиппи, находящийся в полумиле справа от него.

— «Фокс-Один»! — сказал Уинтерс, когда первая ракета сорвалась с направляющих.

Первый «Слэммер» уклонился налево, разыскивая предназначенную для него цель — один их ведущих вражеских истребителей. Скорость сближения между ракетой и целью значительно превышала две тысячи миль в час. Он опустил взгляд на дисплей — да, точка цели расширилась и начала падать. Номер восемь. Время для другого:

— «Фокс-Один»!

— «Фокс-Один», — отозвался его ведомый. Через несколько секунд: — Попадание! — крикнул лейтенант Акоста.

Вторая ракета Уинтерса каким-то образом прошла мимо цели, но сейчас не было времени выяснять причину. У него было ещё шесть ракет AMRAAM, и в течение следующей минуты он выпустил четыре из них. К этому времени он уже видел приближающиеся китайские истребители. Это были «Шеньян J-8II», у них были радары и ракеты. Бронко включил устройство подавления радиолокационного излучения, не зная, работает оно или нет. «Интересно, — подумал он, — имеют ли его ракеты способность самостоятельного наведения на цель подобно его „Сайдуайндерам“?» Наверно, скоро узнает, но сначала он пустил две оставшиеся ракеты.

— Поворачиваю направо, Скиппи.

— Следую за тобой, Бронко, — ответил Акоста.

Проклятье, — подумал Уинтерс, — осталось ещё не меньше двадцати этих хмырей.

Он устремился вниз, набирая скорость, запрашивая вектор.

— Ведущий «Кабан», это «Орёл», их осталось двадцать три, и они продолжают атаку. Разделились на две группы. У тебя бандиты в направлении на семь часов, и они приближаются.

Уинтерс развернул самолёт и повернул голову, напрягая шею против центробежных сил, стараясь увидеть противника. Действительно, J-8, китайский двухмотороный вариант МиГ-21, пытается занять позицию и пустить ракеты в него — нет, их два.

Он накренил самолёт ещё резче, сопротивляясь перегрузкам в 7 «же», и после десяти бесконечных секунд направил нос истребителя на противника. Его левая рука выбрала «Сайдуайндер», и он запустил две ракеты.

Бандиты увидели дымные следы ракет и разошлись в разные стороны. Одному удастся спастись, но обе ракеты с головками наведения на излучение тепла замкнулись на китайце справа, и обе стёрли его с неба. Но куда делся второй? Глаза Уинтерса окинули небо, которое было переполнено и пусто в одно и то же время. Его система предупреждения об опасности издала неприятный скрежещущий звук, и теперь он узнает, действует ли его генератор помех. Кто-то пытался нацелить на него ракету, ведомую радиолокационным лучом. Уинтерс окинул взглядом небо, но не увидел никого…

Дымный след! Ракета, летящая в его направлении, неожиданно свернула в сторону и взорвалась, попав в цель, свою или чужую, Уинтерс не смог определить.

— Звено «Кабанов», отзовитесь! — приказал он.

«Два». «Три». Пауза, и «Четыре».

— Скиппи, где ты?

— Ниже и справа, в одной миле, ведущий. Внимание, бандит в направлении на три часа и сближается.

— Вот как? — Уинтерс резко рванул истребитель вправо и тут же услышал щебечущий тон. Но это свой или чужой? Его ведомый сказал, что чужой, но невозможно точно определить, пока…

Кто бы это ни был, он пустил в него ракету, и Уинтерс пустил в ответ свой «Сайдуайндер», затем резко нырнул вниз, одновременно выпуская тепловые ловушки и тучу алюминиевых обрезков, чтобы обмануть противника. Удачно. Вражеская ракета с полуактивным радиолокационным наведением взорвалась в полумиле позади него, не причинив вреда, но «Сайдуайндер» Уинтерса не промахнулся. Он сбил ещё один самолёт, а вот сколько всего за это утро, полковник не знал, и сейчас не было времени вести подсчёты.

— Скиппи, присоединяйся ко мне, летим на север.

— Понял, Бронко.

