Мир Гаора. Сон девятый

Есть частое, есть обыденное и рутинное, ожидаемое и неизменное, а есть и неожиданное. Но присмотришься, подумаешь и поймёшь, что это — та же самая обыденность и рутина. А бывает… Да, такого у него ещё не было. И насколько он знает, у его непосредственного предшественника тоже. Личное приглашение на личную и сугубо конфиденциальную встречу и беседу. Место и время определяет пригласивший. Енот на всякий случай проверил по своему ежедневнику, да, точно вписывается в «окно», предусмотренное именно для таких спонтанных и неожиданных дел. Но другого и быть не могло. Храм — слишком серьёзная… организация, чтобы допускать нестыковки и прочие случайности. Так что… так что пора.

Он захлопнул ежедневник, прошёлся взглядом по безукоризненно убранному столу в личном кабинете и вышел.

Пустынный коридор, мягкий достаточно яркий, но не режущий глаза свет, глушащие шаги циновки. А вот и нужная безымянная и безномерная дверь с аккуратно прикреплённым на уровне лица листком с эмблемой Огня. Но это не дверь внутреннего маленького, практически тоже личного Храма, это… шагнул, так иди, и Огонь тебе в помощь и защиту.

Казавшаяся на первый взгляд монолитной, светлая — под тон стен — гладкая дверь вдруг разделилась по горизонтали, половинки уползли вверх и вниз, Енот, перешагнув порог, оказался в плотной темноте.

Впереди вспыхнул яркий, но не режущий глаза огонёк. Что ты к Огню, что Огонь к тебе. Вперёд и не оглядывайся, обратного пути не будет.

Вдруг узкий — двое с трудом разойдутся — тёмный коридор резко расширился и стал залом с круглым столом-очагом в центре, погас, вернее, исчез огонёк-маяк, но загорелось невысокое, чтобы не слепило сидящих за столом, но достаточно сильное пламя в очаге, и из темноты выступил человек в простом одеянии храмовника с опущенным на лицо капюшоном. Одновременно они подошли к столу и сели на каменные тумбы напротив друг друга, не разделённые, а соединённые светом. Медленно поднялись очень белые руки с длинными тонкими пальцами и откинули капюшон. Енот склонил голову, молча приветствуя Хранителя Священного Огня. Беззвучно и синхронно шевеля губами, прочитали молитву Огню и застыли, пристально глядя в глаза… собеседника? Да, они собеседники, хотя ни слова ещё не произнесено, а соперники, союзники, противники или враги? Это и решится в разговоре.

Мгновения складывались, прессовались в доли, а они сидели и молчали, неотрывно глядя друг другу в глаза. И первым всё-таки заговорил Глава Храма, как, впрочем, и положено инициатору встречи.

— Другого варианта нет?

— Любой другой гибелен, — сразу ответил Глава Ургайи.

— Когда война?

— С согайнами в этом году, сезон уточняем. С айгринами… в зависимости от результатов этой.

— Придут добивать проигравшего, — усмехнулся храмовник.

Енот молча пожал плечами: явление настолько обыденное, что обсуждать тут нечего.

— И другого варианта не видно, — задумчиво повторил храмовник. — В войну он нас спасёт, согласен. А потом? Ты понимаешь, что обратного хода нет?

— Да, — кивнул Енот. — Решение стратегическое Храмовник насмешливо хмыкнул.

— А что это конец ургоров, ты тоже понимаешь?

— Нет, — бесстрашно возразил Енот, чувствуя, что собеседник не спорит, а проверяет свои выкладки. — Мы станем другими, но мы будем. При любом другом варианте нас просто не станет. И мы уже… не те, что пятьсот лет назад. Чистокровных мало, а те, что есть… вырожденцы. И снова кивок и долгое, но уже согласное молчание.

— До войны можем не успеть, — не вопросом, а констатацией сказал Глава Храма. Енот незаметно перевёл дыхание: сказано ключевое «мы». Он выиграл!

— То, что осталось, возможно и во время войны, — очень спокойно, не споря, а уточняя, ответил Глава Ургайи.

Снова кивок, беззвучная молитва Огню, и два человека одновременно встали, повернулись и разошлись каждый в свой коридор.