Мир победившей Смерти

Глава 1. Взгляд с той стороны.

До отделения мы добрались быстро. Хоть я и ожидал, что посадят меня в служебную машину за решетку, но всё было иначе. Расположился даже с комфортом на заднем сидении черного лексуса. Следователь за рулем, сбоку от него один постовой, а рядом со мной на заднем сидении второй. Неразговорчивые ребята. На все мои вопросы переводили стрелки на старшего следователя, который объяснит всё по месту. Хотел, было, позвонить, но попросили, причем вежливо, отложить звонок на попозже, чтобы, значится, иметь на руках уже необходимую информацию. Ну а я, что я? Послушался. Спорить и качать права? Нет уж, увольте.

А мысли внутри черепной коробки летали с бешенной скоростью. Множественные причины на арест накладывались одна на другую и тут же выбрасывались в топку. На данный момент версий было только две: фактически похищение из больницы Кости и проблемы с финансами. Но вроде как вторым должны заниматься не простые следаки. Хотя хрен его знает, не знаток я таких нюансов.

В общем, добрались мы с ветерком. Отделение местной полиции, где уже был, когда писал объяснительные, встретило суетой. На меня практически никто не обращал внимание, так что до кабинета добрались быстро. Патрульные остались снаружи, а внутрь зашли только мы вдвоем со следователем.

— Кофе? Чай? — предложил он, подходя к шкафу.

— Чай, — вздохнул я, внутренне понимая, что, кажется, всё это затянется. — И две ложки сахара, если можно.

— Можно, конечно, — хмыкнул мужчина.

Дальше несколько минут прошли в тишине и только закипающий чайник её нарушал.

Чай здесь, кстати, мне понравился куда больше, нежели тогда у Сан Саныча. Не какие-то пакетика, а самая настоящая заварка! Запах от чая был немного странный, терпкий, с нотками фруктов. Скорее всего какой-то сбор.

— Итак, в чем меня обвиняют? — спросил я, уже устав от тишины.

— Юрий Владимирович, — улыбнулся мужчина, — подождите немного. Придет старший следователь и всё вам расскажет.

Мерное тиканье часов убаюкивало. Как же мне хотелось спать. Глаза прямо-таки закрывались. Тело погружалось в легкую негу, а мир вокруг терял свои краски и расплывался.

Слишком поздно я понял, что что-то не так. Попытка зацепиться за эту мысль так и осталась попыткой. Переведя взгляд на следака, наткнулся на его хмурый и слегка растерянный взгляд и попытался подняться. Меня тут же повело в сторону, от чего я зацепился за стол, но ногах устоять смог. В этот момент дверь открылась и в помещение вошло еще двое. Переведя на них взгляд, увидел сначала улыбки на их лицах, а после их, как ветром сдуло.

— Витя, какого хрена он еще в сознании? — прошипел тот, что постарше. — Вали его на пол!

— Да не знаю я! — рванул ко мне следак, вцепившись в руки. — Всё, как обычно! Выпил кружку уже минуты три как!

Навалившаяся на меня тяжесть трех мужиков заставила взреветь. По крайней мере так я думал. Вместо этого изо рта донеслось лишь сипение и меня споро повалили на землю. Правую руку вывернули в сторону, после чего почувствовал давление и укол. Что-то горячее полилось по венам и разум начал уплывать окончательно. Секунда, другая и темнота.

В себя приходил тяжело. Чугунная голова, мыслям в которой вообще не было места. В теле какая-то неприятная тяжесть и ломота. Во рту пересохло и появился мерзкий кислотный привкус. Глаза открываться вообще не хотели, как и ощущение собственного тела тоже не хотело возвращаться.

— Да всё я правильно рассчитал! — на грани слышимости звучал голос следака.

— Крепкий малый, — со смешком бросил другой. — Даже после укола не сразу отъехал. Что делать будем, Михалыч?

— Да по схеме всё, — раздался третий, спокойный и твердый. — Как закончите, наберите. И не церемоньтесь, как в прошлый раз! Время — деньги.