У Уинтерса был включён радиолокатор, и он видел по крайней мере восемь отражённых сигналов от истребителей противника на севере. Он включил форсаж, чтобы быстрее сблизиться с противником, и проверил запас горючего. Все ещё достаточно. «Игл» стремительно набрал скорость, но Уинтерс не хотел рисковать, он выпустил облако алюминиевых обрезков и тепловые ловушки на случай, если какой-нибудь неизвестный китаец выпустит в него ракету. Указатель опасности визжал теперь не переставая, хотя не тем отчётливым стрекочущим тоном, означавшим, что вражеская ракета замкнулась на него. Он проверил состояние боезапаса. Осталось ещё три AIM-9X «Сайдуайндер». Черт побери, на что он потратил целый день?

— Дакки повреждён, Дакки повреждён! — послышался голос. — О, проклятье!

— Здесь «Призрак», я сбил ублюдка, который попал в тебя, Дакки. Поворачивай направо, дай мне осмотреть тебя на предмет полученных повреждений.

— Один двигатель выведен из строя, второй дымится, — сообщил ведомый второго элемента. Его голос казался более разъярённым, чем испуганным. Он ещё не успел испугаться. Уинтерс не сомневался, пройдёт ещё тридцать секунд, и парня охватит страх.

— Дакки, за тобой виден дымок. Найди место, чтобы совершить посадку.

— «Орёл-2», Бронко, что происходит?

— Бронко, к нам все ещё приближаются шесть бандитов, навожу на них «Родео». Около тебя бандит, в направлении один час на расстоянии двадцать миль, ангелы три-один, скорость семь-пять-ноль.

— Понял тебя, «Орёл». Я вижу его. — Уинтерс немного довернул направо и услышал щебечущий тон. «Фокс-Два»! — произнёс он. Дымный след продолжался по прямой на протяжении нескольких миль, затем описал спираль налево, приближаясь к маленькой серо-голубой точке и… да!

— Ведущий «Родео», — прозвучал новый голос. — «Фокс-Один», «Фокс-Один» с двумя!

Теперь обстановка стала по-настоящему нервной. Уинтерс знал, что он может оказаться на линии огня этих «Слэммеров». Он посмотрел вниз и убедился, что его прибор «свой-чужой» светится ровным зелёным огнём. Система опознавания «свой-чужой» давала понять всем американским радиолокаторам и ракетам, что он был на их стороне, но Уинтерс не слишком доверял компьютерным чипам, особенно когда речь шла о его жизни. Поэтому он прищурил глаза, чтобы увидеть дымные следы, пролетающие рядом. Его радиолокатор мог теперь видеть АВАКС, он заметил, что самолёт летит на запад, совершая манёвр уклонения, но радиолокатор АВАКСа по-прежнему действовал, несмотря на то что китайские истребители находились на расстоянии… двадцати миль? Проклятье! Но в этот момент два отражённых всплеска на экране исчезли, и у всех остальных были дружеские отражения «свой-чужой».

Уинтерс проверил боезапас. Ракет не осталось. Как это произошло? Он был одним из лучших пилотов американских ВВС в наблюдении за окружающей обстановкой, но на этот раз он утратил представление о ходе воздушного боя. Он просто не помнил, когда выстрелил все свои ракеты.

— «Орёл-2», это ведущий «Кабан». Я Винчестер. Вам нужна помощь? — «Винчестер» означал, что у него не осталось боезапаса. Вообще-то дело обстояло не совсем так. У него все ещё оставался полный запас снарядов к 20-миллиметровой пушке, но внезапно резкие перемены курсов и стресс боя сказались на нём. Его руки были словно свинцовые, и он с трудом перевёл свой «Игл» на горизонтальный полет.

— Ведущий «Кабан», это «Орёл». Похоже, что мы сейчас в безопасности, но некоторое время ситуация была опасной.

— Понял тебя, «Орёл». У меня тоже. Что-нибудь осталось?

— Нет, «Кабан». У ведущего «Родео» две последних. Думаю, что мы должны поставить этому майору пару кружек пива.

— Не забудь об этом, «Орёл», — заметил ведущий «Родео».

— Дакки, где ты? — вызвал его Уинтерс.

— Немного занят, Бронко, — послышался напряжённый голос. — К тому же я ранен в руку.

