Между долгом и честью

Заблуждения

Андриэль сидел в кресле, поджав под себя ноги, и смотрел на огонь в камине. Джеймс почти не отходил от него все эти дни, старательно готовил суп, укладывал в постель, если замечал, что Андриэль побледнел сильнее обычного, играл с ним в шахматы, рассказывал о своей жизни, а еще целовал осторожно, словно мог навредить. Хотя куда уж больше. Андриэль посмотрел на руки — магия внутри него задремала, прорывалась какими-то бесконтрольными урывками, и тогда мысли окружающих, эмоции перемешивались в голове Андриэля с его собственными, вызывая очередной приступ головной боли. Из этих вспышек он узнал о Джеймсе еще больше, чем тот рассказал. Он видел и затаенную боль, и одиночество, и страх снова сделать что-то не так. А еще он видел чувство, которое с каждым днем все крепло и крепло. Андриэль видел привязанность. Но прекрасно знал, чем она отличается от влюбленности и любви.

Сам Андриэль запутался, а точнее — даже не пытался понять, что чувствует. Ему казалось, что любое чувство может легко оказаться отголоском чужого. Ему была приятна забота, Джеймс был симпатичным парнем, а еще добрым и веселым. Андриэлю нравилось его общество, но сказать что-то более конкретное он не решался. Хотя целоваться было приятно. Раньше он проделывал такое только с Андрасом, хотя на людях предпочитал строить из себя бывалого в любовных утехах парня. Ему нравилось быть несерьезным, точнее — выглядеть таким. Тогда люди верили, что его не волнуют сплетни за спиной, а еще мнение почти каждого человека, знавшего Андриэля и о том, что он опасен. Но сейчас Андриэль остро чувствовал, что как раньше больше не получится. Сейчас магия дремала, усыпленная зельями Мэдисон и Ивена, но очень скоро ему придется снова учиться с ней жить. И как это будет, Андриэль не знал. Поэтому сегодня он все-таки уговорил Джеймса, что ему стоит проводить время и с Элайджей. Сейчас они вроде должны тренироваться во дворе или в зале. Андриэль хотел недолго побыть в одиночестве. Долго Джеймс точно не позволит. Это он тоже видел. Джеймс чувствовал себя виноватым. И это сжирало его изнутри.

— Привет.

Андриэль зажмурился — чувства Дрейка слишком яркие, сильные. Даже тогда, когда он умел хорошо контролировать силу, рядом с Дрейком это удавалось из рук вон плохо. Их магический дар был слишком похож, а Дрейк — слишком открыт. Он никогда не пытался скрывать, что чувствует. Он наслаждался чувствами, брал их сполна. Андриэль восхищался, но вместе с тем жалел Дрейка. Для таких, как он, не существовало полумер. Даже любовь Мэдисон не была такой. Дрейк же легко отдал бы всего себя без остатка.

— Мне лучше уйти? — Дрейк уже собирался сесть в соседнее кресло, но, видимо, заметил реакцию Андриэля, а поэтому замер в нерешительности.

— Нет. Я рад тебя видеть. — Андриэль сосредоточился и подавил вспышку. Чувств Дрейка ему сейчас точно не хотелось. А то можно начать завидовать Рикасу, что его любят так… Безусловно. — Слышал, что ты навалял папочке. Сбылась мечта?

— Вроде того. Но ты ведь понимаешь, что без тебя я бы не смог. Я пришел сказать «спасибо».

— Ты пытался меня спасти, чуть не умер, а теперь пришел благодарить? Ты точно не ошибся? — Андриэль слабо улыбнулся.

С Дрейком они всегда ладили. Мэдисон, да и Рикас отгораживались от дара Андриэля, словно что-то скрывали. Андриэль был уверен, что Мэдисон прятала страх, а Рикас — жалость. Но Дрейк позволял читать себя, как открытую книгу. Андриэль старался этим не пользоваться, но никто не идеален. Никому не подвластно держать себя под контролем всегда. Разве что у Рикаса это выходило.

— Он уверен, что влез ко мне в голову. Что я делаю то, что хочет он. Ты в свое время поставил защиту на мой разум, поэтому я противостоял магии Николаса.

— Но значит, ему помогал кто-то с похожим на мой даром. Это опасно, Дрейк, такие, как я — опасны. Ты ввязался в игру, из которой не факт, что выйдешь живым.

