Месть

Глава 26

Весь день Каннингхэм держался на адреналине и глюкозе. Накануне ночью он буквально рухнул в постель рядом со спящей женой, не притронувшись к оставленному для него в микропечи ужину. Сегодня он съел на завтрак три шоколадных батончика, на обед проглотил сникерс, а теперь жевал чипсы, запивая их диетической кока-колой. Одновременно он просил позвать к телефону судмедэксперта Чарли Дэниелса.

— Каннингхэм, трех часов еще нет. Я же сказал тебе позвонить не раньше трех.

Ну, да, да, говорил, но я очень спешу. — Он рассмеялся. — А потом уже два часа, можно считать, что это очень близко к трем.

— Подумать только, он спешит, — заявил Дэниелс. — Я не ослышался, нет? — И тут он заорал в трубку во всю силу своих легких. — Можно подумать, что в этом треклятом мире никто больше не спешит. Один только Каннингхэм. Нет, все, как сумасшедшие, несутся, словно не понимают, что впереди все равно не светит ничего, кроме вечного покоя, понял ты, старая жопа?

Каннингхэм бросил в рот несколько чипсов и отодвинул трубку подальше от уха. Чарли всегда так орал в течение примерно пяти минут, а потом сильно кашлял. Он очень любил, когда его упрашивали.

— Ну, я очень прошу тебя, Чарли, — произнес Каннингхэм проникновенным тоном. — Я сделаю для тебя все, что ты захочешь, мой сладкий.

Он услышал щелчок и понял, что Дэниелс продолжает его слушать молча. Это был хороший знак.

Послышалось шуршание перебираемых листов бумаги, и в трубке вновь послышался голос Чарли.

— Смерть от удушения… Убийство произошло около двух недель назад, во влагалище нет следов спермы и насильственного введения полового члена. На месте преступления побывало слишком много машин, поэтому следов протекторов мы не обнаружили.

— Продолжай, Чарли, переходи теперь к хорошим новостям.

— Мы нашли у нее под ногтями кусочки кожи и волос. Волосы эти не ее. Пока это все. Ты позвонил как раз тогда, когда я вскрывал ее грудную клетку.

Каннингхэм сбросил ноги со стола и сел прямо, уронив пакет с чипсами на пол. Полицейские, сидевшие за столами в комнате, раскричались.

— Ну и свинья же ты, Каннингхэм.

Проигнорировав эти вопли, он продолжил разговор с Дэниелсом.

— Кстати, о деле Бобби Эрнандеса. Есть у нас образцы его кожи и волос, чтобы сравнить их с вашей находкой? Он подозревается в этом убийстве.

Дэниелс снова разорался.

— Вы, конечно, спешите, но, между прочим, подозреваемый мертв.

— Чарли, послушай меня. Это может быть очень важно для дела, дела очень серьезного. У нас есть образцы?

— У нас есть образцы его кожи, но вот что касается волос… Не знаю. Его кремировали?

— Нет, его зарыли в землю, — ответил Каннингхэм.

— Ну и хорошо, чего у нас нет, мы добудем. Я позвоню тебе позже.

Он скрестил пальцы, моля небо о том, чтобы образцы тканей сохранились, иначе ему придется добывать ордер на эксгумацию, а это такая трата времени, такая волокита…

По селектору позвонили из комнаты радиосвязи и сообщили, что пилот вертолета, который по приказу Каннингхэма осматривал окрестности Мур-парка, в бинокль обнаружил там что-то интересное и отправил по этому адресу поисковую группу из департамента шерифа. Патрульные полицейские, прибыв на место, нашли там сумочку Патриции Барнс и теперь везли ее в полицейское управление. В сумочке было ее идентификационное удостоверение, и, по мнению полицейского, на сумочке могли оказаться интересующие их отпечатки пальцев.

Ну, кажется, дело начинает вырисовываться, думал он. Одна только мысль о том, что убийца Этель Оуэн снова разгуливает на свободе, вызывала в нем непреоборимое желание погрузить в машину жену и детишек и уехать из этого забытого Богом города назад в Омаху. Но развернувшееся дело зацепило его за живое. Были убиты двое молодых людей. Их превратили в окровавленные отбивные. А очаровашку Патрицию Барнс сейчас рассекали на куски в прозекторской, и старина Чарли копался в ее кишках, а он, он сам в это время как ни в чем не бывало сидит и жрет чипсы и кушает сникерсы.

«Да, это не для твоей диеты, — мысленно сказал он Патриции. — Ты мечтала о Беверли-Хиллз. Ну, ничего, в следующей жизни ты будешь такой же худышкой, как малютка Мелисса».

Каннингхэм позвонил в лабораторию, чтобы они внесли полученные с сумочки отпечатки пальцев в свой волшебный компьютер, при этом настоял, чтобы дождались его, прежде чем трогать сумочку, он хотел самолично проследить за тем, как будут брать с нее отпечатки пальцев.

Повесив трубку, он достал из кармана фотографии, которые дала ему сестра Патриции, и разложил их на столе, пристально их разглядывая и стараясь запомнить лицо убитой.

— Мы стараемся, детка. И если тебя действительно убил тот человек, о котором я думаю, то ему не придется беспокоиться, чтобы какой-нибудь судья отпустил его на свободу. Он получил свое возмездие. Видишь, на земле еще осталось хоть немного справедливости, Пэтти. Правда, не слишком много, на всех ее почему-то не хватает.