— Бронко, это «Призрак». У Дакки пробоины в фюзеляже. Я собираюсь проводить его обратно в Сантар. Мне потребуется примерно тридцать минут.

— Скиппи, где ты?

— Позади тебя, Бронко. Мне кажется, я сбил четырех или пятерых в этой мясорубке.

— Боезапас?

— «Слэммер» и «Сайдуайндер», по одному каждого. Я присмотрю за тобой, полковник, — пообещал лейтенант Акоста. — А как действовал ты?

— Сбил двух, может быть и больше, я не уверен, — ответил командир звена.

Окончательный счёт поступит от АВАКСа, плюс запись на его собственной видеоленте. Сейчас ему больше всего хотелось выйти из самолёта и как следует потянуться, и теперь у него было время побеспокоиться о майоре Дэне Бойле — Дакки и его истребителе.

— Значит, мы хотим покопаться у них в головах, Микки? — спросил адмирал Дейв Ситон.

— Да, таков замысел, — ответил председатель Объединённого комитета начальников штабов главе морских операций.

— Разумно. А где у них головы?

— По мнению ЦРУ, китайцы считают, что мы намеренно ограничиваем объём военных операций по политическим причинам — чтобы не слишком обижать их.

— Ты это серьёзно? — спросил Ситон, не скрывая определённой степени недоверия.

Мур кивнул:

— Да.

— Ну что ж, тогда это походит на парня, у которого в руках тузы и восьмёрки, не правда ли? — произнёс начальник морских операций, имея в виду карты при последней игре в покер на руках у Джеймса Батлера — «Дикого Билла» — Хикока в Дедвуде, Южная Дакота. — Тогда выберем операцию, от которой у них закипят мозги.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы можем нанести по их флоту сокрушительный удар. Барт Манкузо хорошо знает своё дело. Подумай, чего они боятся больше всего… — Ситон откинулся на спинку своего вращающегося кресла. — Первое, что хочет сделать Барт, это потопить их подводный ракетоносец. Он сейчас в море, а за ним следует «Тусон», примерно в двадцати тысячах ярдов позади.

— Так далеко?

— Это даже слишком близко. Рядом с китайским ракетоносцем находится ещё одна атомная подводная лодка, чтобы защитить его. Так вот, «Тусон» возьмёт их обеих — разом. — Мур не понял терминологию, но Ситон говорил о китайских кораблях, называя их «они», имея в виду врага, который заслуживает только уничтожения. — В Пекине могут даже не узнать об этом, если только они не держат на парусе буй «Я мёртв». Их надводный флот намного примитивней. Китайские корабли являются главным образом целями для морской авиации, их потопят ракетами «воздух-корабль», чтобы успокоить наше надводное сообщество.

— Ты имеешь в виду ракеты, запускаемые подводными лодками?

— Микки, нельзя потопить корабли, делая в них пробоины, в которые войдёт воздух. Корабли топят, делая в них пробоины, куда хлынет вода, — объяснил Ситон. — О'кей, если мы хотим достигнуть психологического эффекта, нужно нанести удары одновременно. Для этого понадобится множество участников, и может возникнуть опасность чрезмерного усложнения операции, если противнику удастся разнюхать, что мы для него готовим, прежде чем последуют удары. Это рискованное дело. Мы действительно хотим пойти на это?

— Райан говорит о «крупномасштабном мероприятии». Ему помогает Робби.

— Робби — лётчик-истребитель морской авиации, — согласился Ситон. — Он мыслит в масштабах драматических морских баталий.

— Робби умеет готовить операции. Не забудь, он был очень хорошим J-3, — напомнил ему Мур.

— Да, я знаю, вот только он любит драматические операции. О'кей, мы можем выполнить такую задачу, хотя это и усложняет дело. — На секунду Ситон посмотрел в окно. — Знаешь, что могло бы действительно потрясти их?

— Что? — спросил Мур.

Ситон объяснил свой замысел.

— Но для нас это невозможно, как ты считаешь?

— Может быть, но ведь мы имеем дело не с профессиональными военными, правда? Это политики, Микки. Они привыкли иметь дело с образами, а не с реальностью. Вот мы и дадим им образ.