Хлопок дверью прозвучал слишком громко, от чего я невольно вздрогнул. Способность мыслить критически потихоньку возвращалась. Вместе с ней начал понемногу ощущать и тело. Так, сижу на стуле, руки за спиной в наручниках. Браслеты и на ногах. Вокруг тихо, ни радио, ни каких других звуков. Кажется, все вышли провожать этого самого Михалыча.

Итак, что мы имеем?

Мозги ворочались неохотно, уже хоть что-то.

Ублюдки явно подмешали мне что-то в чай, ну а после, когда не отключился, был укол. Увезли меня хрен пойми куда и явно не на шашлыки. Но, что самое скверное, всё это провернули прямо в отделении полиции. Черт. Приятного мало, а выводы так вообще безрадостные.

Очередной хлопок дверью и снова два голоса.

— Через сколько очухается, как думаешь? — тот самый следак, что и напоил чаем.

— После полноценной дозы-то? — хмыкнул второй. — Часов через шесть, не меньше. Сам знаешь, как эта дрянь по башке бьет.

— Опа, — замер следак на пороге, увидев меня. — Клим, этот Большов очнулся. Зови Александра Петровича, разговаривать будем.

Понять, что я очнулся и правда было не сложно. Я в общем-то и не скрывался. Рассматривал место, где оказался и по скрипу двери повернул голову. Теперь вот смотря на то, как второй мужик ушел, так и не зайдя, крутил в голове разные мысли.

— Лучше бы тебе не артачиться, Юра, — хмыкнул следак. — Тогда, глядишь, и живым останешься.

На его слова я даже бровью не повел, чем заставил улыбку с его лица пропасть, словно её и не было. Наручники, что стягивали руки за спиной не казались мне такой уж проблемой. Да, были такие и на ногах, но тоже сильной обеспокоенности по поводу них не испытывал.

Держали меня на кухне какого-то старого дома. По крайней мере потемневший старый брус говорил именно об этом. Слева небольшой стол с цветастой клеёнкой, два табурета. Справа от меня газовая плита на две конфорки с духовкой и непосредственно большой газовый баллон. Дальше холодильник, по возрасту явно старше меня и несколько шкафов. Чуть дальше справа выход в другую комнату. Он находился сбоку от входной двери, так что бросился в глаза одним из первых. Лампочки вот уже из современности: две светодиодные, ватт на двадцать каждая.

Мысли, мысли, мысли. Люблю я подумать вот так, практически под дулом.

Если меня не убили сразу, значит я нужен живым. Для чего? Придется подыграть и не размолотить их всех сразу. А то после моего взгляда, взгляда по сути двадцати пяти летнего парня, что даже тени страха не испытал, следак явно занервничал. Навскидку ему лет сорок-сорок пять, а значит опыт какой-никакой, но имеется. Второй же, которого удалось разглядеть лишь мельком, представлял собой человекоподобный шкаф. Да еще и с кобурой на поясе, что смотрелась какой-то игрушкой. Интересно, интересно.

Александр Петрович с этими двумя метрами безобразия появился практически сразу. И минуты не прошло. Тот, кого вызвали, внешний вид имел, хм, доброго дедушки? По виду ему больше пятидесяти, аккуратная седая борода, прическа ровная, ухоженная, без залысин. Из одежды вязанная светлая кофта с воротником под горло и темные джинсы. Взгляд вот, правда, добротой не располагает, а так отличный вариант на роль Деда Мороза.

— Шустрый ты, Юра, шустрый, — криво усмехнулся «дедушка». — И организм молодой, крепкий. Что ж, надеюсь проверять его и дальше на прочность не придется. Разговор у меня к тебе. Будешь мне полезен — останешься жив и даже цел, ну а если нет — будет больно и грязно. Мы друг друга поняли?

Я только головой тряхнул от такой наглости.

Параллельно с этим потянулся к артефактам и убедился, что их не сняли. Кольцо крови, защитный амулет и амулет на подсветку аур. Всё было на месте. Источник заполнен на треть, что довольно-таки неплохо.

Сразу, как убедился в наличии, связал своё ядро с амулетом на подсветку аур. Подсознательно я ждал подвоха, но, если судить по тому, что увидел, его не было. Покрутил головой, чем заработал смешки от всей тройки и немного успокоился. Думал, вдруг это всё связано с миром по ту сторону? Но нет, никаких аур, амулетов и тому подобному. Просто три идиота, которые считают, что в своем праве.

