Милая обманщица, или Гувернантка из трущоб

13

Завтрак проходил в большой и светлой столовой. Обои нежно-кремового цвета, такие же скатерти, ненавязчивые цветочные узоры создавали уют. Здесь было бы приятно находиться, если бы не одно “но” — алые цветы, перевязанные черными лентами лежали на подоконниках и полках. Я поежилась, когда они вновь попались мне на глаза, и отвернулась.

Ковырнула вилкой свои оладьи и положила прибор на стол. Я не ела со вчерашнего дня, но аппетита почему-то не было. Может похоронный декор раздражал, а может странный вид детей.

Эстебан и Иллария были все так же тихи и спокойны. Они равнодушно жевали свой завтрак, меланхолично шевеля челюстями. Внутри меня все просто вопило.

«Ну давайте, киньте друг в друга едой, как невоспитанные безобразники! Ткни сестру вилкой, укради ее порцию с тарелки! Да сделайте что угодно, самые безумные вещи, только покажите, что вы живые!»

Они даже не обращали внимания на то, что я без остановки пялюсь на них.

— Иллария, — обратилась я к девочке. — Тебе скоро будет десять?

Она слабо кивнула, почти незаметно.

— А чем ты любишь заниматься? Тебе нравятся куклы? Может игры в мяч?

Девочка посмотрела на меня пустым взглядом, а затем опустила глаза в тарелку и продолжила жевать.

— А ты, Эстебан, любишь игры? — обратилась я к ее брату.

Мальчик так же безжизненно кивнул. Безумие какое-то. Они что, настолько убиты горем, что неспособны даже говорить? Никогда не поверю. Дети, в отличие от взрослых, куда легче переживают потерю. Рано или поздно они бы забылись, начали играть, веселиться. В этом доме что-то происходит.

Я больше не пыталась их расспрашивать. Когда завтрак закончился, одна из служанок, Грана, проводила нас в библиотеку.

— Если что-то понадобится, госпожа, зовите.

— Хорошо, — кивнула я.

Огляделась. Помимо пары десятков книжных полок, здесь стоял письменный стол, за который дети тут же уселись. Еще один стол стоял так, что сидящий был спиной к окну. На нем лежали стопки книг, тетради, чернильницы. Кажется, тут уже проходили занятия раньше.

— Вас уже учили? — спросила на всякий случай, хотя сама понимала — должны были.

Брат и сестра кивнули одновременно.

— У вас был учитель? Или гувернантка? Что вы изучали?

Две пары глаз смотрели на меня пустыми голубыми озерами.

Я подошла к их столу ближе, склонилась над ребятами и тихо сказала, словно в библиотеке мог быть кто-то еще:

— Что с вами случилось? Вы можете рассказать мне все. Обещаю, я постараюсь вам помочь.

Глаза опустились, но ответа так и не последовало.

— Пожалуйста, — взмолилась я. — Я же вижу, что с вами что-то не так. Я могу помочь…

Тишина.

Пришлось просто начать урок. Я не знала, что они изучали, как их воспитывали. У меня не было и возможности это узнать. Это все усложняло. Я выросла в семье нищих и не знаю, чему гувернантки учат здесь детей, но предположила, что тому же, чему учили детей пару сотен лет назад в моем мире. Вот только с чего начать…

Я решила, что вечером подготовлю программу, прикину, какие уроки и как проводить. Поищу в библиотеке какие-нибудь учебники, если таковые вообще имеются. А пока я решила просто почитать им книгу о природе Саргонды.

Дети слушали отстраненно, постоянно пялились в одну точку, что меня ужасно напрягало. И я решила закончить эту пытку.

— Вы свободны, — я захлопнула книгу. Нет никакого смысла мучить их дальше.

Я позвала служанку, что ждала за дверью.

— Что теперь?

— Обычно занятия идут до обеда. Потом прием пищи. А следом прогулки на свежем воздухе и игры.

— Сомневаюсь, что игры и прогулка их интересуют, — вздохнула я.