— У тебя есть возможности осуществить это?

— Дай мне возможность выяснить.

— Это безумие, Дейв.

— А развёртывание Первой бронетанковой в России не безумие? — спросил начальник морских операций.

Полковник Анжело Гиусти был теперь убеждён, что больше никогда в жизни он не захочет ехать на поезде. Он не знал, что все спальные вагоны русских железных дорог используются для транспортировки русских Вооружённых сил — они никогда не посылали такие вагоны на запад дальше Берлина, не для того, чтобы отнестись к американцам с пренебрежением, просто потому, что никому не приходило в голову сделать это. Он обратил внимание на то, что поезд уклонился к северу, сойдя с главной железнодорожной колеи. Затем поезд остановился и медленно поехал назад. Похоже, что только они одни находились на сортировочной станции. За последние два часа они проехали мимо многочисленных поездов, направляющихся на запад, причём их локомотивы тащили за собой вереницы пустых платформ. Проводник, который то появлялся, то снова исчезал, сообщил им примерное время прибытия, но Гиусти не поверил ему, исходя из того, что железная дорога, по которой ездят вагоны с такими неудобными сиденьями, вряд ли придерживается разумного расписания прибытия. Но вот они оказались в том месте, куда и должны были прибыть, а разгрузочные рампы указывали именно на это.

— Парни, мне кажется, что мы наконец приехали, — сказал своим подчинённым командир «Квортерной лошади».

— Хвала Иисусу, — заметил один из них.

Через несколько секунд поезд остановился с резким толчком, и они получили возможность выйти на бетонную платформу, которая, увидели они, протянулась на добрых тысячу метров на восток. Не прошло и пяти минут, как солдаты штабного подразделения тоже вышли на платформу и направились к своим машинам, разминая усталые ноги и одновременно ворча.

— Привет, Энджи, — послышался знакомый голос.

Гиусти повернулся, увидел полковника Уэлша и пошёл к нему, приложив руку к фуражке.

— Что происходит? — спросил Гиусти.

— На востоке отсюда происходит чёрт знает что, но есть хорошая новость.

— Какая именно?

— Для нас приготовили огромное количество горючего. Я летал вместе с охранными подразделениями, и Иван говорит, что у него всюду размешены хранилища дизельного топлива размером с гребаные супертанкеры. Так что без горючего мы не останемся.

— Это хорошая новость. А как относительно моих вертушек? — Уэлш молча показал рукой. Меньше чем в трехстах ярдах стоял вертолёт «Киова Уорриер» OH-58D. — Хвала господу за это. А плохие новости?

— Китайская Народно-освободительная армия перебросила в Сибирь четыре полностью укомплектованных армии категории «А» и продвигается на север. До сих пор с ними не было никаких столкновений, потому что Иван избегает боев до тех пор, пока не соберёт что-то по-настоящему большое, способное противостоять китайцам. На театре военных действий у русских одна мотострелковая дивизия, и ещё четыре направляются на север, чтобы присоединиться к ней. Последняя русская дивизия покинула эту сортировочную станцию всего полтора часа назад.

— Тогда что это значит? Шестнадцать тяжёлых дивизий входят в состав армии вторжения?

Уэлш кивнул:

— Да, примерно.

— А в чём состоит моя задача?

— Собери свой батальон и направляйся на юго-восток. Замысел операции заключается в следующем: Первая бронетанковая отрежет вторгшуюся армию от источников снабжения. После этого русская армия попытается остановить китайцев в двух сотнях миль на северо-востоке отсюда.

— А они смогут это сделать? — Четыре русские дивизии против шестнадцати китайских не казались благоприятным соотношением сил.

— Я не уверен, — признался Уэлш. — Твоя задача заключается в том, чтобы продвинуться вперёд и создать кордон безопасности для дивизии. По пути обеспечить охрану первого большого хранилища горючего. Оттуда двинемся дальше.

— Воздушная поддержка?

— В настоящее время военно-воздушные силы занимаются в основном истребительной работой. Не наносился ещё ни один глубокий удар, потому что у них недостаточно бомб для поддержания настоящей кампании.

— Как относительно дополнительного снабжения?