— Что, что вы от меня хотите? — сбился я специально, хоть и играть роль испугавшегося давалось тяжело.

Всё-таки передо мной всего лишь люди. Тогда как вылазки по ту сторону знатно так

сбили компас моих опасений.

— Хороший вопрос, Юра, — улыбнулся Александр Петрович, присаживаясь за стол. — Ты тут внезапно богачом стал, а? Стрельбище строишь, да с таким размахом, что даже мне завидно стало! А раньше вообще рядовым работягой был, без особы успехов. Откуда денежки, Юр? Откуда?

— Наследство, — сглотнул, втянув голову в плечи, — дедушка драгоценности оставил. Получилось продать и вот, решил, что деньги должны работать.

— Это ты правильно решил, Юр, — хохотнул дедуля. — Но бизнес ты выбрал такой себе. Прямо скажу — гавно, а не прибыль ты с него получишь. Но это ладно, это мы сейчас не об этом. Ты жить-то хочешь? Да и матушку чтоб твою никто не трогал, тоже, наверно, хочешь?

— Не трогайте её! — попытался я выкрикнуть, но якобы сорвался на фальцет. — Что вам надо? Я все сделаю!

— Тише, парень, тише, — улыбнулся урод. — Подпишешь кое-какие бумаги, отдашь все деньги и можешь быть свободен. И да, где твоя матушка живет, мы знаем. Хороший там поселок, душевный. Так вот, мы тебя даже отпустим живым и целым. Ну а если в органы пойдешь, то, считай, сам себе и матери своей билет в один конец выписал. Я понятно объясняю?

Я закрыл глаза. На несколько секунд прикрыл веки, чтобы этот нехороший человек не увидел в них лишнего. Был ли я зол? Нет, конечно, нет. Я был в бешенстве. Во-первых, ненавижу, когда мне угрожают. Всё естество сразу встает дыбом, из-за чего контролировать собственные слова и поступки становится очень и очень сложно. И, во-вторых, за мать порву любого. Она вырастила меня одна, вытащила, когда, казалось бы, еще чуть-чуть и завтра может не наступить. Работала, как проклятая, лишь бы у меня было будущее. И сейчас какой-то ущербный дед смеет ей угрожать?

В прочем, я услышал всё, что мне было нужно. Ну а разогнанный бешенством разум картинку дорисовал. Отделение полиции и следак вон стоит дверь подпирает. Скверно, конечно, но не критично. Главное узнать, кто в курсе их дел, кто владеет информацией и кто всё это крышует. Уроды, мля.Доигрались.

— Да, да, конечно, — открыл я наконец глаза, с трудом уняв гнев. — Я всё подпишу! Все данные по счетам дам!

— Хороший ты парень, Юр! — хлопнул дед по столу ладонью. — Коль, тащи бумаги! И чайку нам согрей, отметим это дело!

К моему удивлению с меня даже наручники сняли. Хмурый Клим не сводил с меня взгляда, постоянно то опуская руку на кобуру, то складывая их на груди. В общем, всем видом показывал, что стоит мне только дернуться, как наша милая беседа мигом превратится во что-то другое.

Поднявшись на ноги со стула, меня немного повело. Слабость и некоторая затуманенность перед глазами всё еще никуда не делись. Именно поэтому пока не приступал к активным действиям. Нужно было убедиться, что тело справилось с той дрянью, что мне ввели, а уже после начинать.

Тут, кстати, мысли плавно перетекли к защитному амулету. Его интересное и избирательное действие слегка раздражало. То есть, получается, защитить он может только от пуль, ну либо быстролетящих предметов. От того же шприца защита не спасла, как и от тварей, что просто сносили меня своим телом. А значит, что? Значит, не такая уж это и ультимативная защита, как я думал. Придется иметь в виду.

Присев за стол прямо напротив деда, тряхнул головой. Эти несколько шагов позволили понять, что тело далеко не в отличном состоянии. Организм справлялся, это да, но справлялся не так быстро, как мне бы того хотелось. Но в любом случае нужно что-то делать, а то следак уже принес стопку бумаг и даже ручку положил, не сводя, впрочем, с меня пристального взгляда.