Грана увела детей, а я ушла к себе. Скинула личину и счастливо выдохнула. Сегодня из-за эмоционального напряжения мне было особенно тяжело ее держать. Эти дети меня заставят поседеть, если и дальше будут такими жуткими.

Обед ничем не отличался от завтрака. Мне было невыносимо глядеть на их окаменевшие лица, терпение лопнуло.

— Так, хватит, — я встала, и стул громко прогремел ножками о пол.

Дети подняли на меня глаза, но тут же опустили их.

Я направилась в сторону кухни и подсобных помещений.

— Где Летисия? — спросила третью служанку, Диону, когда она попалась мне в коридоре.

— Там, — махнула она рукой в сторону кладовой. — Разбирается с запасами продуктов.

Решительным шагом я пошла туда. Экономка действительно была там и копалась в ящике с яблоками, откидывая в сторону подгнившие.

— Ну что это такое? — возмутилась она, когда увидела меня. — Диона совсем плохо перебрала яблоки! Бездельница!

Мне было сейчас абсолютно все равно на какие-то фрукты.

— Вы должны мне все объяснить, — безапелляционно заявила я.

Летисия выпрямилась, повернулась ко мне.

— О чем вы?

По ее взгляду я сразу поняла — она и сама знает, что я хочу узнать.

— Дети. Они не в порядке. Что с ними происходит?

— Нет, они в порядке…

— Хватит! — рявкнула я, сама того от себя не ожидая. — Они ведут себя странно, неестественно! И я вижу, что вы в курсе происходящего!

Экономка отвела глаза в сторону.

— Пожалуйста, — сказала уже спокойно. — Вы же понимаете, что так нельзя? Мы должны им помочь, что бы с ними не приключилось.

— Да ничего с ними не произошло, — устало сказала женщина.

Она отошла к небольшому шкафчику, достала из кармана связку ключей и открыла дверцу одним из них. Достала небольшой бутылек и протянула его мне.

— Что это? — спросила я, рассматривая голубую жидкость внутри.

— Настойка Озерной Преснянки, — ответила Летисия.

— И сколько вы даете? — ошарашенно спросила я.

Я знала что это такое. Настойка Озерной Преснянки варилась искусными алхимиками и использовалась потом как сильное успокоительное. Я давала ее Норе незадолго до того, как она умерла, чтобы заглушить самые страшные боли.

— По столовой ложке каждый день, — растерянно ответила женщина.

— Сколько?! Вы в своем уме?!

Полагалось давать десять капель взрослому, чтобы хорошенько успокоить его. Я давала Норе чайную ложку из-за ее тяжелого состояния. Неудивительно, что дети превратились в зомби.

— Вы должны немедленно прекратить это!

— Но вы не понимаете…

— Я понимаю одно — вы просто сделали из детей послушных кукол. Вы что, настолько ненавидите их?

Лицо экономки покраснело:

— Да они с малых лет растут у меня на глазах! — пылко ответила она. — Я люблю их как родных! Не вам меня в этом упрекать!

— Тогда почему вы так поступили с ними? Как могли допустить такое?

— Мы просто хотели, чтобы им было легче перенести все, — виновато опустила голову она. — Они так изменились, стали совершенно неуправляемыми.

— И поэтому вы решили их травить? — я сложила руки на груди.

— Мы не хотели ничего плохого. Просто не дать им сойти с ума, как их отец…

Она вдруг всхлипнула, по щекам потекли слезы. Я вздохнула. Благими намерениями, как известно, дорога в ад вымощена.

— С этого момента вы должны прекратить давать им эту отраву. Как быстро они тогда отойдут?

— Уже завтра будут в порядке, — хлюпнула носом экономка. Она достала из кармана платок, и стала вытирать лицо. Затем шумно высморкалась.

— Отлично! Я хотя бы смогу начать работать с ними.

Я собиралась уйти, когда услышала за спиной:

— Вы уверены? Может не стоит? Вы еще пожалеете о своем решении.

— Ни капли. Нельзя так издеваться над ними. Никто не заслуживает такого.

Я вышла из кладовой еще не зная, что действительно буду жалеть.