Месть

Глава 3

Они сидели под тентом кафе в двух кварталах от бара «Элефант», потягивали черный кофе и понемногу трезвели. Они закусывали кофе чизбургерами и весело смеялись.

Лили распотрошила свой бутерброд и, ковыряясь вилкой в мясе, обнаружила кровь.

— Совсем сырое, — пожаловалась она.

— Пошлите его назад, на кухню, — посоветовал Ричард. — Они добьют животное до конца, пока мы здесь.

— Пожалуй, я просто не стану его есть, — сказала она, одной рукой отодвигая от себя тарелку, а другой придвинув чашку кофе. — Так расскажите мне, что все-таки произошло у вас с судьей Фишером.

— Да ничего особенного, просто я застал маленького ублюдка за понюшкой кокаина. Что я еще могу сказать?

— Но как он набрался духу позвонить Батлеру да еще нажаловаться на вас? Может, Батлер, как-то заинтересован в этом деле?

— Да нет, ни черта он не заинтересован. Он просто позвонил Батлеру, сказал ему, что я псих, вломился в его апартаменты и что он не желает больше видеть меня на расстоянии пушечного выстрела от Верховного Суда.

Он вытер рот салфеткой. В его черных глазах появилось живое и озорное выражение.

— Получилось так, что я вышел в холл и оповестил нескольких встреченных мной людей, что у Фишера маленькое торжество, и если они поторопятся, то им, пожалуй, тоже достанется по паре понюшек первоклассного колумбийского кокаина.

— Ну и что же вы сделали не так? — Лили от души рассмеялась, представив себе эту сцену. — Вы что, хотели его убить? Я всегда думала, что у вас с Батлером прекрасные отношения. Я думала, что он всегда посчитает вас правым. Почему он не восстановил вас в должности?

— О, Батлер прекрасный человек. Он мне всегда полностью доверял. Поверил и на этот раз. Но просто он избрал самый легкий путь. Пошел, так сказать, по пути наименьшего сопротивления. Это его теория: если полетела грязь, то вымажутся все — и правые, и виноватые. Думаю, что он тяжело переживает случившееся. Когда все образуется, он, вероятно, отдаст мне отдел убийств. Может, месяцев через шесть.

Лили отбросила с лица прядь волос. Подошла официантка и протянула чек. Лили взяла его и кинула на стол двадцатку.

— Не представляю, как я буду справляться с новой работой, Рич. Как это выглядит — получаешь дело, а потом доверяешь его расследование другому человеку. Значит, надо на него полностью положиться.

— В этом и состоит искусство руководителя. Если ты не можешь доверять людям или начнешь вникать в каждое дело сама, ты просто свихнешься. Не придирайтесь по мелочам и не будьте нянькой, Лили, иначе вы влипнете в вековой стереотип женщины-начальника.

Лили уставилась в пространство, переваривая его совет.

— Ну все, — сказал он, направляясь к выходу и бросив взгляд на лежавшую на столе двадцатку. — Кстати, счет надо оплатить в кассе.

На улице было прохладно. Он стоял совсем рядом, почти касаясь ее.

— Я провожу вас до машины. Где вы ее поставили?

Мысленно она уже представляла себе, как возвращается домой. Первое, что она видела каждое утро, был задний двор.

— Я оставила машину в центре, — проговорила она, глядя прямо перед собой.

Полгода назад Джон решил самостоятельно переделать дождевальную систему и перекопал весь двор. Он так и не сумел заставить переделанную систему работать, после чего заложил половину двора дерном, а остальную оставил, как есть. Теперь полдвора представляло собой месиво непросыхающей грязи.

— Моя машина стоит возле бара, я подвезу вас, — сказал Ричард. — Не стоит вам идти одной по улице на ночь глядя.

По выходным дням Джон, великий и солнцеподобный, выставлял на улицу шезлонг и, поставив его на покрытую травой часть двора, восседал на нем и делал вид, что покрытой грязью части просто не существует в природе. Она сотни раз говорила ему, что это ее раздражает, что это смешно — он ни разу не сделал даже попытки хоть как-то исправить положение. Она посмотрела на Ричарда и ответила:

— Спасибо.

Ей не хотелось возвращаться домой. Ей надоело принимать решения самой, быть надзирателем, самым сильным человеком в семье. Она хотела просто смеяться и получать удовольствие от жизни, чувствовать себя привлекательной и по-женски желанной. Ей хотелось верить, что день рождения — это действительно повод для праздника.