— Ну, — поторопил Александр Петрович. — Не заставляй меня...

Что он там хотел сказать, меня уже не волновало. Молния на кончиках пальцев так и не сорвалась в его надменную рожу, хотя очень того хотелось. Вместо этого заряд бодрости пробежался по телу, вымывая из него слабость. Мир замедлился, а во мне появилась сила. Стол летит в сторону, а я коротким, но быстрым ударом отправляю деда в нокаут. Следующий на очереди Клим. С этим и вовсе сюсюкаться смысла не было. Вокруг левой руки из моей крови появился небольшой щит, который ребром вошел прямо в нижнюю челюсть мужика. Бил я хорошо, со всей своей новоприобретенной силы. Поэтому, когда его челюсть смялась, а щит прошел и через позвоночник, отделяя голову от тела, слегка замешкался. И зря.

Следак среагировал быстро. Выстрел прозвучал и левое моё плечо пронзило болью. Разворачивался я к нему с шагом в сторону, ибо ствол пистолета смотрел точно в меня. Под руку подвернулся как раз-таки вскипевший чайник, что и полетел ему в голову. Вошел он хорошо, прямо в нос. А порция кипятка произвела просто наипрекраснейший эффект.

Эффект ускорения закончился, как раз тогда, когда по дому разнесся крик боли. Там уже я, не обращая внимания на своё собственное резко ухудшающее состояние, в два шага оказался рядом со следаком и тяжелым прямым ударом отправил в нокаут еще одного.

Тишина. Только моё тяжело и хриплое дыхание. Ядро пустое, аж свербит. В левой руке сквозная рана от выстрела, слабость от ускорения подобралась уже практически вплотную.

— Весело, — протянул я, падая на стул.

Из-под тела Клима натекла уже приличная по размеру лужа крови. Место раны неприятное, рваное. Голова его так вообще представляет собой мерзкое зрелище.

Смотря на дело рук своих, пытался понять, что чувствую. Всё-таки убил человека, да и остальных двух тоже оставлять в живых не планирую. Хм. На этом моменте ничего внутри меня не дрогнуло. Ни сомнений, ни какого-то страха. Странно всё это.

Но, как бы то ни было, на Александра Петровича наручники я надел. Подумал, подумал, и на следака надел тоже. Утащил их двоих в другую комнату, усадил на пол и приковал к кровати. Старая такая, массивная и железная. Сам в это время вернулся на кухню, повертел в руках чайник, да поставил его снова. Аппетит разыгрался нешуточный.

Пока кипел чайник, проверил карманы каждого из троицы. Телефоны отключил, документы убрал в сторону. Три пистолета тоже в сторону. После вышел на улицу, посмотрел на снежную пустошь вокруг, хмыкнул и вернулся назад.

По всему выходило, что это чей-то охотничий домик. Чуть дальше от него, метров, наверно, в пятидесяти виднелось замерзшее озеро. С другой стороны, вполне себе нормальная чищенная дорога. Рядом с домой сарай, а за ним стоит черный, тонированный в круг крузак.

Вернувшись назад, заварил себе чаек, нашел в холодильнике хлеб, сыр, колбасу и нарезал несколько бутербродов. Вид головы Клима слегка подпортил аппетит, так что пришлось её убирать в комнату, прямо на колени деду. Очнется, будет ему праздник.

За перекусом изучал документы и увиденное мне не нравилось. То есть абсолютно. Следак, а именно Златов Виктор Владимирович и, правда, был следователем. Корочка, все дела. Клим вот оперативник, а Александр Петрович Слесарев у нас помощник прокурора. Компания собралась прикольная, чего уж греха таить. А уж дела, которые они проворачивают, и вовсе ни в какие ворота не лезут. Если у нас тут помощник прокурора, тогда, что? Тогда — жопа. Прибавим к этому еще тот факт, что опоили меня прямо в полицейском участке, и жопа приобретает вес, клыки и рога.

Резкий и какой-то девичий вскрик не позволил доесть последний, десятый бутерброд. Пришлось подниматься и заглядывать в комнату. Там ошалелыми глазами глядя на голову, тряс, хм, головой, помощник прокурора. Но стоило только мне появиться в поле его зрения, как всё внимание завладел именно я.