— У нас по два основных боезапаса для всех гусеничных машин. На первое время должно хватить.

По крайней мере, по четыре боекомплекта для артиллерии — это означает четверо суток артиллерийского огня. Специалисты по снабжению, которые занимались этими расчётами, достаточно щедро относились к количеству снарядов, выпущенных в противника. В течение всей войны в Персидском заливе ни один танк не расстрелял полностью весь свой боекомплект. Оба знали это. Но там была другая война. Ни одна война не похожа на другую, и со временем ситуация становилась только хуже.

Гиусти повернулся, когда услышал, что заработал первый двигатель. Это был разведывательный бронетранспортёр «Брэдли Скаут» МЗА2, и сержант, выглядывающий из люка, казался счастливым от того, что они наконец смогут двигаться. Русский офицер, взявший на себя обязанности регулировщика, махнул рукой, позволяя «Брэдли» двинуться вперёд, затем перейти в район сбора. К соседней рампе медленно подошёл второй поезд. Это будет подразделение «А», или «Авенджер», с первым действительно тяжёлым вооружением «Квортерной лошади», включая девять боевых танков первой линии М1А2.

— Сколько пройдёт времени, прежде чем все прибудут сюда? — спросил Гиусти.

— Мне сказали, девяносто минут, — ответил Уэлш.

— Посмотрим.

— Что это? — спросил капитан, обращаясь к экрану перед собой. Самолёт Е-ЗВ «Сентри» с обозначением «Орёл-2» совершил посадку в Жиганске. Его экипаж был изрядно потрясён. Они подверглись атаке настоящими истребителями, и это было качественно совсем иным, чем во время учений и послеоперационного анализа дома, на территории США. Видеозаписи воздушного боя были переданы разведывательной группе авиакрыла, которая смотрела на бой несколько отвлечённо, но они увидели, что китайские ВВС Народно-освободительной армии послали в атаку на АВАКСа целый полк истребителей первой линии. Более того, они сделали это в самоубийственной операции. Китайские истребители устремились в атаку на форсаже, а это лишало их возможности возвращения обратно на базу. Таким образом, они были готовы обменять тридцать своих истребителей на один АВАКС Е-ЗВ.

Но в этой операции было даже нечто большее, увидел капитан.

— Посмотрите сюда, — сказал он своему полковнику. — Три, нет, четыре разведывательные птички улетели на северо-запад. — Он протянул ленту видеозаписи вперёд и затем обратно. — Мы не тронули их. Больше того, наши истребители даже не заметили эти самолёты.

— Ну и что? Я не собираюсь обвинять в этом экипаж «Сентри», капитан.

— Никто не говорит об этом, сэр. Но Джон Чайнамен получил теперь фотографии Читы и этих русских дивизий, двигающихся на север. Кот выскочил из мешка, сэр, и китайцам все стало известно.

— Нам нужно подумать о нанесении ударов по их аэродромам.

— У нас достаточно бомб для этого?

— Я не уверен, но доложу генералу Уолласу. Каков результат воздушного боя?

— Полковник Уинтерс сбил четырех точно и два вероятно. Черт побери, этот парень действительно чистит небо. Но спасли АВАКС истребители F-16. Вот эти два J-8 сумели подобраться чертовски близко за мгновение до того, как «Родео» сбил их.

— Отныне придётся прикрывать Е-3 истребителями, — заметил полковник.

— Хорошая мысль, сэр.

— Да? — сказал генерал Пенг, когда к нему подошёл офицер разведки.

— Воздушная аэрофотосъёмка сообщает о крупных механизированных частях в ста пятидесяти километрах к западу от нас, двигающихся на север и на северо-восток.

— Численность?

— Мы не уверены. Анализ фотографий ещё не завершён. Но, несомненно, несколько полков, может быть, больше.

— Где, покажите на карте.

— Вот здесь, товарищ генерал. — Разведчик развернул карту и показал. — Их заметили здесь, здесь и отсюда досюда. Пилот говорит, что он видел большое количество танков и гусеничных машин.

— Они стреляли в него?

— Нет, он говорит, не было никакого огня.