— Разве ты не собираешься сделать то же самое? Кто всегда рвался в бой? Тебя сдерживал лишь Рикас, — усмехнулся Дрейк.

— Скорее — прятал. Я поэтому ринулся ее спасать. Ну, ту девчонку. Знал, что могу не справиться. Знал, чем все может закончиться, но я так хотел доказать, что могу. Доказать Рикасу. Хотя ее мне тоже было жаль. Я чувствовал ее ужас, боль, а еще она думала о том, кого любит. Она хотела вернуться к нему. Ей было куда…

— Тебе тоже есть. Знаешь, вы с Рикасом похожи куда больше, чем кажется. Обожаете выстраивать вокруг себя стены, а еще верить, что вас не могут просто любить, — фыркнул Дрейк. — В любом случае, я просто хотел сказать тебе «спасибо», а еще, что ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— Сразу после Рикаса. Он все-таки первый в списке тех, кого ты кинешься спасать.

— Это точно. — Дрейк мечтательно улыбнулся.

Андриэль почувствовал спокойствие. Вот только не знал чье.

— Марджери глупа, но будет полезна. Я рад, что ты нашел слабое место при дворе королевы. — Грегор посмотрел на Алефа, и на его губах появилась хищная улыбка.

Алеф постарался скрыть отвращение. Грегор был им необходим, а поэтому приходилось терпеть его слова, улыбки, прикосновения. Он оставался для короля чем-то вроде красивой игрушки, Николас явно не мог удовлетворить всех потребностей Грегора, а поэтому отходил на задний план все больше.

— Она всего лишь хочет мести, да и разве ее идея докладывать вам о каждом шаге Рикаса — это глупость? Она ищет выгоду.

— Глупость, мой дорогой Алеф, — Грегор подошел к нему и провел пальцами по щеке и губам, — верить в то, что истребить магов — это легко. Глупость — верить, что я стану удовлетворять ее желания вместо своих. И я хочу, чтобы ты понимал, что на первом месте всегда будет мое слово, мои прихоти и моя страна.

Алеф лишь кивнул. Он прекрасно понимал, что Грегор научился на собственных ошибках. В прошлый раз уничтожение магов чуть не утопило страну в крови. Маги сопротивлялись, хватались за жизнь, убивали. Чтобы поймать одного мага, порой нужно было десять или пятнадцать воинов. Например, такого, как Рикас Вайт, схватить не удалось бы и пятнадцати. Конечно, были такие, как Дрейк. Его дар вообще ничего не стоил, а в бою и вовсе был бесполезен. Таких Грегор раздавил быстро, если они не прицепились к кому посильнее. Но Алеф не питал иллюзий насчет того, что в Остовии, где маги уже расплодились, где они так или иначе научились держаться вместе, выйдет так же. С рыцарями Ордена, с верхушкой вроде Ирвинга придется договариваться. И Грегор при всей ненависти к магии это понимал. Но Алеф совершенно не планировал сообщать Марджери, что такая желанная месть не состоится. Каждый здесь играл сам за себя. И отвратительные прикосновения Грегора Алеф терпел уж точно не ради Марджери. Она решила, что главная, но для Алефа и она, и Николас лишь инструменты.

— Я надеюсь, вы не подвергаете сомнению мою верность? Я, кажется, доказал ее.

— Алеф, неужели ты думаешь, что твои фальшивые стоны — это доказательство верности? — Грегор отошел от Алефа и налил себе в бокал вино. — Но пока ты ни разу меня не разочаровал. Тебе нужно собрать данные обо всех, с кем были близки Джеймс и Элайджа. Выдели среди них тех, кто особенно не доволен моими пристрастиями и политикой. Всех тех, чьи родные тоже оказались в моей постели.

— Это честь… — начал было Алеф, но Грегор прервал его резким жестом.

— Я не настолько глуп, как тебе хотелось бы верить. И я знаю, кто способен всадить мне кинжал в спину. — На губах Грегора появилась зловещая усмешка. — Пока ты можешь быть свободен. И я очень надеюсь, что ты не решишь что-то утаить от меня.