— Ты, сучара, вообще понимаешь, что сделал? — то ли просипел, то ли прошипел он. — Тебе пиздец! Слышишь меня? Тебя по частям резать будут! Тебя и мать твою! Всех родственников твоих найдем и выпотрошим!

— Рот закрой, — тихо произнес я. — И подумай. Ты сейчас одной ногой на том свете. Оставлять тебя в живых у меня резона нет, лишний свидетель, сам понимаешь. Так что на твоё балабольство мне плевать. Угрожай, не угрожай, но именно ты, можно сказать, уже не жилец.

— Ты, сучоныш, кем себя возомнил? — повысил он голос.

Что-то там было еще, но я уже не слушал. Сходил на кухню, включил чайник и захватив недоеденный бутерброд, вернулся в комнату. Там уже и следак очнулся. Постанывая, он только злил Слесарева.

— Ты как? — спросил я деда. — К пыткам приспособлен?

— Что? — мгновенно заткнулся тот.

Ну да, то, как буднично я это произнес, заставило его насторожиться.

— К пыткам, говорю, как относишься? — закинул я в рот последний кусок хлеба с колбасой. — А то мне информации из тебя много вытащить надо, вот и думаю, с чего начинать.

— Слышь, молокосос, — снова начал заводиться помощник прокурора. — Ты вообще осознаешь в какую угодил ситуацию, а? Ты понимаешь....

— Господи, да срать я на твои страшилки хотел! — возмутился уже я. — Это ты, кажется, нихрена еще не понял! Ладно, объясню коротко и ясно, так что лучше не перебивай.

Из кухни я вернулся с чайником, чем заработал еще один настороженный взгляд. Подошел ближе, улыбнулся и начал выливать кипяток прямо на ноги Слесареву. Вой поднялся, хоть уши закрывай.

Продлилось это, в прочем, недолго. Чайник-то маленький, на полтора литра всего лишь.

— Ну что, Александр Петрович, — хмыкнул я, присаживаясь на корточки напротив него. — Дальше объяснять надо или поговорим?

— Сука, — прохрипел он. — Да я тебя....

— Значит, объясняем дальше, — вздохнул я, и призвал небольшой нож из крови.

Вот здесь деда повело. Выпучив глаза, он не мог оторвать взгляда от алого лезвия, которое спустя несколько секунд вошло ему в ступню. Снова крики, только теперь уже не такие громкие. Зато нужного эффекта я добился.

— Рассказывай, деда, — похлопал я его по бледной щеке. — Всё рассказывай. И тогда, возможно, живой останешься. Как ты там говорил? Погоди, погоди: ну а если трепаться начнешь, то сам себе билет в один конец выпишешь.

Забавно, как быстро такие вот уроды превращаются в трусливых и жалких шакалов. Стоило только мне отбросить человечность и начать его резать, как он запел. Мой телефон, что нашелся среди их гаджетов, записывал всё, расположившись на полке одного из шкафов. А заливался Петрович соловьем. Мне аж не по себе стало.

Вся эта схема работала уже на протяжении более десяти лет. И чем выше по карьерной лестнице взбиралась местная гоп-компания, тем более нагло они начинали действовать. Сейчас вот помощник прокурора, и, мать его, начальник местного отделения полиции находились в одной связке. Под ними еще человек пятнадцать исполнителей разной степени вовлеченности и десятки загубленных жизней. Не зря домик этот расположился в этой заброшенной деревни на берегу озера. Местные рыбки уже привыкли обгладывать тела незадачливых предпринимателей, что привлекли внимание этих уродов.

— Ну вы и мрази, — покачивая головой, протянул я.

Схема на самом деле простая. Имеется бизнес и его хозяин. Нужно сменить хозяина? Легко. Похищение, пытки и всё быстренько переоформляется. После с месяц держат бедолагу здесь, чтобы ни родные, ни друзья ничего не заподозрили. Командировка и все тут. Телефонные разговоры под наблюдением людей, которые умеют убеждать не делать глупостей. Ну а после концы в воду. В прямом и переносном смысле. Ну а когда кто из родственников начинал искать правду, заканчивалось всё, в общем-то, так и не начавшись.