Они шли молча. Ей надо перебороть себя именно сейчас, в этот момент. Сейчас он пройдет. Она вернется домой и ляжет в постель с Джоном. После многих лет воздержания и обвинений Джона в неверности она впервые захотела, чтобы эти обвинения наконец обрели под собой почву. Человеком, с которым она изменит Джону, мог стать только мужчина, который сейчас молча шел рядом с ней, именно его призывала она в своих фантазиях. Однако он был женат и у нее не было никаких оснований предполагать, что она привлекает его как женщина. Если Джон перестал интересоваться ею как женщиной, то почему она должна воображать, что будет привлекательна для какого-то другого мужчины. Она перестала быть желанной для мужчин. Ей надо просто смириться с этим фактом. Ей нужно примириться со всем, что происходит в ее жизни. Сейчас ей тридцать шесть. Еще несколько лет, и ей стукнет сорок.

Он открыл правую дверцу своей «БМВ» и бросил что-то напоминающее спортивный костюм с переднего сиденья на заднее. Усевшись на место водителя, он вставил ключ в гнездо зажигания и положил руки на колени. Повернулся к ней. Он потянулся к Лили и поцеловал ее, буквально всосав ртом ее губы, его руки погрузились в ее пышные волосы. Его лицо царапало ее нежную кожу однодневной щетиной.

— Поедем ко мне домой, — зашептал он. — Я прошу тебя. Ты нужна мне, я так хочу тебя.

— Но… — сопротивлялась Лили, думая о его жене и сыне-подростке и о том, что ей надо ехать домой; о том, что, страстно желая этого сегодня, она завтра будет горько жалеть о происшедшем. Он опять приник к ней губами, хозяйничая своим языком у нее во рту. Сомкнув руки на ее спине, он тесно прижал ее к себе.

Его тепло буквально затопило ее, она сама еще теснее прижалась к нему, ее плоть трепетала каждым нервным окончанием. Из ее сознания смыло все: работу, Джона, Шейну, ее день рождения, ее детство, ее опасения.

— Пожалуйста, — попросил он, подняв ей подбородок; он заставил ее взглянуть себе прямо в глаза. — У меня никого нет, если тебя тревожит именно это. И никого сегодня не будет.

Он взял ее руку и положил себе между ног. Она ощутила его твердую плоть. Лили не убрала руку, и он снова поцеловал ее.

Она была нормальной женщиной с нормальными желаниями. И Ричард вовсе не собирался использовать ее как спермоприемник, как выразился бы Джон. Нет, Ричард сумеет отремонтировать ее пошатнувшуюся психику. Он станет для нее врачом, чудесным исцелителем. Он отпустил ее спину и включил фары. Она не была сломлена его напором. Просто все встало на свое место, он положил ее на надлежащую полку.

— Поехали, — велела она, — быстро. Поехали быстро!

Они стояли в его гостиной, глядя из окна на ночной город; он был обнажен, она — закутана в банную простыню. Этот современный дом стоял у подножия холма, комнаты имели высокие потолки, и все помещения казались просторными и напоенными воздухом. Ее блузка, туфли, лифчик и трусики были в беспорядке разбросаны по полу гостиной. Они не смогли дождаться, когда дойдут до спальни.

Едва войдя в дом, она начала сбрасывать с себя одежду, опередив его. И вот теперь они стояли обнаженные, глядя друг на друга и опустив руки. Их разделяло расстояние не более фута. В комнате было темно.

— Я знал, что у тебя именно такое тело, — сказал он.

— Ну и какое же?

— Сочное, как ложка клубничного йогурта, мне страшно хочется его попробовать на вкус.

Причудливо извиваясь, они занялись любовью на софе — это был единственный предмет мебели в комнате. Длинными мускулистыми руками он опрокинул ее навзничь и приник лицом к ее потайному месту. Он ласкал ее, несмотря на ее протестующие, сладострастные крики.

— Нет! Нет! Нет!

Наконец она не выдержала. Схватив его за волосы, она подтянула его кверху, обхватила руками и тут они поменялись местами Ее длинные волосы рассыпались по его мускулистому животу и она, страстно желая ощутить его вкус и запах, взяла в рот его напряженную плоть.

— Боже, — выдохнул он, — Боже мой.