— Значит, они перебрасывают свои силы туда, куда мы направляемся… спешат атаковать наш фланг или занять позицию перед нами… — Пенг задумался над этим, глядя на карту. — Да, это то, что я ожидал. Поступили донесения от разведывательных подразделений?

— Наше разведывательное прикрытие докладывает, что они видели следы гусеничных машин, но не заметили ни одной вражеской машины. Они не подвергались обстрелу и видели только гражданских лиц.

— Быстро, — торопил Александров.

Каким образом водитель и его помощник сумели довести свой «ЗИЛ-157» до этого места, оставалось тайной, разгадка которой не интересовала капитана. Одного того, что автозаправщик сумел добраться сюда, было достаточно. В настоящее время передовым бронетранспортёром была машина сержанта Гречко, и автозаправщик наполнил её баки. Затем Александров передал по радио остальным бронетранспортёрам сведения о местонахождении автозаправщика. Бронетранспортёры впервые прервали визуальный контакт с двигающимися вперёд китайскими разведывательными машинами и устремились на север, чтобы наполнить свои баки. Это было опасно и противоречило полученному заданию не оставлять китайцев без наблюдения, но Александров не мог гарантировать, что у них будет ещё один шанс на заправку. Затем сержант Буйков задал вопрос:

— А когда заправляются китайцы, товарищ капитан? Мы не видели, чтобы они заправлялись.

Это заставило капитана задуматься.

— Действительно, этого мы не видели. Их баки должны быть такими же пустыми, как наши.

— В первый день на них были дополнительные баки с горючим, помните? Они бросили их вчера.

— Это верно. Возможно, они получили дополнительный запас горючего на один день, может быть, даже половину дня, но затем кто-то должен пополнить их баки — но кто и каким образом… — задумался офицер. Он повернулся и посмотрел на процесс заправки.

Горючее поступало из портативного насоса со скоростью сорок литров, или десять галлонов, в минуту. Гречко поехал вперёд, чтобы восстановить контакт с китайцами.

Они продолжали неподвижно сидеть на месте, между лягушачьими прыжками, до ближайшего оставалось примерно полчаса, если китайцы продолжали придерживаться своего распорядка, от которого они ни разу не отклонились. А ещё говорят, что Красная армия не является гибкой…

— Ну вот, все, — сказал водитель Александрова. Он передал шланг шофёру и закрыл крышку бака.

— Вот что, — сказал капитан шофёру автозаправщика. — Поезжайте на восток.

— Куда? — удивлённо спросил шофёр. — Там ничего нет.

Капитан задумался на несколько секунд. Там когда-то была мельница, и можно было видеть широкие заросли молодых ёлочек, которые остались после того, как кто-то, работавший здесь, рубил деревья на доски и строительный лес. Это больше всего походило на открытое место — из того, что они видели за целый день.

— Я приехал с запада и могу теперь снова вернуться обратно, потому что заправщик стал гораздо легче. Отсюда до дороги, по которой возили срубленные деревья, всего шесть километров.

— Хорошо, ефрейтор, отправляйтесь, только побыстрее. Если китайцы заметят вашу машину, они разнесут её из своих орудий.

— Тогда прощайте, товарищ капитан. — Ефрейтор забрался в кабину, включил двигатель и поехал на север, чтобы развернуться.

— Надеюсь, что сегодня кто-нибудь нальёт ему стакан. Он заслужил его, — сказал Буйков. Героями в армии могут быть не только стрелки.

— Гречко, где вы? — вызвал сержанта по радио капитан Александров.

— В четырех километрах к югу от вас. Они все ещё сидят около своих машин, товарищ капитан. Похоже, что их офицер говорит по радио.

— Хорошо. Вы знаете, что делать, когда они заберутся в машины и отправятся в путь. — Капитан положил радиомикрофон и опёрся спиной на гусеницу бронетранспортёра. Ситуация становилась достаточно скучной. Буйков закурил и потянулся.

— Почему бы нам не убить хотя бы нескольких китайцев, товарищ капитан? Ведь тогда мы будем лучше спать.

— Сколько раз я говорил вам, сержант, в чём смысл нашей гребаной операции! — едва не закричал на Буйкова капитан.

— Много раз, — покорно ответил сержант.