Не знаю, каких усилий мне стоило сдержаться. А уж когда мозг начал подсовывать картинки о том, что было бы со мной или матерью, то красная пелена и вовсе застелила глаза. Пришлось выйти наружу, подышать свежим, холодным воздухом.

— И что мне теперь делать? — несомненно риторический вопрос.

Нет, с этими двумя понятно — в расход. А вот, что делать с ситуацией в целом?

Глупо было думать, что я такой весь из себя рыцарь на белом коне начну нести справедливость. Ага, как же. Как начну её нести, так меня и снесут. Система не позволит. А идти против неё, ну уж нет, увольте. Даже со всеми своими способностями я так, всего лишь песчинка. Тогда что? Ну, во-первых, нужно хорошенько замести следы здесь. Это уже, во-вторых, придется думать, как из этого дерьма вылезти, и засунуть в него всех причастных мразей. В нашем-то городке, понятное дело, справедливости уже не найдешь, раз такие шишки всё это крышуют. Словно какие-то девяностые, мать его. Придется в Москву ехать, другого варианта я здесь не вижу.

— С места в карьер, а, Юр? — спросил своё отражение, что поймал в окне дома.

Там твари мертвые, здесь твари живые. Разница не шибко большая. Что тех не должно существовать, что этих. Так что отбросим в сторону рефлексии и за дело.

Рядом с домом в сарае нашел несколько канистр, как оказалось с бензином. Полные и это хорошо. Было там еще много всякой разной утвари и только часть из них можно соотнести с охотой или рыбалкой. А так, судя по засохшим бурым следам, это явно не пролитый гранатовый сок.

Внутри, как это ни странно, но ничего не изменилось. Два хмурых затравленных взгляда и запах, хм, испражнений. Интересно, кто из них в штаны напрудил? Впрочем, до этого мне нет никакого дела.

— Юр, — привлёк моё внимание дед, — может, договоримся?

— Конечно, Петрович! — оскалился я. — Я ж не зверь какой, найдем общий язык, нормально всё будет.

Канистры поставил на кухне, подальше от любопытных глаз. Что-то я выдохся. Усевшись на стул, вновь согрел себе чайник и даже не дождавшись пока он вскипит, задремал. Причем состояние получилось странное. Я прекрасно всё слышал, будто просто закрыл глаза, но и совершенно точно пребывал во сне. Какие-то бредовые картинки моих безумных сновидений, одеревенелое тело и затекание правой руки, на которую опустил голову.

В себя пришел часа через полтора. Вздрогнул от слишком громкого скрипа из комнаты и поднял голову. Состояние мерзотное, сухость во рту и слабость в конечностях не позволили просто так взять и подняться на ноги. Пришлось приводить себя в порядок растиранием лица, с щепоткой силы волы. Привел, поднялся и заглянул в проем. Петрович лежал на боку и старался подползти к двери. Следак, так как был пристегнут к нему же, не скулил, но даже пытался помочь. Картинка забавная. Особенно, если смотреть со стороны.

— Чайку захотели? — хмыкнул я, чем, кажется, нарушил их идиллию.

— Сука, — прохрипел следак, — порву!

Ну-да, ну-да. Хотя дернулся он знатно. По крайней мере Петрович вскрикнул вполне себе натурально.

— Ладно, — вздохнул я. — Засиделся я что-то.

Тряхнув головой, провел небольшой обыск в доме, нашел свою верхнюю одежду, ключи от круза и пошел за канистрами. Лучше огня один хрен следы ничто не скроет. А так, глядишь, фора у меня будет. Тем более разработкой меня занимался непосредственно Петрович, так что остальная гоп-компания обо мне не шибко и в курсе. Там еще двое постовых, которые со следаком приходили, но с ними разбираться уже в городе придется. Сюда они не ходоки.

Под завывания и стенания двух ушлепков, бензином я полили всё, до чего дотянулись руки. После открыл на кухне баллон с газом и хлопнув себя по лбу, вернулся в комнату. Там двумя короткими ударами отправил смертников в нокаут и снял с них наручники. Рано или поздно, но на это место выйдут, так что лишней информации давать не хотелось. А так, пусть гадают, что же здесь произошло на самом деле. Ах да, еще труп Клима перетащил непосредственно к газовому баллону, как и его голову.