Она проползла немного вперед и села на него верхом, она оседлала его, словно лошадь, упершись в его грудь руками, она бешено встряхивала волосами, падая вперед и снова откидываясь назад. Это была ее фантазия. Она наяву переживала свои сладкие мечты. Она действительно воображала, что мчится на большой сильной лошади, преодолевая холмы и стремнины, навстречу свету необыкновенного наслаждения. И наконец оно пришло, обессиленная, потная и умиротворенная, она рухнула на его грудь. Он поднял ее с дивана, перевернул лицом вниз и, положив на пол, вошел в нее сзади, приподняв ее ягодицы. Он двигался до тех пор, пока не произошло извержение. Он упал ей на спину, придавив ее к полу, горячо и тяжело дыша.

— Господи, — выдохнул он, — я не сделал тебе больно?

— Не очень, — ответила она. — А я тебе?

— Я бы не стал называть это болью.

Он откинул в сторону ее влажные волосы и нежно поцеловал в шею.

Внезапно ее охватило смущение. Она освободилась и села, подтянув колени к животу и обхватив их руками. Чувство вины уже было готово затрепетать в ней, но стоило ей взглянуть на Ричарда, как оно тут же испарилось. Теперь-то обвинения Джона перестали быть беспочвенными, а его подозрения полностью оправдались. Ей стало легко, совсем легко. Ей было очень хорошо и хотелось немедленного продолжения. Тело визжало, умоляло, требовало: «Еще, еще, еще!» Может быть, ей удастся удовлетворить эту потребность полностью прямо сейчас, немедленно, вот с ним, с Ричардом. Она могла хотеть Ричарда сколько ей было угодно, до того момента, когда он либо охладеет к ней или перестанет ее удовлетворять и тогда ему станет все равно, пойдет ли она одна ночью по городу. Так и должно быть, когда двое встречают друг друга, — два равных между собой человека, двое, у которых одинаковые взгляды на жизнь. В притворном смущении она потупила глаза, но в уголках ее рта играла счастливая улыбка: ее поведение было шокирующим, вызывающим, просто ужасным. Это осуждалось всегда и всюду во всем мире. Но, в конце концов, развод нигде теперь не наказывается смертью. Ей снова стало хорошо.

Они вместе прошли в ванную и приняли душ. Проходя мимо кровати, она увидела, что постель разобрана, по всей комнате валяется одежда и разбросаны старые газеты, на столе стоят стаканы без подставок. В душе они нежно мылили друг другу спинку. Он вылил ей на голову полбутылки шампуня и тот попал ей в глаза.

— Дай мне полотенце! — взвизгнула она. Потом она рассмеялась, звук ее голоса, эхом отдававшийся от стен ванной, удивил ее и доставил ей несказанное удовольствие. — Ты меня ослепил, — заявила она.

В отместку она схватила в мыльнице крошечный обмылок, повернула Ричарда спиной к себе и помылила ему между мускулистыми ягодицами, как она делала когда-то, когда купала свою маленькую дочку. Он подпрыгивал на месте и потешно кричал, чтобы она прекратила это безобразие, но она понимала, что ему очень нравится то, что она делает. Они вылезли из ванны, и он захотел расчесать ей на лобке волосы своей расческой, чтобы утром найти между зубьями ее волоски. Сначала она не поверила, но потом разрешила ему сделать это. Ей было очень щекотно. Он заявил, что теперь действительно убедился в том, что она рыжая, и она тут же ущипнула его за сосок.

— Это тебе за то, что ты сомневался, — кроме того, ей просто хотелось его ущипнуть, ей всегда хотелось сделать мужчине что-нибудь в этом роде. Наконец он дал ей единственное сухое полотенце, она накинула его себе на плечи, а он, как был, голый, зашагал по ковру гостиной, роняя на пол капли воды. Они стояли в гостиной и разговаривали.

Он встал сзади, нежно обхватив ее руками.

— Хочешь чего-нибудь выпить? У меня нет текилы, но что-нибудь по такому случаю я найду.

При одном упоминании о текиле у нее заболела голова.

— Нет, спасибо. Ты же понимаешь, мне скоро надо идти. — Про себя она уже решила, что, скорее всего, его жена здесь больше не живет. Ей так страстно хотелось в это верить, что она не решилась спросить его об этом прямо. — Мне очень неприятно тебе об этом говорить, но тебе придется довезти меня до моей машины.

— Я не возражаю, Лили, — ответил он, но в голосе его прозвучало плохо скрытое разочарование. — Но зачем нам так быстро расставаться? Мы можем насладиться еще несколько минут. — Он взял ее за подбородок, повернул ее лицо к себе и обнял ладонями ее голову. — Для меня это больше, чем просто перепихнуться после работы, и ты прекрасно это знаешь.

Она глубоко вздохнула, выдохнув воздух так, как выдыхают дым сигареты после доброй затяжки.