Алеф лишь кивнул и поспешно покинул покои Грегора. И только спустя несколько коридоров позволил себе привалиться к стене и сползти по ней вниз. Его трясло, мысли скакали. Неужели Грегор понял? Раскусил? Увидел то, что Алеф так тщательно скрывал за лебезящей улыбкой? Ему срочно нужно было посоветоваться с Госпожой, а еще начать выполнять поручение Грегора. В этот раз лучше все сделать самому, чем полагаться на слуг. Сейчас Алеф уже не был так уверен, что может им доверять.

— Ты считаешь, что можно верить Дейдре, но Рикаса стоит опасаться? — Джеймс отложил в сторону тренировочный меч, сел на скамейку, отпил воды из фляги и вопросительно посмотрел на Элайджу.

— Дейдре слушает каждое его слово. Как думаешь, он не стал бы этим пользоваться? Слишком все гладко выходит. Я на троне Анталии, мы дружны и война осталась позади. Не слишком ли идеально? — Элайджа взял фляжку и сделал несколько глотков.

— Но если Дейдре слушает его во всем, то с чего нам доверять ей?

— Ее можно переубедить, показать иные выходы из ситуации.

— Что, сдружился с королевой и веришь, что сможешь оказать на нее влияние?

— Я хотя бы делаю что-то кроме беготни вокруг Андриэля. Мы в чужой стране, следуем неизвестно каким законам и непонятно кого видим в союзниках. Мы работаем с магами. Нас учили, что им нельзя верить, маги опасны.

— И ты спас одного из них. Ты всегда считал порядки Грегора ненормальными, ты говорил, что каждый заслуживает жить. Что нас определяем мы сами, а не внешние факторы. — Джеймс соскочил со скамейки и даже неосознанно схватил тренировочный меч.

— Я спас его, потому что меня заставили. Он же и заставил. Как ты можешь верить ему после этого? — В голосе Элайджи Джеймс услышал нотки раздражения.

— Может, потому что я принял решение сам? Решил идти за тобой, бросить эту Анталию, где каждый появившийся маг — монстр. Может, я захотел равенства для всех? Я это решил, Элайджа, ты забываешь, что меня не заставляли. Прости, но просто из любви к тебе я так бы не поступил. Кьяра говорила…

— Так дело в ней? — перебил Элайджа. — До сих пор чувствуешь вину?

— Нет… Понимаю, что она могла быть права, что злые не маги, а король. Я не хочу ссориться. — Джеймс сделал шаг вперед и пристально посмотрел в глаза Элайджи. — Но и снова делать выбор не хочу. Да и подумай сам, Эл, она так сходу поверит тебе? Ты уверен? Давай следовать плану Рикаса, а если что пойдет не так, то… — Джеймс поднял руку с мечом. — Он будет с тобой, как и я. Но дай шанс другим, хватит видеть подвох во всех.

— Все так серьезно?

— Мне хочется в это верить. И я хочу, чтобы эта война закончилась. Я не хочу, чтобы она добралась сюда. Чтобы снова тронула его.

— Но ты сам понимаешь, что тронет. Рикас уже отвел вам не самую последнюю роль.

— Пока я просто хочу верить… А если не вернусь, то ты отомстишь? — улыбнулся Джеймс.

— Рискнешь? Ради него?

— Назад дороги нет, но она всегда есть вперед. Прости, но я хочу вперед с ним, Эл. Я даже не уверен уже в том, кто и кого спас.

Джеймс сел на скамью. Ему не хотелось видеть осуждение на лице Элайджи. Он понимал, что его влюбленность — это что-то глупое, даже безумное, но давно не чувствовал себя таким счастливым и свободным, как сейчас.

— Значит, у нас обоих нет выбора — только вперед вместе с сомнительным магом огня и его товарищами, — усмехнулся Элайджа и сел рядом.

— Зато у него есть душ и вино неплохое. — Джеймс пожал плечами. — Ты действительно сделаешь это ради меня?

— Уж точно не заставлю выбирать, пока нет оснований, но вина выпить сегодня придется очень и очень много. А еще подумать.

— Ну, общение с Дейдре точно прекращать не стоит. — Джеймс пихнул Элайджу. — Тебе тоже не стоит быть одному.

Элайджа лишь неопределенно пожал плечами. Дейдре была политическим союзником и не более того. Дама сердца Элайдже была не нужна, тем более — среди врагов. Джеймс мог верить во что угодно, но Элайджа прозрел окончательно и понимал, что его использовали. Ему это не нравилось.