Стоя на улице, щелкал зажигалкой, всё не решаясь переступить черту. Убийство в пылу сражения это одно, а вот так, с полным пониманием обречь на смерть, причем не такую уж легкую, двух, пусть и уродов, но тяжко. Я чувствовал, как внутри меня, словно гитарная струна натянулось «что-то». Эмоции смешались в такой дикий коктейль, что он невольно туманил разум.

— Хватит, — одернул сам себя, прикрывая глаза. — Меня бы они не пожалели.

Зажигалка начала медленно падать на бензиновую дорожку и спустя секунду огонь устремился к дому. Рвануло хорошо. Смотря на всё это со стороны, мне казалось, что слышу крики сгораемых заживо. Пришлось даже головой тряхнуть, благо это помогло. Огонь разошелся не на шутку и старенький деревянный домик вспыхнул, словно соломенный. Дальше стоять и смотреть не было смысла, поэтому развернулся и неспешно побрел к машине. Правда, не дойдя до неё, сплюнул и развернулся к дороге.

Пятнадцать километров до трассы не такое уж и большое расстояние. На улице совсем не холодно, минус пятнадцать, где-то. Тяжелые свинцовые облака уже начали потихоньку посыпать землю снегом, так что совсем скоро место пожара скроет под снежной пеленой. Ну а там, хрен его знает, когда кто-то решит сюда приехать. Обычно Петрович со своими отморозками здесь и на неделю задерживается. Обрабатывают, так сказать, клиента. Так что еще плюс несколько дней мне обеспечено. Поэтому и машину брать не стал, чтобы, значится, сбить возможных ищеек со следа. Интересно, дадут ли этому делу ход официально или нет?

На этой мысли сбился с шага. Внутри начало разливаться уже знакомое ощущение зарождающейся трещины. Но в этот раз что-то было не так. Жарче! Намного жарче! И тут взгляд зацепился за блеклые вспышки прямо передо мной. В считанных метрах трещина появлялась прямо здесь! Они искрила, то уходя вверх, то вновь сжималась, превращаясь в точку.

Непроизвольно в руке оказался ПМ. В доме на стене еще висела два охотничьих ружья, но их брать не стал. Вместо этого ограничился пистолетом Клима. Две запасные обоймы тоже оказались у меня и сейчас, даже с пустым ядром и легкой слабостью в теле, чувствовал себя немного уверенней.

Только вот хватило этой уверенности ненадолго. Ровно до момента, когда трещина разошлась в очередной раз и из неё попытался вырваться мертвяк, одним только своим видом вызывая рвотные позывы. Я даже уже ствол вскинул, понимая, что он здесь не помощник, но выстрелить не успел. Трещина вновь схлопнулась до точки, разрезая тварь попалам. Та обиженно взревела, но один хрен рванула в мою сторону, буквально вгрызаясь в землю своими когтями. Длинные руки, широкая морда с выпирающей пастью и раскрывающаяся нижняя челюсть, из которой слюна прямо-таки бежала.

Звук выстрела показался оглушающе громким. Пуля попала твари точно в глаза и этого хватило. С такой дистанции хочешь-не хочешь, но промазать не сможешь. И только я хотел опустить руки, как точка вновь превратилась в трещину и начала медленно расти в ширь. С той стороны стал просматриваться пейзаж. Темный, с какими-то зеленоватыми прожилками на камне, что удалось разглядеть. А после в одно мгновение с той стороны показалась фигура в темном балахоне. Еще успел отметить посох в костлявой руке и череп, как будто бы ссохшегося мертвеца. Только вот глаза у этого мертвеца были живые. Существо наклонило голову на бок, тонкую полоску его губ исказило в усмешке и выстрел, прозвучавший неожиданно даже для меня, всё это закончил. Еще успеваю заметить, как пуля из ПМа входит прям в глазницу существа, как в стороны брызгает бурой жижей и трещина схлопывается, будто её и не было. Только половина мертвой твари всё еще лежит передо мной, не позволяя усомниться в реальности произошедшего.