— Да, я знаю.

Лили подобрала с полу свою одежду и начала не спеша одеваться. Она отвернулась от него, застегивая на груди лифчик и поворачивая его чашечками вперед. Она встряхнула грудями, поудобнее устраивая их в лифчике. Она надела блузку и трусики. Это были обычные удобные хлопчатобумажные трусики, и она пожалела, что не надела ажурное белье.

Продолжая смотреть в окно на панораму ночного города, он сказал:

— Моя жена бросила меня ради другого человека. Она ушла от меня месяц назад. Сегодня как раз исполнился месяц с того дня. Она сказала, что любит кого-то другого и, когда я вернулся с работы, то не застал дома никого. Кроме того, она вывезла половину всей мебели.

— Извини, Ричард, а ты очень любил ее?

— Конечно, любил. Мы прожили семнадцать лет. А теперь я даже не знаю, где она находится. Единственное, что я знаю: она здесь, в городе. Но она не хочет дать мне адрес. Наш сын находится с ней.

— Ты знаешь, кто этот мужчина? — спросила Лили. Ей стало любопытно, как случилось, что мужчина, которого она так жаждала, мог оказаться ненужным другой женщине, прожившей с ним семнадцать лет.

— Это не мужчина. Моя жена сбежала от меня с женщиной.

— А как отнесся к этому твой сын?

— Он ничего не знает и ни о чем не догадывается, и я никогда и ничего ему не скажу. Он думает, что та женщина — это просто соседка его матери, — по его лицу пробежала тень. Он коротко взглянул в лицо Лили и сразу же отвернулся к окну. — Я хочу сказать, что надеюсь, он ни о чем не догадывается.

— Ты можешь ошибиться, Рич. Дети всегда знают намного больше, чем мы думаем. Может быть, он уже все знает и просто примирился с этим. Ведь он живет вместе со своей матерью в одной квартире, верно?

— Он у меня очень странный парень, вечно погружен в свой особенный мир. — Ричард оглянулся через плечо на Лили, увидел, что она уже одета и ждет. — Раньше Грег учился лучше всех в классе, а теперь он с головой ушел в серфинг. Вместо того чтобы учиться, мальчишка занимается серфингом. Я всегда мечтал, что он станет адвокатом. Я спал и видел, как мы с ним вместе занимаемся частной практикой. Мечты, мечты. Не всегда все получается, как нам хочется.

Лили подошла к нему и встала рядом, положив руку ему на плечо.

— Ричард, ты, конечно, прости меня, но я очень любопытна. Скажи мне, как твоя жена все это тебе объяснила. Насколько долго все это продолжалось? Ведь ты, конечно, догадывался о чем-то или вообще что-то знал?

— Можешь мне верить или не верить — это твое дело, но я действительно ни хрена не знал. Я вообще ни о чем не догадывался до того самого момента, когда она ушла. Да, конечно, потом она сказала мне, что встречалась со своей подругой в течение трех лет, но все эти три года я ни о чем не подозревал.

Она видела, что ему просто необходимо высказаться, но ей уже пора было бежать.

— Давай поговорим в машине. Мне очень хотелось бы остаться и поговорить с тобой, но я же замужем. Мой брак не назовешь слишком удачным. — Она помолчала. — Это очевидно, иначе я бы не была здесь с тобой. Видимо, скоро этот брак прекратится, насколько я понимаю, но мне не хочется, чтобы он завершился скандалом. Ты меня понимаешь?

— Подожди меня секунду, я сейчас в темпе оденусь.

Когда они оказались в деловом центре города, она вышла из машины, прислонилась к ней, и он нежно поцеловал ее.

— Почему ты ставишь здесь машину? Заключенные смотрят на тебя из окон тюрьмы, ты догадываешься об этом?

— Знаешь, — сказала она, прижавшись к нему и нежно покусывая его за ухо, — может быть, в один прекрасный день я буду парковать машину на подземной стоянке, там, где паркуются судьи. Как ты думаешь, это возможно?

— Думаю, что это вполне возможно, если ты этого на самом деле захочешь. Ты знаешь, это ведь я рекомендовал тебя себе на замену?

Она не знала, и ей было очень приятно узнать об этом.

— Спасибо, особенно приятно, что это произошло до сегодняшнего вечера. — Она улыбнулась и открыла дверцу своей красной «хонды». Включив зажигание, она помахала ему рукой и, высунувшись из окна, крикнула: — Продолжение следует?

— Конечно, — отозвался он, — продолжение следует.